Поруганные

Девочка сонно шевелилась на руках Валерии, детские волосы прилипли к влажному лбу, щеки раскраснелись, а маленький алый рот расслабленно раскрылся. Такая кроха... Сколько ей? Года три, не многим больше… Я оглядел своих спутников - они молчали, пребывая каждый в собственном аду. Ни один из нас не мог найти силы взглянуть в глаза другого, каждый винил себя в мучениях, которые в скором времени выпадут на нашу долю. Мой взгляд остановился на Валерии. По её запыленным щекам текли слёзы, прокладывая себе влажное русло, смывая грязь. Валерия плачет! Смелая, эмансипированная Валерия дала волю горьким эмоциям, которые прожигали, проедали кислотой наши внутренности - обреченных на смерть людей. Я не могу осуждать её за это, самому хочется волком завыть. Я усмехнулся собственной мысли. Волки! Монстры, что «заказали нас на обед» больно уж похожи на этих представителей местной фауны, прямо братья близнецы, будь они не ладны… Мы столько лет, умирая от страха, прятались под землей, в недрах гниющей станции. Община редела с каждым годом всё больше и больше и в итоге наша численность уменьшилась до восьмидесяти трех человек. «Семидесяти двух»- поправил я себя мысленно. Одиннадцать членов общины умрут через… Через сколько, кстати, мы умрем? Не знаю? Судорожный вздох заставил мои легкие наполниться воздухом до отказа, в горле заболело, и я закашлялся. Валерия вопрошающе взглянула на меня, она совладала со своим страхом, и от слез остались лишь грязные разводы на лице. Я пододвинулся к ней и погладил по головке малышку, спавшую в её объятиях. - Как она? Такая хрупкая. Спит. Как она может спать?- спросил я. Лера, как завороженная, смотрела на девочку. - Она еще слишком маленькая. Как бы я хотела отключиться и не думать… - Ты знаешь, как её зовут? - Нет. А нужно ли узнавать? – с горечью спросила она. Я покачал головой. Зачем мне знать её имя, мы скоро отправимся к праотцам, так зачем будить ребенка ради имени? Пускай выспится перед тяжелым путешествием туда, где нам не придется жить как земляным червям, не придется ждать с содроганием, кто следующий из близких нам людей расстанется с жизнью… Лерины руки крепче прижали маленькое тельце. - Пускай спит. Наш тихий шепот привлек внимание Александра, он смотрел на нас диким, полным отчаяния взглядом, лицо было напряженно, губы превратились в белую тонкую полосу. Молодой человек оглядел свой отряд неудачников красными глазами, затем застонал и обхватил голову руками. Мда, выглядит он паршиво, ничего не скажешь. Александр был нашим лидером, к нему прислушивались не только сверстники, но и старшие. Светлая голова… И не ему надо сейчас убиваться из-за ловушки, в которую мы попали, если на то пошло, то мы все виноваты. Мы все, как один, кричали на совете, что необходимы перемены, что мы вымрем как мамонты, если не начать действовать и не взять судьбу за рога и бла-бла-бла и бла-бла-бла. Вот все как вышло! Перемены наступили, ликуй народ! Нас на обед сожрет урод! Я усмехнулся той галиматье, что копошилась в моем утомленном рассудке… Да, наша станция умирает, рушится на глазах и больше не способна обеспечить нам защиту, в которой мы так нуждаемся. А мы так хотим жить, пусть вся жизнь борьба и беспросветный ужас, но другой жизни мы не знаем и хотели сохранить ту, что получили в наследство от поруганного и ставшего к нам жестоким мира… Стало темно, странно нас держали в лучах огромного прожектора, так зачем его выключили? Как я оказался в лесу совершенно один? Внезапно я осознал, что вокруг меня столпились ОНИ! Белые, абсолютно белые и …голодные! Их дикие, черные глаза в темноте казались пустыми глазницами. Мое тело превратилось в мешок набитый соломой, и сознание наблюдало за ними сквозь узкие щели в полотняной тюрьме, оно было в ловушке и могло лишь в страхе слушать булькающее дыхание изголодавшихся монстров. И, чтобы