Назгул страны Рун

Попытки расспросить Фада о детских воспоминаниях оборачиваются для принцессы разочаровывающим провалом. Каждый царапающий своими выверенностью и холодностью рассказ, похожий на высушенный скелет рыбы, выброшенной на берег прибоем, юноша предваряет ремарками о том, что правда известна ему лишь с чужих слов. Лишенный красок отпечаток чужого воображения, блестящая обманка, пустая расколотая пиньята. Некогда только постоянное присутствие Аин помешало Хинд связать брата клятвой при первой же возможности отомстить Палландо. Идея, некогда казавшаяся героической и даже по-рыцарски благородной, теперь представляется самоубийственным безумием. Если Фад уговорил Иштар привезти его на остров ради возмездия, любая выходка может аукнуться не только его покровительнице, но и истерлингам, за которых она явилась ходатайствовать. Враг много лет находится от Эрэндис на расстоянии вытянутой руки. Не следует обманываться возрастом Палландо - репутацией своей синие маги обзавелись неспроста, и едва ли их может убить удар клинка или подсыпанный в вино яд. Впрочем, Палландо никогда не пьет вина, даже из королевских виноделен, выше самых изысканных напитков ценя ключевую воду. Эрэндис наблюдает за стариком весь ужин, и от ее внимания не укрыться тому, с каким снисходительным равнодушием он отрезает крошечные кусочки от зажаренного на вертеле гуся. Словно это не он проделал далекий путь с континента, и разделяет с ними трапезу, лишь следуя дворцовому этикету, а на деле вовсе не получая удовольствия от еды. К вящему облегчению Эрэндис, Иштар является на пир без свиты. Повара сегодня постарались на славу, но отчего-то у принцессы, как и у мага, нет аппетита. Вместе с закатом на горы опускается красноватый туман, и если не сводить взгляда с горизонта, можно представить, что скрутившееся пространство само перенесло тебя на сотни километров к югу. Эрэндис ужасно хочется отослать подальше навязчивых племянниц королевы, что, не успев приехать, уже собрались вокруг Иштар стайкой галдящих сорок. Каждой интересно услышать об Умбаре, и принцесса теряется среди описаний восточного рынка, ароматов парфюмерных масел и горчащих пустырником зелий, шорохов богатых тканей, расшитых золотом, и блеска выточенных из белоснежной кости рукояток кинжалов и статуэток канувших в безвестность богов. - Кость элефантов - одна из самых прибыльных статей экспорта из Кханда, - с гордостью сообщает Иштар, словно невзначая демонстрируя один из таких резных браслетов. Надпись на нем выполнена столь тонко, что в полумраке королевских покоев, при одном лишь свете оплывших свечей, Эрэндис не может прочитать плетение рун. - В Умбаре даже небольшую часть бивня можно продать за огромные деньги. Кроме того, у нас есть алмазы сказочной красоты. Старейшины еще помнят кровавые войны, что велись за эти камни. Стоило одному из племен напасть на самое поверхностное месторождение, как они тут же начинали воевать с соседями. У нас считали, что это проклятие, довлеющее над Сильмариллами, нашло такое неожиданное выражение. Ведь один из камней сгинул в огненной расселине, пусть и далеко отсюда, а о свойстве Сильмариллов влиять на судьбы всех трех стихий известно еще из эльфийских сказаний и песен. Заново крупицы этого света уже не собрать, но порой и отраженный блеск может ослепить. Эрэндис не удерживается от пренебрежительного взгляда - едва ли названные кузины понимают что-то в преданиях эльфов. Познания их не простираются дальше сказок о Берене и Лютиэн, в интерпретации матерей и нянюшек обросших преувеличениями. Принцесса оказывается права: любознательность кузин имеет свои пределы, и внимание их вскоре всецело сосредотачивается на танцах. - Людям Запада удобнее считать нас эдакой колонией Мордора, "рабами Саурона", - насмешливо подмечает Иштар, крутя в руках пустой хрустальный бокал. - И я могу понять ваш образ мышления. Когда я впервые оказалась в Кханде, мне внезапно понравилось чувствовать себя благодетельницей. Это льстило