Однажды (рабочее)

Анна Валериус спотыкаясь брела через город, глаза застилали слёзы, зверь внутри рвал и метал, заживающий лоб чесался, чувство голода становилось невыносимым. «Надо дойти домой. Надо просто дойти домой, и всё будет хорошо». «Но я не хочу идти домой. Ночь хороша, а я больше не жертва, я охотник». «Я сломала чужой позвоночник. Я сжала чужой череп так, что он треснул». «И эта мерзость теперь будет знать, с кем здесь шутки плохи». «Гэбриел считает меня чудовищем. И Велкан тоже всё узнает». «Мы свободны. Мы можем больше не прятаться». Шаг, ещё шаг. Избегать широких улиц, на них встречаются люди. Люди, чей сердечный ритм она слышит всегда особенно остро, когда голодна. Она так сосредоточена на том, чтобы идти, что когда из-за угла выступает чья-то тень, она не придаёт этому никакого значения, просто торопливо пытается уйти с дороги. — Деньги давай, — голос хриплый, голос грубый, клинок ножа блестит в лунном свете. Анна растерянно смотрит на его обладателя. — А ты, похоже, красотка. И что ты тут забыла в одиночестве? Девушка откидывает волосы назад, обладатель голоса чертыхается. — Ах ты ж, уже попала в неприятности? Кто это тебя так оприходовал? — в угрожающем голосе проскакивают нотки сочувствия. «Насколько же жалкий у меня вид, что мне сочувствует уличный уголовник», — думается ей. И внезапно для себя Анна понимает, что он хорош. Высокий, мускулистый, загорелый, с наглыми глазами орехового цвета. От него пахнет ночью, опасностью и выпивкой. Его сердце стучит в такт шёпотку Бездны… — Подойди поближе — и я разрешу тебе меня утешить… Это она сказала? Не может такого быть. Не могла Анна Валериус в здравом уме и твёрдой памяти сказать подобное. Ему бы сейчас бежать, бежать от неё со всех ног. А он, дурак, самодовольно ухмыляясь, делает шаг навстречу. Она его ниже, ей приходится привстать на цыпочки, зубы непроизвольно удлинняются, руки обвивают чужую шею… Он даже не понял, что произошло — инстинктивно попытался стряхнуть её с себя, когда её клыки вцепились в его шею, но куда ему уйти из хватки голодного цимисха. В этот раз рядом нет никого, кто мог бы сказать ей стоп, мир наполняется красками и звуками потрясающих цветов, она чувствует себя свободной, счастливой и всемогущей, все несчастья отходят куда-то на второй план… Восхитительное ощущение обрывается, когда Анна понимает, что человек в её руках мёртв, и сразу же за ним приходит горечь осознания. Когда Гэбриел в ужасе сказал ей «Так вы теперь тоже…» ей хотелось закричать. Закричать, что нет, она не тоже, она другая, она особенная, она никого не убила, она сможет использовать свои способности только на пользу людям. Глядя на тело, распростёртое у её ног, она тихо и обречённо говорит: — Да, Гэбриел. Я теперь тоже. После всего произошедшего влезть в чужую сумку уже не кажется чем-то кощунственным. Анна старательно отмывает лицо водой из фляжки. Бутылку сливовицы она употребляет по назначению — внутрь. Алкоголь обжигает горло и пищевод, и это заставляет хоть на мгновение почувствовать себя живой. Она хотела домой? Зачем она хотела домой? Ах, еда… Что ж, спешить больше некуда, ночные улицы принадлежат детям ночи, почему бы не погулять по ним до утра, в бутылке ещё осталось достаточно. Ван Хелсинг начинал понимать, почему так боялись, но в то же время уважали господаря Валахии. Никакие даже самые плохие новости не могли вышибить его из колеи. Спустя пять минут после их разговора слуги Дракулы отправились обыскивать съемное жилище мэтра Модильяни и мистера Норрела — едва ли те могли быть дома, а сам Владислав вместе с несколькими людьми отправился на место происшествия лично. Глядя на тела под своими ногами, Дракула не мог не отметить, что зрелище впечатляющее. Оба были живы — Анна не потрудилась ни вырвать из груди сердце, ни пустить в ход серебряный кол Гэбриела, но отрегенерировать до утра баали бы не успели, и её работу завершило бы солнце. Влад распорядился доставить тела к себе в резиденцию. Он предпочёл бы оттянуть момент боевых действий с баалями, но они первыми напали на Гэбриела, и раз уж Анна предоставила ему такую возможность… Возвращаясь мыслями к Анне, Дракула мог только развести руками в попытках понять случившееся. Растерзанные тела баалей были наглядным доказательством того, что к малокровным принцесса не могла относиться ну никак, а вот к цимисхам — определённо. Дракула знал, что существуют методы быстро передать часть сил сира новообращённому. Они считались утерянными, ибо практиковавшие их предпочитали хранить свои секреты. Но какой силы должен быть сир, чтобы его дитя могло не бояться солнечного света ещё на заре своего бессмертного существования? Откуда пришло это существо и на чьей оно стороне? Этой ночью господарь Валахии впервые за долгое время испытал забытый за давностью лет горький вкус поражения. Анна должна была быть его. Он столько времени потратил на попытку укротить строптивую девчонку и привязать её к себе вечностью, но, в конечном итоге, она связана кровными узами не с ним. Из этой горечи рождалось беспокойство. Он обижал