вконец лишить меня рассудка, они исторгли звуки из своих прожорливых глоток, похожие на женские вопли ужаса, пробивающиеся сквозь толщу воды. Я вздрогнул и широко раскрыл глаза, но тот час же зажмурился. Свет прожектора ослепил, и глаза теперь болели, будто их хотели выдавить пальцами. Я понял, что просто напросто отключился от переутомления… Но вопль повторился вновь! На яву! Сквозь белые пятна перед глазами я увидел, что кто-то из отряда уже на ногах и застыл в ужасе. Крик повторился, но он был не совсем таким, как в моем сне, где он был полон желания и возбуждения. Сейчас в нем отчетливо слышалась агония, боль, отчаяние и он не был таким высоким, словно частотой в двадцать тысяч герц, нет, в этом крике проскакивал низкий мужской голос. Наконец, я смог отчетливо разглядеть своих спутников: они стояли сейчас с лицами белее снега, прислушиваясь к крику из самой адской пыточной. Александр снова обхватил руками голову, а Михей, обняв тощие колени руками, стонал, раскачиваясь и ударяясь спиной о каменную стену. У Алла сдали нервы, парень подпрыгнул как напружиненный и бегом устремился к стеклянному окну в стене. Он со всей силой ударил кулаками по гладкой и кажущейся хрупкой поверхности, так и не снизив скорости. Но стекло лишь задрожало и Алла отбросило назад. Дааа, хорошее стеклышко. Раздался щелчок, и тяжелая бронированная дверь стала медленно открываться. За несколько секунд в моей голове пронеслось множество картинок – мы окружены Бледными, они подкрадываются к нам, разинув обескровленные рты в мучительной жажде; нечто, змеиным броском, ударяет ближайшего к нам монстра, существа цепенеют в страхе; мы снова окружены … Это не нечто… Волки, огромные прямоходящие - будь оно всё неладно!- волки! Здесь и сейчас, находясь в этой серой бетонной коробке, мы ожидали свой смертный приговор. Да когда же откроется эта чертова дверь! Нет, пусть она опять закроется! Так, так, так, вдох-выдох, вдох-выдох. Дверь, с тихим «клац» встала в пазы в полу, и внутрь шагнули трое. Они выстроились косяком и стоящий впереди заговорил рычащим басом: - Мы приносим вам свои извинения, но иначе мы поступить не могли. Нахождение в изоляторе в течение суток – необходимая мера безопасности для тех, кто подвергся атаке стригоев. Мы замерли как кролики перед большущими удавами, изумлено моргая и переваривая сказанное. Мужчина, сложив на широкой груди руки, ожидал от нас реакции, мы же в свою очередь продолжали ошарашено смотреть. А посмотреть было на что. Вошедшие были впечатляющими. Все трое были воистину исполинских размеров, с едва заметной разницей в росте, да и судить об этой разнице было трудно, когда они стояли таким образом. Говоривший был смуглым, с угольно-черными волосами. Его лицо… я никогда не видел таких красивых и ярких лиц: прямой нос с небольшой горбинкой и узкими ноздрями, губы полные, четко очерченные, квадратный подбородок с небольшой ямочкой, черные брови с каким-то демоническим изгибом… А глаза: горящие и большие, цвета светлого янтаря. Таких у людей не бывает. Двое, пришедшие с ним, не были с лица столь удивительными, но все же впечатляли, да и глаза такие же – желтые, горящие. Одеты все как на подбор – плотные черные штаны, заправленные в видавшие виды высокие ботинки на толстой, ребристой подошве и потертые кожаные плащи. И всё. Мощные торсы ловили своими рельефами отсветы ламп. Первым пришел в себя Александр. - Стригоев? Вы так называете Бледных? – прохрипел он. - Пойдемте с нами, вопросы потом, сначала ужин. - И в каком виде мы будем присутствовать на ужине? С яблочком в зубах и морковкой в заднице?! Господи, помоги! У Леры сдали нервы. Можно понять. Мы все тут в состоянии «еще чуть-чуть и обмочусь». Брюнет медленно оглядел её своими нечеловеческими глазами. Ну да, она у нас красавица. Одна толстенная коса чего стоит, а яркие голубые глаза