Не прикасайся ко мне, Поттер!

Драко начал пользоваться пианино в общей комнате. Сначала его здорово напрягали слушатели — раньше он никогда не играл на публику. До сих пор музыка была для него чем-то личным. Но потом он понял, что она помогает не только ему, но и другим пациентам, которым пришлось в жизни намного хуже, чем ему самому. Здесь лечились люди, зависимые от зелий, и те, кому не повезло попасть под плохо выполненный Обливиэйт. И здесь были Лонгботтомы. Драко знал, что их пытками довели до безумия его дядя и тетя, и поначалу ему было тяжело смотреть, как миссис Лонгботтом хлопает в ладоши в такт музыке, и беспрестанно думать при этом, что в ее невменяемости виновата сумасшедшая тетушка Белла. Но с каждым днем он получал от игры все больше удовольствия. Никто так не радовался каждой ноте, как миссис Лонгботтом. А однажды она даже притащила с собой в общую комнату сына и энергично указала ему на Драко. Было немного неловко встретиться с Невиллом Лонгботтомом через столько лет, да еще и здесь, но, к счастью, бывший однокурсник только кивнул Драко в знак приветствия и полностью посвятил себя матери, которая возбужденно раскачивалась на стуле под музыку. Когда Драко оставался один, он писал песню. Теперь, думая о Поттере, он больше не трогал себя, а садился за пианино и работал над композицией, которую назвал просто "Гарри". Это была тихая спокойная мелодия — и она полностью отражала все то, что Драко чувствовал, как только Гарри заходил к нему в палату. Целительница Симс считала замечательным, что в музыке Драко нашел способ передать свое отношение к Гарри. Она не видела ничего страшного в том, что говорить об этом Драко не хотел, и в том, что, возможно, он так никогда и не сумеет выразить свои чувства словами. А все остальное время Драко разбирался с гитарой. Инструмент был ему совершенно незнаком, и Драко приходилось самому учить аккорды, прежде чем приступить к обучению Скорпиуса. Мать регулярно навещала его и просила вернуться домой. Отец не приходил никогда. Как сказала Нарцисса, он боялся, что здесь его и оставят. Что ж, это не самое худшее, что могло бы с ним произойти, подумал Драко. — Мы продадим мэнор, — сказал он в последнюю неделю перед выпиской. — Что? — встревожилась Нарцисса. Малфой-мэнор был ее домом. То, что она потеряла его, после того как Люциус и Драко пережили дорогое судебное разбирательство, разбило Нарциссе сердце. Уже одно только осквернение дома оборотнями и вампирами, а также присутствие в нем Волдеморта во время войны далось ей нелегко. Драко меньше всего желал лишить мать дома в третий раз. Но поступить по-другому он не мог. Он не хотел больше работать с утра до ночи только потому, что ему приходилось содержать пятерых человек. Он был за многое благодарен своим родителям, но не настолько, чтобы вконец угробить себя. Он был готов заботиться о Скорпиусе и, конечно же, об Астории, без которой тот никогда не вырос бы таким чудесным ребенком в самом сердце Малфой-мэнора. — Вы можете снять себе квартиру, — сказал Драко. — И отцу нужно найти работу. — Но… он же понятия не имеет, что значит работать, — растерялась Нарцисса. — И ты ведь знаешь, он болен. — Тогда работать придется тебе. Мне все равно, как вы это решите, но я больше не могу тянуть мэнор на себе. Я по уши в долгах, и, как ни бьюсь, меньше их не становится. Я до смерти устал, — признался Драко. Он чувствовал себя отвратительно, но целительница придала ему храбрости. К тому же в глубине души он знал, что поступает правильно. Целительница вообще всегда поддерживала его и даже разговаривала с Нарциссой, когда ему не хватало слов, чтобы выразить свои мысли. На его встречах с Асторией она тоже присутствовала, хотя иногда Драко был рад ненадолго остаться с женой наедине. