Под контролем

…Гарри со всего маху ударил кулаком по каменной кладке. «Открывайся же! Мне нужно попасть внутрь!..» Гарри прислонился лбом к стене, надеясь, что чудо произойдет и перед ним появится заветная дверь. Он знал, что за этой стеной — Малфой, который задумал что-то крайне коварное. Пусть Гарри никто не верит, пусть! — он докажет, что Малфой стал Пожирателей и стоит за проклятием Кэйти Бэлл и отравлением Рона! С его стороны было рискованно отправляться на разведку одному, среди ночи, не предупредив хотя бы друзей. Но Гарри был уверен, что они не поддержат его идею следить за Малфоем — и Рона, и Гермиону невозможно было переубедить в том, что их школьный недруг стал по-настоящему опасным врагом. — Пожалуйста… Мне нужен Малфой… — прошептал Гарри и попытался как можно четче представить себе длинную фигуру в зеленой мантии. Царапавшие дверь пальцы вдруг вздрогнули, почувствовав как под ними побежала рябь… и Гарри резко ухватился за возникшую из ниоткуда ручку. Мгновенно подобравшись, Гарри аккуратно повернул ее и приоткрыл дверь, молясь, чтобы Малфоя не оказалось прямо за ней. В кромешной тьме комнаты Гарри не различал ни зги, и, решившись, он бесшумно нырнул внутрь. Глаза, постепенно привыкнувшие к темноте, позволили Гарри с удивлением осознать, что он находится в огромном зале, потолок которого терялся где-то высоко наверху. Вокруг его темными силуэтами громоздились сотни самых разных предметов, сложенных в колонны или просто сваленные вместе — распахнув рот, Гарри пытался понять, куда он попал. Его внимание привлекли слабые блики вдалеке, и Гарри тут же вспомнил, зачем он здесь. Стараясь ничего не задеть и не выдать себя, Гарри начал крадучись подбираться к источнику света. Теряя счет поворотам, Гарри сквозь бешеный стук собственного сердца напряженно вслушивался в царящую комнате тишину — отблески были уже совсем близко, и тут ушей Гарри достиг слабый шепот и шорох. Пригнувшись, он постарался подобраться еще ближе, но, замешкавшись, не заметил лежащий на полу кусок старой, пыльной бечевки… Падая, Гарри с ужасом услышал ужасный скрежет двигающихся предметов и чей-то испуганный вскрик — в тот же момент ему на голову приземлился какой-то тяжелый предмет, и сознание покинуло его. …Сквозь полураскрытые веки Гарри увидел неясный, расплывающийся черный силуэт на ярком фоне. Пытаясь сфокусировать зрение, Гарри вдруг почувствовал чудовищную боль в затылке; мгновенно вернулась и память, и Гарри дернулся что было силы — но понял, что крепко связан и сидит прямо на холодном полу. Щурясь, он пытался разглядеть, где расположился Малфой. — Поттер… — в этом шипении было столько ярости, что Гарри почувствовал, что по спине побежали непрошенные мурашки. — Я смотрю, нашему «золотом мальчику» тоже не спится… Губы Гарри сами собой сложились в кривую усмешку, и, ворочая непослушным языком, он бросил: — Добрый вечер, Драко. — Заткнись!!! — щеку Гарри обожгла неожиданная, но крайне болезненная затрещина, от которого он качнулся в сторону, — А впрочем… — смена тона Малфоя очень не понравилась Гарри, пытающемуся справиться с источником ноющей боли, в которой превратилась его голова. - Говори, Поттер. Говори. Тут тебя все равно никто не услышит. Гарри похолодел, но попытался никак не выдать охвативший его страх. Он напряженно прислушивался, ожидая нового удара и пытаясь развернуть голову по направлению ядовитого голоса Драко. — Ах, Поттер, как это невежливо с моей стороны — подвергать тебя таким неудобствам! Где мои манеры — я же не какая-нибудь там грязнокровка? — выплевывая слова, Драко переместился в сферу видимости Гарри, держась, впрочем, на безопасном расстоянии. Сквозь привычные оскорбления и издевки Гарри услышал немного странные, непривычные интонации и краем сознания понял, что это говорит человек, загнанный в ловушку, находящийся на грани истерики и едва сдерживающий себя. Человек, способный на все. — Что, наш герой ничего не видит без очков? Ах, какая неприятность! — гадко протянул Малфой, наклоняясь ниже и всматриваясь