Однажды (рабочее)

      Владислав Дракула был в ярости.Буквально за какие-то сутки всё пошло наперекосяк: сначала сожгли монстра Франкенштейна. Единственный удачный эксперимент по оживлению мертвых был уничтожен, а Виктор Франкенштейн умер. И если в гибели монстра были виноваты эти никчёмные люди из деревни, которую они гордо именовали городом, то в гибели учёного обвинить никого кроме себя не получалось. Владислав с досадой осознал, как опрометчиво поступил, убив Виктора. Но дурные новости на этом не закончились. Следом за гибелью Франкенштейна и его монстра последовало известие о том, что Казмера повесили. Причём повесили демонстративно, за городом, на окраине леса, что само по себе выглядело как вызов. Дракуле, в общем-то, было совершенно плевать на колдуна, но тот был просто кладезью ценных знаний. И вот теперь его лишили доступа к этим знаниям. А с утра охотники подстрелили одного из оборотней.       В общем, поводов для злости у Дракулы было более, чем достаточно, и он нервно мерил шагами библиотеку. Невесты предпочли укрыться в своих покоях от греха подальше. Они любили своего хозяина, но это не мешало им его побаиваться, особенно, когда он был не в духе, как сегодня.       «Что ж, оставлять это без ответа я не буду, — мрачно подумал Дракула, — Пожалуй, за то время, что я не появлялся в Васерии, они стали смелее. Ну да я им напомню, почему они меня боятся».       Солнце садилось. Вампир распахнул окно, легко перескочил через подоконник, в полете высвобождая крылья, и полетел в сторону деревни, с твёрдым намерением перебить всех, кто по какой-то случайности окажется в поздний час не дома.       Анна Валериус возвращалась домой в потемках в компании ещё четырех охотников из Совета. Сегодня был удачный день: с утра одному из них удалось ранить оборотня, поэтому ближе к вечеру они решили обойти заново все ловушки, которые установили в лесу. Вообще-то, пойти должен был Велкан, но после вчерашних событий он безумно устал, от этого у него разболелась голова, и сестра, зашедшая в его комнату, нашла его спящим. Девушка решила не будить брата и сама пошла вместе с охотниками в лес. По правде говоря, её присутствие там было совершенно не обязательно, к тому же, хоть нога и беспокоила её меньше, она всё равно прихрамывала, но ей не хотелось сидеть дома. К тому же Анна решила, что пора приучать Совет к тому, что она его полноценный член, да ещё и обладающий решающим голосом, поскольку принадлежит к семье правителей.       Вылазка в лес не казалась ей такой уж опасной: смерть Франкенштейна, казнь Казмера, раненый оборотень — казалось, удача сопутствует им. К тому же Анну подстёгивала мысль о том, что все эти события прошли мимо неё, пока она сидела в замке и прикладывала компрессы к подвёрнутой лодыжке. Теперь и ей хотелось принять непосредственное участие.       Реальность немного разочаровала: ни одна ловушка не сработала, в лесу они не увидели даже намёка на чьё-либо присутствие, а охотники немного не рассчитали время, поэтому возвращаться пришлось уже в темноте.       Когда они выходили из леса, Анна вздрогнула и уже была готова выхватить пистолет, завидев человеческую фигуру будто бы парящую в воздухе, но потом поняла, что никакой это не вампир, и уж тем более не оборотень. Труп Казмера по-прежнему висел на ветке дерева. Анна осторожно окинула взглядом своих спутников, пытаясь понять, не заметил ли кто её смятение. Но они, казалось, не обратили ни малейшего внимания на её оплошность. «Надо сказать Велкану, чтобы отдал приказ снять его, — подумала Анна, — по-моему, своё отношение к слугам Дракулы мы уже и так наглядно продемонстрировали, а висеть ему здесь, пока не сгниёт, не годится».       