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше так наслаждался общением с ней. Рассказать Гарри о диагнозе он тоже попросил целительницу Симс. Драко хотел, чтобы Поттер хорошо понял, что с ним произошло, но не был уверен, что сумеет внятно описать все эти сложные процессы в своем мозгу. Гарри внимательно посмотрел на целительницу и ободряюще улыбнулся Драко. Ну просто уму непостижимо, откуда в нем столько спокойствия. Сам Драко нервно раскачивался на стуле, пока Гарри не набрался наглости и не взял его за руку. Драко тут же успокоился, но все же сердито взглянул на него. До сих пор он всегда касался Гарри первым, и тот с удовольствием подчинялся этому правилу. — Вам о чем-нибудь говорит термин "окклюменция"? — поинтересовалась Симс и приподняла очки. Гарри передернуло, словно скрывать свои мысли было для него невыносимо. — У меня это никогда не получалось, — пробормотал он. — А мистеру Малфою пришлось ее освоить, когда Тот… э-э-э, то есть Волдеморт поселился в Малфой-мэноре. И он закрыл свой разум настолько хорошо, что даже забыл об этом, — начала целительница и внимательно посмотрела на Гарри, словно желая убедиться в том, что тот ее понимает. Гарри можно было обвинить во многом. В ужасном вкусе — одни только вязаные носки чего стоят, — в раздражающем до зубовного скрежета оптимизме и морализаторстве, которое порой пробуждалось в нем совершенно не к месту. Но дураком его назвать было нельзя. — Скорее всего, мистер Малфой еще подростком понял, что он гей — или что мысль о сексе с мужчиной как минимум не вызывает в нем отвращения. Но для Пожирателей гомосексуальность была ничуть не лучше магглорожденности. Поэтому спрятать эту часть себя стало для мистера Малфоя вопросом жизни и смерти. И он настолько в этом преуспел, что забыл о своей ориентации целиком и полностью. Для него и по сей день "быть геем" значит "умереть", — продолжила целительница. Гарри с ужасом уставился на Драко. Тот только пожал плечами. Звучало это просто кошмарно, но ему самому все казалось не таким уж и страшным. — С чувствами и сексуальностью дела обстоят точно так же. Он предпочел все это спрятать, поэтому ему так сложно сейчас выразить дружеское расположение и любовь. Он чувствует это, но полностью потерял связь с той частью мозга, которая отвечает за проявление чувств, — сказала целительница. Гарри шокировано почесал в затылке. Драко улыбнулся: этот жест вызвал в нем целую бурю приятных эмоций. — Значит, он спрятал все свои чувства при помощи окклюменции? — растерянно переспросил Гарри и сжал руку Драко так сильно, что стало больно. Драко это не напугало. Он успокаивающе погладил пальцы, как тисками сдавливающие его ладонь. — Полагаю, он понял на шестом курсе, что Волдеморт без колебаний использует его любовь к родителям. И он скрыл ее — а заодно и все остальные чувства, будь то дружеские или любовные. И, конечно же, запрятал поглубже тот факт, что он гей. Это было для него единственным способом выжить, — сказала Симс. — Но как… Почему ты потом снова все не вспомнил? — спросил Гарри, глядя Драко в глаза. Драко беспомощно пожал плечами. — Я просто не знал, что мне есть что вспоминать, — тихо сказал он. Симс внимательно наблюдала за ним и молчала, наверное, дожидаясь, что он скажет что-нибудь еще, а потом объяснила сама: — Похоже, он пользовался окклюменцией не менее полугода, мистер Поттер, причем в очень тяжелой, опасной для жизни обстановке. Трудно было в таких условиях не потерять себя — ну или по крайней мере часть себя. — Но вы-то тогда откуда все узнали? — спросил Гарри и ослабил хватку. Он виновато взглянул на Драко и, притянув его руку к губам, поцеловал покрасневшие пальцы. И Драко на мгновение забыл, зачем они оба здесь. Он даже удивился, когда Симс снова заговорила: — Когда он нам сказал, что совсем не может летать, хотя раньше был в этом хорош, мы насторожились и провели пару тестов. Так и заметили, что некоторые участки его мозга совершенно не используются. — Симс откашлялась. Гарри озадачился. — Так летать ты не можешь тоже поэтому? — растерянно спросил он. — Ты и это скрыл от Волдеморта, что ли? — Да, та часть мозга, которая отвечает за пользование магическим транспортом, тоже слегка задета. И да, именно поэтому мистер Малфой не может больше ни летать, ни аппарировать. И