То, что вдохновило меня… Hiroyuki Sawano — The Reluctant Heroes
112-й кадетский корпус оказался до крайности шумным сборищем новобранцев. Унизительная и страшная церемония посвящения, неудобные, в отличие от просторных юбок, штаны, тяжелая физическая нагрузка, потоки информации и сумасшедший график тренировок — сил едва хватало на то, чтобы просто доползти до жесткой армейской кровати и вырубиться без задних ног. Унылый путь к самоубийству оказался куда сложнее, чем она себе представляла. Нея была слабой и отчетливо это понимала. Ей не раз хотелось сдаться и бросить все. Она не привыкла к такому бешеному ритму жизни, так как всю жизнь провела в размеренной тиши вдали от города. Дни прыгали и скакали перед глазами, форменные ремни больно врезались в кожу даже через одежду, а тренировки становились все жестче. С горем пополам отмучившись два года и чудом для других, но к разочарованию для Неи, не попав на передовую во время прорыва стены в 850 году, по причине неумения кадетами управляться с устройством пространственного маневрирования, 112-й кадетский корпус редел от экзамена к экзамену. С невероятным везением не вылетев на последнем году обучения, Нея-таки закончила военную подготовку, оказавшись по итогам предпоследней в рейтинговом списке кадетов. И вот настал тот день, когда нужно было определиться, куда ты пойдешь по завершению своей службы. У Неи, как и у еще двадцати четырех не попавших в десятку лучших, было всего два пути: Гарнизон и Разведка. За эти три года у нее было предостаточно времени подумать и взвесить всё «за» и «против». Разум кричал опомниться, ведь теперь, еще и с военным образованием, у нее есть отличная возможность зажить еще лучше, чем прежде. А сердце, окутанное ядом потерь и пустоты, чуть билось внутри. На деревянном помосте выступали командиры Разведывательного корпуса, Военной полиции и Гарнизона, но Нея их не слушала. Едва речи закончились, и настало время выбирать на какой путь ступить дальше, девушка, поколебавшись, отправилась туда, где жалкой горсткой из пяти человек топтались новобранцы в отряд Крыльев Свободы, Нея стала шестой. Поставив подпись в своем смертном приговоре, девушка сдала свою куртку и получила новую, уже с нашивками Разведки, и зеленый плащ с этой же эмблемой на спине. Вот и всё. — Курсанты! Завтра на рассвете мы отправляемся в штаб развед-отряда! Всем быть как штыки, кто опоздает — будет топать пешком! — рявкнул ответственный в этом году за новичков высокий солдат. Нея мерно покачивалась в седле. Давно она не ездила на лошади. Впереди так же маячили спины тех, кто отважился пополнить ряды «психов и самоубийц». Девушка невесело подумала, что у них куда более благородные цели, нежели ее. Ехали довольно долго, постепенно поднимаясь куда-то вверх, деревья стали гуще, солнце парило жарче, и отчаянно хотелось пить. Один из курсантов то ли уснул, то ли задумался и едва не вылетел с седла, поздоровавшись лбом с низкой веткой дуба. Послышался смех, командир их маленького отряда вновь гаркнул, чтоб не отвлекались. Наконец, впереди показалась серая каменная крыша, а чуть погодя огромный старый замок, захваченный плющом и дряхлостью. Шуточки и болтовня стихли, бывшие кадеты во все глаза уставились на штаб, который станет их домом на ближайшее время. Хоть издали замок казался заброшенным и непригодным для жизни, при приближении стало заметно, что это не так, а во дворе и вовсе кипела жизнь: кто-то занимался лошадьми, кто-то таскал воду, светловолосый низкий парнишка подметал каменные ступени, маленькая группа разведчиков тренировалась на поляне чуть поодаль, тут же — на улице стояло несколько столов, заваленных бумагами или за которыми завтракали члены разведки. Нея