Хэй, сестренка!

Оля сонная потянулась в кровати, наощупь спихивая противный будильник с тумбочки. Волшебная подушка так и манила слиться с ней в экстазе и спать дальше, но девушка нехотя побрела в ванную. Уже проходя мимо огромного зеркала перед выходом из комнаты, Оля стыдливо заметила смачный засос на шее и поспешила закрыть его рукой. Щеки горели от смущения и воспоминаний о том, кто этот засос поставил, пока они сидели в кино прошлым вечером. Крадучись, школьница на цыпочках прошла по коридору к ванной, надеясь, что не встретит мать или Жеку в этой части квартиры. Но едва рука коснулась ручки двери, как кто-то изнутри резко потянул дверь на себя, затягивая Олю в ванную комнату. Не успев возмутиться, девушка оказалась прижата к стене, а настойчивые губы Стаса, еще хранившие вкус зубной пасты, впились в ее губы. Оля бешено попыталась возмутиться, но горячие губы парня были столь соблазнительны, что девушка сама стала подаваться вперед. Язык сводного брата хозяйничал в ее рту, не давая сопротивляться, влажно и чувственно целуя. Оля чувствовала, как голый торс парня прижимается к ее тонкой пижаме теснее, а правая нога Стаса пошло и нагло встает между ее ног. Руки парня сами собой тянутся к ее талии, почти забираясь под свободную пижамную футболку, но в последний момент, девушка отстраняется. Дыхание сбито у обоих, а щеки Оли совсем пунцовые, но, несмотря на сумасшедший галоп сердца, серые глаза мечут молнии, не желая сдаваться под напором чуть расширившихся возбужденных карих глаз. — С ума сошел?! — тихо прошипела Оля. А в следующее мгновение губы парня продолжают сминать ее губы, чуть оттягивая нижнюю губу, немного прикусывая и снова целуя. — Я серьезно! — шикнула Оля, выпутываясь из клетки его рук и направляясь к раковине, чтобы умыться. Стас тут же возник рядом, обнимая ее сзади, пока она чистила зубы. Оля с придыханием заметила его мышцы и накачанный торс в зеркале, но тут же перевела взгляд на свой засос на шее. — Если родители увидят, — девушка показала на свою шею. — Что я скажу? — Что твой парень не видел тебя неделю, пока ты была в Италии с матерью, и поэтому не сдержался вчера в кино. — Жаркие губы Стаса обожгли тонкую шею девушки и тут же быстро чмокнули. — Ты — дурак! — буркнула Оля, сплевывая пасту и моя зубную щетку. — Я же говорила не делать таких вещей, пока родители дома. — Девушка выпрямилась и обернулась к парню, заглядывая в наглые глаза, где черти водили хороводы. — Мм, а еще в школе, — Стас порывисто чмокнул ее в веснушчатый нос. — В клинике твоей матери, — снова легкий поцелуй, на этот раз в щеку. — В ресторане и магазинах моего отца. — Чуть более долгий поцелуй в нахмуренный лоб Оли. — И в радиусе пятидесяти километров по периметру нашего дома, мм? — Губы снова касаются губ совсем нежно, но в привычной манере Стаса, совсем по-собственнически. — Я не хочу и не могу постоянно сдерживаться и контролировать себя. Давай расскажем им? — Мы это уже обсуждали, — серьезно начала Оля. — Когда закончим школу…пожалуйста. Прежде чем Стас успел возразить, девушка, показав язык, скрылась в коридоре, а затем в своей комнате. *** Оля уже пятнадцать минут сосредоточенно пила кофе в мягком свитере с высоким горлом мятного цвета и светлых джинсах, напоминая Стасу воздушную художницу. — Как вам сырники, ребята? Кушайте, а то худенькие, как щепки, — засмеялась Елена, сама на ходу допивая кофе и одновременно застегивая наручные часы. — Как всегда отлично, — белозубо ухмыльнулся Стас. Оля искоса любовалась, как ему шла темно-синяя рубашка и такого же цвета джинсы. Как длинные, чуть костлявые пальцы сжимают чашку с кофе. Тут же взгляд с легкой улыбкой остановился на профессионально уложенном беспорядке на голове сводного брата. — Оль, опаздываем. Дожевывая сырник на ходу под стать своей матери, девушка накинула теплую кислотного цвета куртку, серую неформальную шапку и вышла за Стасом в подъезд. Едва дверь лифта закрылась, как прохладная ладонь Стаса взяла за руку Олю, переплетая пальцы. — Елена права, ты слишком мало ешь, — нахмурился он. — Опять твоя диктатура, — закатила глаза Оля. — Ты должна больше есть, — безапелляционно сказал парень. Оля на мгновение отпустила его