её, он дразнил её, он играл с ней как кошка с мышью, но он никогда бы не причинил ей серьёзного вреда. А вот насколько привязан к Анне её сир, и какие у него на неё планы? Дракула не тешил себя иллюзиями, не бывает камарильских цимисхов. Используют ли её в этой войне и против кого? Ответа не было. Чужое сознание робко поскреблось с просьбой впустить, Алира давно уже не пыталась таким образом выйти с ним на связь — он явно дал ей понять, что видеть её подле себя не желает, но в этот раз, судя по его невесте, случилось что-то действительно исключительное. «Ну что ещё?» — недовольно подумал Владислав, прикасаясь к сознанию невесты, а затем… Чужие чувства захлестнули полностью без остатка. Вечное напряжение, чувство невосполнимой утраты, чувство собственного бессилия, одиночество, страх, сомнения, стыд, ненависть, мысли о самоубийстве, снова страх, а затем боль и чудовищная предсмертная агония, плавящиеся органы, ломающиеся кости, невозможность вдохнуть, разорванная трахея, мир, теряющий свои очертания, желание молить о пощаде и невозможность разомкнуть губы. Дракуле пришлось сделать чудовищное усилие над собой, чтобы закрыть своё сознание от этого сметающего всё на своём пути потока. Грозного господаря Валахии ощутимо потряхивало. «Хвала дьяволу, никто из слуг не видит», — подумалось ему. Владиславу пришлось подождать несколько минут, пока в голове прояснилось после ужасающего ощущения чужой предсмертной агонии. Он не любил Алиру, а после случая с Анной ещё и утратил к ней всякое доверие. Она вонзила ему кинжал в спину, но при всём этом он совершенно не желал, чтобы её существование заканчивалось… так. Гигантский нетопырь взмыл в ночное небо на поиски своей невесты. Алира ничего не знала о том, что Анна стала вампиром. Её хозяин не стал делиться с ней этой информацией срочно, даже не вспомнив про свою невесту. Он вообще перестал с ней чем-либо делиться после того, как она по собственной глупой мелочности лишила его игрушки. Положа руку на неведавшее жалости сердце Алира могла сказать: хорошо, что вообще не убил. Первые пару недель она думала, что господин сгноит её в этой чёртовой темнице, но то ли в память о том, что между ними было, то ли ещё по какой-то причине, он не стал её убивать. И иногда ей начинало казаться, что лучше бы уж убил. Она осталась в его замке, но уже не на правах хозяйки, и не на правах любовницы, и не на правах слуги. Хозяйка имела право распоряжаться, любовница могла доставлять наслаждение, слуга мог бы выполнять поручения… Ничего из этого Владиславу не нужно было от Алиры. Она чувствовала себя ненужной, никчёмной, брошенной, проклинала тот день, когда решила избавиться от заносчивой соплячки из рода Валерия, и в то же время ненавидела её ещё сильнее, чем раньше. Когда вампирша увидела Анну, медленно бредущую по ночным улочкам Будапешта, она сперва не поверила своим глазам. Она притащит девчонку обратно и, может быть, хозяин её простит. Он натешится с принцессой, как ему угодно, та надоест ему, и Алира снова сможет попытаться занять место в сердце своего повелителя. Может, притащить её ему раздетой? Жестокая улыбка расцвела на кукольно-красивом лице. Анна заметила Алиру ещё до того, как та преградила ей дорогу. Было бы дело ещё днём — кинулась бы наутёк, а теперь… Какой в этом смысл? Зверь скулил и скрёб лапами, он требовал мести, принцессе же было уже всё равно. Всё было настолько плохо, что любая месть казалась ей мелочной и не стоящей внимания. — Здравствуй, Анна. Помнишь, я обещала, что наша новая встреча станет для тебя последней? Анна молча смотрела на неё, думая о том, насколько отталкивающей может выглядеть красота, если знать, что за ней кроется. — Мне не сдержать своего обещания, но, поверь мне, это плохая новость для тебя. Валериус не отвечала, Алиру начинало это раздражать. Она хотела эмоции. Она хотела слёз. Она хотела отчаяния. — Ты будешь умолять меня подарить тебе смерть, — прошипела она, мысленно посылая зов хозяину. Холодный осенний лес встал перед глазами как вживую, напоминая о том дне, когда принцесса действительно готова была умолять подарить ей смерть быстро. Тогда, к слову, она не смогла этого сделать: одно прикосновения к губам неестественно белого пальца с длинным ногтем — и её губы намертво срослись друг с другом. Анна подняла руку, нащупывая медальон на груди, теперь заменивший крест, и внезапно улыбнулась отрешённой потусторонней улыбкой. — А ты ведь знала, что всё так получится, — прошептала она и сама сделала шаг к Алире. — Ты всё знала. Что меня ищет Андрей. Что он меня найдёт. Что до города я не доеду. — К сожалению, вы оба не оправдали моих ожиданий, — Алира слишком самонадеянна, чтобы почувствовать опасность и отступить. — Ты хотела, чтобы я умерла, и умерла мучительно, — продолжила Анна, сжимая на груди медальон. — Не все желания сбываются, увы, — ответила Алира, ощущая соприкосновение своего сознания с сознанием хозяина. — Ну что ты… Твоё желание сбылось, — тихо сказала Анна. — Позволь, я покажу тебе, насколько точно оно сбылось. Алира не успела ничего ни