изумленно глядела на всё это, она почему-то представляла себе Разведывательный корпус куда более мрачной организацией, куда вступают только смертники и идиоты, верящие в силу человечества. Здесь же царила мирная атмосфера почти домашнего, но организованного уюта. Командир их отряда приказал спешиться и следовать за ним. Нея, и еще пять человек послушно спрыгнули на землю. — … ты кретин, Йегер, — отчетливо услышала девушка и мимолетно глянула на говорившего. Сперва она проскользнула взглядом по двум парням, что стояли чуть поодаль, и уже прошла было вперед за командиром, как застыла, словно вкопанная. — Капрал, я могу всё объяснить! — чуть заикающимся тоном вякнул второй голос. — Бабушке своей объяснять будешь, а я хочу знать, какого хрена стало с кабинетом в мое отсутствие. Нея медленно повернулась. В нескольких шагах от нее, у колодца, стояли двое: высокий парень с каштановыми волосами и невероятно виноватым видом — он, вжав голову в плечи, испуганно глядел на второго — низкорослого темноволосого мужчину с прямой осанкой и отсутствующим выражением на лице. Мужчина что-то выговаривал юноше, невероятным образом умудряясь смотреть на него сверху вниз, отчего тот, хоть и был выше, казался маленьким и жалким. Девушка неверяще глядела перед собой, не в силах пошевелиться. — Ривай… — прошептала она, неосознанно делая маленький шаг. Боясь моргнуть, спугнув видение, Нея как зачарованная уставившись в одну точку, подалась вперед. Снова шаг, еще… Говорившие не замечали ее, а она, чуть покачиваясь, словно в тумане, и, не веря, двигалась к ним. Кажущееся лживым видение все не исчезало, а мысль, что она могла просто перепутать, таяла: без сомнения — это он. Сперва могло показаться — просто похожий паренек, но, приглядевшись, понимаешь, что это вовсе уже не юноша, — кажущийся маленьким, но тем не менее, крепко сбитый мужчина. «Живой…» Она срывается на бег, забывая все вокруг: — РИВАЙ! Мужчина повернулся на крик. Эрен испугано отшатнулся, когда какая-то ненормальная, явно с суицидальными наклонностями, просто взяла и налетела на капрала, обхватив его за шею руками. Ривай замер на месте, абсолютно не изменившись в лице, только чуть пошатнувшись под ее весом. Вокруг как-то резко стало тихо. Саша, увидев, что происходит, опрокинула ведро с водой обратно в колодец, метла выпала у Армина из рук. Все вокруг испуганно застыло. Ей было плевать. Крепко прижимаясь к тому, кого она уже похоронила много лет назад, Нея впервые за долгое время чувствовала, как внутри, словно спохватившись, забилось сердце. Сильная мужская рука грубо схватила ее за шкирку. — Это еще что за выходки? — тихо прошипел Ривай, отцепляя от себя девушку. Умудряясь оставаться равнодушным, его голос излучал воистину страшную угрозу. Нея повисла как щенок в его руках, не зная, что сказать. Ощущение, что сейчас к праотцам она отправиться не с помощью титанов, заставило ее поумерить пыл. Знакомые серые глаза с пугающей флегматичностью сверлили ее насквозь ледяными пиками, ожидая ответа. — Не узнал… — вдруг поняла Нея причину столь холодного приема и почему-то хихикнула. — Дура, ты с головой дружишь, нет? — поинтересовался он, хорошенько встряхнув девушку. — А ты ни капли не изменился, Ривай, — глупо улыбаясь, ответила Нея. Неслыханная дерзость. Мужчина чуть склонил голову на бок: мало того, что эта чокнутая девица явно не боялась, так еще и утверждает, что знает его. Сумасшедшая какая-то, он первый раз ее видел, но тон, каким было произнесено его имя, казался неуловимо знаком. Ривай повнимательнее вгляделся в ее лицо. Встреть он ее случайно на улице — не обратил бы внимания, девка как девка. Однако чем больше мужчина смотрел, тем больше шевелилось что-то в