Старое кладбище было безмолвно, только чёрные силуэты гробниц и крестов виднелись в темноте. Здесь же был и фамильный склеп Валериусов, где лежали поколения их предков. Там же лежала и мать Анны. Она умерла слишком давно, чтобы девушка могла хорошо её помнить, но иногда принцессе безумно её не хватало. А теперь ещё и отец покинул дом и отправился на поиски логова Дракулы… И неизвестно, вернётся ли он живым. Анна вдруг ощутила себя очень одинокой. Она прибавила шаг, чтобы побыстрее дойти до дома. Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться рядом с Велканом, прижаться к нему. Он был единственным, кто ещё остался с ней. Конечно, хотелось верить в то, что с отцом тоже всё в порядке, но эта неизвестность просто убивала.       Охотники молча прибавили шагу, идя вслед за чуть прихрамывающей Анной. Нельзя сказать, что они её не уважали — напротив. Но будучи единственной женщиной в Совете, да ещё и весьма хорошенькой женщиной, она вызывала у них тайное чувство досады и раздражения. Никто из них не смог бы объяснить, с чем это связано, но каждый из них думал, что лучше бы эта барышня осталась дома и не лезла в мужские дела. Вслух, конечно, ни один из них никогда бы не посмел сказать что-либо подобное.       Когда они вошли в город, на улицах уже никого не было: со вчерашнего дня боевой задор людей поугас и все разошлись по своим домам, как только солнце зашло. Анна с облегчением выдохнула: она почти дома. Тишину ночного города нарушал только стук их сапог.       Никто не успел поймать тот момент, когда чёрная тень вынырнула фактически из ниоткуда. Спустя мгновение раздался треск сворачиваемой шеи, и тело одного из охотников будто сломанная кукла упало на землю. Второе последовало за ним с разницей в какую-то долю секунды. Анна резко обернулась назад, доставая пистолет, а один из двух оставшихся в живых охотников попытался было выхватить из складок своего плаща кол, но не успел: вампир неуловимым для человеческого глаза — настолько оно было быстрым — движением руки отшвырнул человека так, что тот пролетел пять метров и врезался в стену. Принцесса выстрелила, но нападавший будто растворился в воздухе. И пуля попала в последнего охотника, который имел неосторожность оказаться за спиной у вампира. Тот издал какой-то сдавленный хрип, его ноги подкосились, он упал на колени. Изо рта его потекла тёмная кровь, глаза были распахнуты. — Ч-чёрт, — судорожно прошептала Анна Валериус, — Что же я наделала… Григор… Григор, прости, я не хотела… Он смотрел на неё глазами полными ужаса и боли. А она в растерянности застыла в одной позе, как каменное изваяние, с револьвером в вытянутой руке. — Сзади…-прохрипел Григор, перед тем, как упасть на землю.       Анна не успела даже обернуться. Сильный удар сзади по позвоночному столбу полностью парализовал тело. Она рухнула на землю, как подкошенная, выронив револьвер из руки, которая больше ей не повиновалась. «Как глупо… Почти дошла до дома…» — успела подумать Анна, перед тем, как сознание от неё ускользнуло и она погрузилась во тьму.       Григор издал последний предсмертный хрип и затих. Пуля Анны попала ему в печень. У него не было ни малейшего, даже призрачного шанса выжить. Охотник, ударившийся о стену, сдавленно застонал и попытался было подняться с земли. В мгновение ока вампир оказался рядом с ним. Удар ноги переломил несчастному шею. Владислав Дракула остался стоять посреди улицы в окружении трупов и бесчувственного тела принцессы. — Моя старая знакомая, — насмешливо сказал он, приседая рядом с телом девушки на корточки и переворачивая его на спину, — И что же мне с тобой делать? Она не смогла бы ему ответить, даже если бы была в сознании. Свернуть ей шею, как и всем, ему почему-то совершенно не хотелось. Ему вообще почему-то не хотелось её убивать. Как и тогда, ночью, в её спальне. Природу этого спонтанного желания, а, точнее, нежелания, Владислав понять не мог. Его удовлетворило данное самому себе объяснение, что он просто хочет поиграть со своими противниками подольше. Теперь осталось придумать, как бы достойно ответить на эту демонстративную казнь Казмера. Просто оставить валяться посреди улицы четыре трупа и бесчувственную Анну Дракулу не устраивало. Хотелось сделать что-то, что уж точно произведёт неизгладимый эффект и на братца принцессы, и на остальных жителей.       