с лисьим разрезом, порой смущали даже меня. Я гневно воззрился на неё, а она лишь поджала губы и нагло смотрела на желтоглазого парня. Как-то мне попалась книжечка по физиогномике, и там говорилось, что женщины, обладающие большими глазами и полными губами, весьма глупые особы. Кажется, я в этом только что убедился! Мужчина медленно растянул губы в улыбке. Мама дорогая! Всё, где здесь туалет? Стыд то какой будет, если у меня по штанам растечется мокрое пятно! Полный рот острых белых зубов с большущими клыками, которые спускались от передних резцов на сантиметр больше положенного! Я услышал, как наша компания вздохнула, как единый организм. Лера вздрогнула, побледнела, но дерзких глаз не отвела. Ай, да молодец! - Девочка, для тебя у меня найдется более приятное занятие, если ты так любишь морковку. У дебоширки затряслись губы, глаза вот-вот покинут родные лунки, лицо приняло все оттенки красного. Но в следующее мгновение девушка набрала полную грудь воздуха и гневный порыв, как ветром сдуло. О! Значит, есть кто дома! Зубастый оглядел нашу скромную ободранную группу и продолжил рычащим басом: - Если вопросов больше нет, пройдемте с нами, - он указал рукой на дверь и стал разворачиваться, чтобы выйти. - Кто вы такие? – потребовал Александр. - Генно-модифицированные объекты боевого назначения. Можно просто – ГОБН. Он издевается? Что за гобэн? Я только о гоблинах знаю. Сказочных. - Кхм, - прокашлялся Александр, - а имя у Вас есть? Так держать Санек! Наши не сдаются! - Это, - он указал рукой на гиганта справа от него, - Кувалда, а это, - бугай слева,- Буря. А я…. - Извращенец? Нет, не угадала? - Валерия!- рявкнул наш командир. А нет, все же дома никого! Всё, Леркины тормоза вместе с инстинктом самосохранения, сделали нам ручкой. У неё так всегда: лучшая защита – нападение. И даже в такой опасной для нас ситуации Лерка себе не изменяет. Мужик снова показал все свои тридцать два острых – острейших, мать их так! – зуба: - Что ты лапонька, настолько мне с именем не повезло. Анубис меня зовут. - Анубис? А причем здесь египетское божество? – это уже я не стерпел. - А мы с ним как однояйцовые близнецы, - ухмыльнулся Анубис. Интересно, каким местом они так похожи? Ладно, не меня же так зовут. - А почему большого дядьку зовут Кувалда? – девочка давно проснулась и теперь висела на Валерии, как мартышка, засунув большой палец в чумазый ротик. - Ну, когда-нибудь ты увидишь, как этот «большой дядька» морды бьет. Анубис просто сиял в улыбке, если улыбку с такими зубами можно назвать сияющей, а вот Кувалда стал еще мрачнее. - А почему Буря?- не унималась малышка. - Он у нас в гневном порыве деревья выкорчевывает. Буря растянул физиономию в довольной улыбке. И снова клыки! - Мне Кувалда больше нравится, можно к нему на ручки! – не вопрос, скорей констатация факта, она уже тянулась к нему двумя руками. Мне бы её детскую непосредственность. Нашу группу охватило напряжение, мы не знали, как реагировать. По-большему счету вреда нам пока не причинили. Неожиданно для всех Кувалда покраснел от корней волос на лбу, до своей окладистой бороды, если фиолетово-бордовый можно назвать красным. - Конечно, малышка, почему нет! – живо откликнулся Анубис и протянул ей руки, чтобы передать своему товарищу. - Нет!- вырвалось у меня, а Валерия сильней прижала к себе девочку. - Не бойся, Кувалда её не обидит. Кувалда, возьми малышку. Мужчина уже не мог покраснеть сильнее, он просто подошел и забрал девочку из рук, держащих её. Малышка смотрела на него, как на большого игрушечного медведя. - У тебя такая бороодаааа! – радостно протянула она, ощупывая его русую мочалку. Кувалда что-то невнятно пробасил. Может, в их группе даром речи наделен только Анубис? - Теперь можем пойти и поужинать, после мы всё вам поясним. И Анубис вышел в дверь. Мы неуверенно пошли следом. Буря шел где-то