памяти. Мгновение — и его рука медленно разжалась. — Нея… — тихо прошептал он. Девушка робко кивнула, безуспешно вытирая подступившие слезы, и вновь кинулась ему на шею, наплевав на все приличия. В это раз Ривай растерянно замер, чувствуя обнимающие его руки. — Я думала, ты погиб, — всхлипнула она куда-то ему в плечо. — Ты живая… — одновременно с ней проговорил он. Девушка прижалась к забытому теплу, уткнувшись носом ему в шею. А на остававшемся безэмоциональном лице темноволосого мужчины впервые, едва заметно, но промелькнуло что-то похожее на эмоции. Руки неосознанно чуть приобняли девушку в ответ, чем едва не отправили в нокаут шокировано наблюдающих за этой сценой солдат. Опомнившись, Нея отстранилась, прижав ладонь к губам, и вновь поглядела на него, все еще не до конца веря, что это правда. Семь лет. Семь гребаных лет они оба ошибались друг в друге, находясь во вполне доступной близости, но так и не встретились до сегодняшнего дня. Волнение, легкая обида и переполняющее счастье. Ривай молча смотрел на всхлипывающую перед ним девушку и никак не мог осознать, что Нея жива, вот она, стоит перед ним, и даже руки-ноги вполне целы. Невероятно. На тянувшейся вечность войне, с того самого дня, как, тогда еще парень, вступил в разведывательный легион, он впервые нашел себе товарищей, кого-то мог, поколебавшись, все же назвать другом, были те, за кого он просто отвечал, а еще было много тех, кого он потерял. Раз за разом каждый поход забирал кого-то, кто стал ему по-своему дорог. Но никогда еще не было обратного. До сегодняшнего дня. — Курсант Райнесс! — рявкнул выросший за спиной девушки боец легиона. Нея испуганно подпрыгнула, тут же вытянувшись по струнке — рефлекс, выработанный за три года, просто так не забыть. — Вы чего тут прохлаждаетесь? — Я… а… — всё, что смогла выдавить из себя растерявшаяся девушка, затылком чувствуя надвигающийся абзац. — Тогда марш ловить своего коня и живо на построение! — Да, сэр! — пискнула Нея и кинулась искать свое животное, которое уже бодренько отправилось лопать документы со стола. Она старалась обходить своего командира, чтобы он не заметил слез, которые, наконец, остановились, но вот убрать с губ идиотскую во все лицо улыбку никак не получалось, даже после третьего окрика. Ривай, под взглядами десятков глаз, внешне оставался абсолютно бесстрастным. — Капрал, — осторожно позвал Эрен, с любопытством смотря в спину уходящей девушки. Страх за то, что он случайно вышиб стекло в его кабинете, неосторожно поскользнувшись на мокром полу, уже улетучился. Ну, подумаешь, схлопочет как всегда. Мужчина чуть озадаченно обернулся к парню, словно вообще забыл о его существовании, и посмотрел куда-то сквозь него. — У тебя час, чтобы привести все в порядок и наряд на кухне вне очереди, — вспомнив, за что минуту назад отчитывал идиота, сказал капрал. — Да, сэр! — машинально отдал честь Эрен. В целом, ему очень крупно повезло. За выбитое стекло можно было огрести сверх наряда, а тут прямо праздник. Но парень был слишком удивлен поведением Ривая, чтобы вовремя слинять, пока тот не опомнился. Принюхивающееся любопытство было не сдержать: — Капрал, а можно вопрос? И тут же прикусил свой длинный язык. Ну зачем? Зачем лезет, куда не надо?! Сейчас точно меткий пинок достигнет своего просителя. — Чего тебе? — не глядя на своего подопечного, помедлив, ответил Ривай. Эрен удивленно хлопнул ресницами. Парень, и не надеявшийся на удачу, тут же воспрянул духом, чтобы выпалить свой вопрос: — Кто эта девушка? Капрал медленно обернулся. Юному герою снова стало не по себе, и он разом пожалел, что не может сдержать свои героические порывы смелости. Но, на его очередное удивление, капрал лишь устало обронил: — Брысь, Йегер. И, потирая переносицу, направился проверять, как идут дела с восстановлением оборудования. Эрен крайне озадаченно смотрел ему вслед, ровно как и остальные члены легиона, возвратившиеся к своим делам, но нет-нет да и поглядывавшие в спину капрала. Нет, ответа юноша даже не ждал, скорее очередного наряда или затрещины, а тут нате… Что говорить о странной девчонке: да за такое угрюмый разведчик и руки сломать мог! Почему же вместо этого безразличный ко всему капрал Ривай словно призрака увидел? А между тем, вполне разделяя мысли своего подопечного, Ривай, спустя почти семь лет с того дня, как попал за стену Роза и получил звание капрала, впервые отставал от графика выполнение своих обязанностей. Стопка неподписанных документов упиралась в локоть сложенных на столе рук. Принесенный им самим чай уже покрывался пленкой, окончательно остыв. Он до сих пор не верил. Своими глазами наблюдал, как Нея, пыхтя, оттаскивала за узду свою лошадь от стола и пыталась вытащить у нее изо рта бумажки под нетерпеливые вопли Гердона, и не мог принять, что все это реально. И еще он не мог принять то, что когда-то, в том чертовом восемьсот сорок пятом, убежал, бросив ее под горящими обломками, а она… она была жива… как оказалось. Внизу сейчас был ужин, звуки голосов, смех ребят и тюкание ложек и вилок о тарелки приглушенно доносились до его кабинета. Ветер из разбитого окна шевелил волосы на голове мужчины, игриво шелестя бумагами на столе. Где-то там внизу, всего этажом ниже, сейчас была Нея. Резко поднявшись и пинком отодвинув стул, Ривай быстро пересек комнату и вышел в темные коридоры замка. Оказавшись в столовой, мужчина остановился, вглядываясь в лица бывших кадетов. Веселый гам постепенно затих, когда солдаты за дальним столом заметили, что к ним направляется капрал Ривай. Сидевшая к нему спиной девушка озадаченно уставилась на вытянувшиеся лица Стивена и Лейлы, что поступили с ней из 112-го корпуса, но обернуться и поглядеть, чем так напуганы ребята, не успела. Едва не подавившись хлебом, когда Ривай сгреб ее за шкирку и вздернул на ноги, Нея закашлялась. — Эй, ты чего…?! Бывший 104 корпус сочувственно смотрел, как, без каких-либо объяснений, капрал мрачно вытолкнул ничего не понимающую девушку из столовой. — Кто-то все-таки огребет за утро, — проговорил Жан. — Может как-то… ну это… — все еще не сводя глаз с захлопнувшейся за ними двери, неуверенно начал Эрен. — Ага, ща, а потом огребем все мы. Нет уж, сама дура. Это надо было такое отморозить — полезть обниматься к капралу?! Ладно, майор Ханжи, у нее не все дома. — Жря ты так, каршал не такой уш и жлой, — жуя булку, выговорила Саша. — Ну-ну, конечно, — буркнул Кирштейн. Эрен впервые был с ним солидарен, с досадой вспоминая, что не убрал чистящие средства и швабру из кабинета капрала. Интересно, у него есть шанс, что помешанный на чистоте солдат не заметит их? Вряд ли, ой вряд ли. — Эй, придурок, ты меня слышишь, нет? — Чего? — Эрен не сразу услышал, что Жан обращается к нему. И запоздало добавил: — Сам придурок. — Ладно, слушай сюда… Эрен нехотя, но заинтересованно посмотрел на товарища. — Ребят, плохая идея, — подал голос молчавший доселе Армин, но Кирштейн и Йегер уже горячо спорили о чем-то в сторонке под хмурым взором Микасы. Поняв, что его не слушают, Арлет тяжело вздохнул и надломил кусочек хлеба. Ей-богу, лучший друг как баран упрям, а уж подбить его на абсолютно дурацкий спор мог только второй такой же баран. В конце концов, сильно переживать нет смысла, на Йегере любая шишка заживает быстрее, чем он осознает, что ее получил, да толку ноль. — Да что ж ты делаешь? Пусти! Ай! Мужчина быстрым шагом волочил Нею куда-то по коридорам, девушка пару раз пыталась