Мысль пришла быстро. Он ещё при жизни был мастером эффектных казней. Дракула поднялся и, перекинув тело Анны через плечо, прогулочной походкой направился в сторону кладбища. Спустя полтора часа дверги притащили туда же трупы двоих охотников, тащить которые вампир побрезговал сам. А ещё спустя полчаса Владислав не без удовольствия осмотрел созданную его слугами инсталляцию. «Как говорится, Бог любит троицу, — насмешливо подумал он, — Интересно, а что скажешь ты, Велкан, когда это увидишь?»       Сон Велкана был грубо нарушен кем-то, кто тряс его за плечо. Принц недовольно открыл глаза, рассчитывая увидеть свою сестру, но вместо неё увидел Марко. Пробивающийся сквозь шторы слабый солнечный свет раннего утра подсказывал Велкану, что, решив прилечь на минутку, чтобы отдохнуть, он проспал весь вечер и всю ночь, что само по себе было нехорошо, ведь он обещал охотникам из Совета обойти с ними ловушки на оборотней. Появление же Марко в его спальне и подавно ничего хорошего не предвещало — никогда ещё никто из Совета не позволял себе вламываться в спальню кого-либо из семьи правителей. — Ваше Высочество, — тихо сказал охотник, — Там, на кладбище… Вы должны пойти… Лучше прямо сейчас… Потом проснутся люди… Не нужно им это видеть. Тихий и какой-то подавленный голос такого обычно бесстрашного и самоуверенного Марко Велкана испугал. — Что произошло? — спросил он, резко подымаясь с постели. — Четверо охотников и…ваша сестра, — сердце Велкана ухнуло вниз, когда Марко произнёс последнее слово.       Кое-как наспех одевшись принц вихрем вылетел из дома в сопровождении Марко. На улице стояло ещё несколько человек из Совета, явно поджидающих его. Первый сюрприз долго искать не пришлось — труп человека в залитой кровью одежде валялся прямо посреди главной площади. Подойдя поближе Велкан узнал в нём Григора. — Умер от пулевого ранения, — тихо сказал Марко, — Судя по следам крови, его убили не здесь, а на площадь притащили уже после смерти. Ещё один со сломанной шеей лежит прямо у входа в церковь. — Где Анна? — тихо спросил Велкан. Ему было даже не нужно спрашивать, что произошло. Его храбрая сестрёнка не захотела его будить и пошла обходить ловушки с охотниками вместо него. Велкан вдруг почувствовал, что уже сам готов продать душу дьяволу, как это сделал Дракула, лишь бы вернуть вчерашний день назад.       Марко кивком головы пригласил принца следовать за ним и направился к выходу из города. Велкан молча пошёл за ним. Утро было свежим, холодным и пасмурным, на дворе стоял октябрь. На часах было полседьмого, и большинство людей ещё спало, но то тут то там из окон уже выглядывали любопытные глаза. Свежий ветерок дул в лицо, слышно было мычание коров из хлева. Велкану казалось, что всё это происходит не с ним.       Марко привёл его к кладбищу возле города, где уже толпилось семь-восемь охотников из Совета. Завидев Велкана, кто-то крикнул «Она, кажись, живая ещё!» Картина, открывшаяся взору принца, заставила его вздрогнуть. На старом кладбище встречались самые разные надгробия. В большинстве своём это были каменные плиты или кресты, кое-где — изваяния ангелов, но встречались и деревянные. В частности, семья жившего когда-то в Васерии резчика по дереву покоилась под массивными крестами из мореного дуба, украшенными затейливым узором. Этих крестов было всего три. Первый крест резчик сделал для своей жены, чью жизнь унесла одна из невест Дракулы. Второй был для его сына: тот утонул в озере. Третий же он готовил для себя самого. Спустя три года после смерти сына, его жизнь унёс недуг. Похоронили его, как он того и желал, рядом с женой и сыном под им самим приготовленным надгробием.       