Однажды (рабочее)

— Ну и что это было? — мрачно поинтересовался господарь Валахии у регента тремер. — Судя по вашим репликам, мне казалось, что вы поняли. Мы сейчас сыграли в хорошего и плохого вампиров для одного зрителя. — Именно. Только я изначально полагал, что плохим будете вы. — Это было бы разумно, если бы девочка была связана с обычными извергами, жаждущими крови тремер. В её случае, едва ли она слышала что-то о наших межклановых конфликтах, а ты для неё изначально был врагом. Да и к тому же я и правда знаю… уж не знаю, кто он ей, сир или нет, но живут они вместе, это точно. Так вот, мне доводилось с ним общаться. Юноша крайне любопытен, слишком ленив для интриг, непредсказуем, но при этом очень силён и на многое готов для тех, кто ему по каким-то причинам нравится. — Но почему монгольский гопник? — Владислава одолевало любопытство. — Родился где-то в Монголии приблизительно семь сотен лет назад. И характер… Увидите — сразу поймёте. — И что нам делать с таким сомнительным подарком судьбы как семисотлетний непредсказуемый цимисх? — Сотрудничать. Госпожа Валериус к Шабашу питает сильную неприязнь. Отношения у неё с ним, насколько я понял, достаточно хорошие. Если она полезет на передовую — он за неё впишется. И тут может произойти самое интересное… — Что же? — Никто толком не может ответить, кто сир самого Гархольда, но судя по особенностям и способностям ученика, существо древнее, одарённое и тоже не жалующее Шабаш. Я не знаю, насколько он сам по себе, но предполагаю, что если ему будет угрожать опасность, его сир появится, и это будет нам очень на руку. Владислав скривился. Мысль о древнем и сильном вампире где-то неподалёку раздражала. Ещё больше раздражала мысль о том, что его законная добыча ускользнула к какому-то непонятному семисотлетнему цимисху. «Отношения у них, видите ли, достаточно хорошие, — мрачно подумал Владислав. — А я-то утром откровенно предлагал ей убить её сира. Молодец. Ну кто же мог подумать? Если бы её обратил я, она бы от предложения не отказалась, во всяком случае, по началу». — Она говорила ещё о девушке по имени Мэй. Та, которая назвала себя создательницей Андрея. — Про неё пока ничего не могу сказать, я попросту её не видел. Возможно, это какая-то знакомая Гархольда. Впрочем, теперь дело за вами. Я ведь не ошибусь, если скажу, что у вас есть план? — Есть, — Дракула медленно кивнул. — Но мы не будем посвящать в него других глав кланов. — Я заинтригован. — Если Вильгельм действительно заодно с баалями, он постарается удалить меня из города. Со дня на день армия Камариллы двинется в Карпаты. Думаю, мне предложат её возглавить. На словах, как тому, кто знает Карпаты лучше других, на деле — как тому, кого не жаль пустить в расход. — И вы возглавите? — Разумеется, — тонко улыбнулся Владислав. — Во всяком случае, они будут думать именно так. — А по-настоящему? — Равнос. Иллюзионисты, — пожал плечами Дракула. — Под моей личиной с армией Камариллы выдвинется мой воевода. Я же останусь в городе и буду выжидать. — Кто будет знать? — Чем меньше народу, тем лучше. — Гэбриел Ван Хелсинг? — Совершенно точно без этого знания обойдётся. — Вас могут увидеть. — Я сейчас в процессе решения этой проблемы. — Это то о чём я думаю? — По видимому, да. Анна и Гэбриел смотрели друг на друга. — Ну? — спросила принцесса, вспомнив о том, что лучшая защита — это нападение. Гэбриел замялся. — В первую очередь извините за Карла. — За что же? Он честно и искренне говорит о том, что мне не доверяет. Я на его месте тоже бы не очень себе доверяла. — Тогда когда мы столкнулись с баалями… Я был шокирован. И, наверное, повёл себя не очень красиво по отношению к вам. Вы меня спасли, а я… даже не сказал спасибо. Анна пожала плечами. — Просто я охотник на вампиров. А вы… — Ван Хелсинг запнулся. — А я вампир, — с вызовом отозвалась девушка. — Только вот интересно, как долго вы думали о том, что вы охотник, когда заключали сделку с Дракулой. — Я делал это ради вас… — Ради меня лучше бы вы не пытались меня спасать, — Анна понимала, что говорит слова несправедливые и обидные, но какая-то накипевшая детская обида и горечь гнала её наговорить гадостей. По уму она