Margin Call

Проснувшись из-за разницы во времени где-то в районе полудня, я немного потупил, глядя на пакеты и пачку розовых европейских банкнот, а потом спустился в лобби отеля и увидел стайку местных девиц, оживленно беседующих между собой по-русски, видимо, на тему «как провести три часа на кухне, готовя говно». Узрев иностранную персону, они дружно замолчали и с восхищением уставились на мою помятую физиономию. - Что? - напрягся я. - А вы актер? А где играли? Дайте автограф! - защебетали они по-английски. - Да с чего вы взяли? - опешил я. - Ну как же? Вот! - замахали они руками в сторону плазменной панели. Я повернул голову и охуел. По ящику показывали выпуск российских новостей. С экрана белозубо улыбался гребаный итальянский модельер, корреспонденты совали ему в лицо микрофоны, переводчица тараторила на двух языках, а на заднем плане, ярко освещенный софитами, поворачивался на возвышении ваш покорный слуга, одетый в безупречный темно-серый с отливом костюм и светло-фиолетовый галстук. Блядь, а ведь если я это вижу, то это прекрасно может увидеть и Алекс Кролл! И вряд ли его обрадует эта потрясающая новость о моих успехах на модельном поприще в русской столице. Вот я кретин, о чем я только думал... И тут у меня зазвонил мобильник. Я глянул на экран и увидел номер этого русского Майкла. - Добрый день, - преувеличенно вежливо сказал я. - Брайан, вы новости видели? Скажите, это нормально? Так и должно все быть? Меня предупреждали, что вам особо светиться тут не надо. - Да как вам сказать... Это вышло случайно, - промямлил я. - Поздравляю, - сказал он и, энергично добавив что-то по-русски, отключился. Настроение у меня окончательно упало, и мне захотелось вернуться обратно в номер и вообще больше никуда не выходить, но тут одна телевизионная картинка внезапно сменилась другой. А именно, начался репортаж о втором дне московского экономического форума. Показывали какие-то заседания, комиссии и процесс подписания международных контрактов, а потом началась пресс-конференция с представителями разных делегаций, и я сразу же увидел на огромном голубом экране смуглое лицо своего заклятого врага. Он что-то четко отвечал на поставленные вопросы, доброжелательно демонстрировал идеальную улыбку представителям прессы, но глаза его оставались холодными и прозрачными, и моему предвзятому сознанию казалось, что он прямо-таки излучает уверенность и высокомерие. А с другой стороны, вряд ли у него есть в Москве номера АМР, что бы это ни значило, и автограф у него тоже наверняка никто еще не просил! И настроение мое заметно улучшилось. Я поднялся в номер, взял немного оставленных Майклом местных денег и книгу, и вышел на вчерашнюю оживленную улицу. К моему удивлению, утренняя обстановка тут мало чем отличалась от вечерней. Та же пробка из дорогих машин стояла на проезжей части в обе стороны, та же плотная толпа огибала мою застывшую фигуру, а главное, идущие мимо меня девушки и женщины были в тех же практически клубных сексапильных нарядах, при полном макияже и с охотничьим блеском в глазах. Да уж, при таком раскладе у здешних мужиков мало шансов стать настоящими геями, у нас со стороны женщин конкуренция все-таки гораздо слабее. Кстати, здешние мужчины тоже не обращали на меня ровным счетом никакого внимания, словно я был пустым местом, чего не скажешь о местных амазонках, толпами идущих по мостовой на высоких каблуках прямо с самого утра и буквально расстреливающих меня накрашенными глазами. Я зябко поежился и двинулся через это жуткое засилье натуралов к своей гипотетической цели. Нет, я, конечно, мог все разузнать прямо в лобби своего отеля, у дружелюбного персонала, но, вспомнив голливудские боевики, решил этого не делать. Ведь сценаристы, не мудрствуя лукаво, всегда посылают отрицательных персонажей к портье с наболевшим вопросом - куда же отправился из вашего отеля главный герой? И, что характерно, всегда получают предельно точный ответ. Поэтому я свернул с главной улицы в глубину квартала, прошел метров двести, и стал выбирать у кого бы спросить дорогу. Так, вижу пару средних лет, Майкл говорил, они не знают английского, это полиция - сразу нет, группа молодых парней - не буду рисковать, а вот три девчонки со школьными рюкзачками, в ярких подростковых шмотках – самое то. - Извините, девушки, - обратился