Именно три этих массивных деревянных креста сейчас и привлекли всеобщее внимание. Потому что на них висели люди. Дракулу не зря помнили как мастера эффектных расправ. Как и рассчитывал вампир, Велкан в полной мере смог оценить его злую шутку и символичность расправы. В Библии говорилось, что Иисуса Христа распяли на Голгофе, а рядом с ним и двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону от него. На центральном кресте висела Анна. На крестах справа и слева от неё висели двое охотников. Руки и ноги охотников были прибиты к крестам гвоздями*. Головы их были изогнуты под неестественным углом. У одного был распорот живот и из него вываливались внутренности. Анне, как бы это странно ни прозвучало в данной ситуации, повезло больше: её просто привязали к кресту верёвками. Чей-то крик о том, что она, кажется, живая, дал Велкану надежду. Он растолкал столпившихся людей, подошёл к висящей на кресте сестре и приложил два пальца к её шее, там, где обычно бьётся пульс. Кожа была чуть тёплая, но под ней ощущались слабые толчки — принцесса была ещё жива. Марко молча подошёл сзади и подал ему нож. Велкан быстро освободил сестру от верёвок, бережно взял её на руки и понёс домой. Охотники расступились, давая ему дорогу. — А что будем делать с остальными? — спросил из них, когда принц с сестрой на руках скрылся из виду. — Здесь висеть оставим, — саркастично сказал Марко, решивший, что раз повелителю явно не до них, то он тут за главного, — Снять их, конечно же, надо! А затем отнести в церковь, привести в надлежащий вид, сообщить их семьям, отпеть, похоронить… В общем, как обычно.       Анна Валериус плохо помнила, как пережила эту ночь. Её последним чётким воспоминанием был сильный удар по позвоночнику, от которого отказали руки и ноги. Несколько раз она приходила в себя, но не могла ни пошевелиться, ни понять, где она и что с ней, и только острая боль в шее давала ей понять, что она ещё жива. Затем сознание снова ускользало, и она падала куда-то в темноту. Сколько это длилось, она не знала. В очередной раз придя в сознание, Анна обнаружила, что лежит в собственной постели. На мгновение ей показалось, что всё это было лишь страшным сном, а затем над ней склонились озабоченные лица Велкана и городского лекаря. — Ты пришла в себя, — облегчённо выдохнул брат.  — Анна, как вы себя чувствуете? — спросил доктор. Как она себя чувствовала? Отличный вопрос. Слабой. Беспомощной. Униженной. — Хорошо, — сказала она вслух. Ответ прозвучал неубедительно. — Вы можете пошевелить руками? — продолжал допрос доктор. «Что за глупый вопрос? Конечно же могу», — подумала Анна и… к своему ужасу обнаружила, что руки ей не повинуются. Спустя полминуты отчаянных попыток, пальцы правой руки пошевелились, на левой же дрогнул один средний палец. С ногами была та же ситуация. — Ничего страшного, — успокоил её лекарь, — паралич — следствие удара по позвоночнику, а вы всю ночь провели…в не самой удобной позе. В придачу ещё и все мышцы затекли. Я уверен, через пару дней вы полностью восстановитесь. Велкан стоял рядом и, слушая эти слова, сиял как рождественская ёлка — его любимая младшая сестрёнка жива и с ней всё будет хорошо. А вот Анна, кажется, была совсем не рада. — Они все…- она запнулась, — умерли? Велкан помрачнел: — Да. — И чему ты радуешься? — тихо спросила принцесса. — Тому, что