моему самолюбию. - Вы не верите, что вариаги примут власть нашего государя? - осторожно спрашивает Эрэндис. Обычно Иштар аккуратно обходит разговоры о политике. - Они могут поднять восстание? - Для восстания необходимы определенные единство и дисциплина, вы со мной согласитесь? - отвечает Иштар. - Вариагов и истерлингов не примирили даже годы войн под знаменами Владыки. Смертному это, тем более, не по силам. Однако, вам, принцесса, тревожиться не о чем. Если на юге и вспыхнет новая война, до вашей страны она не докатится. А вот наше общество очень быстро вернется к тому, с чего начинало - к братоубийственным войнам, грабежам, работорговле и человеческим жертвоприношениям. К тому, с чем боролся лорд Майрон, пока благополучие земель востока не отступило для него на второй план. - Если жизнь в Кханде при Тар-Майроне была такой прекрасной, отчего же ваши кланы не выступили сообща против войск нашего государя? - не выдерживает Эрэндис. - И не говорите мне о том, как высоко у вас ценят человеческую жизнь. Я хорошо помню, что вариаги не были так привередливы в выборе средств, совершая налеты на Рун. - Люди редко выбирают то, что является для них настоящим благом, - пожимает плечами Иштар. - Вы не представляете, Эрэндис, что значит пытаться руководить десятками племен, которых не объединяет ничто, кроме горячего желания голыми руками вцепиться в горло соседям. Вы можете скептически относиться к интеллекту орков, но их, по крайней мере, способен обуздать подсознательный ужас перед силой, которой они обязаны своим появлением на свет. Людей, лишенных страха перед смертью и опасностями, контролировать невозможно, - она с тихим звоном ставит бокал на поднос. - Без протектората Тар-Майрона Харад очень быстро попытается установить над Кхандом свою власть. Люди мельчают, вместе с ними мельчают их цели и их сокровища. Иштар - превосходная рассказчица, с этим не поспорить. Королевский менестрель заводит очередную песенку с незамысловатым мотивом, а Эрэндис чувствует, как у нее неумолимо портится настроение. - Политику Харада определяет не его правитель, - продолжает Иштар. - Да, у него есть дворец, жены, наложницы, великолепные лошади… целый город, что формально считается столицей харадрим, а на деле представляет собой огромную перенаселенную стоянку кочевников, давно переставшую окупать затраты на свое содержание. По-настоящему важные дела вершатся в Умбаре, хотя по ряду причин они и предпочитают именовать себя себя независимым городом-государством. Многие чужеземцы, кстати, так и считают, не вникая в подробности. И Умбар, принцесса, не пришлет в Нуменорэ своих послов. Я могу подписать десятки договоров о мире с королем Ар-Фаразоном, с делегацией, что прибудет от нынешнего правителя, но сгодятся эти груды пергамента разве что на растопку костра. О чем тут говорить, когда чуть ли не у каждого клана есть свое название для этой земли, и им не свойственно сковывать себя границами и обязательствами? - Кто же все решает, если правитель так слаб? - удивленно смотрит Эрэндис. - Приближенные и министры? Его королева? Его полководцы? Если на мгновение поддаться иллюзии от игры света, может показаться, что в глазах Иштар вскидывается золотистое пламя. - Я-то думала, что рассказала достаточно об обычаях востока, чтобы вы все поняли, Эрэндис. Умбар - это город жертвенников и храмов, единственное место, где память о прошлом сохранилась в первозданном виде, изученная и записанная, не искаженная множеством предрассудков и толкований. Кто обладает там влиянием, так это жрецы. Я здесь, потому что надеюсь, что милость короля поможет мне склонить жрецов к решению, выгодному для Кханда. Уж они-то знают, что Ар-Фаразон ни за что не ввяжется в изнурительное противостояние с племенами, вооруженными копьями и примитивными катапультами. Зато он с легкостью может сравнять Умбар с землей, и сил корсарского флота не хватит на войну с объединенными армиями людей и эльфов. - Сомневаюсь, что его величество обратится к