Живая мертвечина

Гама и Шинго вернулись поздно ночью, пока Эл еще сидел в рунном треугольнике, залечивая нарушенные энергетические потоки. Кажется, он был обижен. Зато Катцу весь остаток ночи проспал спокойно: Шинго сказала ему, что они с «дядей Гамой» запугали Миками достаточно, чтобы он молчал. Эл спустился ближе к утру, мрачно проворчав что-то вроде «опять наступил на те же грабли». *** Что-то не давало Катцу покоя всю дорогу до школы. И только в электричке, за две станции до выхода, он понял, что Кира-кун... вот прицепилось-то! ...Гама выглядит как-то странно. При более тщательном осмотре Катцу понял, что когти у шинигами уменьшились, теперь они больше были похожи просто на длинные, заостренные человеческие ногти; черные «птичьи» ступни, судя по всему, тоже деформировались в человеческие... Правда, этого было не видно под черной кожей старомодных остроносых ботинок на шнуровке. И маска-череп стала больше похожа на обычный маскарадный атрибут, а красная повязка на плече — на старый галстук. А еще... да, исчезла потусторонняя аура вокруг него. Как будто и не было этих безразличных пассажей типа «люди — еда» и «моему божественному величеству скучно». Сэра Лоулайта, видимо, одолевали те же мысли. — Ты б хоть галстук нормально повязал, раз решил очеловечиться, — хмыкнул он, накидывая красную ленту на шею шинигами. — Что, разговорчики с Миками всколыхнули старые воспоминания? Гама задумчиво посмотрел на галстук. Глаза все еще светились красными угольками из-под маски, но теперь в них можно было угадать какое-то выражение. В данный момент это было что-то похожее на озадаченность. А может быть, Катцу просто к нему привык и научился различать что-то просто по тому, насколько ярко горят алые угольки в глазницах маски. — Как Богу Смерти, мне не нравится то, что со мной происходит. Эл заинтересованно склонил голову на бок. У Гамы возникло четкое ощущение, что чудик из преисподней сейчас должен бы еще сутулясь вторгнуться в его личное пространство и начать обкусывать ноготь на большом пальце. Но нет, гордый разворот плеч и явная армейская выправка никуда не делись. — А как бывшему человеку? Гама прекратил мять галстук в пальцах и быстро, отточенными движениями завязал стандартный узел. — А как бывшего человека меня раздражают провалы в памяти, и я был бы не прочь это исправить. Катцу смерил его обеспокоенным взглядом. Если Кира действительно вспомнит свою человеческую жизнь, он вполне может отомстить тем, кто отправил его на тот свет. И начнет с Тоты-сана. Да не дай Будда. *** С горящим от стыда лицом покупая на улице футболку с надписью «Kira Rulez», Виллоу мрачно размышляла о том, что для своего громкого титула она — та еще баба в целом и трус в частности. Им противостоит озлобленный Первый Кира, ставший шинигами, умереть не встать. Как он их всех не поубивал еще — непонятно. Виллоу искренне считала себя слишком молодой, чтобы умирать. Одно дело — опасное вождение и экстремальные виды спорта, это, по ее мнению, был относительно безопасный источник адреналина, ибо можно отделаться травмами. Но это... Покойного Ягами она, видимо, хорошо развлекла, а то ведь он мог бы просто записать ее в свою Тетрадь Смерти. Сорок секунд и готово, прощай Шерлок. Виллоу опустила крышу Порше и натянула футболку: декольте было вполне себе, но в школу носить можно, не разврат. Интересно, Боги Смерти занимаются сексом? Поймав себя на последней мысли, она со стоном постучалась головой о руль. *** — Э-это что? — Катцу, зашедший на крышу поздороваться, когда увидел обновку Мун-сенсей, аж заикаться начал. — Заманушка, — таинственно шепнула Виллоу в ответ. Сэр Лоулайт был