понять, ни сделать, когда одной рукой её высочество стащило с шеи медальон и бросило его на землю, а другой само взяло её за руку. В первый момент вампирша подумала, что религиозная фанатичка просто окончательно повредилась в рассудке после встречи с Андреем, а затем шквал чужих ощущений обрушился на неё, полностью погребя под собой её личность… С момента, когда Анна Валериус прикоснулась к Алире, до момента, когда она выпустила из своих рук тонкое аристократичное запястье девушки, прошло от силы пять минут, которые показались вечностью им обеим. Тело содрогающихся в истерических рыданиях Алиры осталось лежать на мостовой, с которой её высочество с безразличным спокойствием подняло свой амулет, прочно отрезающий её чувства от всего остального мира. Анна чувствовала себя… Свободной? В первый раз она поделилась с кем-то своей собственной смертью. Та угнетала её, преследовала, являлась в страшных снах. Анна думала, что со временем она найдёт в себе силы об этом поговорить, и предполагала, что это произойдёт с кем-то близким. Сама того не желая, она чувствовала себя осквернённой, испорченной, и сознательно избегала этой темы и тех, кто мог бы её понять. Было страшно делиться с кем-то такими воспоминаниями. Было страшно утаскивать кого-то в болото своих кошмаров за собой. Было страшно увидеть на чужом лице отвращение и жалость. Было нечестным вешать свой груз на чужие плечи. Алиру было не жаль. Анна не знала, сколько улиц и в каком направлении прошла, прежде чем почувствовать, что гигантское облегчение сменилось такой же степени усталостью. Она привалилась к каменной стене и медленно сползла по ней на землю. Было ли дело в том, что чтобы заставить кого-либо ощутить свои чувства, их нужно заново пережить в себе, или же во всех событиях этого вечера, но гордая цыганская принцесса уткнулась лбом в колени и расплакалась. Не так как обычно: тихо, украдкой смахивая слёзы, пока никто не видит, прячась за закрытыми дверями, выжидая, пока уйдут все, кто мог бы увидеть её слабость. Расплакалась громко посреди улицы и навзрыд. Кто-то присел на корточки рядом с ней, она даже не стала поднимать голову, чтобы посмотреть, кто. — Я всё-таки думаю, что тебе стоит пойти со мной, — Владислав осторожно взял её руки и отнял их от её лица. Ответом ему было только истерическое всхлипывание. — Полагаю, молчание знак согласия, — сказал вампир, аккуратно поднимая принцессу за руки с земли. Она не сопротивлялась совершенно, только скривилась, когда его руки прикоснулись к её рукам. Никуда идти само её высочество не собиралось, брать её на руки Дракула не рискнул — побоялся ответной реакции. Немного подумав, он нашёл компромисс: у пальто принцессы были широкие расклешённые рукава, именно за них он взялся и аккуратно потянул принцессу в нужную ему сторону. Владислав был готов к чему угодно: к тому, что она попытается сбежать, к тому, что она попытается напасть, но она не сделала ни того, ни другого, а послушно пошла с ним. Он попытался её о чём-то расспрашивать, но ответом ему были только истерические рыдания. «Ладно, потом», — с досадой подумал он, крепко держа Анну за рукава пальто. Ему остро хотелось её обнять, успокоить, погладить по голове, но, во-первых, ей явно бы это не понравилось, во-вторых, он так и не понял, что за фокус она выкинула с Алирой. Связанный со своей невестой кровью, Дракула без труда нашёл место, где та находилось, однако был уверен, что не застанет её живой, а если и застанет, тот в плачевном состоянии. На прекрасном теле Алиры же не было ни царапинки. А вот рассудком она, похоже, повредилась. Владислав аккуратно попытался залезть в сознание Анны, чтобы успокоить её и найти ответы на интересующие её вопросы, но с таким же успехом он мог пытаться влезть по отвесной стене будучи человеком. Анна Валериус открыла глаза и не сразу смогла понять, где находится. Перед глазами был незнакомый потолок. События вчерашней ночи бродили в сознании мутными призраками, чьи лица не получалось рассмотреть. Что вообще вчера было? Она кого-то убила… Затем ещё кого-то убила… Затем выпила почти литр сливовицы… Потом она столкнулась с Алирой… Её высочество судорожно выдохнуло и резко село. Незнакомая комната была небольшой, окна были плотно завешены шторами. Принцесса лежала на большой двуспальной кровати. Рядом с ней на расстоянии вытянутой руки лежал Владислав Дракула собственной персоной. Первым порывом было бежать опорометью настолько быстро, насколько вообще возможно, можно даже через окно. Затем подумалось, что пока вампир спит, можно воспользоваться Бездной чтобы не производить лишнего шума. А потом события вчерашней прогулки с Гэбриелом во всей красе встали в памяти с пугающей ясностью, и Анна поняла, что бежать, в общем-то, уже не имеет смысла. Единственное, что так и не желало вспоминаться, это то, как она вообще оказалась с Владиславом в этой комнате, но принцесса с облегчением отметила, что и она и Владислав полностью одеты. Некоторое время она просто сидела и рассматривала спящего вампира. С каким-то смешанным ощущением Анна