Бенджамин уже удобно устроился в том самом кресле, где до этого сидел Натаниэль. Бутылка коньяка была открыта – предстоял серьезный разговор.
– Где Альфард? – сходу спросил Лайтвуд-старший.
– Он недавно ушел, – ответила за Натаниэля Гермиона, заходя в комнату.
Сам он молчал, нервно поджав губу. Ох, ему были прекрасно известны все склонности отца. Милосердие не входило в список его добродетелей.
– Гермиона, подойди сюда, – властно произнес Бенджамин и встал с кресла.
Она нервничала. С такими людьми она редко сталкивалась, но если выпадала ситуация, где общение с ними было необходимостью – наработанная самооценка моментально сходила на нет. В такие моменты начинает казаться, что ты просто одинокая школьница, которую вызвал к себе директор, чтобы назначить наказание.
«
Самое главное – соберись», – твердила себе Гермиона. Неуверенными шагами Грейнджер все же подошла к Бенджамину.
– Твоя мать хотела бы видеть тебя в полной безопасности, так что я непременно выполню её желание. Собирайся, сейчас мы уезжаем.
«
Как и говорил Натаниэль», – мысленно подметила Гермиона. – «
Но ведь есть вероятность, что в Хогвартсе я найду способ вернуться в свое время».
– Отец, – неуверенно начала она. – Я бы хотела остаться здесь и поступить в Хогвартс.
– Это не обсуждается. Я не оставлю тебя с этим… человеком, – на его лице проскользнуло отвращение. Да, он точно не простит своего сына.
– Ты же знаешь, что я сделал это не по своей воле! – вспылил Натаниэль, которому не нравилось такое отношение отца к себе.
– У тебя был выбор! – обычное хладнокровие сменилось на злость и раздражение.
– Который сделал ты? – все так же на повышенных тонах возражал Лайтвуд-младший. – И к чему это привело? Мать мертва!
– Не смей говорить этого – ты один из них.
Ты – предатель семьи.
Натаниэль побледнел.
– Я не участвовал в покушении и даже не знал, что оно произойдет.
– Все ты прекрасно знал, – уже спокойнее возразил мистер Лайтвуд, но раздражение все же осталось.
«Быстро же он справляется со своим гневом», – изумилась Грейнджер.
Гермиона чувствовала себя неуютно. Она никогда не любила семейные ссоры, а если была их свидетелем, старалась как можно раньше удалиться. Но здесь уйти ей никто не даст.
– Почему же ты так строг к своим детям, Бен? – в комнату вошла незнакомая Гермионе женщина. Её каштановые волосы были затянуты в конский хвост, а карие глаза «блестели» огоньком азарта. Сходства, в чертах лица, с мистером Лайтвудом выдавали её принадлежность к их роду. Но как же её звали? Гермиона вспомнила, что мельком видела ее на семейном древе, но вот имя…
– Шарлотта? – искренне удивился Бенджамин. – Что ты здесь делаешь?
– Я узнала о происшествии и решила навестить свою семью, да и хотелось встретить племянницу, которую прятали от меня, – лукаво ответила та.
– Никто её от тебя не прятал.
– Тогда почему же я узнаю о её возвращении и смерти Алиссии в экстренных новостях, а не от собственного брата? – Шарлотта слегка склонила голову набок.
– Я думал, что во Франции тебе нет до родственников дела, – безразлично произнес Бенджамин.
«Очень уж он любит свою сестру», – промелькнула мысль.
– Что ж, раз ты так считаешь… – наигранно обиделась Шарлотта.
– Давить на жалость, как в детстве, не получится.
– Как хорошо, что ты вспомнил о детстве, – она торжествующе улыбнулась, словно рассчитывала именно на этот ответ, когда начала разыгрывать сцену. – Если ты не забыл, мой дорогой братец, во времена нашего детства ты клялся, что никогда не будешь похож на отца. Того самого отца, который применял к нам такие изощренные наказания, что строгие правила Дурмстранга могли показаться обычными заскоками.
– А если уж
ты не заметила, то я не практикую это на своих детях.
– Да, те методы устарели, что редкость для консервативного мира, в котором мы живем. Магглы уже давно продвинулись вперед в воспитании, да и не только в этой области.
– Хочешь сказать, что я должен придерживаться их принципов? – он скептически посмотрел на сестру.
– Нет, конечно же, – Шарлотта притворно закатила глаза. – Но ты мог бы, для начала, довериться своему сыну, а не изгонять его из рода.
– Тетя, это… – начал отнекиваться Натаниэль.
– …Очень важная тема, которая требует полного семейного собрания, – требовательно сказала она и внимательно посмотрела на мистера Лайтвуда.
– Планируешь собрать всю семью? – недоверчиво спросил Бенджамин. – На это уйдет много времени.
– Это я беру на себя, – уверенности в её голосе можно было позавидовать.
«Она все же похожа на своего брата – властная», – для себя добавила Гермиона.
– Ну а пока я хочу сблизиться со своей племянницей, – она мило улыбнулась и посмотрела на Грейнджер.
– Не думаю, что вы успеете наладить общение, пока Гермиона будет собирать вещи.