крайне возмущен. — Что?! Она тебя так ловить собирается? Катцу не отреагировал на этот внешний раздражитель. Он любовался и пытался собрать бессвязный поток мыслей в кучу. Солнечная улыбка, лихорадочный блеск глаз, светлая челка, четкие линии ключиц в вырезе. У его желания любоваться есть вполне определенное название, но оно заперто в уголке сознания, который он не хочет тревожить — ведь скоро этим непонятным отношениям придет конец. — Я ведь все еще основной подозреваемый? Отлично работает. Не возражаете, если я вам туда уткнусь? — Не наглейте, молодой человек. Я не вас заманиваю. — Не понял... Виллоу с грустью вздохнула и запустила пальцы в волосы. — Первый Кира развел нас как детей. Катцу часто-часто заморгал, едва подавляя желание оглянуться на шинигами. — Простите, кто? Он же умер давным-давно. — О, да. Только отпечатки пальцев рядом с трупом Миками Теру говорят об обратном. В ответ на ироничный взгляд Эла, Гама невозмутимо обронил: — Я же говорил, что мы с юной леди его припугнули. — Он демонстративно снял с пояса Тетрадь и зачитал: — «Миками Теру, смерть от страха, с воплями, пеной у рта и непроизвольной дефекацией». — Улыбка Гамы была почти мечтательной. — Это была самая веселая трапеза за всю мою бытность шинигами. Виллоу тем временем сорвалась с места и начала ходить из стороны в сторону, не обратив внимания на то, как поежился Катцу, когда шинигами зачитывал обстоятельства смерти Х-Киры. — Одно дело пытаться поймать реального человека, и совсем другое — противостоять, блин, настоящему Богу Смерти! Мы ничего не сможем ему сделать, а вот он нас выпилить — в два счета! Это уже совсем неоправданный риск. Я еще жить хочу, я ведь даже замужем еще ни разу не была! Черт с ним, откажусь от дела, вернусь в Квантико. В конце концов, в этот раз жертвами были только «доставить живым или мертвым»... Пусть Интерпол радуется, что кто-то делает за них всю работу. Нет, честное слово, если он пообещает оставаться таким же паинькой, сама его расцелую, и пусть летит на все четыре стороны, мессия фигов... — кажется, Виллоу поняла, что сказала лишнее. — Закрой рот, Мацуда, муха залетит. Катцу захлопнул рот и ошеломленно помотал головой. — Опустим историю с трупом... и допустим, что Первый Кира действительно стал божком... Что меня сейчас волнует, так это... — Он патетично указал на говорящую надпись на футболке. — Заманушка? На шинигами? — Ну. При жизни, по крайней мере, он был ничего так. — При взгляде на лицо Катцу Виллоу наконец-то смогла улыбнуться. — Шучу. Это... белый флаг, пожалуй. Просто несколько своеобразный. Катцу мог бы порадоваться, ведь бояться ему теперь вроде как нечего, но... — Значит, вы скоро уедете? — Осознавать это было неприятно. Всего-то пара недель странных разговоров на крыше и безумная поездка на машине по улицам Канто. Было бы по чему скучать. Казалось бы... Виллоу потрепала его по волосам. — Я останусь посмотреть на вашу безумную школьную ретро-вечеринку перед каникулами. Все-таки, я пока что больше чувствую себя преподом, чем великим детективом. От старых привычек сложно избавиться. — В таком случае, сенсей, я приглашаю вас на танец. Эл закашлялся дымом. Шинигами с заскоками старого программиста весело насвистел мотивчик очень старой песни про любовь. Виллоу же к этому заявлению отнеслась философски — видимо, не в первый раз слышала такое от своих студентов. — Юноша, вы сказочный нахал. Катцу солнечно улыбнулся ей в ответ. — Нет, я просто пытаюсь подражать агенту ноль-ноль-семь. Виллоу — видимо, вспомнив их недавний разговор в машине, — вздернула бровь. — Нахал и пошляк. В церкви, расположенной в двух кварталах от школы