понимала, что если кто и заслуживал выслушивать её обвинения, то это Дракула, но рядом с ним она по-прежнему робела и чувствовала себя… уязвимой? Гэбриел вдохнул как перед прыжком в ледяную воду. Это надо было сказать, но слова шли с трудом: — Анна. Я люблю вас. Я полюбил вас как только увидел в первый раз. Я знаю, что между нами ничего не могло быть, но у меня была… призрачная мечта. О том, как я спасаю вас, убиваю Дракулу, увожу вас в Рим. Бред, разумеется, но всё же… А тут выходит, что и человеком то я был раньше не очень, а силы мои — продукт богомерзкого колдовства, связавшего мою жизнь с жизнью вампира, да и сами вампиры бывают куда страшнее чем те, которых я встречал ранее. Я был зол… на весь мир, но у меня оставалась мечта, что вы вернётесь и всё будет хорошо. И тут вы вернулись… — Не той, кого вы ждали, — закончила за него Анна. — И я повёл себя… неправильно, — скомкано закончил Гэбриел и выжидающе посмотрел на принцессу. Некоторое время она молчала. — Знаете, иногда я смотрю на себя в зеркало и вижу только оболочку, — наконец заговорила Анна. — Кого-то, кто выглядит как я, но не может быть мной. Потому что настоящая Анна Валериус бы не стала лгать, идти на сделки с врагом, нарушать заповеди. Не стала бы этим, а если бы и стала, точно бы покончила с собой. И уж ни в коем разе не получала бы от всего этого удовольствие. Это звучит ужасно, но это так. Я всю жизнь делала вид, что я сильная, что я самостоятельная, что я справляюсь, но знала, что это ложь. А теперь я смотрю на свои руки и вспоминаю, как легко они прошли через чужую кожу, и меня пугает не столько это, сколько та часть меня, которая ликует и мысленно вопрошает у своих недругов: «Ну что, получили?» И я могу шептать перед иконами тысячи молитв и обещаний, что никогда не воспользуюсь своей богомерзкой силой, но это будет очередная ложь, потому что ощутив её единожды, я уже не в силах от неё отказаться, да и, по правде говоря, в последнее время я вообще не молюсь. Мне давно казалось, что господь отвернулся от моей семьи, но я гнала от себя эту мысль, а потом я увидела логово Андрея и знаешь… мне начало казаться, что он отвернулся от нас всех. А я не хочу молить о прощении и милосердии того, кому на всех нас плевать. Я хочу взять свою силу и заставить весь Шабаш почувствовать муки его жертв. А ещё я хочу жить. Так, как не могла жить до этого. Хочу сходить в венскую оперу, хочу увидеть Новый свет, хочу попробовать весь ассортимент кондитерской, которую сегодня видела в городе. Знаешь, отец говорил, что нужно думать о душе, а не о теле, поэтому еда в нашем доме считалась необходимостью, а не способом получить удовольствие, и была соответствующей… Она прервала свой монолог, понимая, что наговорила лишнего. Ван Хелсинг молчал, не зная, что ответить на эту внезапную откровенность, которую он спровоцировал своей собственной, а принцесса безмолвно ждала его реакции. — Чтоб вы понимали. Я не злюсь на вас. Скорее, я злюсь на весь мир и на себя. И я, пожалуй, пойду, — сказала она, поняв, что он так ничего и не скажет, и бесшумно покинула комнату. Она уже собиралась уходить, когда путь ей преградил Владислав. — Ну как прошло? — поинтересовался он. — А ты не подслушивал? — спросила его принцесса. — С чего вдруг такие мысли? — Знаешь, а мне ведь многое рассказывали. В том числе и про то, какую связь хозяин может иметь со своим особняком при помощи определённых ритуалов, — отозвалась Анна. — Ты ведь именно так понял, что я была в твоей комнате, когда тебя вообще не было в замке? — Кто-то всё-таки внёс лепту в твои познания о детях ночи, — хмыкнул Дракула. — Не иначе как ваш с регентом общий знакомый. Кстати, я думаю, нам стоит побыстрее познакомиться. Не люблю не знать, с кем имею дело. — Я тоже, но ты не торопишься меня знакомить ни с главами кланов, ни с Епископом Шабаша. — Ты будешь моей спутницей на балу. Всех увидишь. Кроме Епископа, по понятным причинам. Кстати, это хороший повод для знакомства не только с ними. Анна сбледнула с лица, вспомнив бал в честь Хэллоуина и представив, как будет смотреться среди гостей Гархольд. Заставить её брата в ночи вести себя относительно прилично можно было только одним способом: пойти с ним, но она уже шла с Владиславом. — Не думаю, что это и правда хорошая идея, — аккуратно ответила она. — Если не веришь мне, спроси регента. — Да, регент сказал, что лучше ограничиться обычным приглашением на так называемый визит вежливости. Анна истерически хмыкнула, представив, как отреагирует Гархольд на такую формулировку и сказала: — Я передам. — Хорошо, — на удивление покладисто отозвался Владислав. — Я думаю, всё равно завтра ты будешь здесь. — С какой радости? — Ну как же, моей спутнице же нужно подготовиться к балу, сшить платье… К тому же в прошлый раз с танцами без моего вмешательства у нас не задалось. Анна зажмурилась от досады. — Этот красный кошмар я больше не одену. И ничего похожего на него тоже. — Дело твоё, но будь добра выглядеть прилично, это в твоих же интересах, — отозвался Владислав. — А красный тебе шёл. Что-то в ней было. Что-то, что заставляло его думать о ней. Раньше он полагал, что утратит к ней интерес, как только с ней переспит. Но нет, его интерес не угас, а разгорелся с новой силой. И дело было не в том, что принцесса Анна подбрасывала загадки одну за другой. И даже не в том, что у него из-под носа ускользнуло то, что он уже считал своим. Он хотел, чтобы она была рядом, и его беспокоила мысль о том, что кто-то может её обидеть, хотя сам он не раз причинял ей боль. Умом Дракула понимал, что девочка подросла, изменилась и сама теперь обидит кого хочешь, но какой же ранимой и человечной она осталась несмотря на это. Удивительная девушка. Девушка, определённо заслуживающая его внимания. У него оставался ещё один повод для беспокойства. Как много о его непростых отношениях с Анной Валериус знает её с регентом общий друг, и как к этому относится? Положа руку на сердце, Владислав не мог не признать, что он её обижал, и обижал не раз. Да чего уж там, если бы кто-то так обращался с допустим Катериной, он бы пошёл и лично повернул обидчику голову на сто восемьдесят градусов. Какие шансы, что неизвестный ему семисотлетний изверг из Монголии придёт пытаться открутить башку уже Владиславу? Чем быстрее Дракула познакомится с этой загадочной личностью, тем будет лучше. Анна ушла в зимние сумерки особо не скрываясь, потому что толку скрываться после ночного дебоша, да ещё и с учётом того, что регент знает Гархольда. А может, оно и к лучшему? Хотят знакомства — да на здоровье. С другой стороны, как отреагирует общество из скептичного монаха, аристократичного Владислава и влюблённого Гэбриела на появление Гархольда… Особняк Дракулы испытывал наплыв гостей как перед торжеством, только в этот раз повода для праздника особо не было, если не считать йольского приёма. Карл по просьбе регента поселился в библиотеке, пытаясь понять, чего хотели добиться шабашиты своими кровавыми ритуалами возле деревни. Результаты были неутешительные, всё указывало на то, что ритуалисты Шабаша пытались призывать нечто из-за Грани. Для чего — было пока неясно, но миролюбивый характер их цели точно не носили. Вампиры Камариллы потрудились на славу Маскарада, зачищая местность, а заодно и память окружающих, но толку, если была утеряна связь с ещё одной деревней. Деятельность Шабаша грозила нанести непоправимый урон Маскараду. Ван Хелсинг отказывался оставлять друга одного в логове вампиров и остался с ним. Он не спрашивал разрешения, а Владислав из вредности демонстративно не предлагал ему гостевых покоев, злорадно наблюдая по утрам помятую физиономию бывшего друга, спавшего на узких диванчиках гостиных, курительных или даже кабинетов. Тремер тоже остановился у Дракулы, хотя сейчас отсутствовал. Капеллы в Будапеште не было, пользоваться гостеприимством Вильгельма, у которого здесь была официальная резиденция, герр Штраус по понятным причинам не желал, жить где-то в городе, где на постоялом дворе уже было обнаружено два бааля, ему тоже не очень хотелось. С утра вернулась принцесса Анна, с похоронным лицом разрешившая Сирене показать ей ворох платьев. У самого Владислава была куча дел. Несколько часов в день за ним мрачной тенью ходил воевода, которому надлежало исполнять роль господаря. Не то что бы в армии Камариллы был кто-то, кто хорошо знал Дракулу, но