дернуться, но, поняв, что ей не вырваться, болтающейся собачонкой едва поспевала следом. Тут капрал резко остановился и буквально швырнул ее в какую-то комнату. Нея, спотыкаясь, еле притормозила, чтоб не влететь животом в подоконник. — Да что с тобой такое?! — яростно обернулась она. Кажется, впервые за несколько лет повышая голос, отчего он сорвался на хрип. — Это я должен спрашивать. Что ты здесь делаешь? — мужчина ногой захлопнул дверь, и теперь комната погрузилась в вечерний полумрак. — Я тоже очень рада тебя видеть! — рассерженно выплюнула девушка. Ей было обидно. Встретила того, кого она считала погибшим и, вместо ожидаемого хотя бы намека на радость, получить вот это… Она не понимала. — Я не об этом, — тихо сказал Ривай. — Что ты делаешь в Разведке? — Я? Ну я… — Нея вскинула голову и тут же пристыжено опустила глаза. Ривай молча рассматривал ее. Те годы, что они не виделись, сильно изменили девушку. Вот только в лучшую ли сторону? Из слегка нескладного подростка она уже начала превращаться во взрослую женщину, фигура приняла свои формы, стала более пропорциональной. Кажется, она немного подросла, и, если раньше она была ниже, то теперь их рост был одинаков. Спускавшиеся прежде ниже лопаток и растрепанные вечно волосы сейчас неровно обрезанными прядями едва касались плеч и смотрелись не ухоженно, тускло, прежде улыбчивое лицо усталым, спина чуть сгорбилась, словно она совершенно перестала смотреть на себя в зеркало, как должна это делать любая девушка. — Ты сдалась, — вдруг отчетливо понял он. — Я не… Мужчина в два шага преодолел расстояние между ними. — Ты пришла сюда, чтобы сдохнуть? — прямо глядя на нее, озвучил мужчина свой вопрос, который больше смахивал на утверждение. То, что Нея боялась произнести вслух. — Ты не понимаешь, — прошептала она. — Ах, не понимаю, — прошипел Ривай. Он схватил ее за грудки и со всей силы впечатал спиной в стену. — Не ты ли учила меня жизни, не ты ли показала мне, что из любой, даже самой паршивой ситуации есть выход?! И что теперь? Самолично отправляешься на корм титанам?! Его злость ощущалась почти физически. Нея вцепилась в запястье, больно сдавливающее ворот белой рубашки на горле. — Пусти… — Отвечай! — Да, решила!!! — не выдержала Нея. Из ее глаз брызнули еле сдерживаемые слезы. То, что она долгое время держала в себе, вырывалось наружу: — Я думала, что умерла там, в огне, а потом вдруг очнулась… и знаешь что? Лучше бы я действительно сдохла! Сначала мать, потом отец, потом ты! Шесть лет я пыталась жить нормально и не смогла! Я пыталась забыть тот кошмар, перестать искать тебя, каждый день вглядываясь в лица прохожих, начать жить заново. Даже нашла работу и… ничего не изменилось. Все, кто был мне дорог, кого я любила, остались в той жизни, а я… я так не могу! Я не могу одна, я слабая. Поэтому я больше не хотела жить… — Нея тихо всхлипнула. С каждым ее словом пальцы на горле ослабляли свою хватку. Ривай отпустил девушку и медленно отступил. Об этом он не задумывался. Сам мужчина привык к пинкам судьбы и принимал все несчастья, сжав кулаки, не показывая виду, держал боль внутри, не давая ей затопить разум. Нея же была всего лишь крестьянской девчонкой, выросшей в любящей семье и не знающей всех горестей жизни. Логично было, что, потеряв сразу все, она сорвалась, сломалась, сдалась… Но, увидев на ее коричневой курточке те же бело-синие крылья, что и у него, он совершенно не подумал о том, что она пережила, чтобы решиться вступить в их отряд смертников в войне за свободу. Хотелось надавать по шее и выставить вон, отправить с ближайшей группой в город и чтоб больше ноги ее здесь не было, но теперь уже поздно. Однажды подписавший свой приговор не имеет обратной