сбоку от нас, а завершали процессию радостно щебетавшая девочка и красный как рак медведь с желтыми глазами. *** В металлических скобах, вдоль каменных стен, сухо трещали факелы, и наши тени беспорядочно перебегали от одного светового пятна к другому. Молчание затянулось, и не высказанные вслух мысли повисли гнетущей тяжестью. Я обернулся взглянуть на девочку. Она притихла на руках у своего нового няня и на его фоне казалась миниатюрной игрушкой. - Почему здесь горят факелы? – поинтересовался я. – В изоляторе было электричество. - Здесь слабые аккумуляторы, вся их энергия уходит на прожекторы в изоляторах. - А какая необходимость в столь ярком освещении именно в изоляторах. - Яркий электрический свет сильно дезориентирует их, а солнечный – заставляет плакать кровавыми слезами, – при этих словах, Анубис злорадно оскалился. - Кого «их»? – спросил Александр. - Стригоев, - ответил Анубис. - Кто это такие? Я уже спрашивал, но Вы не ответили. Мы бы хотели знать, почему нас держали так долго без еды, питья и возможности выйти в туалет? – начал распаляться Алекс. - Мы посчитали, что вам в первую очередь нужна горячая еда и питье, а потом ответы. - Нет, я думаю сначала ответы, потом уже все остальное. - Вы думаете, а как думают остальные? - он остановился и обвел нас своим горящим взглядом. Среди нас раздалось возбужденное бормотание. Все мы думали одинаково на этот момент. - Хорошо. Значит ответы. Кувалда, отведи ребенка к остальным. - Нет,- возразил я, - девочка останется с нами! - Как тебя зовут парень? - Ринат. - Ринат, там, куда мы сейчас пойдем ребенку не место. - Но… - Поверь мне. Не место. Мне ничего не оставалось, как поверить. Мы остановились напротив большого окна, ведущего в ярко освещенную комнату с грязными бетонными стенами. В самом дальнем углу скорчился Бледный, скрывая лицо в коленях и закрываясь руками. Существо было обнажено. Почти все тело являлось безволосым и белым, только вены вились синими реками, да редкие клочья волос облепили череп. Он тихо раскачивался из стороны в сторону: туда-сюда, туда-сюда. Если бы мы находились рядом, то наверняка услышали бы тихий скулеж. - Это отец девочки, а её мать растерзали на куски. Мы посадили его в отдельный изолятор, потому что видели открытые раны на его теле. Вы же все выглядели нетронутыми, но выбора у нас не было. Таковы правила. В углу началось шевеление. Облысевшая голова медленно поднималась, словно выплывала из переплетения бледных рук и коленей. Но взглянуть в нашу сторону Бледный не осмеливался. - Он нас слышит? – насторожилась Валерия. - Нет, стекло полностью звуконепроницаемое, - заверил нас черноволосый, - но он чувствует вибрацию. - И что же это за существа, откуда они свалились на наши головы? - Александр сделал шаг ближе к окну. - То, что вы сейчас перед собой видите – стригой. Он находится в стадии предшествующей перерождению в вампира, скоро он совсем облысеет, в коже окончательно разрушится пигмент, а в крови – тромбоциты, которые перестроятся и потеряют цвет. Тогда и рисунок вен пропадет окончательно. - И что будет, когда он переродится? - Он не переродится. - Но вы сказали… - Это произошло бы, случись ему быть укушенным истинным вампиром. Тогда он пробыл бы в этом состоянии три дня. За это время вирус, попавший в его кровь, эволюционировал бы в свою окончательную форму и свету был бы представлен новенький кровосос. В крови стригоев вирус находится в недоразвитой форме и, попадая в чужой организм, остается в «зависшем» состояние навсегда. Стригоев можно смело назвать смертоносными дебилами, так как через три дня после заражения, «зависший» вирус убивает клетки мозга и остается лишь ненасытная оболочка. При этих словах Анубис хлопнул по выключателю на стене и свет в изоляторе погас. В окне отражалась вся наша потрепанная группа. Сначала я кроме своего испуганного, бледного