к ним я, а они замерли, как степные суслики, уставившись на меня во все глаза. - Как мне пройти вот сюда? И я протянул им книгу, раскрытую на первой главе. Самая храбрая девчонка взяла ее в руки и стала совещаться с хихикающими и толкающими ее под руки подружками. Наконец, консилиум закончился, и она довольно бойко заговорила по-английски: - Тут близко, но найти сложно, много поворотов и переулков. Мы вас с девочками проводим. А что вы хотите - в музей или на сами Патриаршие пруды? - А есть музей? - удивился я. - Конечно! Это же настоящая квартира, та самая! Мы можем вам показать... - Спасибо. Но я бы хотел найти пруд и скамейки. Они ухватили меня под руки и потащили. Да, похоже, в России понятие личного пространства отсутствует напрочь, за одни сутки в Москве меня уже схватило столько незнакомых женщин, сколько в Америке ко мне и за пять лет не притронулось. Хорошо, что этого никто не видит, а то так недолго и кристально чистую репутацию запятнать! Девчонки вели меня короткими улочками и маленькими переулками, сплошь застроенными небольшими особнячками начала прошлого века, среди которых ни с того ни с сего возникали вдруг современные уродливые железобетонные постройки, совершенно неуместные, как работники бензоколонки на красной ковровой дорожке Каннского фестиваля. Еще меня поразила странная манера русских переходить дорогу где попало, или не дожидаясь зеленого сигнала светофора, также как и спокойная реакция на это водителей вкупе с дорожной полицией. Чудеса, да и только! Хотя, если тебе платят деньги, даже не спрашивая имени и фамилии, то о чем вообще можно еще говорить? Надо просто расслабиться и получать удовольствие! Наконец, мы вышли на довольно широкую аллею, окруженную с всех сторон пожелтевшими деревьями, и я увидел впереди довольно большой для центра города квадратный пруд, на берегу которого стоял желто-белый павильон с темными вытянутыми окнами. По зеркальной поверхности пруда медленно плавали лебеди и осенние листья, а со всех сторон его окружали многочисленные скамейки. Людей вокруг было на удивление мало, и я, внимательно обведя глазами всю картину в целом, радостно вздрогнул. На одной из скамеек, довольно далеко от нас, сидела, печально опустив золотоволосую голову и сосредоточенно глядя себе под ноги, маленькая темная фигурка. Сделав несколько глубоких вздохов и немного успокоившись, я повернулся к своим проводницам: - Девочки, я нашел то, что искал. Спасибо! - и, вытащив из кармана штук десять зеленоватых местных купюр, я протянул их самой храброй. И вот тут-то разница наших менталитетов внезапно проявилась во всей красе. Девчонки отшатнулись, как будто я протягивал им гадюку, а самая храбрая покраснела и забормотала: - Ой, зачем, не надо! мы же просто так, чтобы помочь... - И я просто так. А чтобы помочь, могу вам дать хороший совет - никогда не отказывайтесь от денег, если вам их предлагают. Пожелайте мне удачи! - Удачи! - хором сказали они и, схватив деньги, практически бегом ринулись в сторону какого-то кукольного кафе с вывеской «I love cake». А я еще немного постоял, наблюдая за сидящим Джастином, а потом медленно двинулся в его сторону. Подойдя к скамейке, я присел рядом с ним и замер, он тоже не шевелился, продолжая глядеть вниз, ничего не замечая. Тогда я наклонился к нему и тихо сказал: - Ты забыл у меня в лофте свою книгу! Он резко дернулся, точно притронувшись к оголенным электрическим проводам, и повернул голову. Лицо его сильно побледнело, синие глаза расширились, и он слабо прошептал: - Брайан... Как же это? Откуда... Мое сердце сжалось - я еще никогда не видел его таким по-детски напуганным. Блядь, да я, вообще, еще никогда не видел, чтобы он был растерян! Мелкий романтик... Вот зачем он сюда пришел? И тут он крепко обхватил меня обеими руками и уткнулся в грудь лицом, глубоко вздыхая и вздрагивая, а я положил руку на его мягкие волосы и начал их тихонько гладить. Так мы просидели несколько минут, а потом я, вдруг вспомнив слова «здесь вам не Америка», сказал в золотистую макушку: - Джастин, отпусти меня, нам надо поговорить. Но он, помотав головой, обхватил меня еще сильнее, и я почувствовал его горячее дыхание у себя на шее. Меня начало слегка трясти, руки сами забрались ему под куртку и я даже предположить не могу, чем все это могло бы закончиться, но