дороги. Покинуть свой пост можно лишь тремя способами: состариться и уйти на пенсию, получить в бою травму, не совместимую с дальнейшей службой, или погибнуть при выполнении задания. В отряде Крыльев Свободы никогда не было стариков, никто еще не доживал до этого, а такая, как Нея, и подавно не сможет. И виноват в этом он сам. — Прости. — Что? — Нея потирала саднящее горло, но, услышав его последнее слово, удивленно вскинула голову. — За что? — Ты была жива. Я бросил тебя умирать, — Ривай подошел к окну и уставился вдаль своим безразличным, но где-то, в глубине стальной радужки, промелькнувшей болью в глазах, взором. — Не проверил, не разворошил обломки, чтобы найти… — Ты не виноват. — Как ты выбралась? — спросил он, обернувшись. — Меня нашел отец, — чуть дрогнув на последнем слове, ответила она. Ривай закрыл глаза, ощущая себя последним мерзавцем. — Ясно. Он больше не винил Нею за ее необдуманное и глупое решение, мужчина винил себя. Если бы он тогда остался, хоть на секунду допустив, что среди всепожирающего огня еще теплится жизнь — Нея бы никогда не оказалась здесь. Внезапно что-то ткнулось ему в спину, мужчина вздрогнул. — Как же я рада, что ты жив, — прошептала она в нашивку на его куртке. Ривай стиснул зубы. Да ни черта она не изменилась! Он бросил ее подыхать, а она рада ему… — Послушай, — начал он, обернувшись к ней, но еще толком не зная, что сказать. — Капрал, будьте добры, заткнитесь, — тихо, но отчетливо сказала Нея. Она, наконец, нашла то, что когда-то так долго и упорно искала, и теперь не желала спорить. У нее не было обиды на Ривая или чего-то подобного, разве что за выволочку, но это совсем другое. Это такие мелочи на фоне всего произошедшего, что не хотелось зацикливаться на пустяках. Она безвозвратно потеряла родных — свою семью, но нашла того, кто стал ей близок, пусть и за совсем короткое время. Ривай чуть нахмурился на такое вопиющее безобразное обращение, но отложил выговор. Он прошел долгий путь, не сколько ногами, сколько сердцем и душой, вырвался из черного болота убийств, стал другим человеком, и та, благодаря которой он оказался здесь, стоит напротив, низко опустив голову. Мужчина вздохнул. Он не любил нарушения своего личного пространства без нужных на то причин, но сегодня он позволит себе перешагнуть себя. Вздохнув, Ривай неумело, но осторожно обнял девушку и аккуратно прижал к себе и лбом приник к ее голове. Нея удивленно уткнулась носом в его плечо, ощущая щекой коротко подстриженные волосы мужчины, что чуть щекотали ухо. Тепло, которое не заменит ни одно одеяло или чашка горячего чая, разлилось по телу, девушка закрыла глаза, прижавшись к мужчине. Грохот за стеллажами с книгами заставил их вздрогнуть и повернуть головы на звук. На прямоугольник света из окна выкатилось ведро. А за ведром, судорожно сглотнув, что было слышно даже Нее и Риваю, шаркая ногами, вышел высокий паренек. Девушка узнала в нем того несчастного, что отчитывал Ривай утром. — Йегер. Мужчина произнес его фамилию, как произносил и десятки раз до этого: то есть никак, просто выделил как данное, но Эрен застыл, чувствуя марш мурашек, что ехидно пробежали по спине. Зря, зря он сюда сунулся, ну жопой чуял, ничего хорошего не выйдет, чертов Кирштейн! Надо было ему проспорить?! — Йегер, — после минутного молчания, вновь произнес капрал. — Может, объяснишь, какого черта ты тут забыл? — Я… ээээ… забыл забрать швабру и вернулся и… эээ… — ничего лучше он был просто не в состоянии придумать. Нет, юноша очень даже уважал капрала Ривая, восхищался им. Конечно, он под опекой самого лучшего воина человечества! Есть чем гордиться, кому подражать, у кого учиться. Только вот характер у разведчика оказался, совсем мягко