ты осталась жива, — ответил ей брат. — А другие умерли… Лекарь, почувствовав неладное, предпочёл оставить Велкана наедине с сестрой. — Послушай, — начал принц, когда дверь за целителем закрылась, — я понимаю, что мы понесли страшную потерю. Совет лишился сразу четырёх прекрасных охотников, а в четырёх семьях будут скорбеть по своим мужьям, отцам и братьям, но я думал, что ты тоже умерла. И вот я вижу тебя живой и доктор обещает, что с тобой скоро всё будет в порядке. Я понимаю, что моя радость в контексте четырёх трупов наших верных соратников не очень уместна, но я не могу иначе… — Почему их убили, а меня нет? — перебила его Анна. — Я не знаю, но…- Велкан на секунду замолк, но Анна не стала ждать, пока он закончит фразу. — Он вынес нас всех пятерых за какую-то минуту, — тихо сказала она, — Никто из нас не успел ничего сделать. Никто из нас не успел даже попробовать защититься, не говоря уж о том, чтобы попытаться его убить. Я даже лица его толком не рассмотрела. Григора…- она запнулась, но затем продолжила, — Григора убила я. Я целилась не в него, но… Так получилось. Хотя это и не имеет значения, потому что, если бы его не убила я, он бы всё равно умер. — Звучит так, будто тебе жаль, что ты осталась жива, — Велкан ничего не понимал и выглядел крайне раздражённым, — Я просто не понимаю… — Тут нечего понимать, — отрезала Анна, — Он наглядно продемонстрировал свою силу. Он легко бы мог прикончить и меня. Но он оставил меня живой. В насмешку. Чтобы показать, насколько нас не боится и не считает серьёзной угрозой. Он играет с нами, как кошка с мышью. То, что для нас борьба за выживание — для него просто развлечение. Нас было пятеро. Мы были вооружены. И мы ничего не смогли сделать. Как и все те, кто жил до нас. — Анна, — Велкан в глубине души понимал, что сестра права, — Поверь мне, Анна, мы найдём способ от него избавиться. Мы покажем ему, какую огромную ошибку он совершил, не принимая нас всерьёз. Мы обязательно… — Да…да… Ты, возможно, прав, но сейчас моё тело меня совершенно не слушается, четыре охотника из Совета погибли на моих глазах, а одного я вообще пристрелила лично, я чувствую себя беспомощной и униженной, и в данный момент мне очень плохо верится в светлое завтра, — едко сказала Анна.       Велкан не знал, что сказать сестре. Он был в ярости от того, что кто-то посмел сделать его младшей сестричке плохо. И он был счастлив от того, что она была жива. Эти два чувства сочетались друг с другом очень плохо, да ещё и Анна совершенно не разделяла его радости. Принц просто стоял в растерянности и пытался придумать, что бы такого сказать в ответ на эту тираду.       Анне стало неловко. Её брат рад тому, что она осталась жива. Если бы она была на его месте, она бы точно так же радовалась. — Я очень устала, — сказала принцесса, — Оставь меня, пожалуйста, и скажи, чтобы ближайшие два часа меня никто не беспокоил. — Конечно, отдыхай. Надеюсь, твои мрачные настроения пройдут, — сказал Велкан и вышел из комнаты.       Владислав Дракула вернулся в свой замок крайне недовольный собой. Он не сомневался, что расправа над охотниками произведёт на Велкана должный эффект, особенно учитывая то, что среди них была и его сестра. Девушка почему-то занимала в его мыслях центральное место. Он хорошо помнил тот момент, когда она как подкошенная рухнула на землю. Ему бы по-хорошему надо было и с ней покончить, но он не смог, решил поиграть со своими врагами подольше. Неосмотрительный поступок. Почему он не смог её прикончить? Если бы на её месте был кто-нибудь другой — её брат, например, он бы даже не раздумывал.       