во избежание всевозможных осечек равнос старательно копировал манеру хозяина говорить, ходить, жестикулировать и многое другое. Также Дракула понимал, что против разоряющих деревни шабашитов отряд шерифа, зачищающий местность и память долго не протянет. Ещё лет сто назад проблем бы не было, но сейчас с этими чёртовыми телеграфами… Держать распространение информации под контролем не выйдет. Нужно что-то делать. В идеале, найти кого-то на роль агрессора со стороны, кто был бы понятен и знаком простым смертным, на кого можно было бы свалить все эти разорённые деревни. Очень хотелось свалить всё на турок, которых Владислав ещё с пятнадцатого века не жаловал, они как раз сейчас воевали с Сербией и Черногорией, но как-то слишком далеко от местонахождения Шабаша. Чтобы заставить местное население поверить в то, что во всём виновата армия Османской империи, требовалась масштабная такая мистификация. Отдавая приказы слугам и осматривая свой особняк Дракула наткнулся на Гэбриела, Карла и… Катерину? Видеть сестру оживлённо болтающей с Ван Хелсингом после всего, что произошло, было на удивление неприятно, и Владислав с удовольствием разбил эту идиллию своим присутствием. Слово за слово, колкость за колкость и обстановка в комнате была уже достаточно наэлектризована, чтобы дело снова дошло до драки, в которой у Гэбриела не было шансов, когда раздался стук, дверь распахнулась и в ней появилась выглядящая непривычно растерянной и слегка удивлённой Сирена. — Хозяин, там… — девушка запнулась. — Что там? — резко спросил Дракула. — Я! — громогласно сообщили из коридора и отодвинув Сирену взглядам присутствующих явилось существо ростом за два метра с могучим размахом плеч и гривой густых жёстких чёрных волос, верхняя часть которых была собрана в пучок, из которого торчал карандаш, а нижняя свободно спадала до середины спины. Владиславу доводилось видеть нечто похожее в воспоминаниях слуги о происшествии в склепе и слышать подобное описание со слов регента, что безошибочно подводило к выводу, что загадочный семисотлетний изверг таки решил нанести визит вежливости. При ближайшем рассмотрении цимисх выглядел юношей лет двадцати. На лице у него пребывала печать лёгкого помешательства вкупе с раздолбайством, через плечо висела гитара, из-за спины торчал боевой топор. Одной рукой дитя монгольских пустошей держало бутылку виски, которой отсалютовало присутствующим, другой нежно прижимало к себе здоровенного рыжего кота. — Пришёл, — счёл своим долгом пояснить Гархольд, обводя всех взглядом. — Мы видим, — на автомате ответил Влад, пытающийся просчитать, какую линию поведения стоит выбрать, и стоит ли считать такое появление гостя вопиющей наглостью, или же списать всё на особенности варварской непосредственности и другую культуру. — Это хорошо, — согласился изверг. — А зачем… пришёл? — поинтересовался Гэбриел, при взгляде на странное существо очень пожалевший, что у него при себе нет арбалета. — Ну так мелкая сказала, — невозмутимо отозвался цимисх. — Кто? — с негодованием переспросил Гэбриел, а Владислав, оценив гостя, понял, что сам при своём немаленьком росте достанет ему только до подбородка. Принцесса Анна должна была действительно выглядеть очень миниатюрной на фоне гигантского Гархольда, и Дракула мог себе представить, как её бесило это прозвище, явно им же данное. «Нарощенный скелет. Определённо. Вопрос в том, сколько килограмм», — отметил про себя господарь Валахии, а вслух уточнил: — Что именно сказала? — Ну, что-то про то, чтобы я брал всё необходимое и валил сюда. Если честно, я плохо понял, я был не в состоянии… Ну и вот я пришёл в состояние, схватил всё самое необходимое, — тут Гархольд продемонстрировал бутылку, гитару и кота и мотнул головой в сторону топора за спиной, — и пришёл. Некоторое время он подумал, затем коротко добавил «Гархольд», и, видимо, счёл на этом процедуру знакомства исчерпанной. Окружающие переваривали представление цимисха о самом необходимом. — Я надеюсь, кот не на ужин? — осторожно поинтересовался Дракула, видавший на своём веку некоторых сородичей, предпочитавших кровь животных. — Конечно нет, с котом я на помойке познакомился, он там чей-то труп