говоря, кошмарный. Не всегда, разумеется, в целом мужчина был вполне обычным, разве что дело не касалось уборки, ну и ростом не вышел. Но в моменты, когда он, Эрен, умудрялся косячить, гнев капрала был воистину страшен. И парень не знал, спасает его то, что он гигант и у него все мгновенно заживает или, наоборот, это дает повод вдарить ему как следует, не переживая, что всенародная надежда будет месяц прыгать на костылях. Спасение от кары капральской пришло неожиданно. — Ривай, не издевайся над ребенком. Эрен ошарашено переводил взгляд с начальника на девушку. Глаза Ривая угрожающе сощурились. Он шагнул в сторону примерзшего к месту Йегеру. — Этот недоносок… — начал шипеть мужчина. Маленькая рука девушки вцепилась в локоть Риваю. — Ну с кем не бывает, что ты сразу начинаешь? «Смелая… Но больная. На голову», — мельком подумал Эрен, со страхом ожидая последствий. — Нея, — убийственный холодный взгляд, предназначенный юноше, переместился на девушку. Та поежилась, но мужчину не отпустила, а, напротив, преградила ему путь к парню, свободной рукой за спиной незаметно жестикулируя Эрену бежать. Трусом Йегер не был, но гневу капрала предпочел бы сражение с сотней титанов, а потому, едва внимание Ривая переключилось на Нею, по-тихому отступил и чисто по-английски смылся, мысленно понадеявшись, что та знает, что делает. Любопытство не порок, но сохранность своей душеньки, которую капрал мог вынуть и хорошенько прополоскать, как-то дороже. А Нея, к своей дурости, ощутила вполне чувствительную ностальгию по подзатыльникам и сейчас сидела в кресле, потирая затылок и морщась. — Ты ни капли не изменился, — пробурчала она. — Твоих мозгов взаимно не прибавилось, — ответил Ривай, зажигая последнюю свечу на канделябре. Нея наблюдала за ним. Как всегда собранный, не щедрый на эмоции, но такой… другой. И не узнать того оборванца-преступника, которого она встретила той темной ночью, не представить его изможденным, но настороженным, готовым к броску, волком, глядящим на мир озлобленным взором, не вспомнить худощавого убийцу. Теперь же, в статной военной форме, вычищенной и отглаженной, с аккуратно подстриженными волосами, излучающий своим видом спокойствие и собранность, он казался неуловимо другим, окрепшим, нашедшим свою цель в жизни. Нея незаметно улыбнулась, радуясь за него. — И все-таки изменился, — сказала девушка вслух. Ривай опустился на старенький диванчик, стоящий противоположно креслу, на котором сидела девушка, и вопросительно изогнул бровь. — Капрал… даже не верится, — она грустно поджала губы и запустила пальцы в волосы. — Не то, что я. По сравнению с этим человеком она ощутила себя невероятно жалкой. Но не стоило омрачать такое событие уже бесполезными мыслями. И Нея задвинула их куда подальше и, выпрямившись, откинулась назад. — Ну, ладно я. Теперь твоя очередь. — Ты о чем? — Ты шутишь? Занудливый коротышка и тут, спустя шесть лет, капрал, лучший воин человечества, да еще и со своим отрядом! — Нея восторженно развела руками. — Рассказыв... ауч! Пинок по ноге пришелся совсем неожиданно, и только после него девушка сообразила, что только что сказала, но любопытство было сильнее. Так что уже через секунду, забыв об ушибе, девушка с интересом подалась вперед. Ривай невесело ухмыльнулся. — Ничего захватывающего ты не услышишь. — Ну Рива-а-ай!!! — начала канючить Нея. — Ладно, — вздохнул мужчина и, немного помедлив, начал свой рассказ. Всё равно не отвяжешься.***