Его уединение и покой в библиотеке были нарушены — в комнату вошла Алира. Её красивое лицо было искажено гримасой ярости, которая, однако, тут же исчезла, как только вампирша заметила Владислава. Выражение лица сразу стало кокетливо-капризным. Она уже было открыла рот, чтобы задать интересующий её вопрос, но Дракула не дал ей сказать и слова. — Я не в настроении с тобой что-либо обсуждать. Уходи.       Алира замерла. На какую-то секунду ему показалось, что она сейчас закатит истерику, но нет. — Тогда я зайду позже, — как можно более спокойно ответила Алира и выскользнула из комнаты.       Если сам Дракула так и не смог придумать рационального объяснения, почему он не прикончил ночью своего врага, то Анна Валериус объяснение этому нашла с лёгкостью. Неожиданно обошедшую её стороной смерть она восприняла как личное оскорбление. Анна решила, что вампир считает её настолько слабой и не представляющей никакой угрозы, что даже убивать её побрезговал — просто оставил местным жителям в качестве живого напоминания о том, что бывает с теми, кто ему мешает. Конечно, глупо сожалеть о том, что он её пощадил и оставил в живых, но эта самая пощада была так унизительна, что Анне хотелось свернуться в комочек, чтобы занимать как можно меньше места, накрыться с головой одеялом и не вылезать оттуда ближайшие пару лет. Но она не могла позволить себе даже этого: тело ей не повиновалась. Принцессе хотелось верить в то, что лекарь прав и это временно. Основания для этого имелись: пальцы левой руки уже начали шевелиться, пальцы правой уже сжимались в кулак. К ногам тоже потихоньку возвращалась чувствительность.       Анна лежала и думала о людях, с которыми вампир расправился этой ночью буквально за какую-то минуту, и понимала, что шансы увидеть своего отца живым у неё невелики. Равно как и шансы покончить с Дракулой. Девушка смотрела в потолок. Из её глаз катились слёзы, скатывались по вискам, оставляя мокрые следы, и терялись в копне густых каштановых волос, а у Анны даже не было возможности поднять руку и вытереть их.       Хлопнула дверь. Видимо, те пару часов одиночества, о которых она просила, подошли к концу. Анна хотела притвориться спящей, чтобы её никто не беспокоил, но не успела — Велкан заметил её ухищрения. — Анна, — тихо позвал он её. В его голосе была такая тоска, что она не смогла не открыть глаза и не посмотреть на него, — Анна, пожалуйста, поговори со мной. Я понимаю, тебе сейчас очень плохо, но, умоляю, не отталкивай меня. Ты — всё, что у меня осталось. — Ты не веришь, что папа вернётся? — спросила его Анна. В глубине души она и так знала ответ. И он знал, что она его знала. — Это будет чудом, если он вернётся, — сказал Велкан, глядя сестре в глаза. — Чудеса иногда случаются, — робко сказала та. — Будем молить об этом Господа.       Анна вздохнула. Она столько раз молилась Господу, что ей всё чаще начинало казаться, что тот не слышит её, и она втайне начинала сомневаться в его справедливости. Разве справедливо то, что её предок своим неосторожным обещанием обрёк весь её род гореть в аду, если они не справятся с этим отродьем Дьявола? Разве справедливо то, что уже четыре века друг за другом гибнут члены её семьи, пытаясь это обещание выполнить, а Дракуле хоть бы что? И совсем уж богохульная мысль: если Дракула такое богопротивное зло, сын самого Дьявола, почему бы, чёрт возьми, небо само не покарает его? После этих мыслей Анна, как правило, долго молилась в церкви перед иконой Христа Спасителя, прося прощения у Господа, но в последнее время они посещали её всё чаще, и ей было интересно, испытывает ли что-то подобное её брат, но пока она не решалась заговорить с ним об этом. *Гвозди или колья при распятии на кресте вбивались, как правило, не в ладони (что изображают на канонических изображениях на иконах), так как ткани ладоней могли не выдержать веса тела, а в запястья между локтевой и лучевой костью.