королю Гил-Галаду, - возражает Эрэндис. - Отношения с эльфами изменились… Сейчас даже мне сложно поверить в то, что их кровь текла в жилах первого короля Нуменорэ… Среди подданных Гил-Галада есть те, кто помнит Войну Гнева и то, что ей предшествовало, помнит гибель Гвайт-и-Мирдайн. Они только порадуются, если Умбара и принятых в нем порядков не станет. Так картина их идеального мира будет завершена. - Тем важнее для харадрим заручиться поддержкой людей запада, - отвечает Иштар. - Боль притупляется, все забывается и проходит. Вместе с Белериандом были утеряны не только воспоминания о Владыке, эльфы уничтожили часть и своей истории. Лучшие представители их народа давно в Валиноре. Они не стали продолжать войну с Мордором, без особой нужды не нападут и на Умбар. Если наши интересы с королем Ар-Фаразоном совпадут, вместе нам удастся убедить жрецов сотрудничать. В сущности, настоящую проблему представляет только один. - Кто он? - тихо спрашивает Эрэндис. - Чего он добивается? - Я мало знаю этого человека, никогда его не встречала, - разводит руками Иштар. - По происхождению он вастак. Крайне нетерпим к вариагам. Презрение, временами граничащее с ненавистью. Причины он не озвучивает. Впрочем, - он легко улыбается, - не все так безнадежно. Чем дальше, тем больше я верю в то, что смогу сделать ему достойное предложение, - она переводит хитрый взгляд в другую часть зала. - Мне кажется, или ваша кузина пытается произвести впечатление на лорда Исилдура? Эрэндис нехотя поворачивается, и лицо ее предсказуемо мрачнеет. Встречаясь с родственницами только по настоянию королевы, она успевает отвыкнуть от их извечных жеманства и кокетства, выработанных годами жизни при дворе. - Глупости, - сквозь зубы цедит она и раздраженно берет с подноса гроздь винограда. - Исилиэль глупее дрессированной обезьянки ее величества. О чем Исилдуру с ней говорить? О том, что теперь, когда на юге якобы наступил мир, можно привозить в Роменну в два раза больше шелковых тканей и засахаренных фруктов? Иштар весело смеется, запрокинув голову, и увесистые серьги в ее ушах издевательски позвякивают. - Ваше воспитание забавляет меня, Эрэндис. Сдается мне, вы не слишком уж соответствуете представлениям королевы о том, как должна вести себя девушка из благородного дома. Но еще меньше вы похожи на вастакскую женщину. Вы не воин, вы любите книги, интриги, загадки… Не ошибусь, предположив, что вы не раз представляли себя в Совете Скипетра вместо этих замшелых стариков, игра которых давно окончена... - Мои желания не имеют значения, Иштар, - не сразу отзывается Эрэндис. - Не мне переписывать веками заведенные в Нуменорэ традиции престолонаследования. Как бы вы высоко меня ни ценили, я не дочь короля и никогда ей не стану. Вы лучше других представляете, что значит считаться потомками предателей. Со мной эта дурная слава тоже останется на всю жизнь. - Вы кое-кого напоминаете мне, принцесса, - задумчиво, будто размышляя вслух, протягивает Иштар. - Ту, что раньше носила мой вам подарок. - Не сравнивайте меня с этой чудовищной тварью! - Эрэндис содрогается от ужаса. - Откуда вам знать, какой она была? Она давно на дне моря, и прошлое, над которым вы так трясетесь, осталось там же, - к ее глазам подступают предательские слезы. - Ничто и никогда не возвращается, Иштар. - Даже если остается кто-то, ждущий тебя по ту сторону чертогов Мандоса? - поводит та плечом. - Мелькору служили многие майар, и лишь отдельные удостоились того, чтобы их имена были записаны. Умбарские жрецы считают, реально лишь то, что отражено в Книге Судеб. И вы, Эрэндис, определенно не из тех, кто станет довольствоваться ролью безликой тени. Если это неправда, значит, я совершенно не разбираюсь в жизни, - она вдруг указывает в центр зала. - Вы только посмотрите! Они привезли дрессированных тигрят! Ее величество приглашала меня посетить королевский зверинец третьего дня, вы же составите мне компанию? - С радостью, Иштар, - бесцветно отвечает Эрэндис. Тигрята