Little Yellow Duck.

Хосок не понимает обиды Тэхёна, вот совершенно. А Тэхён точно обижается. У него жуткий взгляд, и Хосоку неудобно от этого жить - как минимум. Тэхён залезает утром к Хосоку под одеяло, смотрит своими страшными глазами и спрашивает: "Что за хуйня, Хосок" - и вообще-то этот вопрос должен задавать не он. Ещё может такое спрашивать Юнги, который пишет, что будет пиздить Хосока, как только тот приблизится к нему ближе, чем на полтора метра. Его Хосок тоже не понимает, потому что пальцы прекрасно помнят, как под ними напрягались бледные бёдра (у Юнги охуенная для парня кожа; и ноги очень охуенные) и мышцы живота; Хосок помнит, как Юнги хватал воздух ртом, называл его тупым ублюдком и стонал, скрёб ногтями стену в прихожей. Наверное, Хосока просто окружают странные люди. Тэхён выходит в коридор и хмуро смотрит на Хосока, который минуту назад прокричал, что уходит в зал. Хосок замирает на одной ноге, не натянув кроссовок до конца. - Если не вернёшься ночевать, я тебе врежу. Хосок расплывается в дурацкой улыбке и прыгает к Тэхёну на одной ноге. Взлохмачивает жёсткие волосы и совершенно неожиданно говорит: "Переживу" - у Тэхёна такое лицо, словно в него плеснули помоями. Хосок вообще-то собирался сказать что-нибудь другое, а ещё ему то ли похуй, то ли совершенно нет. Юнги тупым взглядом смотрит на Хосока и молчит. И почему-то не пиздит, хотя обещал. - Могу я это, остаться? - спрашивает Хосок. - Пошёл на хуй. Хосок ловит дверь лицом, но успевает протиснуться между ней и косяком. Юнги жалеет, что не имеет привычки смотреть в глазок. Юнги мечтает вышвырнуть Хосока в окно и больше никогда его не видеть. Хосок как-то неправильно на него влияет. Хосок, придавленный дверью к косяку (Юнги с садистским удовольствием давит на дверь и пинает его под колено), предлагает выпить, и это, блять, самое дебильное приглашение такого рода за всю жизнь Мин Юнги. А потом Хосок неведомым образом протискивает в прихожую и хватает Юнги за руки. - Всё будет в порядке, - обещает Хосок. Юнги матерится и нихуя ему не верит - и это правильно. Потому что спустя бутылку соджу Юнги бормочет невнятное: "Ненавижу тебя, мудила" - и лезет сам целоваться. Ему немного похуй, что это расходится со всеми его словами, потому что он ещё только недавно признал себя ебанутым. И вообще - если Хосок лезет ему в трусы, почему Юнги не может; тем более, что претендует только на рот (Хосок охуенно целуется, а Юнги уже не помнит, когда у него последний раз была баба). Ладони, задирающие большую белую футболку с чёрным принтом (её купил Намджун, и Юнги опасается носить её вне дома - мало ли что означает этот рисунок у пидоров), всё такие же холодные и больно щипают за соски. Юнги отпихивает Хосока, восстанавливает дыхание и говорит: - Нихуя не в порядке, мать твою. Хосок улыбается пьяно и согласно кивает, но гладит Юнги по груди и пропихивает колено между его бёдер. - Хён, - говорит Хосок и давит на промежность Юнги бедром, - можно я тебя трахну. Этот ублюдок даже не спрашивает, а скорее уточняет. Юнги посылает его на хуй и даже пинает, но Хосок всё равно стягивает с него трусы, нагло лапает за задницу и говорит, что она охуенная. Юнги воет: "Заткнись, блять" - и зажимает себе ладонями рот, потому что какой-то урод однажды научил Хосока тянуть в рот всякую хуйню - пьяным и трезвым. Юнги зажмуривается; у него вздрагивает всё тело, и он думает, что это уже просто пиздец. А Хосок гладит бёдра Юнги, выпускает его член изо рта и лезет пальцами между ягодиц. Юнги точно его отпиздит. - Хён, - говорит Хосок, - тебя ещё не трахали ни разу? Вопросы Хосока такие же ебанутые, как и он сам. Ни один человек в своём уме не станет этого делать. - Я хочу быть первым, - говорит Хосок, и Юнги чувствует девочкой, которой задрали юбку, споив перед этим. Юнги не хочется того, что должно сейчас случиться, но нравится до шума в ушах и возбуждает как-то совершенно ненормально. Но он пытается сдвинуть ноги (коленки натыкаются на плечи Хосока) и говорит: "Только попробуй, блять" - звучит только не очень уверенно. Хосок вываливает на пол содержимое карманов толстовки, и среди всякой хуйни бесполезной Юнги видит разрекламированную смазку и пачку презервативов. И понимает, что его собирались так или иначе выебать. Хосок щедро мажет пальцами между ягодиц Юнги и неспешно дрочит ему; у него самого топорщатся джинсы, и ширинка наверняка больно давит на член. Юнги не знает, почему думает об этом, пока ему в задницу пихают пальцы. Больно пиздецки, и Юнги шипит, пытается дать Хосоку по лицу ногой - пусть только прекратит это, мать его. - Я тебя самого потом выебу, - цедит он сквозь зубы в ответ на хосоковское: "Блять, хён, расслабься" - и желает Хосоку сдохнуть где-нибудь под забором. У Юнги всё ещё стоит только по той причине, что Хосок двигает рукой по его члену, и сейчас вот точно нихуя не в порядке. А потом Юнги пытается расслабиться, и у него почти получается, когда какой-то мудак начинает ломиться в дверь. Хосок от неожиданности проталкивает пальцы глубже и слишком сильно сжимает член в ладони. Юнги воет и пиздит его пятками по спине (этот ублюдок нагло закинул его ноги себе на плечи), а дверной звонок разрывается в ночной тишине и бесит просто ужасно. У Юнги между ягодиц влажно и, кажется, даже хлюпает (Хосок не пожалел смазки), и это пиздец как неприятно. А на пороге квартиры чёртов Тэхён со своими страшными глазами и грубым: "Хосок едет домой" "Да хоть к чёрту на кулички" - хочется ответить Юнги. Он всё ещё не протрезвел, и у него стоит колом, а где-то в комнате такой же Хосок, только у него задница не измазана какой-то гадостью. - Хён, - говорит Тэхён, - это мой Хосок. - Да хоть чей. Пиздуйте. Юнги злой как чёрт, а Хосок смотрит обиженно и собирается быстро. Юнги похуй - он хочет остаться один и сходить в душ; всякие наглые малолетние пидорасы могут выметаться из его квартиры и жизни хоть навсегда. За дверью Тэхён смотрит на Хосока как побитый щенок, но ничего не говорит и спускается по лестнице вниз. - Эй, - окликает Тэхёна Хосок на улице, - ты собирался мне врезать. Тэхён поворачивается, смотрит непонятно и неожиданно суёт руки в карманы хосоковской толстовки (его почти горячие ладони накрывают холодные Хосока, но не греют совершенно). Тэхён целует с каким-то отчаянием и бессильной яростью, сжимает больно чужие пальцы в своих. - Ещё успею, - говорит Тэхён и тычется носом в шею. Хосок смотрит на тускло освещённую старыми фонарями дорогу за его спиной и решительно нихуя не понимает.