тут зазвонил мой гребаный телефон. Я посмотрел на дисплей. Так, это мой местный куратор, надо взять трубку: - Что? - Прекратите обжиматься на улице. Садитесь в машину. Я повернул голову и увидел неподалеку знакомый черный автомобиль. Крепко обхватив Джастина, я рывком поднял его со скамейки и потащил к машине. Он шел, как сомнамбула, вцепившись в мою руку и, по-моему, мало что соображал. Мы плюхнулись на заднее сиденье, машина сорвалась с места и понеслась в сторону моего отеля. - Вы что, следили за мной? - спросил я. - После вашего-то вчерашнего фортеля? Естественно. Мне проблемы не нужны. И, кстати, парень, - обратился он к Джастину. - Дай мне твой телефонный аппарат и куртку. - Зачем? - очнулся пизденыш. - Затем, что по нему могут следить за твоим местоположением. Я отвезу его пока в Третьяковскую галерею и сдам вместе с курткой в гардероб. Скажешь, смотрел картины и забыл в кармане. Ясно? - Круто. Брайан, а кто это? И что за фортель? - совсем взбодрился мальчишка, и глаза его засверкали знакомым мне азартным блеском. Мы подлетели ко входу в отель и водитель бросив в нашу сторону: «у вас два часа», уехал. Два часа... А ведь нам надо еще и поговорить, думал я, по крайней мере, мне точно надо. Но сейчас нам было не до разговоров. Как только дверь номера захлопнулась за нами, Джастин снова вжался в меня всем своим телом, с размаху припечатав к стене и крепко обхватив руками. А мне бы по-хорошему следовало его остановить, но я не смог. Совершенно независимо от меня мои руки, то шарили под его свитером, то зарывались в шелковистые золотые волосы, оттягивая его голову назад, а губы тут же впивались в его мягкий рот, а тело… В общем, тело само по себе влекло нас обоих в сторону огромной тщательно застеленной кровати. Короче, когда мы все-таки упали на нее, из одежды на мне оставались только носки, а на Джастине - то же самое плюс трусы. Ну, а через секунду, избавившись от всех ненужных тряпок, я прижал его всем телом к покрывалу, навис сверху и начал пристально рассматривать. Мне, из каких-то мазохистских соображений, словно нарочно, хотелось обнаружить на нем чужие метки или унюхать какой-нибудь посторонний запах. Но ничего такого не было - его белоснежная кожа была, как всегда, чиста и шелковиста, и пахло от него по-прежнему, свежим запахом мяты. А еще он, в точности как раньше, совершенно не собирался сдерживаться, изо всех сил обхватывая меня ногами, выгибаясь навстречу всем телом и перемежая поцелуи дерзкими колкими покусываниями. Его хорошо возбужденный член настойчиво терся об мой живот, а собственный каменный стояк причинял мне уже практически боль, как вдруг я четко осознал, что пизденыш-то может оставлять на мне следы своей юношеской страсти (и делает это прямо сейчас!), а я-то нет! Я не могу оставлять на нем синяки и засосы, как бы мне этого не хотелось, более того - я не могу его даже трахнуть! Опытный Кролл все поймет. Я бы точно догадался, и он догадается. А в сочетании с моей сегодняшней телевизионной минутой славы, и подавно... Но так сильно облажаться я не мог, ведь столько народу мне помогает, кто по доброй воле, кто за деньги, но все они реально очень стараются... - Брайан, что с тобой? - пробормотал, продолжая меня целовать и наглаживать, Джастин. - Что ты застыл? - Подожди, Джас... сейчас... - я лихорадочно соображал, что же делать, и вдруг сообразил: - Не так... Смазка и презервативы в тумбочке! Я резко скатился с него и уткнулся лицом в подушку. Наступила гробовая тишина, и я никак не мог решить, что лучше сделать - сформулировать революционную идею словами, или просто пошире развести ноги, как вдруг ощутил на своих плечах его теплые ладони, а на спине нежные прикосновения полных губ. Он медленно скользил руками и губами по моему телу вниз, а потом я почувствовал его пальцы у себя на ягодицах, а потом горячее дыхание между ними. Он осторожно надавил языком на сфинктер, а я закусил подушку, чтобы сдержать позорный стон. Но все было бесполезно, стоны сами рвались из моей груди по мере того, как он все более дерзко толкался, пытаясь расширить узкий вход. Я даже не заметил, как язык сменили смазанные пальцы, легко скользнувшие внутрь, мягко потирая и поглаживая стенки. И неожиданно что-то как будто щелкнуло в моем затуманенном мозгу, и я отпустил себя, передав любовнику полный