признала, что тот хорош. Сон стёр с его лица надменное выражение, с губ — ехидную ухмылку, разгладил морщинку между бровями… Повинуясь какому-то наитию она по-кошачьи осторожно потянулась своей рукой к его плечу. — С добрым утром, — сказал Владислав и открыл глаза, и принцесса испуганно отдёрнула руку, как от огня, и подалась назад. Дракула давно не спал, просто лежал рядом и ждал, пока она проснётся. Заодно хотел посмотреть, что она станет делать. С его губ уже готовы сорваться насмешливые слова, что она может потрогать, он не укусит, но в памяти всплыло происшествие с Алирой… Анна растерянно замерла. Владислав сел на кровати так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Ну, как самочувствие? — выдержав паузу спросил он. Принцесса неопределённо пожала плечами. Что сказать она не знала. Она не была готова к этой встрече. Она вообще не была готова к встрече с кем бы то ни было в своей новой ипостаси. Анна напряжённо посмотрела в глаза давнему врагу, пытаясь найти намёк на насмешку или злорадство. — Где я? — поинтересовалась девушка. — В съёмных комнатах одного будапештского постоялого двора, — ответил ей Дракула. Анна окончательно растерялась. — Зачем я здесь? — спросила она. — Каюсь, ещё вчера днём я собирался забрать тебя в свою резиденцию. Но после того, что произошло вчера вечером, единственным логичным способом держать там тебя, не рискуя при этом своими слугами и секретами, было бы в подвале на цепи. А это существенно бы осложнило мои попытки с тобой поговорить. — Ещё как, — мрачно отозвалось её высочество, а затем её как громом поразило осознание: Дракула только что отметил, что она может быть опасна. — Итак, — сказал он, вставая с кровати, — ты себе не представляешь, какое количество вопросов у меня к тебе накопилось. И, раз уж мы выяснили, кто есть кто, я рассчитываю получить на них ответы. Анна встретилась с ним глазами, прикусила губу, а затем, после некоторого молчания, ответила: — Ну так заставь меня тебе их дать. — Полагаю, ты намекаешь, что в твоё сознание мне в последнее время пробиться не удавалось. Признаю, это так, — Владислав развёл руками, расхаживая по комнате. — Но ты не учла некоторых вещей: во-первых, это было, когда ты была далеко от меня. Во-вторых, пока что я не сильно старался. — Хочешь проверить, что будет, если постараешься? — в её голосе прозвучал откровенный вызов. — Не хочу, — после паузы сказал Владислав. — Ты не учитываешь того, что я по-прежнему сильнее. Не только физически. И о том, насколько я тебя сильнее, ты не знаешь только потому, что я не хочу тебя случайно покалечить. — Замечательно, в таком случае, у меня тем более нет повода с тобой разговаривать. Дракула вздохнул и сел на кровать рядом с ней. Их глаза встретились. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. — Ты в порядке? — Дракула решил зайти с другого конца. — Что? — Вчера мне довелось испытать… Не самые приятные ощущения. Сначала я подумал, что кто-то решил лишить меня невесты каким-то экстраординарно-садистским способом. Однако потом оказалось, что эти ощущения принадлежат вовсе не ей, а кому-то, кто просто решил с ней ими поделиться, — сообщил Владислав. Анна спрятала лицо в ладонях. Про то, что Дракуле тоже досталось, она не знала. — Если я хоть что-то понимаю в таких вещах, это, скорее всего, было твоё, — продолжил Владислав. Его реплика снова осталась без ответа. — Я ведь правильно понял, это твой поток эмоций, завершающихся предсмертной агонией мне вчера достался, когда я так неосмотрительно открыл своё сознание в ответ на её зов? Поэтому я спрашиваю, как ты себя чувствуешь. Принцесса вскинула голову: — А ты как думаешь? — Думаю, что не очень. — Именно! Владислав ждал того, что она скажет дальше, но она молчала. Он был уверен, что ей хотелось бы с кем-то поговорить. Гэбриел был для этого слишком шокирован, а Велкан… Слишком боялась принцесса его осуждения. Тем не менее, самого Дракулу идеальным кандидатом на беседу по душам это не сделало. — Не хочешь говорить? Хорошо. Я буду говорить, а ты подтверждать или отрицать. Анна подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом. Она не была уверена, что стоит с ним откровенничать, но встать и уйти она почему-то тоже не могла. И не потому, что он всё ещё мог быть сильнее. Он был осколком её прошлой жизни, который всё ещё отражал прежнюю Анну Валериус, которая осталась только в воспоминаниях себя самой и своих близких. Владислав выдержал паузу. Что он мог сейчас? Пытаться воссоздать картину происходивших событий и гадать по её лицу, насколько его догадки близки к реальности? Задавать ей вопросы, где она была и что делала? Он открыл было рот, но вместо с вопроса с его губ сорвалась фраза «Мне жаль, что так получилось». Анна подняла голову, и на её лице было написано изумление. — Ну чему ты так удивляешься. Мне правда очень жаль. Наши с тобой отношения далеки от дружеских, но я совсем не желал, чтобы ты так мучительно умерла, да ещё и тебя становили в … — тут Владислав проглотил слово «изверга», — в цимисха. И вдвойне жаль, что это случилось