зазвенели колокола. Виллоу хмыкнула. — Колокола. Как в Ваммятник вернулась. Катцу откинулся на защитную сетку. — Похороны? Или... — Скорее свадьба. Слышишь, как весело? Сэр Лоулайт толкнул своего бывшего заклятого друга локтем в бок. — У тебя сейчас нет чувства дежа вю, Кира-кун? Как ни странно, «Кира-кун» как раз это и чувствовал. Крыша, странный разговор о колоколах... Только тогда, кажется, шел дождь. Момент ностальгии старшего поколения был безвозвратно испорчен буквально через секунду. Потому что Катцу звонко затянул песенку из старого, почти ставшего классикой мюзикла. — I can hear the bells... Когда Виллоу подхватила мотивчик, Эл выронил сигарету и порадовался, что потерял телесность и физически не может краснеть. «Кира-кун» только усугубил положение, почти не размыкая губ, обозвав его ванилькой. Если разговор с колоколами всплыл у него в сознании довольно смутно, то собственный веселый хохот, когда он много лет назад посмотрел «Лак для волос», песенку из которого теперь так слаженно распевали Катцу и Виллоу, он вспомнил очень ярко. *** Как любой влюбленный старшеклассник, Катцу жаждал выглядеть неотразимо. Правда, смокинг и образ Джеймса Бонда в этом не слишком помогали, судя по комментариям его «духовных наставников». — Ты похож на пингвина. — Нет, скорее на идиота. Катцу несчастно оглянулся. — Лучше бы бабочку помогли завязать, брутальные самцы, блин. *** Какая школьная вечеринка проходит без чего-либо высокоградусного в содовой? Последний вечер перед каникулами в Сейкоку не был исключением. Катцу был той еще ромашкой и, разумеется, узнал об этом последним. Когда залпом опрокинул в себя стакан со «спрайтом». Нода и Мидзуно, вечные массовики-затейники, стоявшие рядом со столом с напитками, сделали ему страшные глаза. — Только молчи! Катцу не мог внятно ответить: от ядерного спрайта у него даже глаза заслезились. — О-о-окей. Пойду-ка я к нашему ансамблю, пока у меня дикция не пропала. — Катцу неодобрительно покачал головой. — Ну вы и суки. Это, между прочим, не этично. — Это не этика, это этил! — мило «поправил» его Нода. Виллоу, нацепившая ради этой вечеринки желтый мотоциклетный костюм с совершенно явной отсылкой к фильму «Убить Билла» (Катцу подумал, что это попытка повеселить Сато-сенсея), как обычно, словно почувствовала, когда нужно появиться. — Ну как, весело тебе, мини-Бонд? — усмехнулась она, чувствительно ударяя его по спине. А затем повторила «подвиг» Катцу с содовой. И с изумлением, но уже положительным, посмотрела на стакан. — Быдло-мохито? — Она проницательно посмотрела на создателей коктейля. — Считайте, что заработали свои зачеты обратно, лапоньки. Даже наша преподавательская отвертка... в смысле, сок, простите, оговорилась... слабее. И в этот момент один из сердобольных старшеклассников, не желавший, чтобы их «спалили», опрокинул на Виллоу кувшин с чем-то цветным. И ледяным. Виллоу высказалась громко, возмущенно и, кажется, по-итальянски. *** — Юно, ты... ты... — Да-да, я знаю, что я сволочь. — Я тебя обожаю. — И это я тоже знаю. Примерно такой диалог состоялся между Катцу и его заклятой подружкой, когда Мун-сенсей вернулась в зал под заводной рок-н-ролл... с шиньонами-оданго на голове, одетая в старомодную матросскую школьную форму, которую ей «исключительно по доброте душевной» одолжила Юно. И тогда Катцу все-таки полез к разряженному под Битлз школьному ансамблю на сцену. *** Виллоу недовольно одергивала рукава формы, когда услышала знакомый голос, прозвучавший из колонок под аккомпанемент бас-гитары. Мацуда Катцу, подозреваемый, гуманитарий, местная ромашка и... просто божественный нахал смотрел на нее в упор