сейчас последнее, что способно вернуть ей расположение духа. Когда Эрэндис выходит на огромный балкон, огражденный мраморными колоннами, она не сразу замечает последовавшую за ней тень. Где-то на горизонте дева Великого моря, закутанная в расшитый капельками звезд и брызгов морской пены плащ, бродит по своим владениям. В свете Тилиона пряди ее облачных кудрей кажутся седыми, а под прицелом внимательных глаз неловко и даже страшно размышлять об услышанном. Когда Палландо осторожно касается локтя принцессы, та неловко отшатывается, словно от укуса змеи. - Миледи, - весь вечер маг расточал любезности перед придворными дамами, и Эрэндис не сразу понимает, что сейчас он искал именно ее: - Удивительный вечер, не правда ли? - Вы правы, - Эрэндис посылает ему самую невинную из арсенала своих улыбок. - Напоминает наши праздники в столице. Вы же навестите Арменелос по пути на Менельтарму, когда его величество вернется? - Очень вероятно, - туманно отзывается Палландо. - Зависит от того, с какими результатами он вернется. - Что вы имеете в виду? - удивляется принцесса. - О результатах всем давно известно. Или вы сомневаетесь в нашей победе? - Смотря что вы подразумеваете под победой. Под вашей победой, в частности, - продолжает подначивать ее Палландо. - Я обратил внимание на то, что вы много времени проводите с леди Иштар, Эрэндис. Не лучшая компания для принцессы, должен заметить. - Положение обязывает меня быть любезной, - внутри Эрэндис вспыхивает неожиданная ярость. Какое право имеет злокозненный волшебник отчитывать ее, будто провинившегося ребенка! - Леди Иштар плохо сходится с людьми, а я изучала восточные языки. К тому же, у меня много свободного времени. - Леди Иштар превосходно и очень быстро заводит друзей, если это в ее интересах, - резко обрывает ее Палландо. - Я ведь знаю эту особу с самого детства. Она сильно изменилась с тех пор. Кто бы мог представить, что из гадкого утенка вырастет такая красавица. И убеждать умеет, этого не отнять. Должно быть, Иштар уже сделала все для того, чтобы вы пожалели, что не выросли где-нибудь на задворках цивилизации среди дикарей и головорезов. Эрэндис мысленно считает до десяти, что не слишком помогает ей успокоиться. - Леди Иштар, конечно, рассказывает о родине, - медленно отвечает она. - Королеве, племянницам королевы, иногда мне. Зачем вы делаете это, господин Палландо? - Чтобы избавить вас от глупых иллюзий, - фыркает маг. - Я повидал барышень вашего склада. Вы обожаете все романтизировать. В вашем воображении все красивы, молоды и вечно счастливы, если страдают, то непременно окруженные ароматом роз и сиянием звезд, а сражаются исключительно на деревянных клинках. Я поездил по вашему обожаемому Кханду, по Рун, и вдоволь наслушался местных легенд. Чуть было не расплакался от умиления. Всех, кто не разделяет эту сахарную эйфорию, там крайне недолюбливают. Спасибо им за это. Эру сохрани, похвалят - нужно будет бежать из Средиземья подальше. Только почему-то они крайне редко рассказывают о реках крови и тактике выжженной земли, которой придерживались в Ангбанде. И о тех истерлингах, что оказались загнаны в ловушку предательством Моргота, не продвинувшись дальше Хитлума. Леди Иштар любит притворяться, что у нее короткая память, но вы должны понимать, с кем имеете дело, Эрэндис. Эти существа не люди. Они жестоки и беспощадны к врагам, двуличны по отношению к слугам и временным союзникам, а друзья им не нужны. - А что же говорить о вас? - намерение Палландо затеять ссору столь очевидно, что выше сил Эрэндис промолчать. - Вы ведь тоже не человек. Вы утверждаете, что владеете магией. Тем, кого я встречала раньше, такое недоступно. Самые древние старики считают, что вы жили в Средиземье всегда. В Нуменорэ давно уже нет таких долгожителей. Вы водите дружбу с эльфами. Вы тоже одно из таких существ, так почему я должна думать, что вы желаете мне добра? - Вы со своей глупостью мне безразличны, - парирует Палландо. - Меня тревожит будущее