лица ничего не видел. Мои черные волосы были сильно всклокочены, голубые глаза широко распахнуты, штаны и рубаха порваны. Стригой с бешеной скоростью кинулся на стекло! Мы резко отпрянули. Мое сердце уже выламывало ребра, а существо все не успокаивалось. Оно прыгало, царапало стекло когтями и брызгало слюной. Не знаю, что это за стекло такое, но оно выдержало эту бешеную атаку. На время стригой оставил свои попытки напасть и оглядел нас черными блестящими глазами. Затем протянул бледные когтистые руки и ощупал прозрачную поверхность. Лицо исказилось гневом, и он с новой силой бросился в окно, но на этот раз не для того, чтобы схарчить кого-то из нас, а разнести хрупкую преграду. - Это противоракетное стекло. Монстр будет бросаться на него, пока не размозжит себе череп, - раздался голос Анубиса. - Зачем Вы это сделали? – возмутился Александр. - Зачем выключили свет? - Наглядное пособие, - невозмутимо ответил мужчина. - Кто вы? – быстро переключился наш лидер. - Это уже другой вопрос? – и, не говоря ни слова, он развернулся и пошел прочь. Александр проводил его разочарованным взглядом. Эффект неожиданности не дал результатов. Я кинул взгляд на стекло, когда мы уходили: по прозрачной плоскости стекали темные струи крови. Анубис и Буря привели нас в просторный зал освещенный факелами и ярким пламенем в импровизированном очаге. Мой нос сразу же учуял сногсшибательный аромат, исходящий от большого котла на огне. Пахло фантастически, и мой желудок дико сжался, исторгая скорбно-протяжный звук. Еда! Я огляделся и застыл. В зале находились еще десять громил подобных нашим провожатым. Господи, спаси и сохрани! Соберись мы затеять саботаж, шансы, что мы уйдем целыми и невредимыми равны нулю. Нас пригласили за длинный металлический стол. В молчании мы вместе с «хозяевами» расселись на столь же длинных скамьях. Передо мной стояла жестяная миска дымящегося тушеного мяса. Я отправил первый обжигающий кусок в рот. Божественно! Следующее долгое мгновение сопровождалось постукиванием ложек об тарелки и сосредоточенным пыхтением изголодавшихся людей. Мне кое-как удалось сманить малышку с рук Кувалды, и теперь она сидела рядом, радостно чавкая и болтая ногами. - Как тебя зовут? – спросил я у неё. - Спроси у Кувалды, он знает. Я прочистил горло, встретившись взглядом с ярким янтарем его глаз. Жуть. - Кувалда, как её зовут? – я сомневался, что услышу ответ. - Адель. Её зовут Адель, – его голос был низким рыком, режущим ухо. А никто и не сомневался. Чего еще ждать? - Ага, Адееель, - пропела малышка. - Вы знаете, что произошло в 2030 году? – голос Анубиса подействовал как хлыст. Мы затихли, желая услышать продолжение. – Знаете, почему ЭТО произошло? - Нет, не знаем. Никто из нас не знает, - ответил тихо Александр. – Мы родились спустя сто с лишним лет. Всё, что нам известно, это то, что летом 2030 года разразилась эпидемия, превращавшая людей в монстров, в Федерации было введено чрезвычайное положение. По всей стране была произведена срочная эвакуация населения под землю. - Не по стране, по всему материку. Мы изолированы от другого мира, мы изгои, от нас отказались. Когда ООН просекла положение, в котором мы оказались, по всему материку со спутников были активизированы силовые поля. Мы не можем покинуть свою тюрьму. И миротворческим войскам к нам вход заказан. - Силовые поля, но как это возможно? – спросил Аллигатор. Его лицо выражало глубокое изумление. Он у нас гений самоучка, вся техника станции, хоть и на соплях, но держится благодаря ему. Анубис пожал могучими плечами: - Федерацию всегда боялись, считали непредсказуемой и, судя по всему, давно подстраховались. А чтобы изолировать нашу страну от остального мира, нужно было и изолировать страны-союзники, а это уже проще «накрыть колпаком» весь материк. - Да, но Евросоюз… - начал было я. - Знаете принцип