в лицо Гарри. Вдруг он резко прошипел: — И почему я тогда не убил тебя прямо там, в купе «Хогвартс-экспресса»?! Мерзкий проныра! Из-за тебя мой отец отправлен в Азкабан! Ты мне за это заплатишь! Выхватив палочку, Малфой поднял ее над головой, направляя на Гарри. Тот съежился, ожидая чего угодно: от извращенного проклятья до смертоносной зеленой вспышки… Но Малфой вдруг прижал руку к лицу, прикрывая глаза, и медленно опустил оружие. Поведя плечами, будто сбрасывая какой-то морок, он снова посмотрел на Гарри и холодно, сквозь зубы бросил: — Нет, ты не стоишь того… Развернувшись, он отошел куда-то в сторону, снова исчезая из зоны видимости. Гарри слышал резкие, размеренные шаги, то приближающиеся, то удаляющиеся. Казалось, Малфой тщетно пытается что-то придумать, перебирая самые разные варианты и меряя шагами пол. На мгновение звуки затихли, и Малфой одним рывком сократил разделяющее расстояние — Гарри почувствовал, как в его щеки вцепились холодные пальцы, заставляющие запрокинуть голову вверх. Он попытался что-то сказать, но пальцы сжались еще крепче, не давая пошевелить челюстью. Перед собой Гарри видел белое мутное пятно — лицо Малфоя и двигающиеся тонкие губы: — Хотя… Посмотрим, чего ты стоишь… Смотри мне в глаза! Гарри и так не мог сделать ничего другого — туго связанные веревки не давали ему толком пошевелиться, да и события разворачивались слишком быстро. Он хотел было зажмуриться, только чтобы не выполнять указание Малфоя… — Посмотри мне в глаза! — гневный выкрик был наполнен такой силой, такой уверенной мощью, что ей невозможно было сопротивляться. Помимо воли он широко распахнул веки — и вдруг осознал, что совершенно четко видит бледно-серую радужку и расширенные до предела зрачки напротив. Удивиться внезапно обретенному идеальному зрению он не успел — глаза Малфоя не отпускали его, словно увеличиваясь в размерах, заслоняя все вокруг. Завороженный, Гарри не сразу даже почувствовал, как его лба коснулся кончик волшебной палочки. Сосредоточенный взгляд огромных льдистых глаз напротив подернулся рябью, и в этот момент Гарри отчетливо услышал одно-единственное слово: — Империо! Лед огромных серых глаз будто бы треснул, и сознание Гарри закружилось в водовороте магии, сминавшем волю и заставлявшим судорожно сжиматься все мышцы — две черные точки зрачков завертелись в причудливом вихре, отбрасывая радужные искры, и Гарри, беззвучно крича, проваливался куда-то вниз, борясь с тошнотой и слабостью, пытаясь выбраться из этого тянущего, смертельно опасного омута… …Пробуждение оказалось не из приятных. Каменный пол пронизывал холодом прижавшуюся к нему щеку Гарри. Разлепляя веки, Гарри попытался подняться и ощутил чудовищное головокружение. — Аккуратнее. — бархатный, безумно приятный голос заставил все его тело напрячься, сохраняя нынешнее положение. — Поднимайся медленно и становись на колени. — услышав эти чарующие звуки, ноги Гарри сами собой задвигались, и, извернувшись, он сумел встать на колени и удержать туловище в вертикальном положении. — А теперь попробуй разорвать веревки… — руки Гарри резко дернулись и с силой начали расходиться в сторону. Жесткое волокно больно врезалось в кожу, но Гарри с ужасом осознал, что это его не останавливает — словно обезумевшее животное, он дергался всем телом, царапая ткань одежды пальцами. Краем сознания Гарри уловил, как по запястью побежала струйка крови, но руки продолжали свою жестокую борьбу… — Хватит! — в этом чуть удивленном голосе звучали нотки удовлетворения, и Гарри лишь с облегчением почувствовал, как мгновенно расслабились мышцы, прекращая ужасную пытку. Гарри услышал сперва тихий, но потом все более и более громкий смех и вздрогнул от охватившего его странного ощущения. Он одновременно понимал, что этот отвратительный, едкий, надменный, чуть истеричный хохот больно режет слух, но вместе с тем готов был слушать его вечно, купаясь в бархатных волнах ошеломляющего удовольствия. Гарри ощущал себя так, будто бы его насильно пичкали потрясающе вкусной и свежей сахарной