по вине моей невесты. Анна по-прежнему молчала, но Владиславу показалось, что он нащупал правильную ниточку, и он продолжил: — Да, я хотел, чтобы ты осталась со мной, но я не обращал тебя потому, что знал, что для тебя это будет невыносимо. Поэтому я ждал… Ждал, пока ты ко мне привыкнешь… Ну и вот, дождался. — Дракула с досадой вспомнил события того дня. — Если бы я только знал, что всё так закончится, я бы тогда ни за что не оставил тебя одну. Самым странным для него же в его монологе было то, что эта была чистая правда от начала и до конца. Он хотел, чтобы она осталась с ним и при этом осталась собой. Не стала очередной марионеткой, а сдалась сама, добровольно. Сколько раз с момента её исчезновения он обзывал себя идиотом за то, что оставил её одну после того, что между ними было… Всего-то стоило остаться, как-то объясниться… Нет же, побежал ловить бывшего друга и союзника. — Забавно, — хрипло проговорила Анна. — Что именно ты находишь забавным? — Что сожаления о том, что со мной произошло, я слышу именно от тебя. Дракула понял её с полуслова. И впервые за время с момента своей смерти он попытался оправдать Ван Хелсинга. — Гэбриелу тоже жаль, поверь. Просто… Он был так шокирован твоей вчерашней выходкой, что не смог выразить это адекватно. Но как только пришёл в себя — сразу же побежал бить мне морду. Представляешь, он подумал, что это я тебя обратил. Анна фыркнула. — К слову об этом. Я не думаю, что Андрей решил бы давать становление тому, кого так мучил, поэтому, полагаю, твой сир не он. Кто-то другой, правильно? Анна кивнула. Общаться, когда всё это рассказывает кто-то другой, было легко. — Та девушка, с весенним именем, которая назвала себя его создательницей? Принцесса молчала, не зная, насколько правильно говорить про Мэй Дракуле. Та не афишировала свой приезд в город, не вдавалась в подробности того, чем занимается, и вообще, всячески избегала столкновений с другими детьми ночи. — Анна, я тебе сейчас не враг. Даже Гэбриел и твой брат согласились заключить временный пакт о ненападении перед лицом угрозы Шабаша. Анна прикусила губу, вспомнив, что натворил её брат. — Так вот, камарильских цимисхов не бывает. В лучшем случае твой сир сам за себя, а в худшем — за Шабаш. Поэтому мне очень нужно знать, кто тебя обратил, что от тебя хотели и, желательно, подробности твоего обращения, потому что оно явно было нестандартным. Она молчала, и он аккуратно придвинулся ближе. — Ты ведь не за Шабаш, Анна. Ты ведь не хочешь рек крови на этих узких улочках. Но ты, скорее всего, пока плохо понимаешь природу кровной связи вампира с его создателем. Тем, кто не хочет подчиняться, навязываются кровные узы. И делать ты будешь то, что скажут, а не то, что считаешь правильным. Принцесса поморщилась. В этом плане повода для беспокойства она не видела, но не объяснять же это Дракуле. — Тебя не обижают? — спросил внезапно тот. — В смысле? — растерялась Анна. Владислав замялся. Рассказать ей всё то, что случается во взаимоотношениях сиров с новообращёнными? Даже в рядах относительно гуманной Камариллы случалось всякое… Заставляли убивать, использовали как прислугу, использовали как материал для опытов, морально ломали… Про принуждение сексуального характера говорить и вовсе не приходилось, это было сплошь и рядом. Если с ней этого не было — он её напугает. Если с ней это было — просто ударит по больному. Но сама она гордая — никогда первой не начнёт такой разговор. А всё-таки Владиславу неприятна была сама мысль, что кто-то древний и могущественный может причинять вред его принцессе. — В том смысле, что если тебя обижают, я могу избавить тебя от твоего сира путём… физического устранения. Но мне понадобится твоя помощь. И, возможно, после этого у меня будут некоторые неприятности. Но я могу. И всё, что я за это от тебя потребую — это откровенность. И тут Владиславу впервые в жизни довелось увидеть улыбку её высочества. Не бледную и вымученную, не робкую и тут же исчезающую, а настоящую, хотя и немного отрешённую. — Тебя правда беспокоит, не обижают ли меня? — Ты мне не веришь? — Не очень. Но я могу проверить. — И как? — У меня есть способ. — Я заинтригован. — В женщине должна быть какая-то загадка, — отозвалась принцесса, вспомнив слова Гархольда. — Дорогая, за последнее время ты стала не просто загадкой, а шарадой, ребусом и вообще тайной, покрытой непроглядным мраком. Мимолётная улыбка снова скользнула по её губам. Это было странно, вот так запросто сидеть с ним на одной кровати и разговаривать, не боясь. Она так и не рискнула снять амулет, но ей казалось, что он не лжёт ей, ему и правда жаль, что с ней случилось такое. Не к месту вспомнилось, как его рука накрывает её руку, держащую саблю, и проворачивает её кисть в правильном направлении для двойного удара, а дыхание щекочет шею. А ещё он был первым из её прошлой жизни, с кем она вообще могла пусть и не до конца откровенно, но поговорить. Это подкупало. Это заставляло сидеть и дальше рядом с ним на этой дурацкой кровати в каких-то съёмных комнатах и не убегать. — Я вчера человека