меньшего зла? – перебил меня Анубис. Я кивнул. – Тогда вы должны понимать, что ООН посчитало потерю Европы менее безболезненным. Меньшим злом. Тишина была осязаемой и давящей. Только огонь трещал с какой-то тихой, но зловещей радостью, да Адель ерзала на скамье под моим боком. Смешно и совершенно не зловеще. - Хорошо. – Александр нарушил тишину. – Назовите причины возникновения вируса. Анубис хищно улыбнулся и я невольно вздрогнул. Да и не только я. - После расшифровки генома человека были расшифрованы геномы вампира и вервольфа… - Ты хочешь сказать реальных оборотня и вампира? – недоверчиво фыркнула Лера, с усмешкой глядя на рассказчика. - Нет, девочка, - на лице Валерии появилось выражение: «я так и знала, что всё ты врешь». – Я не говорил «оборотня», я сказал «вервольфа». Есть существенная разница. В результате эксперимента, ДНК человека соединили с ДНК монстров и по истечению 18 лет, стало известно, что эксперимент завершился удачно. Влад и Ликос были идеальными образцами. Они обладали невиданной силой и способностями, идеальные смертоносные машины. Тогда создали еще тридцать существ подобных Владу и тридцать – Ликосу. Отряд ГОБН получил право на существование. Ставки на рынке боевого оружия взлетели до небес. Нас хотели получить все. Превосходное орудие убийства, с высокой степенью регенерации и способностью, в случае необходимости заменить своих павших товарищей на свежих бойцов. Сильные мира сего знали, какую цену им придется платить за наше содержание. И они согласны были платить кровью. Но Влад слетел с катушек и потянул за собой всех себе подобных. Они сеяли свою заразу несколько лет, передавая её не только через кровь и слюну, но и подобно СПИДу - половым путем. Его не могли остановить, и когда ООН поняла, что ситуация вышла из-под контроля, тогда она и запустила свои поля. Мы снова слушали молча, не перебивая и забывая дышать. - Но откуда взялись образцы ДНК вампира и вервольфа? – спросил Алл. - Это вам расскажет Ликос,- улыбнулся Анубис, - у него эта часть рассказа лучше получается. И снова немая сцена. - Ликос?- всё, что я смог из себя выдавить. Я мысленно подсчитал. - Ему должно быть более ста тридцати лет! Это невозможно! Черноволосый снисходительно улыбнулся и проигнорировал мой скепсис. - Мы встретим его на северо-востоке через день пути. Мы там обнаружили еще одну станцию. - Куда вы нас поведете? – довольно сдержано осведомился наш командир. Мы, в свою очередь, нервно заерзали на своих местах. - За горами находится Главное Убежище, оно было разработано и сконструировано на случай ядерной атаки. В нем есть всё необходимое для поддержания человеческой жизни, Убежище рассчитано на сто тысяч человек, сейчас там только пять. - Пять тысяч?! Невероятно! – возбуждено выкрикнул Алекс. Нас-то осталось всего восемьдесят три человека. - Вы нам поможете добраться до Убежища, но как же остальные семьдесят два человека, замурованные в нашей станции? Что будет с ними? – я не мог не спросить. Мы обещали их спасти. Мы должны вырвать их из Ада. - Мы не можем им помочь прямо сейчас, - Анубис поднял руку, предупреждая дальнейшие споры. – Нас сейчас тринадцать, с Ликосом и его группой будет двадцать один, этого недостаточно, чтобы обеспечить защиту восьмидесяти человек. Дело даже не в защите. Главное Убежище находится в трех тысячах километров отсюда, плюс переход в горах. Без вас мы преодолеем это расстояние за пять дней при скорости 100 км\ч, с вами – за восемь. Нам придется бежать медленнее, примерно 60 км\ч. Я подавил нервный смешок. 