Сумерки все плотнее сгущались над Легионом Свободы, работа на улице сворачивалась и уносилась в замок до утра, солдаты собирались внизу, чтобы отметить пополнение этого проклятого мира новыми героями. Внизу было уже порядочно шумно и весело, когда Ривай и Нея спустились вниз. Смущенные и довольные новички теснились между старшими — своими кумирами, воинами, которые оказались простыми людьми, но с невероятно ярко горящими сердцами. Они бывали за стенами, они сражались с гигантами, они не раз были разбиты вдребезги потерями своих близких, уничтожены и подавлены, но отважными фениксами, возрождающимися вновь и вновь, бросающимися в бой, не думая о завтра, а живя настоящим. Нея, широко распахнув глаза, впервые поняла причину, по которой колючий и ядовитый Ривай смог прижиться здесь. Развед-отряд был не просто службой, обязанностью, — он был домом, почти семьей, и этим людям было не важно, кем ты был там, в другой жизни, до того, как накинул на спину изумрудный плащ с перекрещенными крыльями на спине. Крестьянином, мальчишкой, чиновником или торговцем, тут все равны, все дороги друг другу и каждый искренне верил в свое дело, кидая вызов судьбе, ставя на кон куда больше, чем жизнь: веру, надежду, любовь. Это место, где не задумываясь о причинах или ситуации тебе придут на помощь, прикроют спину или протянут руку. Еще утром Нея успела разом и обрадоваться и пожалеть, что подписала себе этот страшный приговор, но сейчас, глядя на этих солдат, которые не жались под страхом, что, возможно завтра, кто-то из них не вернется с поля битвы, а просто жили и радовались каждому мгновению, она впервые за такое мучительно долгое время ощутила и себя живой, переполненной радостью и счастьем. Время плавно близилось к ночи, а шумная вечеринка и не думала сворачиваться. Даже Ирвин, как командир, обязанный регулировать такие мероприятия, присоединился к празднованию, и не думая разгонять своих воинов спать, а, напротив, поддержал, подняв бокал за новичков. В конце концов, все они обычные люди. И даже суровый капрал Ривай сегодня с неохотой закрыл глаза на свинство вокруг и, к еще большему удивлению сослуживцев, поддавшись на стенания майора Ханжи, взял в руки старенькую гитару, притащенную невесть откуда. Нея огляделась: судя по вытянутым лицам народа, о том, что Ривай умеет играть на каких-либо инструментах, не знал никто. Эрен, старательно занимая позиции вне поля зрения капрала, — мало ли, вспомнит еще о нем, — с любопытством сел ближе. А мужчина, словно не замечая разгоревшегося вокруг интереса, не спеша настроил инструмент, подкрутив струны, а затем неожиданно ударил по струнам. Шепот и гам восторженно притих: старая-старая музыка*, когда-то считавшаяся чуть ли ни гимном борцов с титанами и уже всеми порядком позабытая живой мелодией заполнила зал. Тонкие пальцы разведчика с необычайной легкостью и быстротой порхали над струнами. Кто начал песню, никто так и не понял, просто один голос вдруг наполнился десятком других и, соединившись в щемящем своим неповторимым моментом дружным душевным хором, зазвучал подобно раскату грома в далеком небе, скрепляя сердца бойцов в единое целое. Даже те, кто не знал слов, не мог сдержаться, чтобы не поддержать песню. Капрал всё играл, прикрыв глаза и слушая, и даже ему, столь далекому от сентиментальности, хотелось навсегда запечатлеть в памяти этот вечер, выкрашенный яркими красками коричневато-бежевых курток, цветных рубашек, темных полос ремней, сброшенных небрежно зеленых плащей, золотистого огня, жарко потрескивающему в камине, бесцветному дыханию солдат и незаметными на первый взгляд, но находившихся напротив сердца каждого, — сине-белых нашивок — всё это сплеталось в удивительно сочетающуюся гамму цвета. Цвета свободы. Найдя глазами задорно голосящую Нею в окружении своего отряда, Ривай чуть заметно улыбнулся. В голове же капрал сделал пометку не забыть о том, что кое-кто, вместе с вездесущим Йегером, отправится завтра драить чердак.Конец