контроль. Мое привыкшее доминировать тело наконец-то расслабилось и стало выгибаться, стараясь насадиться поглубже на ласкающие пальцы, в стремлении получить еще больше удовольствия. «Давай!» прохрипел я, а он, помедлив несколько секунд, разорвал пакетик с презервативом, надел его и коснулся напряженным членом сфинктера, а я еле удержался, чтобы резко не податься назад, ускоряя проникновение. Джастин, словно растеряв всю свою уверенность, очень осторожно толкнулся вперед и, войдя наполовину, замер, припав губами к моей, уже покрытой испариной спине. Я глубоко дышал, пережидая всполохи непривычной боли, а потом двинул бедрами назад. Тогда он осмелел и, сразу перестав сдерживаться, одним мощным толчком вошел до конца, и начал равномерное движение внутри, пытаясь найти нужный угол. Я чувствовал, как горячий член скользит во мне, то ускоряя, то замедляя свое движение, доставляя непривычное, медленно разливающиеся по венам тягучее удовольствие, перемежающееся вспышками острого наслаждения. Будто сквозь воду я слышал его приглушенные стоны и ощущал, как он периодически прижимается к моей спине мокрым лбом, покусывая ходящие ходуном лопатки. Мне очень хотелось дотронуться до своего каменного стояка, но я чувствовал, что как только я это сделаю, сдержать подступающий оргазм уже не будет никакой возможности, и, поэтому терпел, продлевая нашу, вполне возможно последнюю, близость. Вдруг его маленькая горячая ладошка скользнула вниз, обхватила мой изнемогающий член, и, сделав всего несколько резких движений в такт, вытолкнула за границы реальности. В голове у меня произошел короткий взрыв, и следующие несколько минут практически стерлись из моего помутившегося сознания, помню только, как он, простонав мое имя, рухнул сверху, а потом застыл, обхватив всеми конечностями, тяжело дыша и даже не думая откатываться в сторону. Когда мы оба пришли в себя и продышались, я подмял его под себя и, нависнув сверху, осторожно и нежно поцеловал в губы. Потом негромко сказал «нам надо в душ». Но он все равно никак не реагировал. Тогда я просто стащил его с кровати и поволок в ванную, а точнее, в здоровенную, почти как в моем лофте, душевую кабину. Под хлынувшими сверху струями прохладной воды он живо очнулся и потянулся к пахучему гелю для душа, но я перехватил его руки. - Ничего не трогай. Мойся так. - Может, ты меня сам помоешь, о великий конспиратор? - и он прижался ко мне спиной. - Черт, Джастин! У нас очень мало времени... Блядь, зачем я пошел с ним в этот гребаный душ, кто, вообще, придумал эти огромные душевые кабины? Вот с какой целью? Помыться нормально невозможно, все мысли только об этой белоснежной маленькой заднице, а он еще специально потягивается и выгибается, надеется, что я не выдержу... Вот уж дудки, я быстренько вышел из кабины и стал вытираться, злорадно глядя на разочарованную мокрую физиономию. В общем, через пять минут мы оба, уже одетые (да, я заставил его одеться!) сидели друг напротив друга в креслах, разделенные журнальным столиком и молчали. Я, сосредоточившись, начал первым: - Джастин, понимаешь, когда Алекс Кролл меня нанимал, не возражай, именно нанимал, он мне кое-что про вас рассказал, и я хорошо понял, что он чувствует и чего хочет. Потом я, пусть и с опозданием, понял, чего хочу сам, но я все равно совершенно не понимаю, что чувствуешь и чего хочешь ты. А для того, чтобы действовать, мне необходимо это знать. - Действовать? Ты собрался действовать? А как же контракт? Ты его не знаешь, он тебя просто уничтожит... - Джастин! Просто ответь на поставленный вопрос и расскажи мне, как все это вышло. Он на несколько секунд опустил голову, а потом, резко вздернув ее, посмотрел мне в лицо сильно посветлевшими глазами, и я сразу вспомнил нашу давнюю почти ссору перед витриной с красным мотоциклом, и свой тогдашний мимолетный испуг. Но теперь отступать мне было уже некуда, и поэтому, в ответ на похолодевший взгляд, я просто вопросительно поднял бровь, и он, вздохнув, начал говорить. - Я встретил Алекса около трех лет назад, он просто провел меня в клуб, а потом забрал пьяного к себе домой переночевать. У него и в мыслях ничего такого не было, он меня, вообще, несколько дней у себя в доме игнорировал ... - Как это? - не врубился я. - Что значит, игнорировал? - Понимаешь, там был огромный двухэтажный