Средиземья. Если мои подозрения относительно леди Иштар верны, вы даже представить себе не можете, в какое болото затянет остров самонадеянность вашей королевы. Эрэндис все же оставляет последнее слово за собой. - Если у вас есть доказательства, господин Палландо, не упустите шанс поговорить с государем. Его ведь всегда так волнует ваше мнение. Часы рассвета обрушиваются на Эрэндис вереницей голосов, доносящихся из сада, и хотя край неба едва тронула персиковая полоска лучей восходящего солнца, она приказывает подать легкий завтрак. Служанка расставляет на низком столике фрукты и горячую выпечку - королева часто страдает от бессонницы, и на дворцовой кухне в любое время царит боевая готовность, - и рассказывает о том, что лорд Аланор с отрядом своих верных воинов ступил на нуменорский берег в тот самый момент, когда принцесса умирала от негодования, выслушивая дерзости Палландо. - Как, Аланор здесь? - Эрэндис, от волнения позабыв обуться, спрыгивает на ледяные камни остывшего за ночь пола. - Но почему они разделились? - Господа мне о своих делах не докладывают, - поджимает губы девушка. - Но я слышала разговор госпожи Адэнель с начальником охраны. Похоже, даже ее величество ничего толком не разобрали. Лорд Аланор повел себя очень странно. - Аланор всегда был немного эксцентричен, - принцесса хмурится, понимая, что уж верной Адэнели сплетничать не свойственно, и беспокойство ее, скорее всего, совершенно искреннее. - Я передумала, я не голодна. Можешь взять фрукты и пирог для своих братьев и сестер. Лишь отмахнувшись от благодарностей служанки, Эрэндис спешит в город, не попросив приготовить паланкин. Если за эти месяцы привычки лорда Аланора не претерпели кардинальных изменений, она знает, где его искать. Дверь открывает богато одетая женщина, настолько старая, что за морщинами почти не разглядеть ее настоящего лица. Держится, впрочем, она вполне молодцевато, а украшенная драгоценными камнями резная трость, позабытая, пылится в углу. - Ваше высочество! - тетушка Иорет, единственная родственница лорда Аланора, еще не ушедшая в мир иной, широко улыбается - этой гостье она всегда рада. - Вот так приятный сюрприз! Аланор говорил, что вы прибежите, как только услышите новости, и просил передать, чтобы вы не тревожились попусту. С государем все в порядке, он будет в Роменне через неделю. - Почему они вернулись порознь? - удивляется Эрэндис. - Непохоже на его величество, отослать от себя Аланора. Я надеюсь, дело не в ссоре? - Конечно, нет, миледи, откуда такие мысли! У государя было важное поручение для моего мальчика. Кое-что, не терпещее отлагательств. - Вот как? - Эрэндис недоверчиво закусывает губу. - А где сейчас Аланор? Я по нему скучала, хочу скорее увидеться. - Милая, сегодня не получится, если только у вас нет быстроногого коня, - качает головой тетушка Иорет. - Вы разминулись, сейчас Аланор, должно быть, на полпути к Арменелосу. Вернулся из самой Темной Башни, а дома и часа не провел, вот это никуда не годится! - Арменелос? - озадаченно произносит Эрэндис. - Это значит, государь не планирует задержаться в Роменне? Я думала, он, как обычно, захочет провести последние дни лета у моря... - Значит, планы Фаразона изменились, и что с того? Король не стал бы посылать моего племянника в Арменелос по пустякам. Я уже отдала приказ собирать вещи. Через несколько дней Аланор приведет наш столичный дом в порядок, и я перееду следом за ним. Сейчас я не могу достойно принять вас, Эрэндис, но вы ведь не сочтете за труд навестить старую женщину в столице? - Фаразон не стал бы посылать его в Арменелос по пустякам, - до крайности раздраженная Ар-Зимрафель повторяет слова тетушки Иорет, и хорошо знакомая с жестким нравом королевы Эрэндис старается держаться в тени, чтобы не попасть под горячую руку. - Мой муж что-то от меня скрывает. Он дал лорду Аланору письмо, воспрещающее чинить ему препятствия и досаждать вопросами, письмо, скрепленное королевской печатью! Один из лучших полководцев королевства