– И куда же она отправляется? – лукаво поинтересовалась Лайтвуд.
– В Дурмстранге её обучат хорошей обороне, – стоял на своем мистер Лайтвуд.
– Правда? – Шарлотта приподняла тонкую бровь, наигранно удивляясь. – Прямо в логово врага.
– В этой школе многие волшебники пострадали от Гриндевальда, так что против Темного Лорда выступит большая часть учеников.
– В погоне за безопасностью ты, явно, забыл, что девушек там мало… крайне мало, – она усмехнулась. – Да и требования там, для хрупкой особы, будут непосильно тяжелы, или даже невозможны.
– Она справится, – строго произнес Бенджамин.
– Стало быть, ты подвергаешь свою дочь опасности, предполагая, что это «во благо» ей. Так почему бы не отправить Гермиону в Хогвартс?
– Это исключено. На Слизерине слишком много Пожирателей Смерти, – он с презрением посмотрел на своего сына.
– Правда? – Шарлотта весело посмотрела на племянника и улыбнулась, – а я была уверена, что они просто юнцы, которые еще не успели расставить приоритеты, – она приняла серьезный вид и в упор посмотрела на него. – Но кто же тебе нашептал, что Гермиона будет именно на Слизерине?
– Так… – он не успел ответить, так как Шарлотта прервала его.
– Так было со всеми в роду? – она усмехнулась, – Шутишь? Ты, наверное, забыл, что в нашем роду были и те, кто поступал на Рейвенкло, а кто-то вообще на Гриффиндор. Ты всегда не любил историю, а вот я интересовалась всем, что связано с нашим родом. К тому же, девочка явно не унаследовала наши черты характера, чтобы поступить к «змеям». Никто ведь не знает, что именно было за те девять лет, верно?
Гермиона неосознанно кивнула.
«
А она проницательна», – пронеслось в голове у Грейнджер.
– Факультет, в первую очередь, зависит от характера, а он мог кардинально измениться за то время. Обливиэйт? – он лишь сдержано согласился. – Оно не стирает повадки, приобретенные за стертое время.
– Даже если её и определят на другой факультет, приспешников Волан-де-Морта это не остановит.
Гермиона напряглась. Когда человек допускает возможность чего-либо – он медленно сопротивляется, оттягивая свое поражение. Вот и сейчас она видела, что Бенджамин почти сдался под напором своей сестры.
– Я слышала, что на Гриффиндоре сейчас учатся крайне интересные личности, – протянула Шарлотта. – Например, отпрыск Поттеров, Джеймс, если не ошибаюсь.
– И что ты хочешь этим сказать? – недоверчиво поинтересовался Бенджамин.
– Я хочу сказать, что сын Дореи сможет отгородить Гермиону от слизеринцев.
– А ты, случаем, не повредила себе рассудок, когда отправлялась сюда? – усмехнулся Лайтвуд-старший.
– Я в самом адекватном состоянии, которое у меня когда-либо было, – серьезно произнесла она.
«Похоже, они поменялись местами», – мысленно удивилась Гермиона.
– Дорогой мой братец, – начала говорить Шарлотта, приподняв подбородок, – пока ты весело проводил время со своими «друзьями», которые, кстати говоря, не отличались умственными способностями, я налаживала отношения с нужными личностями. И Дорея была в их числе.
– Это еще ничего не значит.
– Ошибаешься, это имеет большое значение. Я надеюсь, что Джеймс унаследовал от матери благородство и поможет юной особе в трудную минуту.
– Ты
надеешься? – усмехнулся мистер Лайтвуд.
– А ты
надеешься, что в обществе магов, которые изучают темную магию, юной особе будет безопасней, чем в Хогвартсе? – она выразительно посмотрела на своего брата. – Ко всему прочему, сейчас директор – Альбус Дамблдор, который сможет обезопасить Хогвартс.
Бенджамин медлил, взвешивая все «за» и «против». В комнате накалилась атмосфера, что заставило Грейнджер поежиться. Шарлотта же сверлила главу семьи выжидающим взглядом.
Тяжело вздохнув, он все же сдался:
– Гермиона может поступить в Хогвартс.
– Вот видишь, это было не так сложно, – Шарлотта весело усмехнулась, возвращая свое прежнее, привычное настроение.
– Помоги ей подготовиться к поступлению, в то время как я договорюсь о похоронах.
Устало осмотрев помещение, Бенджамин аппарировал.
***
Похороны проходили, как это обычно бывает, в полной тишине. Натаниэль так и не пришел на них. Он вообще избегал всех. Старался отгородиться даже от тети, которая упорно пыталась подбодрить племянника.
Впрочем, если уж говорить о Шарлотте, то с Гермионой они очень быстро нашли общий язык. Своенравная особа стала для нее кем-то вроде кумира. В школьные годы Гермиона не замечала за собой этого. Но наиболее странно это звучало, учитывая, что ей еще совсем недавно было двадцать* лет, а в этом возрасте «поклонения» начинают терять смысл.