вызывать Патронуса он также не может. Не то чтобы для него было важно спрятать свое умение, скорее всего, эта часть мозга просто расположена рядом с теми участками, которые он должен был закрыть ото всех. И по нелепой случайности он закрыл и ее тоже. Гарри казался совершенно выбитым из колеи. Но в его взгляде не было ни жалости, ни отвращения. Он просто продолжал держать Драко за руку. — Но Драко поправится? — тихо спросил он. Симс улыбнулась. — Разве это не очевидно? — Она кивнула на их переплетенные пальцы. — Что ж, это успокаивает. — Гарри снова сильно сжал его ладонь. Он все еще выглядел потрясенным и очень грустным. Драко его понимал. Астория и Нарцисса тоже были в шоке, когда Симс им все объяснила. — Думаю, он сможет снова научиться летать и, скорее всего, когда-нибудь будет нормально относиться к своей ориентации. Он уже так многого достиг. Но он должен быть готов навести порядок в своих мозгах, — признала Симс и строго посмотрела на Драко. Драко скривился. Он представлял свой мозг чем-то вроде большого дома, несколько комнат в котором оказались разрушены взрывом. И от одной только мысли, что нужно туда войти и прибраться, его начинало тошнить. Мало ли что там можно найти. Он был геем и уже знал об этом. Но он боялся узнать что-нибудь еще. Симс, к счастью, понимала, в чем проблема, и пыталась его успокоить. — Понадобится немало времени, чтобы мистер Малфой полностью восстановился, и все, что я могу вам посоветовать, — это быть очень внимательными друг к другу. Старайтесь побольше общаться. Драко, вас это особенно касается. Рассказывайте мистеру Поттеру, вашему сыну, вашей жене о том, что чувствуете, снова и снова. И если не получается выразить чувства словами, ищите другие способы коммуникации. — Она улыбнулась Драко, и он улыбнулся ей в ответ. — У вас есть музыка. Если не даются слова, используйте ее. Драко торопливо кивнул. Она часто это повторяла. И он был рад, что она останется его целительницей, даже когда его выпишут отсюда. Она заверила его, что станет принимать его дважды в неделю. Симс обратилась к Гарри. — Мистер Поттер, просто наберитесь терпения. До сих пор вам это хорошо удавалось. Я надеюсь, у вас двоих все получится. Вы очень подходите друг другу. Она поднялась и протянула Гарри руку. Драко же она похлопала по плечу. И он знал, что она им гордится. Гарри все еще задумчиво почесывал в затылке, хотя психолог уже давно ушла. Тишина в комнате удручала. — Будешь так чесаться, залысины появятся. Можешь тогда сразу же забыть обо мне, — наконец решился нарушить молчание обеспокоенный Драко. Гарри тут же опустил руку. — Вот, значит, как, — буркнул он, — это не слишком-то радует, знаешь ли. — Ну конечно, залысины вообще мало кого радуют, — рассеянно заявил Драко и задумчиво уставился в окно. Шел снег, первый в этом году. Драко хотелось, чтобы Гарри наконец-то перестал молчать. Это нервировало. И с какой стати, спрашивается, Гарри отпустил его руку? — А Бут… э-э-э, он все еще готовит твистеры? — наконец поинтересовался Драко. Гарри добрел до кровати и бухнулся на нее. На кровать Драко! О Мерлин! Как же это бесило! Драко беспокойно заерзал на стуле. И тут Поттер неожиданно зашвырнул свои сандалии в угол. Они просвистели в опасной близости от Драко, и тот вздрогнул. Он рассерженно уставился на Гарри — и злость тут же куда-то испарилась. Драко со вздохом перевел взгляд на сандалии и задался вопросом, как вообще можно носить такую обувь. Снег же на улице. Гарри подтянул ноги к груди и принялся с интересом рассматривать Драко. — Не знаю, — наконец сказал он и уставился в окно. Драко с беспокойством наблюдал за тем, как он удобнее устраивается на его постели и опирается подбородком о колени. Нет, ну как же все-таки можно носить сандалии при такой-то погоде? Даже Поттер должен был заметить, что для них уже слишком холодно. — Твистеры Терри меня больше не касаются, — добавил Гарри. — Мне казалось, я тебе об этом говорил. — Жаль, — пробормотал Драко и подумал, что твистеры, вообще-то, были очень