убила, — сорвалось с губ её высочества. — В первый раз? — поинтересовался Дракула. — Да. — Ты долго продержалась. Обычно это случается намного раньше. В первые две-три ночи. — Я думала, что у меня получится. Что я смогу себя контролировать. Что я не причиню никому вреда, — тихо сказала она. — Но оказалось, что меня просто держали… на поводке. И когда держащего не оказалось рядом… — Ты сможешь себя контролировать. Полностью и сама. Просто немного позже. — Позже — это когда? Спустя сколько человек, которых я погублю? Ах, какая прекрасная возможность досталась Владиславу Дракуле ткнуть её высочество в то, что она его ничем не лучше. Что и она осталась в этом мире, не пожелав умирать, что и она способно убивать ради утоления своего голода. Полтора месяца назад, когда у него было куда меньше причин на это, он бы так и сделал. А теперь ему не пришлось бы даже ничего ей доказывать: она смиренно бы приняла любые самые жестокие слова, которые он бы ей сказал. А он не мог. Вместо этого он посмотрел ей в глаза и сказал: — У меня нет ответа на этот вопрос. Но, знаешь, если среди нас и есть кто-то, кто никогда не забудет о милосердии и ценности чужой жизни, то это ты. Она тяжело вздохнула: — Знаешь, это действительно очень странно, что утешаешь меня именно ты. — Согласен, — хмыкнул Владислав. — Так как, будешь проверять, насколько я искренен? Каким бы фокусам её не научили, он был уверен, что в случае чего окажется сильнее. И ему очень хотелось посмотреть, на что ещё она способна. Треснувший череп Норрела произвёл на него впечатление. — Я запомню это предложение, но воспользуюсь им немного позже, — аккуратно отозвалась Анна. — Хорошо. Так ты мне всё-таки расскажешь, кто тебя обратил и где ты была всё это время? Принцесса пожала плечами. — Меня просто пожалели… и решили не бросать умирать. — Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но цимисхам неведомо чувство жалости. — То же самое я думала про вампиров вообще, — тихо отозвалась Анна. — А сейчас? — хмыкнул Владислав. — А теперь мне кажется, что я чувствую всё намного острее, чем раньше. Хотя почему кажется? Так и есть. — Чёрный эмпат… — пробормотал Дракула себе под нос, вспоминая происшествие с Алирой. — В смысле? — не поняла принцесса. — Обычный эмпат просто настраивается на эмоции собеседника и сам подстраивается под него, чтобы привести его в надлежащее расположение духа. Чёрный эмпат просто может толкнуть поезд обратно — заставить окружающих чувствовать то, что он чувствует сам. Анна поёжилась — ей не нравилось слово чёрный. — Интересная особенность. Принцесса в очередной раз пожала плечами. — У твоего сира такая же? — Да. — Любопытно, — сказал Владислав вслух, мысленно прикидывая потенциал незнакомого вампира. Картинка вырисовывалась неутешительная: некто скорее всего из старого клана цимисхов, явно владеющий клановой магией и возрастом за полтысячи лет. Что интересно, Анну не принуждали принять кровавое крещение, а наоборот всячески оттягивали этот момент. С каких пор среди цимисхов есть гуманисты? Или же таким образом просто пытались заслужить лояльность цыганской принцессы? Её рука лежала на покрывале. Вампир осторожно мягким движением накрыл её своей. Девушка вздрогнула, но вырывать руку не стала. — Зачем ты приехала, Анна? Ты была в Васерии, я знаю. Ты сама решила вернуться? Или это решили за тебя? — Я сама, — отозвалась принцесса, глядя на его руку на своей. То, что прикосновения даются ей с трудом, она поняла только после того, как вернулась в Васерию. Прикосновения Велкана и Гэбриела пугали. После того, что с ней сделал Андрей, она чувствовала себя заразной. Ей хотелось дистанцироваться от близких людей, чтобы не дай бог не заразить их или не дать понять, чем она стала. С Мэй и Гархольдом таких проблем не было, они изначально не были для неё близкими. С каким-то удивлением Анна снова обнаружила, что заклятый враг оказался где-то посередине. При всей сложности их отношений, пропасть, отделившая её от всех, кого она знала раньше, не отделила её от Владислава. Тот куда лучше прочих понимал, что с ней сделали и кем она теперь является, при этом ни злорадства ни брезгливости Анна не заметила. — И? Каков твой план? — То же самое могу спросить у тебя. — Я собираюсь вышвырнуть Шабаш из Карпат при помощи объединённой армии Камариллы. А наш общий друг Гэбриел поможет мне решить кое-какие щекотливые вопросы. Кстати, твой брат был так впечатлён Шабашем, что, когда я прибыл в Васерию, прибежал просить меня срочно тебя искать, потому что боялся, что до Будапешта ты не доедешь. Анна поморщилась, вспоминая выходку брата. Надо было решаться. Дракула всё равно узнает. Так пусть лучше узнает, когда Велкан далеко. — Я сейчас скажу кое-что, что тебе не понравится, — попыталось начать издалека её высочество. — Опомнись, Анна. Когда ты стеснялась бросать мне в лицо оскорбления? — хмыкнул Владислав. — Это не оскорбление. — Я снова заинтригован. — К нам едет… — Анна запнулась. — Ревизор, — не к месту вспомнилась Владиславу русская классика. — Инквизиция, — закончила Анна, русскую