подъедал, я решил, что мы подружимся. На, подержи, — цимисх вручил кота Катерине. Впервые в жизни Владислав сходу не нашёлся что сказать, к тому же его обеспокоило сообщение про труп на помойке. В этот момент в двери снова постучали, и взглядам присутствующих предстал слуга, который не так давно неудачно искал принцессу Анну в Васерии. — Хозяин… — начал было тот, а затем, увидев Гархольда, завопил: — Это оно!!! Это оно творило страшные ритуалы на кладбище с подожжёным ананасом и черепом невиданного зверя, и пело при этом потусторонние гимны, пытаясь призвать тварей с той стороны!!! Это та самая жуть!!! — Сам ты жуть потусторонняя, а я красивый, — обиделся Гархольд, поправляя одновременно топор и причёску. — Сирена, уведи, пожалуйста, Раду, раз его так впечатлил наш гость, — распорядился Владислав, а про себя подумал, что как-то не так себе представлял знакомство с семисотлетним цимисхом и отметил, что в комнате стало ещё одним вампиром больше. Гархольд, между тем, снял с себя гитару, воодрузил её на свободное кресло, затем снял с себя топор, забрал у Катерины кота обратно и бухнулся на диван рядом с Карлом, нежно прижимая к груди животное. Монах рефлекторно отодвинулся. — Я думаю, что я выражу общий немой вопрос, если скажу, что нам всем интересно, что там было на кладбище с ананасом в моем фамильном склепе? — поинтересовалась стоящая в дверях принцесса Анна, чьё присутствие в сумятице не заметил никто кроме Владислава. — Присоединяюсь, — оживлённо сообщила Катерина. — Ой, всё просто, — отозвался Гархольд. — Вернулся я в склеп за чемоданом. — За чем? — обалдело спросил Гэбриел. — Ну, чемодан, штука такая, чтобы вещи с собой таскать было удобно. — Я знаю, что такое чемодан! Что он делал в склепе? — продолжил допытываться охотник. — Лежал, — ответил Гархольд, глядя на Ван Хелсинга, как на придурка, не понимающего очевидных вещей. — Но почему он там лежал?! — Потому что я его там оставил! — Гэбриел, ну не перебивай, интересно же, — вмешалась Катерина. — Так что там после того, как вы вернулись в склеп за чемоданом? — Ну, я кое-что… уронил и потерял, Надо найти, но ни гуэй-дзина не видно. А лампы нет. Ну я и понял, надо что-то поджечь вместо лампы. Решил что-нибудь для этих целей поискать в чемодане. Первым делом наткнулся на череп крокодила… — Череп крокодила? — переспросил Карл, а Владислав отметил для себя, что в темноте Гархольд, по всей видимости, видит куда хуже многих детей ночи, что было очень странно. — Ну да, — невозмутимо подтвердил цимисх. — Ты говорил, что в чемодане всё самое нужное, — заметила Анна. — Ну да, — кивнул Гархольд с таким видом, будто не было ничего естественнее, чем таскать за собой повсюду череп рептилии. — И кой-чёрт тебе нужен череп? — спросило её высочество, а Владислав с интересом подметил, что удивлена Анна не была и спрашивала из чистого любопытства. — Я ещё в Сиаме познакомился с интересным человеком — профессором биологии и зоологом. Он себе давно такой хотел, и я ему решил подарить. Помнишь, я тебя с собой на болото звал ловить крокодила, а ты не пошла? — Хорошо, что не пошла, — пробормотала Анна. — Лучший подарок — сделанный своими руками, — заметил Владислав, остро ощущая, что количество происходящего бреда пересекает все границы, но не вмешиваясь, потому что картинка вырисовывалась любопытная: принцесса Анна говорила, что была в Далмации. Сиам был вообще на другом конце континента, поездка туда и обратно вышла бы значительно длиннее по времени, чем отсутствие принцессы Анны. Таким образом, либо Сиам, о котором говорит цимисх — это какой-то другой Сиам, которого Владислав не знает, либо что-то интересное кроется в перемещениях принцессы. «А ведь я не нашёл её по дороге из Васерии в Будапешт. И, возможно, дело не в том, что мы разминулись…» — подумалось Владиславу. Ходили слухи о том, что цимисхи, владеющие магией воздуха, могли развивать немыслимые скорости, но всё равно Сиам был слишком далеко. «Портал? Вряд ли. Заморочка магов.» — Так вот, — продолжал между тем Гархольд. — Я поймал крокодила, оторвал ему голову, очистил черепушку, но профессору отдать не успел, он уехал домой в Германию. Ну я и решил, раз мы едем в