ватой с нежными взбитыми сливками и фруктовым вкусом, в которой при этом было растолчено холодное стекло, острые бритвы и горький яд... С силой мотая головой, он постарался избавиться от этого чудовищного ощущения, но все было тщетно. — Не трепыхайся, Поттер. — Гарри тут же замер. — Ты знаешь… Меня всегда удивляло, как ты умудряешься водить всех за нос, ничего не зная о магии. — Малфой говорил спокойно, с легкой задумчивостью. — Я понимаю, тяжелое детство… Магглы-идиоты, мертвые родители… В друзьях — отвратительная пародия на человека по кличке «Хэ-э-эгрид», неизвестно какой по счету выродок семейства Уизли и заносчивая грязнокровка… Но ведь ты уже шесть лет как учишься в Хогвартсе, Поттер! Неужели так сложно выучить хоть что-то? Гарри все также стоял на коленях и молчал, лихорадочно обдумывая возможные пути спасения. Он уже заметил, что его зрение снова ухудшилось - силуэт Малфоя, сидящего перед ним в каком-то ветхом кресле, расплывался. — Хотя отец, конечно, прав — в тебе что-то есть. Что-то такое… — Малфой легонько повел рукой в воздухе, будто пытаясь описать это жестом, — ...что позволяет Темному лорду считать тебя своим врагом. Ну, например, стоит признать, что твой Экспеллиармус имеет определенную славу… в наших кругах. Всей позой, движениями рук и надменным тоном Малфой до боли напоминал отца. Но тут он резко дернулся вперед, разрушая старательно копируемый образ: — Но в курсе ли ты вообще, это — банальная заклинательная предрасположенность? Отвечай! Губы Гарри сами собой сложились в одно слово: — Нет… — «Нет»! Об этом я и говорю, Поттер! — слизеринец взмахнул руками, сотрясая воздух. — Вся школа носится с «золотым мальчиком», а он не знает элементарных вещей! — Малфой откинулся на спинку кресла, одергивая чуть задравшийся рукав мантии. — А знаешь ли ты, зачем я тебе все это рассказываю? Затем, что ты теперь — в моей власти. Рывком поднявшись на ноги, Малфой нервно заходил перед пленником, заложив руки за спину. Худая фигура так и мелькала перед глазами замершего Гарри. — Видишь ли, когда ты всю жизнь отдаешь указания другим людям, манипулируешь ими, указываешь на их место, приближаешь, когда это нужно тебе… то определенные заклинания удаются тебе лучше других... О, как удивилась тетя Беллатрикс, когда я сумел заставить ее прыгать на одной ножке! — Малфой, будто забывшись, слабо улыбнулся и, размахивая руками, с жаром продолжил: — Конечно, это сложно, это требует, чтобы цель уже находилась под неким воздействием, была обездвижена и выбита из колеи… — опомнившись, он развернулся всем корпусом к Гарри, и его губы разошлись в кривой усмешке: — Зато потом… Результат превосходит все ожидания. Отвернувшись, он проследовал назад и уселся в кресло. Немного подумав, он выжидательно уставился на Гарри и сделал легкий, повелительный жест рукой: — Мне интересно, что ты думаешь… Говори — но никаких заклинаний! — Чертов ублюдок! — в груди Гарри разжалась какая-то пружина, и слова сами полились наружу. — Развяжи меня немедленно! — О, ничего другого я и не ожидал. — Это тебе даром не пройдет, хорек! Малфой чуть поморщился и с показной усталостью вздохнул: — Это все, на что ты способен? Гарри что есть силы попытался сосредоточиться и произнести хоть какое-нибудь заклинание — воздух вокруг него едва задрожал, Малфой мгновенно напрягся — и ничего не произошло. Довольный, слизеринец вновь откинулся на спинку кресла. — Малфой… Ты же понимаешь, что проклятье рано или поздно перестанет действовать? — Гарри безуспешно дернулся, пытаясь освободиться. Взгляд исподлобья прожигал Малфоя насквозь. — Что ты будешь делать тогда? Сбежишь? Скажешь, что ничего не делал? — с вызовом бросал он. — О, Поттер-Поттер-Поттер, — покачал головой Малфой в притворном расстройстве. — Я, конечно, понимаю, что ты у нас — главный герой школы и центр всего происходящего, а значит, выход из любой ситуации всегда отыщется. — последние слова он произнес с явной издевкой. — Но, видишь ли, Империус, применяемый мной, имеет свойство держаться достаточно