классику не читавшая. Дракулы ругнулся. — Какого дьявола? Гэбриел же написал, что у него всё под контролем… — Он-то написал. Только вот после него написал ещё Велкан, — честно сказала принцесса. — Убью гадёныша, — мрачно сообщил Владислав вставая. — Не надо, — быстро отозвалась Анна, оказываясь перед ним и выставляя ладони вперёд. Её руки застыли в сантиметре от ткани его рубашки. Вампиры замерли друг напротив друга. — Он хотел как лучше, — продолжила Анна. — Я пропала, Гэбриел заключил с тобой сделку, Карл не стал его отговаривать… Велкан просто волновался за меня. — Назови мне хоть одну причину, по которой мне не стоит полететь в Васерию и свернуть ему шею прямо сейчас. — Он организовал в Васерии сопротивление. — Совет и горстка крестьян против Шабаша? Серьёзно? Их проще всех перебить, чтобы они не пошли тому же Шабашу в качестве еды. — Я решу проблему с инквизицией, я обещаю! — Как? — Владислав посмотрел на её высочество так, будто впервые видел. — Ну… — принцесса запнулась. — Я что-нибудь придумаю. — И это всё? — Я помогу тебе с Шабашем. — Анна, ты себе помоги сначала. Безусловно, то, что ты сделала с баалями и с Алирой, впечатляет. Но нашёл я тебя после этого в состоянии… далёком от адекватного. Принцесса задумалась. Владислав её предложения не принимал, но и отвергать не спешил, а значит, он был настроен поторговаться. — Так чего ты хочешь? — Я несколько раз за это утро повторил, чего я хочу. А хочу я детального рассказа о том, где и у кого тебя носило. — Я… — Анна запнулась. Рассказывать ему про Мэй? Про Бездну? Про Азию? — Ты не хочешь говорить, не посоветовавшись со своим сиром, я угадал? Так пусть твой сир явится сам, — процедил Владислав. — Не думаю, что это случится, — замялась Анна. Мэй явно дала понять ей, что в политические игры вампиров играть не намерена. Её целью был демон. — Хочешь сказать, что тебя обратили из жалости к твоей мучительной смерти, а потом просто выпустили в мир жить как тебе хочется? — Не совсем, но что-то в этом роде. — Тебе так неприятны прикосновения других или же ты сама боишься к кому-то прикасаться? — внезапно спросил Владислав, и Анна поняла, что до сих пор держит руки ладонями вперёд в сантиметре от его груди. — Нет, я просто… — её высочество опять запнулось и уронило руки. — Это трудно объяснить. Владислав наклонился к самому её уху и его дыхание щекотнуло её шею: — Я не буду трогать твоего брата пока что. Подчёркиваю, что это только пока что. Ты думаешь, что сможешь решить эту проблему? Хорошо же, решай. Но помни, что за это ты мне будешь должна. — И что именно я тебе буду в итоге должна? — нервно спросила Анна. — Не знаю, но что-нибудь придумаю, — легкомысленно отозвался Влад — Я не хочу быть должна тебе непонятно что, — возмутилась принцесса краснея. Не к месту вспомнилось, чего она уже наобещала ему за лекарство для Велкана. И, кстати, не выполнила. — А мы сейчас говорим о том, чего хочу я, — невозмутимо сообщил вампир. — А хотя я придумал. Будешь сопровождать меня на приёме в честь окончания йоля. — Окончания чего? — переспросила Анна. — Ты убиваешь меня своей необразованностью. Христиане празднуют рождество, но по факту, этот праздник просто приурочили к этой дате потому, что до прихода христианства все язычники во время адвента справляли йоль. Но дело тут не в самом празднике, как в таковом, а в том, что это действительно особое время. Граница между мирами истончается в эти дни. Практикующие маги — а вампиры не чужды магии — об этом знают прекрасно. Поэтому традиция отмечать зимой йоль, утерянная европейцами, у детей ночи осталась нетронута. Согласись, с нашей стороны было бы странно отмечать рождение Христа. — Так вот оно что, — тут до её высочества дошло, почему бродить по Бездне в последнее время удавалось ей на ура и в рекордно короткие сроки. Дело было не в ней, дело было в самом времени использования. — Так что, ваше высочество, будете моей спутницей? — вкрадчиво поинтересовался Владислав. — Буду, — вздохнула Анна. — Зная тебя, это ещё не худшее, что могло прийти в твою голову. — Это точно, — согласился Дракула, который тоже хорошо помнил, на что в прошлый раз согласилась девушка в обмен на лекарство для брата. — Но танцевать я с прошлого раза так и не научилась, — предупредила принцесса. — Ерунда, — отмахнулся господарь Валахии. — Я надеюсь, что больше убегать ты от меня не будешь. — Не буду только вот… — Анна прикусила губу, думая, как бы озвучить свою просьбу так, чтобы это не потянуло на ещё какое-нибудь обещание. — Что — вот? — Раз вы с Гэбриелом общаетесь, может, ты попросишь его пока ничего не рассказывать Велкану? — выпалила она. — Я правильно понимаю, что ты просишь меня уговорить охотника не выдавать твой секрет твоему брату? — Влада просьба изрядно повеселила. — Я бы попросила сама, но думаю, что он меня вряд ли послушает, — обречённо сказало её высочество. — И на глаза ему показаться стыдно, да? — насмешливо спросил вампир. — Не без этого, — неохотно признала девушка, опустив взгляд в пол. Владислав посмотрел на её поникшую голову и понял, что