руку, чтобы поправить шапку и тут же закашлялась, потому что дверь лифта распахнулась, и в дверях стоял Жека. — О, опоздуны, — засмеялся Жека. — Или прогульщики? — Успеем, — лениво бросил Стас. — А ты чего вернулся? — Ключи забыл, — улыбнулся Жека. — Заодно заберу еще одного опоздуна. Аленка же еще дома? Оля, все еще красная и пристыженная, словно ее застали за чем-то криминальным, только кивнула. *** — Стас… — начала было Оля по дороге в школу, не зная, что сказать. Их чуть не застали на месте преступления. Девушка смотрела себе под ноги, ощущая, как снег хрустит под ногами. Мысли путались одна за другую, не зная, что думать. — Стас, так нельзя! — Оля резко встала, как вкопанная, глядя в сторону. — Оль, — начал парень, немного раздражаясь. — Так больше нельзя! — громче, чем хотела, возразила девушка. — Нам нужно расстаться. — Нет, — Стас нахмурился, жестко беря ее за руку, но школьница выдернула руку, делая шаг назад, все также не глядя на него. — Не говори глупостей. — Стас! — Оля умоляюще посмотрела на Стаса, но тут же отвернулась, чтобы не расплакаться под взглядом его темно-карих глаз. — За последние три месяца нас уже несколько раз чуть не застукали. Я больше не могу! Слышишь? Не могу постоянно целовать тебя, оглядываясь назад, не могу больше врать им. — Оль… — Нет, послушай меня. Это неправильно и эгоистично. Мама с Жекой счастливы! Знаешь, что она мне сказала в Италии? — непрошенные слезы все же солеными дорожками полились из глаз, леденея от порывов морозного декабрьского холода. — Они хотят завести ребенка. Понимаешь, что это значит? Наши родственные отношения только укрепляются. Я так больше не могу, — совсем тихо прошептала Оля. — Все было нормально три месяца, — взорвался Стас. — Да что с тобой?! Ты же меня любишь! Я тебя люблю! Оль, пожалуйста, я все улажу. Я решу все проблемы. — Нет, — девушка сосредоточенно рассматривала свои ботинки, чтобы не сорваться на рыдания. Говорить было все сложнее. — Я не люблю тебя. Хватит! — язык был деревянным, сердце сжалось в ледяных тисках от боли, и декабрь был не причем. — Я тебе не верю, — улыбнулся Стас, снова делая шаг вперед. — Ты не умеешь врать. Задержав дыхание, словно она прыгает с обрыва в пропасть, Оля резко подняла красные заплаканные глаза на своего уже бывшего парня и твердо повторила свои последние слова. — Прости, — Оля развернулась и пошла прочь от школы, направляясь домой. Стас на мгновение прикрыл глаза, а затем достал телефон. Мгновение парень смотрел на номер лучшего друга, а затем ушел вниз по списку, выискивая своих старых знакомых, одновременно закуривая. *** Под ногами хрустел снег, на душе, как и на улице, была пурга. Оля думала о том, что она самая большая дура на свете. Разум раз за разом пытался убедить ее, что так надо. Что мать и Жека никогда этого не примут, что у Стаса будут большие проблемы, если обман раскроется. О своих проблемах Оля почему-то не думала, переживая за парня. ‘У него с Жекой и так сложные отношения, после такого, они совсем отдалятся. И мама сказала, что они с Жекой хотят еще детей. Весь наш роман со Стасом первоначально был ошибкой. Не надо было этого делать.’ — Оля всхлипывала все сильнее, пока окончательно не разрыдалась в лифте, думая о том, как ей было хорошо со Стасом эти три месяца, как они любили друг друга даже в порывах ссор, как он держал ее за руку, как могли часами просто разговаривать. Со Стасом Оля стала слушать рок, с ней парень нашел аниме интересным жанром кинематографа. С Олей парень узнал много об искусстве живописи и теперь отличал Моне от Мане. Со Стасом Оля узнала и прочитала много потрясающих книг и выучила английский. Девушка снова заплакала, вспомнив, как еще вчера сидела с ним в кино, целуясь. Кое-как придя в себя дома, школьница умылась и сделала себе кофе, но тут же отставив его в сторону, собралась и выбежала из дома, прихватив огромную сумку с кучей подарков из Италии. Через час, запыхавшаяся и промерзшая до костей, девушка звонила в дверь подруги. — Привеееет! — Милена с порога набросилась на подругу, заключая в объятьях. — Что с твоим лицом? — тут же строго поинтересовалась девушка. — Почему ты не в школе? — А ты почему? — У врача была, — закатила глаза Мила. *** — Боже, Оля, ты скупила мне всю Италию? — Милена смущенно примеряла вещи и рассматривала кучу сувениров, мелочей, игрушек и прочую всячину. — Половина не для тебя, — улыбнулась девушка, заправляя прядь волос за ухо. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично, — Милена развалилась на диване с чашкой чая в горе подарков. — Оль, как там…кхм… Дима? — С твоим уходом осатанел. По-моему он страдает, Мил, может ты… — Нет! — тут же вспыхнула подруга. — Я не буду создавать ему проблемы. — Но, мне кажется, он имеет право знать, — в который раз осторожно начала Оля. — Нет! Это мое, — Милена погладила свой живот. — Я справлюсь. — Мы справимся, — Оля обняла подругу, готовая снова заплакать. — Я уже договорилась с мамой. Хоть у нее своя стоматологическая клиника, она знает много врачей. Когда придет время, мы… — Оль, — Милена тепло улыбнулась подруге. — Спасибо. Не переживай. А теперь рассказывай, что у тебя случилось. *** Оля просидела у подруги несколько часов, просто выговариваясь и выпивая бессчетное количество чашек чая. А потом пришла бабушка Милы, и девушка засобиралась домой после очередной порции чечевичной каши. Мила, накинув куртку, вышла проводить ее в подъезд. — Все будет хорошо, — прошептала подруга, снова обнимая Олю. — Мил, как ты считаешь, — Оля пожевала губами. — Надо делать так, как хочется или так, как правильно? — Зависит от ситуации, — подумав, ответила подруга. — А, вообще, считаешь ли ты ошибкой то, что так хочется повторять вновь и вновь? — Это к чему? — удивилась Оля, пытаясь найти скрытый подтекст. — Да ни к чему. Подумай на досуге. *** Оля зашла в квартиру в тот момент, когда Жека ругался со Стасом о чем-то своем. Мамы Оли, благо, не было еще дома. Очевидно, срочный вызов. С некоторыми постоянными клиентами женщина работала во внеурочное время. Оля только и успела разуться, как мимо нее пронесся злой Жека, гаркнув, что едет за Еленой на работу, и они будут поздно. Девушка, не желая видеться со Стасом, юркнула в свою комнату. В глаза тут же бросилась коллекционная фигурка Леви — подарок Стаса, а заодно, духи и множество других милостей, которые подарил ей сводный брат за последние три месяца. Сердце как-то совсем тоскливо сжалось, и Оля, переодевшись в домашнее, уселась за компьютерный стол, врубая ноут. Мысли не желали собираться в кучу, и Оля достала папку с рисунками, но тут же захлопнула, потому что уж очень много там было портретов Стаса. Отчаявшись, девушка собралась делать алгебру, но пенал с ручками куда-то завалился, а карандашами писать не хотелось и не поощрялось. Вздохнув и набравшись храбрости, Оля выскользнула из комнаты и постучалась в комнату Стаса, из которой раздавались мощные волны злой музыки. Музыка тут же стихла, и послышалось безразличное: ‘Входи’. Оля робко прошла в комнату, по привычке отметив, что Стас опять курил в комнате. Хотелось уже что-нибудь сказать, но она тут же прикусила язык, решив, что не имеет на это права. — Одолжи мне ручку, пожалуйста, — Оля смущенно уставилась на голый жилистый торс, на уже такую родную цепь на руке. Взгляд боялся скользить выше к красиво очерченным губам и шоколадным глазам, к лохматым волосам, которые вечно хотелось пригладить. — Ручку, — протянул насмешливо Стас, усмехнувшись, поднимаясь с дивана босой, в одних свободных трениках. — Мне нужно делать домашку, — икнула Оля, инстинктивно пятясь назад. Стас с едкой ухмылкой приближался к ней, как пантера к добыче. Лопатки уперлись в дверь, а руки парня облокотились о дверь по обе стороны худенького тела, заключая в клетку. Одна рука Стаса двусмысленно опустилась вниз, проворачивая ключ в замочной скважине, затем медленно вытаскивая его и выкидывая куда-то назад в угол комнаты. Зрачки девушки в испуге расширились. За три месяца Оля так и не привыкла к сумасбродству парня. — Что ты делаешь?! Выпусти меня! — Оля уперлась тонкими руками в накачанную грудь сводного брата, пытаясь отпихнуть эту скалу. — Нет, — губы парня шепчут это совсем тихо, совсем низко, всего в паре сантиметров от губ Оли. Шоколадные глаза весело смотрят в серые глаза девушки. Сердце рвется на волокна, взрываясь болью внутри. — Мы больше не встречаемся, — прошептала