и пел песню о девушке, которая танцует, как Ума Турман, будет пытать его, пока он не напишет чистосердечное, и душится «Вечностью» Келвина Кляйна. Оставалось только состроить хорошую мину при плохой игре: пойти на сцену и станцевать с нахалом твист. И потом, Виллоу просто любила такие слащавые, киношные жесты. *** Пока Эл покрывал чело фейспалмами а Гама размышлял о падении нравов (ибо «спаситель Кира», исполняющий для L серенаду — это уже что-то с привкусом Сальвадора Дали), Виллоу предавалась арифметическим расчетам. И думала о том, что современные дети — кони. Еще пару лет назад, если бы не седина, ее на фоне старшеклассников бы и не выделили. Этому парнишке еще семнадцати нет, а все туда же. Любовь-морковь. Виллоу мрачно посмотрела на кеды, в которые ей пришлось переобуться: замшевым кроссовкам по милости Ичикавы пришел конец. Без платформы у нее даже преимущества в росте нет. А самое поганое — она до сих пор чувствовала себя инфантилкой. Как все «гениальные умы» Ваммис-хаус, как будто и не выросла. Может быть, именно поэтому ей хорошо удавалось найти общий язык с буйным молодняком. В сорок лет это бы попахивало кризисом среднего возраста из серии «я всю жизнь мечтал о кабриолете, чтобы я ехал по хайвею, и ветер трепал мои волосы, а купил его только теперь, хотя давно облысел и ветру трепать уже нечего». Наверное, в двадцать девять кабриолет — это еще нормально. А вот интрижки со школьниками — уже странно. Особенно, если чувствуешь себя большим мужиком, чем нежданный поклонник. Когда они спустились со сцены под одобрительный свист, Виллоу направила стопы к «секретному» столу под охраной Ноды — ей определенно нужно было выпить. Она оглянулась — Катцу следовал за ней. Разницы в росте действительно не наблюдалось, и это было печально. Так что Виллоу оставалось только пить ядерную смесь спрайта с водкой и ехидствовать. — Знаешь, что? — Что? — патетично предлагая руку. — Если бы мы сошлись, я была бы сверху. — Виллоу вкладывает руку в раскрытую ладонь, оставаясь при этом на пуританском расстоянии от мальчика. — Это пожелание, сенсей? — Это второй тип условных предложений в английском языке, мини-Бонд. Нереальное настоящее. — Жаль. *** То, что было после танцев, Катцу помнил смутно. Второй стакан водки со спрайтом был явно лишним, тем более что до этого он чтил законы и в жизни выпивал только три раза, считая тот случай с виски у Мун-сенсей в машине. Машина... Ой-ой-ой... Да, они с Виллоу сидели у нее в Порше и, разумеется, никуда не ехали, потому что Виллоу успела слишком много «тяпнуть». Разговаривали за жизнь, из динамиков звучало нежно любимое Виллоу старье. Когда заиграл Джо Кокер, Катцу стащил ботинки, забрался ногами на сиденье и... Кажется, это была попытка стриптиза. И Виллоу с огромными глазами снимала его выкрутасы на телефон. А потом он перебрался к ней на колени... Стыдоба-то какая. Виллоу, кажется, сказала, что домой ему нельзя, и повезла на ночной сеанс на открытом воздухе, наглотавшись таблеток, перебивающих запах спирта. И... ему звонила мама, и Виллоу отобрала у него трубку, потому что у Катцу действительно начались проблемы с дикцией. В кино шел старый, черно-белый фильм — Виллоу явно знала, о чем и с кем, а вот Катцу был совсем не в курсе... закончилось это просмотром фильма, как выразилась Виллоу, «про него», с телефона... А потом она отвезла его домой, отсыпаться. — Что, Бонд, хреново тебе? — глумливо поинтересовался сэр Лоулайт. — Пить надо меньше. Катцу мученически застонал — не от головной боли, а от воспоминаний — и накрыл голову подушкой. Надо будет пойти и убить Ноду с Мидзуно. Фигурально выражаясь, разумеется.