возвращается с войны и вместо того, чтобы держать ответ перед своей королевой, едва ли не бежит из города, словно он преступник или мальчишка-посыльный! К чему эта секретность? Неужели война прошла не так успешно, как мы думали? - она все больше мрачнеет. - Что-то пошло не по плану... Или может быть, - замирает она от неожиданной мысли, - Фаразон привез с континента женщину и хочет скрыть ее от меня? - Какие нелепые предположения, ваше величество! - спешит вмешаться Эрэндис, пока воображение Ар-Зимрафель не завело ее на опасную тропу. - Уверена, мотивы короля совершенно прозрачны. Времени на подготовку к восхождению на Менельтарму остается все меньше, наверняка, миссия лорда Аланора - в том, чтобы в срок завершить приготовления. - Вы сами не верите в то, что говорите, - сердито смотрит на нее Ар-Зимрафель. - Фаразон с радостью бы повоевал еще месяц-другой, лишь бы пропустить праздник и избежать связанной с ним головной боли. Нет, Аланор что-то замышляет. И вы выясните, что именно. - Я? - широко раскрывает глаза Эрэндис. - Но как я это сделаю, моя госпожа? Королева долго сидит неподвижно, сцепив перед собой руки. - Это приглашение его тетки, леди Иорет, пришлось весьма кстати, - наконец, откликается она. - Всем известно, что вы в хороших отношениях. Вы можете сопровождать ее до Арменелоса и дожидаться нас там. Пожилым женщинам нехорошо в одиночестве совершать поездки на большие расстояния. Мало ли что может случиться в пути. - Но что я буду делать в доме лорда Аланора? - удивляется Эрэндис. - Следить за ним, как я следила за Иштар? Не думаю, что он окажется так же разговорчив, как бы высоко меня ни ценил. - А вам и не нужно надоедать ему пустой болтовней, - королева недобро щурится. - Смотрите. Слушайте. Наблюдайте. Роменна не единственный порт Нуменорэ. Корабли с юга проходят Ниндамос, и ни у кого не возникнет подозрений, если одно или два судна пришвартуются в местной гавани. Оттуда несложно подняться по реке и добраться до Арменелоса раньше нас. Если Фаразон рассчитывает что-то или кого-то от меня спрятать, лучшего способа не найти. Думаю, стоит прямо сейчас предупредить леди Иорет, чтобы включила вас в свои планы. Я передам для нее подарок. Она не сможет ответить отказом. - А как же Иштар? - обеспокоенно спрашивает принцесса. В ее планы совсем не входит оставлять Фада свободно бродить по летнему дворцу в непосредственной близости от Палландо. Не ровен счет, хитрый маг заподозрит что-то, а ее не окажется рядом, чтобы отвести беду. - Она поедет с вами, - решительно отвечает Ар-Зимрафель. - Фаразон переживет, если Иштар не явится приветствовать его в порту. Не хватало еще, чтобы в этой суматохе она сбежала или попыталась заморочить голову представителям южан, что будут здесь со дня на день. Я уже давно искала повод отослать ее в столицу. Иштар надеется через вас подобраться к нам. Пусть думает, что ей это удалось. - Кто-то из дворца поедет с нами? - осторожно осведомляется Эрэндис. - Или вы предпочтете, чтобы нас окружали посторонние, незаинтересованные люди? - Не вижу большой проблемы, если Иштар заберет своего слугу, от него все равно никакой пользы, - позволяет королева. - Если девушка, что служила вам все лето, подойдет, можете взять с собой и ее. И, разумеется, кто-то должен охранять вас в пути, иначе Фаразону ваше путешествие совсем не понравится... Эрэндис склоняет голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку. У нее нет ни капли сомнений на предмет того, кто из дворцовых стражей идеально подойдет на предложенную роль. И лишь много позже, возвращаясь от безгранично благодарной королевской семье за участие тетушки Иорет, она вдруг понимает, что за мысль все это время подспудно точила ее разум, впиваясь в солнечное сплетение острыми кошачьими коготками. Дело не в возмутительной наглости Палландо и не в секретах короля. Ее беспокоит Иштар. Иштар назвала Владыку по имени, так, словно в этом не было ничего особенного, и, похоже, сама не заметила оговорки.