долго… Малфой неожиданно потянулся к нагрудном карману и вытащил оттуда небольшой блестящий предмет — прищурившись, Гарри узнал в нем золотой галеон. Одарив монету насмешливым взглядом, Малфой спрятал ее обратно в карман. — Ты будешь удивлен, узнав, кто вот уже четыре месяца работает на меня… и весьма успешно. Мысли Гарри понеслись галопом, и обрывки воспоминаний сложились в цельную картину: медальон, переданный Кэйти в Хогсмиде; «особый пряный мед от мадам Розмерты»… Пораженный догадкой, он впился взглядом в лицо Малфоя. — Гениально, не правда ли? — Малфой довольно рассмеялся. — Конечно, проклятие приходится периодически накладывать снова, но когда объект уже находится в твоей власти, это достаточно просто. Гарри помолчал несколько секунд, пытаясь привести мысли в порядок — открытие было ошеломительным — и в его голове зародилось еще одно подозрение… — Я уже находился под действием Империуса… — выпалил Гарри и прикусил язык. Но Малфою этого было достаточно: — Та показуха Барти Крауча-младшего? Не смеши меня, Поттер. Он был не таким уж идиотом, чтобы использовать Непростительное проклятье в полную силу, тем более на учениках Хогвартса. Кроме того, его специализация, — на лицо Малфоя на секунду набежала тень, - лежит в другой… области. — Да и вообще, — он снова поднялся на ноги, словно не в силах усидеть на месте, — с чего бы Империус относился к Непростительным, если бы его было так просто обойти? И это «ощущение эйфории»… — Нет, Поттер, — перекатываясь с пятки на носок, Малфой снова стал чем-то напоминать профессора, севшего на своего любимого конька, — Империус действует гораздо более… болезненно. Да, твоя жертва чувствует некий восторг подчинения и определенную… страсть к своему мастеру, — юноша вдруг сбросил быстрый, изучающий взгляд на Гарри, задумчиво поджав губы, — но при этом прекрасно осознает, что происходит. Бунтующее сознание, запертое в клетке послушного тела… — на последнем предложении голос Малфоя чуть дрогнул, будто бы эта часть процесса ему не слишком нравилась, но он тут же развернулся всем телом к Гарри. — Поэтому, Поттер, тебя ждет неопределенное количество мучительных дней и ночей, - злобно закончил он. - За все, что ты… совершил. — Малфой, ты ведь знаешь, что он сам виноват, — вырвалось у Гарри, сознание которого уже долгое время подталкивало его объясниться с Драко по поводу Люциуса и не нашло лучшего времени, чем сейчас. Конечно, Малфой-старший получил по заслугам, но Драко, вынужденный лишиться отца, не мог не вызывать у него жалости — где-то очень глубоко в душе, и Гарри неосознанно хотелось как-то исправить всю эту ситуацию… — Заткнись! — рявкнул Малфой, и губы Гарри намертво слиплись друг с другом. На лице Малфоя заходили желваки, а в глазах появилось какое-то странное выражение затаенного отчаяния и бессилия, безмерно удивившее Гарри — хотя, возможно, сказывалось его не слишком хорошее без очков зрение. — Все. Достаточно. — Малфой провел рукой по лицу, словно возвращая на место невидимую маску. Глухим голосом он сосредоточенно продолжил: — Сейчас я развяжу тебя, но ты никогда больше не сможешь причинить мне вреда — ни магией, ни словом, ни делом. Ты не предпримешь никаких действий, позволяющих хоть кому-то заподозрить, что ты находишься под проклятьем — если я не скажу обратного... Размеренный ритм словно убаюкивал Гарри, но слова при этом намертво въедались в сознание. — …Сейчас ты пойдешь спать в свою кровать, а завтра и впредь будешь вести себя как обычно. Если у тебя не будет других указаний от меня, ты будешь каждую ночь после отбоя ждать меня у входа в эту комнату… И никто не должен знать, где ты, кроме меня. Закончив и немного выждав, приходя в себя, Малфой встряхнулся и с привычной самодовольной улыбкой подошел к Гарри. Вальяжно похлопав его по щеке, Малфой процедил сквозь зубы: — Поднимайся, Потти. Нам предстоят великие дела! Сперва ты поучаствуешь в одном интересном эксперименте — разумеется, в качестве подопытного… А затем ты поможешь мне убить этого мерзкого старика Дамблдора.