***
— МакКиннон? — послышался удивленно-восторженный возглас Бродяги. Марлен, не спавшая всё ночь, ходила взад вперед по проулку уже второй час. Зайти в паб она никак не могла. Пришлось бы объяснять, что она вообще забыла ночью в Хогсмиде в такой холод. Реакция притупилась и подвела её. Она, чертыхнувшись, подняла голову. Сириус на удивление выглядел гораздо лучше, чем пару часов назад. Тень сошла с его лица, а взгляд, казалось, посветлел и стал ярким. — Так что ты тут делаешь? Гуляешь? — Блэк ухмылялся и подходил к девушке, загоняя её в тупик. — Я просто… Я подумала, вдруг ты… — объяснений не было. Никаких. МакКиннон была в растерянности. Она представляла, что спасёт его и поможет в нелёгкой схватке с Пожирателями. В её воображении Сириус Блэк не светился, как звезда, именем которой он назван и уж точно не задавал таких глупых вопросов. Шатенка невольно попятилась, опуская глаза. — Вдруг я что? — окончательно загоняя девушку в угол во всех смыслах, юноша поднял её подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Просто мне… Тут нужно было… Я… — Марлен уставилась распахнутыми глазами в его. Он улыбался и изучал её лицо. «Переживала — резюмировал Блэк, глядя на девушку, — Под глазами тёмные круги, еще темнее из-за тени, что падает от длинных ресниц. Личико бледное и холодное. Стоит тут давно, замёрзла. Чары почти перестали действовать. Нервничает, не хочет, чтоб я знал о её чувствах». Сириус только ухмыльнулся и прижал её к стене. В синих глазах промелькнул испуг, который он заметил прежде, чем решил согреть МакКиннон тёплыми губами… Так они и целовались, пока у Блэка не закончился воздух. Он отстранился с абсолютно счастливой улыбкой, которая мгновенно стёрлась. Ледяная ладошка Марлен впечаталась в щёку со всего размаху. Голова Сириуса зазвенела и развернулась вбок по инерции. "Неплохо, МакКиннон. Пятьдесят баллов гриффиндору» — пронеслось в его мыслях. — Заслужил! — констатировал Бродяга уже вслух, глядя на растерянную девушку, — Теперь прекратишь меня лупить, и мы поговорим где-то в тёплом месте? Красавица в полном шоке протянула ему свою руку, которую он тут же засунул себе в карман, чтобы согреть, и доверчиво пошла рядом.***
— Всех своих подружек сюда приводишь? — сузив глаза спросила Марлен сидя в кресле Выручай-Комнаты. — Я не сказал в прошлый раз? Это только наше место, — улыбнулся Сириус, наливая сливочное пиво в стакан. «Я снова тут. С ним. Как такое вообще могло случиться? Там в переулке, мне почему-то хотелось его поцеловать. Как будто ничего не было. И он был таким странным. Ну что за дура!» — мысленно корила себя девушка. — Рассказывай, — обречённо выдохнула она, принимая у парня бокал. Марлен уже знала, что простила Сириуса… — … Вот так. Так что спор был не просто идиотский, а суперидиотский. Мы в любом случае должны были обратить на себя внимание девушек, которые нам нравятся, — делая акцент на последнем слове, закончил Блэк. — Почему я должна тебе верить? — грустно взглянула на него шатенка. — Потому что это правда! Там был Лунатик, Джеймс и Хвост, они… — начал, было, Бродяга, но МакКиннон перебила его. — Почему я должна верить, что правда нравилась тебе? Что ты не влез в какой-то новый спор и теперь снова клеишься ко мне? — объяснила красавица, делая глоток. Рассказ Сириуса звучал, как полная чушь. Хотя.… Зная Мародёров, гриффиндорка могла поверить, что это чистая правда. Но сомнения никак не шли из головы. «Она издевается? Я совершенно потерял голову, как она этого не видит! Может ей очки подарить, как у Джеймса?» — на смену волнению, переживаниям, душевной боли и страху пришла (?) злость. — Говорю честно и последний раз, твоё дело верить или нет. Я не думал, что всё так серьезно до того утра на платформе. Мне казалось, ты просто нравишься мне, что я привык к тебе. Я будто был уверен, что ты простишь меня за всё, и мы еще повстречаемся пару месяцев. Но когда ты зашла в поезд, я вдруг понял, что ты не нравишься мне. Я люблю тебя, МакКиннон! Я просто не понимал это. Со мной такого не было раньше. Я никогда не с кем не встречался. Я просто не знал как. А тогда на платформе, я понял, что ты сейчас уедешь и всё. Целый мир тогда начал вращаться вокруг тебя. Ты стала больше, чем просто красивая однокурсница. Прости меня, Марлен, прости, слышишь? Я изменюсь! Я всё сделаю, только ты скажи что. Что мне сделать, чтобы ты простила меня, Марлен? — Сириусу будто не хватало воздуха, он задыхался, глядя на то, как слёзы капают на свитер девушке. — Я…- она совершенно не знала, что сказать. Будто применили «Экспеллиармус», лишив её защиты. Все оскорбления, грандиозные планы мести вдруг вылетели из головы. "Почему я с ним вечно мямлю?» — расстроенно подумала МакКиннон. — Я не смогу жить, если потеряю еще и тебя, — его тихие слова в пустой комнате. Она поверила ему. «Даже если он снова с кем-то поспорил, плевать. Он рядом, живой и невредимый, а то, что будет завтра — неважно. Ведь впереди война и времени может просто не быть», — с этими мыслями девушка буквально влетела в его объятия, притягивая к себе за воротник рубашки. Марлен снова целовала его так, как умеет только она. — Стой. Почему ты пришла за мной в Хогсмид? — спросил Сириус, сжимая её пальцы, уже расстегивающие пуговицы на его рубашке. Ему было необходимо услышать это. Именно сейчас от её слов зависело всё. Она сказала, что любит его лишь однажды, тогда на балу. Сегодня Бродяга должен был знать, что она не передумала, что действительно простила его. Он знал, как тяжело ей даются такие признания, как она не любит говорить о чувствах. Но выхода не было. Он должен был рискнуть. — Что? — на секунду она застыла в его руках. «Провал. Сейчас она скажет, что я болван и уйдёт. Конечно, она не любит меня. Такого в жизни не бывает. Он просто начитался книжек. Что мешало ему просто взять её на этом столе, на который он облокотился. Зачем было что-то спрашивать? Идиот!» — мысли стремительно носились в голове у Блэка. А МакКиннон наблюдала, как истерически мечется его взгляд. Девушка тепло улыбнулась, взяв его лицо в ладони. — Эй! — она потёрла ногтём за его ухом, обращая на себя внимание. Бродяга зажмурился и открыл глаза, — Я пошла туда в ужасный холод, ночь, ждала тебя там два часа и сходила с ума от волнения не потому, что я староста, а ты ушёл в «мою смену». Я просто очень тебя люблю, Сириус… Марлен просто поднялась на носочки и прижалась к нему лбом, глядя прямо в расширенные от услышанного глаза. Блэк вдруг развернул её и стащил с себя рубашку с совершенно счастливой улыбкой, усаживая её на стол. Целуя Бродягу, девушка только недоумевала, как поразительно действует на школьного Казанову фраза, что его любят. Но Марлен не знала, что Сириусу необходимо было это слышать только от одного, определённого, человека. От той, кого он сейчас так отчаянно целовал.