60 км\ч. Ага. А как же. Сейчас я заправлюсь бензинчиком, заурчу довольно и газану. - При всем моем уважении, - протянул Женя, светловолосый хрупкий юноша, - но мы не сможем двигаться с такой скоростью. - А вам и не надо, - ответил Анубис. – Мы вас понесем на себе, после того, как сменим форму. Шок, отразившийся на наших чумазых лицах, был просто комичным. Интересно, у меня такой же глупый вид как у Лерки? Вопросы просто посыпались градом: - На себе?! - Как смените форму?! – кто-то уже успел вскочить на ноги, наверняка ища пути к отступлению. Поздно, мы в самом центре волчьего логова. - Так вы действительно вервольфы? А я-то надеялся, что у меня контузия! – простонал Женя, закрывая руками свои серые глаза. - Мы не вервольфы. Раздалось множество облегченных выдохов. - Мы – волколаки, мы не можем полностью сменить форму на волчью. Мы имеем что-то среднее между волком и человеком. Ёпрст! Приехали! Нет, вы слышали? Что-то среднее между волком и человеком! - Когда мы доставим вас в безопасное место, - пробасил главный волколак, - мы вернемся за вашими товарищами. - Но Вы сказали, что вас всего двадцать один,- Александр старался справиться с шоком и мыслить рационально. На то он и лидер. Спроси меня сейчас какого цвета солнце, я бы сказал – зеленого. - ГУ охраняют еще сто наших сородичей. - Было сказано, что таких как Вы всего тридцать, точнее - тридцать один. - Мы тоже заразны, - улыбнулся Анубис, - у нас было более ста лет, чтобы пополнить наши ряды добровольцами. - Если вы так же… заразны, как и вампиры или эти стригои, почему подобные вам не затопили этот мир, - удивился Женя. - Обрати внимание на слово «добровольцы», мы не принуждаем, мы даем выбор, - это первый раз, когда мы услышали рык Бури. Причем весьма возмущенный рык. Я поежился от возникшего беспокойства. Женька заметно стушевался под грозным взглядом Бури. Как-то мы все резко притихли и уставились в свои тарелки. Тишину разорвал не в меру любопытный голос Валерии: - От вас тоже можно заразиться через секс? Красивое лицо Анубиса озарилось зубастой улыбкой: - Не переживай красавица, я тебя защищу, и ты не будешь покрываться мехом. Хотя шубка тебе бы пошла. Присутствующие здесь волколаки низко хохотнули. Не пошло, а весело так, по-мужски. Лера вспыхнула прекрасным алым цветом. - А кто тебе сказал, что я собираюсь спать с тобой,- зашипела она змеёй. Красавец-волколак лишь откровенно разглядывал её своими глазами цвета восходящей луны, вгоняя ещё больше в краску. В приглушенном свете огней девушка была уже фиолетовой. Я старался скрыть улыбку рукой, но Лера гневно таращилась на меня, стараясь улучить в отступничестве. А вот нечего глупости говорить. Казалось, что все вопросы заданы, а ответы сказаны. Хоть это и не совсем так, но нас мягко, но уверено уложили спать на мягкие тонкие маты в этом же зале. Я с трудом уговорил Адель лечь с Лерой, а не с Кувалдой. Я как представил себе, что будет с малышкой, повернись он не так во сне. Бррр. Завтра мы отправимся в путь. А сейчас сон. Стригой следил за мной из-за окровавленного стекла. Весь его деформированный, разбитый череп покрывали темные сгустки, стекающие на глаза. Он протянул бледную лапу и провел когтем по стеклу, порождая скрип, от которого у меня волосы дыбом встали. Я вскинулся на своей лежанке, холодный пот струями тек по моему телу. Я осмотрелся: Адели не было рядом, а Валерия спала безмятежным сном! Я резко вскочил на ноги и тут услышал её звонкий голос. Она по-турецки сидела на мощной груди Кувалды и накручивала на палец его бороду. - А давай я буду лягушкой, а ты большоой, жирной мухой. Я тебя буду ловить. Мужчина издал странный звук, что-то среднее между урчанием и рычанием. Я дернулся к ним, но вдруг понял – он смеётся! Его грудь сотрясалась от беззвучного хохота, а Адель, от такой существенной сейсмической активности, подскакивала вверх. *** Когда мы вылезли на свет Божий, солнце только вставало. Вокруг пахло лесом и свежестью. Я вдохнул полной грудью, набирая в легкие больше этого живого, дурманящего аромата. Мы сгрудились в кучу. Нам сказали ждать и мы ждали. Нам было страшно. Страшно от того, что мы не знали чего ждать. От того, что