Венгрию, возьму с собой, вдруг встретимся. — Вы ведь в курсе, что Венгрия и Германия — разные страны? — осторожно уточнил Карл. — Да какая разница, у вас в Европе всё близко. Так вот, про ананас. Я его нашёл в чемодане после того, как черепушку достал. У него был длинный сухой хвост, и я подумал, что его вполне можно поджечь. Ну, поджёг, поставил на землю и начал вокруг него ползать искать… пропажу. — А что за странные за потусторонние звуки описывал Раду? — поинтересовалась Катерина. — А, это… Ну, мне искать скучно было, ну я и пел. — Это было пение?! — изумился Владислав, знакомый с произошедшим по воспоминаниям слуги. — Ну да. Горловое пение шаманов Тывы, они себя им даже в транс вгоняют. Отличный способ убить время и расслабиться. — Шаманов чего, простите? — спросил Гэбриел — Тыва — это где-то на северо-востоке российской империи, — у Владислава с географией было лучше, чем у остальных. — Ага, — радостно подтвердил Гархольд. — А где регент? — Его сегодня нет, — сообщил Владислав. — Вот те раз, — огорчился цимисх. — Ну вот и с кем мне тогда по поводу люстры договариваться? — По поводу какой люстры? — не понял господарь Валахии. — У них в капелле в кёльнской люстра здоровенная из разноцветного стекла. Я себе такую хочу, — пояснение не прояснило ровным счётом ничего. — И при чём тут люстра из капеллы? — спросила Анна, падая на диван между Карлом и Гархольдом. — Ну, я же правильно понял: регент хочет с нами дружить. Если мы будем дружить с ним бесплатно — он решит, что нам можно на шею сесть. — И ты намереваешься просить у него люстру из капеллы, чтобы он решил, что мы не в своём уме… — трагично заметила принцесса Анна. — Ну, понимаешь, требовать денег — по-плебейски, и вообще, у меня свои есть. Требовать у него ответную услугу — так мне от него сейчас ничего не надо, а потом я вообще забуду, что он мне что-то должен. А люстра мне понравилась, отличная люстра, штучное производство. — То есть в обмен на свою помощь вы хотите… люстру из кёльнской капеллы тремер? — уточнил Владислав, всё ещё неуверенный в том, что правильно понимает всё происходящее. — Именно, — радостно подтвердил Гархольд. — Ну или могут ещё одну точно такую же сделать. Мне не принципиально, чтобы они мне вот прямо свою отдали. — Как вы вообще умудрились попасть в капеллу тремер? — не выдержал Карл. — Не спрашивай. Был очень пьян, ошибочка вышла, — махнул рукой Гархольд. Больше всего на свете Владиславу сейчас хотелось влезть в голову непонятного существа, сидящего напротив. Просто из любопытства. Неважно, являлось ли странное поведение частью тщательно продуманного имиджа или же обычным состоянием (судя по словам регента, последнее), господарь Валахии очень хотел увидеть, что должно быть в голове у существа, которое так себя ведёт. Что ещё более интриговало, младшая Валериус не была особо впечатлена: её не удивлял ни странный внешний вид, ни история с крокодилом, ни желание получить люстру из капеллы. Принцесса Анна спокойно сидела между монахом и цимисхом и, кажется, выглядела куда более расслабленной чем до того, как в комнату шагнуло это диковинное существо. При этом Владислав с достаточной долей уверенности мог предположить, что любовниками эти двое не были. Иерархия, присутствующая между вампиром и его сиром, между ними тоже не наблюдалась. «Что же тебя с ним всё-таки связывает, моя девочка? И в каком Сиаме он звал тебя ловить того несчастного крокодила?» — думал Владислав. Гахрольд, меж тем, обвёл взглядом присутствующих и поинтересовался: — А кухня есть? Мне бы чем-то кота покормить. — Я покажу, — отмерла Сирена. Цимисх резво подскочил с дивана вместе с котом и удалился за малокровной. В комнате повисло продолжительное молчание. — Он вообще… Нормальный? — наконец спросил Гэбриел на всякий случай шёпотом, потому что не знал, как далеко ушёл Гархольд и насколько хороший у него слух. — Знаешь, каждый раз, когда я готова прийти к определённому выводу на этот счёт, он меня снова удивляет, — легкомысленно отозвалось её высочество. Владислав не без удовольствия отметил, что все были настолько эпатированы странным поведением нового знакомого, что несостыковки в рассказах Анны и Гархольда не заметили.