вкусными. И тут до него дошло. — Он что, ушел? — поинтересовался Драко, и сердце быстро-быстро застучало у него в груди. Бут представлял собой проблему, о которой Драко никогда не решился бы заговорить. Он только с психологом ее иногда обсуждал. Бут был как бельмо на глазу, и Симс спрашивала, как Драко собирается справиться с этой ситуацией. Драко не знал. Если бы у него имелись деньги, он бы попробовал отправить Бута в какое-нибудь путешествие. Но денег у него не было. — Да, он ушел, — подтвердил Гарри и усмехнулся. — Еще восемь недель назад. — Восемь недель? — поразился Драко. — Но что случилось? — Я влюбился, — признался Гарри, — и это показало мне, что у нас с Терри что-то определенно пошло не так. Драко мрачно разглядывал его. Ну просто здорово, стоило только избавиться от Бута, как тут же появился кто-то другой. А Драко-то считал, что они с Гарри стали… а кем, собственно? Парой? Драко вздохнул. Симс говорила, что ему нужно просто спросить об этом Гарри, но как можно о таком спрашивать? Внутри все холодело, когда Драко думал, что Гарри в кого-то влюбился. Ему не нужен был ещё один соперник. Нет, однозначно не нужен. — Чего ты так злобно на меня смотришь? — спросил Гарри и снова почесал в затылке. Драко не знал ответа. И не собирался его искать. Пусть этот проклятый идиот убирается отсюда и обхаживает своего нового любовника. Драко скрестил руки на груди и уставился в окно. — Эй, ну чего ты дуешься? — спросил Гарри. Он подался вперед и схватил Драко за руку. И как бы Драко ни злился на него, ощущать тепло его пальцев на своей ладони было все равно приятно. Он вздохнул и позволил подтащить себя к кровати. — Сядь, — тихо попросил Гарри. Драко застонал и покачал головой. Это было уж слишком. Он бы сейчас с удовольствием взял скрипку и поиграл немного, чтобы успокоиться. Целительница всегда подчеркивала, что он имеет полное право в любую минуту уединиться и поиграть, если ему будет плохо. Но он не мог этого сделать. Слишком уж обеспокоенно смотрел на него Гарри. Драко опустил взгляд на их переплетенные руки. Осторожно провел большим пальцем по запястью Гарри, так, как тот и сам часто делал. — А ты сможешь когда-нибудь… ну, разлюбить? Как считаешь? — с надеждой спросил он и тяжело сглотнул. Гарри непонимающе смотрел на него. Потом осторожно потянул Драко к себе на кровать. На этот раз Драко не сопротивлялся и уселся на краешек матраса. Гарри не переставая гладил его ладонь. — Ты правда думаешь, что было бы лучше, если бы я в тебя не влюблялся? — наконец спросил он. Драко зашелся кашлем. А потом покраснел и почему-то рассмеялся, и Гарри рассмеялся тоже. И Драко почувствовал, что тот понял, как же он рад, понял без всяких слов. Гарри не был влюблен в кого-то там! Он был влюблен в него, Драко! — Не желаешь сесть поближе? — спросил Гарри. Драко кивнул и, передвинувшись, прислонился спиной к его груди. И когда Гарри обнял его за плечи, Драко вцепился в его руки. Не потому, что опасался быть задушенным, нет. Просто чтобы быть еще ближе. — Такой красивый снег, — прошептал Гарри ему на ухо. Драко не ответил. Ему не нужно было ничего говорить: Гарри, похоже, осознавал, что он слишком взволнован, чтобы выдавить из себя хоть слово. Им столько всего нужно было обсудить. Драко подозревал, что Гарри хотелось бы еще многое прояснить о его болезни, но, кажется, тот прекрасно понимал, что говорить об этом Драко пока совершенно не желал. Астория и Нарцисса забросали его вопросами, как только Симс им все рассказала, так что день у него тогда выдался очень непростым. Драко потом провел несколько часов за пианино, прежде чем сумел придти в себя. Миссис Лонгботтом была очень рада. — Я… мы… ну, то есть… Все эти штуки в моей голове, полеты и окклюменция… — начал он. — Потом поговорим, — мягко перебил его Гарри. — Но… да. — Драко с облегчением закрыл глаза. — Спасибо, — пробормотал он. — Не за что, — ответил Гарри и, устроив голову на его плече, осторожно поцеловал Драко в щеку. Они молча наблюдали за тем, как на землю тихо ложится снег.