Little Yellow Duck.

Икдже откидывается назад, и спинка старого офисного стула натужно скрипит. Донхёк в тишине щёлкает зажигалкой и тянется за пепельницей, спрятанной за колонками. Как будто кто-то не знает, что Намджун курит. - Намджун, конечно, мастер облома, но она ещё никого так не наебала, как тебя. Так что ты сам виноват. Донхёк фыркает. У хренова древнего философа такой таинственный тон, будто он выдал местоположение Святого Грааля, а не давно доступную всем мысль. В особенности Донхёку, о чьих проёбах в любовных делах в университете слагают легенды. - Ну уж ты-то сразу всех разгадал, хён. Икдже одаривает Донхёка неодобрительным взглядом и, не глядя, цепляется с пола бутылку. - Ты так небрежен, но это не шутки. Я понял её суть, как только увидел. Донхёк лишь кивает с саркастично вскинутыми бровями. Бухой и древний, как говно мамонта, хён может затирать ему любую дичь, но Намджун, как и любая женщина, дала верный ответ к собственной загадке сама. Кому-то раньше, кому-то позже. - Я не удивлён. Рыбак рыбака. Икдже морщится так, что его смуглая физиономия становится похожей на печёное яблоко. Подколы по поводу его гейской задницы начались ещё в средней школе (Донхёк тогда был совсем пиздюком, но их школы находились через дорогу) и шли впереди него. - Отъебись. В жопу я долблюсь только с физикой. Икдже сползает вглубь кресла и толкает Донхёка коленкой. Донхёк вспоминает, как горько Намджун смотрела через свои до нелепого круглые и толстые очки на Чимин из класса младше в этой самой студии. Как можно было нихуя не понять хотя бы тогда? Икдже невразумительно мычит и пиздит его грязной подошвой фирменного кроссовка. - Твоё унылое ебало не поднимает настроение. Хочешь я тебе свою историю наёба расскажу? Донхёку хочется съязвить, как-нибудь вроде: "Какого именно?" - но он пристально смотрит на Икдже. Ну давай, жги. Икдже с горем пополам нормально садится, лишь немного облив своё тупое зелёное поло соджу. - Помнишь, когда она вернулась с того года по обмену? Икдже смотрит неожиданно внимательно, как будто такое можно не помнить. Намджун улетела тогда уже без прямой чёлки и очков, в линзах, но это не сравнится с тем, какой она прилетела обратно. И какой, собственно, осталась по сей день. Как лохматое, нелепое чучело в мешковатой одежде превратилось в нынешнюю Намджун всего за год, так и никто и не разгадал, но Донхёк тогда испытал лёгкое разочарование. Она не обнажила свою суть (звучит смешно, учитывая её наполовину выбритую голову, короткие шорты и майки выше пупка), лишь нарастила ещё один панцирь. И Донхёку всё сложнее видеть самую прекрасную женщину в его жизни, пока вся эта мишура мельтешит перед глазами. - В общем, мне в голову ударила моча, и я вдруг решил, что она могла изменить своё отношение к хуям. Мы сидели тут, она делилась идеями по поводу нового трэка, и я решил подкатить. Донхёк смотрит на Икдже, и тот затыкается, вскидывает руки в защите. - Эй-эй, полегче, это я, между прочим, тогда пострадал, а не она. Донхёк растягивает губы в нехорошей улыбке. - Ещё бы. Я бы тебе яйца выдрал. Икдже нервно смеётся и отъезжает на кресле подальше. - Короче. - Он качает головой. - Знаешь, у неё есть чёрные ботинки, со стальными носами. Донхёк удивлённо вскидывает брови и, кажется, начинает догонять, что там дальше случилось. Он давится смешком и, не выдержав, гогочет, роняет потухшую сигарету в пепельницу. - Она тебе по яйцам двинула? Пожалуйста, скажи, что так и было. Икдже недовольно цыкает и дёргает в его сторону ногой, но только пинает воздух. Донхёк утирает выступившие на глазах слёзы. - Ты после этого стал ебаться с Хёсаном, потому что стал евнухом? - Да блять, не ебусь я с Хёсаном, вы заебали. Икдже врезается кроссовком ему в бок, и Донхёк хватает старшего за ногу и подтягивает вместе со стулом к себе. - Да кому ты пиздишь. Они оба поворачивают голову к двери, к стоящей в проёме Намджун. Донхёк мысленно вздыхает при взгляде на её ноги в штанах а-ля армейские. А потом он видит эти чёрные ботинки. Намджун вскидывает брови, не вынимает рук из короткой куртки, когда Икдже принимается пиздить Донхёка ногами. Донхёк ржёт как ишак. Икдже до конца жизни теперь от него не отвяжется.