С большим энтузиазмом Шарлотта водила Грейнджер по разнообразным магазинам Косого Переулка. Больше всего ей не нравились походы в магазины одежды, где та задерживалась надолго. Она так долго и придирчиво подбирала наряд, что невольно хотелось задать вопрос «а зачем это нужно?». Но Гермиона послушно терпела, как она сама выразилась, эту пытку. В книжном магазине они так и не задержались. Естественно, по инициативе Шарлотты.
– Ничего лишнего, – бодро говорила та, словно не уставая от изнурительных прогулок.
«Ну конечно, сказала бы она так про магазин одежды»,– мысленно возмущалась Гермиона. Но, на удивление, одежды они купили не так уж и много. Зато та отличалась хорошим качеством и тонким вкусом.
– Это Франция так влияет на людей? – изумилась Грейнджер, когда примеряла покупки.
– Нет, дорогая моя, – воспитание, – ответила тогда довольная Шарлотта.
Палочку Гермионе вернули, чему она была безмерно рада. Теперь уж она сможет постоять за себя. Ознакомиться с нынешней программой Хогвартса ей так и не дали.
– Потом испытаешь на себе все «прелести» учебы, – говорила Шарлотта, легко выхватывая из ее рук книгу с материалом пятого курса.
К сожалению для Гермионы, с этим режимом пришлось смириться. А ведь так хотелось хоть чуть-чуть позаниматься, как она это делала всегда.
Наверное, если бы не Шарлотта, Грейнджер чувствовала бы себя в этом доме крайне одиноко. Натаниэль замкнулся в себе и избегал всех людей. Бенджамин вечно пропадал где-нибудь, а Альфард, который всегда умело поднимал настроение, появлялся здесь редко.
За размышлениями Гермиона пропустила траурную речь, и когда все близкие люди должны были опустить в гроб цветы, она вздрогнула. Она неуверенно подошла к гробу Алиссии. Та выглядела умиротворенной, если не радостной. Гермиона одернула себя. Смерть не может приносить радость. Бережно положив цветы, она аккуратно поцеловала лоб «матери». Отстранившись, Грейнджер поняла, что слезы невольно наворачиваются. Ей было так жаль Алиссию, которая искренне, пусть и заблуждаясь, любила её. Преданно и безвозмездно. Гермиона почувствовала, что кто-то сжал её плечи в объятиях. Шарлотта.
– Идем, дорогая, – она осторожно развернула племянницу и повела к выходу. – Всем тяжело расставаться с тем, к чему так привыкаешь.
Она поджала губы и кивнула.
***
– Важнее всего найти себе в школе парня, – наставляла Грейнджер Шарлотта.
– Не нужны они мне: от парней лишь проблемы, – Гермиона слабо засмеялась. Она понимала, что таким образом Шарлотта старается успокоить и придать племяннице сил.
– Это – вещь неоспоримая, но вот только быть вечно одинокой наследницей рода Лайтвудов тебе не позволят. Наверное, не очень приятно осознавать, что в прошлой жизни у тебя был парень, о котором ты не сможешь вспомнить.
– Ты знаешь, что мне нельзя вернуть память? – удивилась Гермиона, затаив дыхание. Шарлотта кивнула, продолжая улыбаться.
«Подмечает что-то», – догадалась Грейнджер.
– Да, это не так уж и приятно, – все же согласилась она. – А у тебя есть дети?
– Нет, конечно же, мне намного легче быть для племянников феей-крестной, чем для собственных детей – примером достойной жизни.
Гермиона прекратила собирать вещи для школы и села на кровать.
– Эх, ладно, заноза, – ласково произнесла тетя**. – Я расскажу тебе об этом.
Она внимательно посмотрела на Шарлотту, ожидая рассказа.
– С твоим отцом у нас еще в школьные годы были напряженные отношения. Как тебе известно, соперничество за внимание родителей в семьях происходит очень часто, ну и мы решили не отклоняться от «правил». Вот только у меня все шло из рук вон плохо, а Бен блистал знаниями и талантами. И вот тогда, – Шарлотта закусила губу и немного медлила, – я в самом скверном расположении духа нашла в тайной секции книгу, где фигурировало одно очень любопытное заклинание. Естественно, его запрещалось использовать, но кого это останавливало?
Гермиона усмехнулась: на ум шли ассоциации с её детством в компании Гарри и Рона.
– И что же это было за заклинание? – поинтересовалась она.
– Заклинание вечной неудачи, но, как ты видишь, состояние Бена процветает, у него такие замечательные дети, была прекрасная жена, – Шарлотта мягко улыбнулась. – А я так и не вышла замуж, у меня нет детей, карьера не состоялась, а живу во Франции, где у нас не так уж и много родственников.
– Так значит, ты… – удивилась Гермиона.
– …Ошиблась в заклинании, и это сделало меня той, кого я из себя представляю. На мое счастье, проклятие было, опять же, испорчено, и действует не так сильно, – она вздохнула. – Вот только своей сути не утратило – меня ждут вечные неудачи. Ладно, что же мы грустим о всякой ерунде! Тебе ведь нужно собраться в Хогвартс, а отбытие завтра утром.
– Да, так скоро, – Гермиона слабо улыбнулась.