девушка. — Пожалуйста. — Это ты так решила, — еще тише шепнул парень, чувствуя, что никогда ее не отпустит. Плевать ему на все, на всех. Он решит все проблемы, уладит, украдет, вырвет, выбьет, но только не отпустит ее. Ни сейчас, никогда. — Я закричу, — в последней попытке к спасению вымолвила сводная сестра, понимая, что тонет в черном океане его глаз. И спасательного круга никто не предоставит. — Кричи, — улыбнулся Стас, прежде чем его губы впились в ее. Оля мысленно попросила прощения у Жеки и матери и сама подалась вперед. Надоело заморачиваться, надоело сопротивляться — все надоело. Руки девушки крепко, насколько могли, обняли парня, чувствуя его теплую упругую кожу, ощущая рельефные мышцы. Губы жадно, ненасытно терзали губы, оттягивая их, сражаясь языками, танцуя, борясь, вырывая полустоны, вырывая желание двигаться дальше. Беспорядочно шаря пальцами, ладонями по телам друг друга, задирая ее домашнюю футболку, чуть сжимая крупной ладонью ее аккуратную грудь, вызывая новые волны жара. Губы обоих перемещаются на шеи, на щеки, целуя, ставя метки собственности. — Попробуй еще раз сказать, что не любишь меня, глупая, — хрипло прошептал парень, подхватывая ее под ягодицы, заставляя обхватить себя ногами вокруг торса. Руки Оли зарылись в его густые волосы, губы чмокнули в нос, снова перемещаясь к уже распухшим губам парня. Стас уселся на диван, с Олей на себе, продолжая трогать ее сильными руками под футболкой, забираясь под лифчик, чуть сминая и потягивая соски, вырывая все новые и новые стоны сквозь поцелуи. Руки девушки проводили по его покатым плечам, обнимали за шею, опять зарывались в волосы. — Я люблю тебя, — жестко сказал парень, глядя ей в глаза, не просто признаваясь в чувствах, а отвечая на все ее немые вопросы и убивая все накопившиеся страхи. — Я люблю тебя, — повторил он уже нежнее, снова целуя по-собственнически, по-своему, как только он мог. — Я тебя люблю, диктатор мой, — счастливо улыбнулась Оля, чуть отстраняясь, чтобы тоже сказать это ему в глаза. — Твой, твой, — улыбнулся парень. — А ты — моя. — Прости меня. Я больше не буду бояться и сомневаться, — прошептала девушка, беззащитно утыкаясь лбом ему в плечо. — Я больше не позволю тебе чего-то бояться, — рука парня погладила ее по волосам. А затем Оля со Стасом снова стали целоваться, теряя крыши друг от друга, трогая друг друга еще смелее и настойчивее. Парень вдруг почувствовал, что еще немного и не сможет остановиться. Понимая, что для Оли это впервые, хотелось сделать для нее как можно приятнее во всех отношениях, а не впопыхах, в пижамах, на неразложенном диване, боясь, что вернутся родители и все испортят в самый ответственный момент. Тем не менее, возбуждение нарастало все сильнее, а невинно-наивная Оля не специально раззадоривала все больше. Стас уже хотел наплевать на все и не отпускать ее этой ночью, как вдруг они оба услышали шаги и голоса, доносящиеся из коридора. Вечно пугливая Оля на этот раз медленно поцеловала парня еще раз, прежде чем спрыгнула на пол, поправляя помятую одежду. Стас усмехнувшись, медленно провел языком по нижней губе, заставляя ее покраснеть, а затем поднял ключ от комнаты и кинул в руки Оли. — Тебе повезло, — шепнул он, наблюдая, как она уже алеет от стыда. Показав язык, девушка взмахнула длинными волосами за спиной и исчезла за дверью. Стас же счастливо откинулся на диване, снова врубая свою тяжелую музыку. Оля незамеченная пробралась в свою комнату и с легкой по-детски радостной улыбкой упала на кровать. А через минуту она услышала песню Князя ‘Стальные кандалы’. Улыбка стала шире, а потом добавился приятный голос парня, который еще никогда не пел при ней. И хоть эта была песня в стиле безумного сказочника Андрея Князева, хоть это была не самая романтичная и слюнявая песня, она была такой, какой была любовь парня. Настоящей. — Оденьте на ноги мои стальные кандалы, заприте в каменный подвал на тысячу замков. Не выбить мыслей из моей упрямой головы, я все равно к ней убегу, избавлюсь от оков. — Громкий голос из колонок сливался с голосом парня за стенкой. — Я люблю тебя, — прошептала счастливая девушка, блаженно прикрывая глаза. — Как же я тебя люблю. Какая же я была дура.