мы и хотели и боялись увидеть их в другой форме. От того, что нам предстояло самое невероятное и захватывающее путешествие в нашей жизни. Они огромными тенями выходили из-за деревьев. Ужасающие своей получеловечьей полуволчьей формой. На звериных мордах все те же огромные янтарные глаза. Их лапы были унизаны черными, закругленными когтями, ноги приобрели животный изгиб. Массивные, покрытые шерстью, леденящие душу и … прекрасные. Да, прекрасные! Они были гармоничной частью этого леса. Когда единственный черный волколак в этой стаи подошел к Лере, девушка дернулась. - Не бойся, Красная Шапочка, - раздался из зубастой пасти знакомый рычащий голос, - этот волк не имеет на тебя гастрономических видов. Теперь я знал, почему его звали Анубисом[1]. Им не составило труда забросить нас на лохматые, мускулистые и несколько гипертрофированные спины. Нам вручили свертки чего-то тяжелого и кожаного. Их вещи. Поскольку мы занимали спины волколаков, то нам предстояло нести их вещи на собственных загривках. Валерия как-то смущено восседала на черной спине Анубиса, но старалась придать себе, если не расслабленный вид, то хотя бы воинственный. Поскольку Адель не могла толком держаться на спине Кувалды, он взял её в руки, а мне досталось место на Буре. Нас заверили, что ощущения будут такие же, как прокатиться на лошади, но забыли спросить, кто из нас сидел в седле. А ответ был: никто! Буря прорычал через плечо, чтобы я прижался ближе лицом к его шее и сильней держался ногами. - Можешь сильнее схватить меня за шерсть, главное, чтобы ты не упал, остальное – фигня. Я так и сделал. Оглянувшись на прощание на то место, откуда мы вылезли, я увидел лишь лес, и ничто не указывало на то, что где-то там, под землей, есть вертикальный бетонный туннель, ведущий в «камеру пыток» для стригоев. Буря начал медленно переставлять все четыре лапы, набирая постепенно скорость. То же проделывали и остальные волколаки. И уже через пять минут мы летели сквозь лес обдуваемые прохладным ветром. Первое время я со всех сил жался к его спине, судорожно сжимая пальцами серую шерсть. Мне было неподвластно заставить себя раскрыть глаза. Я слышал лишь свист в ушах и чувствовал повлажневшую шерсть и горячие мышцы под собой. Но по истечению где-то часа, я стал приоткрывать левый глаз, а по истечению второго – правый. И вот я смело таращился вперед, выпучив до придела глаза, которые, от бьющего в лицо ветра, болели и слезились. Сердце мое сжималось, когда мы огибали быстро приближающиеся деревья или перепрыгивали глубокие обрывы. Каждые три часа волколаки останавливались, чтобы мы могли размять свои затекшие конечности и поваляться вдоволь на земле, стараясь не расстаться со съеденным утром. Когда стемнело нам не дали спать. Время стригоев, сказали нам. Поспите, когда будет светать, сказали нам. Когда на горизонте, чуть правее от меня забрезжил рассвет, я испытал небывалое облегчение. Мы сделали привал и люди попадали на землю, как гнилые яблоки. Предрассветные сумерки заполнили стоны и бормотание. Я слегка приподнялся, чтобы осмотреться, на большее не было сил, и разглядел впереди реку. Туман мягкой ватой стелился по её стальной поверхности, клубами набегая на берег. Переведя взгляд левее, я увидел силуэты движущееся в тумане. А потом… Потом я увидел ЕГО в первый раз. ОН вышел из тумана, угрозой надвигаясь на нас, его длинный плащ был распахнут, открывая обнаженную грудь. Я проследил взглядом вдоль сильной шеи по плотно сжатым губам, рассмотрел прямой нос с узкими крыльями и встретил ледяной взгляд почти прозрачных голубых глаз под широкими, изогнутыми белыми бровями. Такие же белые волосы были гладко зачесаны назад, скорей всего в хвост. Я был уверен, что это Ликос. Выяснить это мне не удалось, потому что я провалился в тяжелый сон. Меня слово бетонной плитой придавило, и тьма сгустилась.