совесть у него всё-таки осталась: подкалывать Анну на эту тему и дальше она не разрешала. Он сделал шаг вперёд, обнял её рукой за талию и притянул к себе, второй рукой беря её за подбородок и заставляя взглянуть себе в глаза. Принцесса судорожно сглотнула, но взгляд встретила немигая. — Я попрошу. Но ты же понимаешь, что рано или поздно, твой брат всё узнает. И лучше будет, если он узнает не как Гэбриел. — Я понимаю, — вздохнула Анна. Ощущение чужой руки на своей талии было давно забытым и возвращало в те моменты жизни, когда Дракула кружил её по бальной зале, а она отчаянно делала вид, что не боится, хотя это было ложью. — Не противно? — поинтересовалась она как можно более буднично. — С чего вдруг? — ответил он вопросом на вопрос. — Ну… Ты же знаешь, кто я. И, судя по всему, имеешь представление, как я умирала. Я бы на месте окружающих от себя шарахалась. — Дурочка, — хмыкнул Владислав, кладя её руки себя на плечи и уже обеими руками обнимая девушку и прижимая её к себе. Анна хотела было возмутиться, но вместо этого почему-то уткнулась лицом ему в плечо и замерла. — И я говорю на полном серьёзе, что убью твоего сира, если он тебя обижает. Впрочем, не только сира. Хотя, с учётом того, что ты сделала с Алирой, с остальными ты, пожалуй, сама разберёшься, — Дракула осторожно погладил кудрявые волосы. Анна мысленно вспомнила пару стычек на Арене, закончившихся для неё печально, но разубеждать Владислава не стала, так и продолжала молча стоять, уткнувшись ему в плечо. Что-то в этом было. Всё в её мире изменилось, изменилась и она сама, но только Влад остался прежним. И рядом с ним она ощущала частичку прежней себя. И было приятно, что хоть кто-то из её прошлого смог принять то, что с ней произошло, без ожидаемого ей ужаса в глазах, как это произошло с Гэбриелом. Дракула же тем временем, пропуская сквозь пальцы кудрявые локоны, думал о том, что, может быть, он и потерял возможность привязать к себе свою принцессу вечностью и кровью, но пока она спокойно стоит, уткнувшись ему в плечо и позволяя себя гладить, потеряно ещё не всё. Просто сделать так, чтобы она сама решила остаться с ним. Чьей бы там она не была, он найдёт способ решить эту проблему. Очень хотелось скользнуть руками под её рубашку, прикоснуться ещё раз к нежной коже груди, почувствовать вкус этих мягких губ. «Пока рано, — одёрнул себя вампир. — Может испугаться. Или обидеться. И ищи её потом заново». Анна наконец нашла в себе силы отлипнуть от заклятого врага. Тот с некоторым сожалением разжал руки, позволяя её освободиться из его объятий. — Мне, пожалуй, пора идти, — сказало её высочество, мысленно прикидывая, как на её отсутствие отреагировал Гархольд и чего мог успеть за это время натворить. Иногда принцессе начинало казаться, что Мэй просто искала кого-то, кто может составить компанию потомку Чингисхана и при этом как-то положительно на него повлиять. С положительным влиянием на Гархольда у неё пока что не складывалось, зато сам он уже успел научить её высочество мешать алкогольные напитки, играть в карты, драться и материться так, что конюх из Васерии, бывший её первым учителем в этой сфере, покраснел бы. — И как мне найти тебя снова? — поинтересовался Дракула. — Кажется, у тебя нет с этим проблем. — Да, потому что вся моя агентурная сеть всё это время на ушах стояла в поисках тебя. Но, раз уж ты наконец нашлась, я бы предпочёл, чтобы теперь они занялись чем-нибудь полезным. — Так пригласи меня в гости, — без тени улыбки заметило её высочество. — Думаю, что так я и сделаю, — отозвался Владислав. — Во-первых, нам всем стоит обсудить происходящее сейчас в Карпатах. Во-вторых, полагаю, вам с Гэбриелом стоит объясниться. В-третьих, тебе всё-таки придётся объясниться за своё загадочное исчезновение и не менее загадочное возвращение. Уж прости, но я не знаю, кто может дёргать тебя за ниточки, и чем это может обернуться лично для меня. Я даю тебе время собраться с силами, но учти, что я хорошо понимаю, когда ты врёшь. Анна кивнула. Это было ожидаемо, но, если ей повезёт, она успеет переговорить с Мэй о том, что и как стоит рассказывать. Они вышли из комнат и спустились вниз по лестнице, когда на часах был полдень. Анна мучительно покраснела, заметив взгляд трактирщика, явно свидетельствующий о том, что тот принял их за любовников. — Тебя проводить? — поинтересовался Владислав. — Хочешь узнать, где я живу? — отозвалась Анна. — Хочу. И узнаю рано или поздно. — Лучше поздно. — Как скажешь. Тогда жду тебя к ночи, а пока пойду побеседую с мистером Норрелом и мэтром Модильяни, с которыми ты так недружелюбно обошлась вчера. Анна нервно кивнула, вспоминая заново события вчерашнего вечера, а заодно и выражение лица Гэбриела, когда он увидел её во всей её боевой красе. После того, как они разошлись, Анна ещё пару часов попетляла по городу, пытаясь определить, следят за ней или нет. Ничего подозрительного принцесса не заметила и направилась в конце-концов в уютно запрятанный в центре города особнячок, купленный Мэй, который, как ни странно, уже считала своим домом.