пентхаус, а я проснулся следующим утром в субботу, голова болит с похмелья, я ведь первый раз в жизни напился, ну, и думаю - куда я пойду? Родители и так на грани развода, ночевать я не пришел, дома будет скандал, нахрен надо! Ну, выхожу в столовую, а его нет, а прислуга говорит, что он в гольф играть поехал, а когда, мол, вам обед подавать? А я говорю, подавайте в два часа, и не ушел никуда. Остался там, ноут нашел, книг у него полно, целая библиотека, а он вечером заехал, переоделся и опять в клуб. - А тебя не заметил, что ли? - Да нет, он видел меня, я в гостиной на полу лежал с ноутбуком, а он мимо в гардеробную прошел и уехал. Представляешь? А я учился в центре, в школе с языковой специализацией, из Нью-Джерси туда полтора часа добираться, а от него - минут десять. Короче, мне друган портфель и учебники от родителей привез, и я в понедельник в школу от него пошел. А через неделю меня подбешивать стало, что он на меня не обращает никакого внимания, я взял тогда, залез в его постель, пока он в клубе был, и уснул там. Просыпаюсь среди ночи, а он сидит рядом и на меня смотрит, а потом усмехнулся так и говорит «Что, решил сделать взнос за аренду?». Ну, я ему двинуть хотел по роже, но он мне руки прижал, и я его цапнул зубами за плечо, прям до крови, ну и все... И первый год было довольно-таки весело, он меня возил везде, я до этого из Нью-Йорка никогда не выезжал, дал кредитки, мотоциклы покупал и машины, сам в клуб больше не ходил... - Совсем?! - не сдержался я. - Только со мной. Ну вот. А летом я сдал единый экзамен и решил поступать в Колумбийский университет на славистику. А он сказал, чтобы я пока годик подождал, попутешествовал с ним, потом учителей нанял человек шесть, они с нами ездили везде - это даже дороже, чем за год в универе обошлось. Ну, я подумал тогда, что он раньше со мной не спорил никогда и не может же в жизни все быть по-моему, в общем, я не сильно упирался. А потом, мы участвовали в парусной регате в Европе, и туда на открытие приехал Джордж Клуни, и он во время приема меня спросил, почему я не в колледже? Я говорю, так мол и так, а он мне: «Странно, ты не похож на мальчика-игрушку!». Я тогда в первый раз об этом задумался, и в тот же день Алекс мне сразу две ламборгини заказал, представляешь? - Зачем сразу две? - А я как раз в город пошел, и там телефон в фонтане утопил, он не мог дозвониться и узнать какой я цвет хочу - красный или желтый. И на всякий случай обе заказал. И вот тут-то я все понял. - Прости, что именно? - Вообще все. Что мне не надо учиться, не надо работать, я могу ничего не делать или, наоборот, делать - от меня никто ничего не ждет, и от меня абсолютно ничего не зависит. Ну, я еще посмотрел пару месяцев на все это, заработал втихаря немного денег переводами, и ушел от него. Приехал в Питтс, тут поступил в универ, а дальше ты все знаешь. Но я не знал, что он так ко всему относится, я думал, ну, найдет себе другую игрушку, это ж не проблема... Только, Брайан, ты не думай, я его не виню за то, что он со мной так поступил. Правда. Я сам нарвался и все это заслужил, он имел право со мной разобраться как угодно. Но втягивать в это других людей... Сперва угрожать тебе, а потом оскорблять в моем присутствии - это перебор. Я пока не знаю, что делать, но это ему с рук не сойдет... - Подожди, Джастин. Меня защищать не надо, я могу сам за себя... - Брайан, ты спросил, что я чувствую. Я тебе ответил. Это не предмет для дискуссии. Я, слегка опешив, смотрел в его побледневшее лицо и совсем уже посветлевшие глаза и не знал, что еще сказать. Подставлять его, посвящая в свои планы, я не собирался. Мне надо было все сделать самому. Но и утешить мне его было нечем... И тут зазвонил мой телефон. - Кинни. - Брайан, тут около Третьяковки в переулке машина появилась, черный линкольн с дипномерами американскими. Я думаю, это за вашим парнем. Я сейчас за вами приеду. И через двадцать пять минут мы уже сидели в машине, позади музея и совещались. - Так, Джастин, я сейчас проведу тебя через служебный вход, а выйдешь ты через центральный. Вот номерок в гардероб. Выйдешь, и пойдешь гулять по городу, поводи их, пусть понервничают. А потом тебя менты, якобы по ошибке, загребут, я договорился, а когда твои тебя вытащат, ты им скандал закатишь. Скажешь, что ни на минуту тут не останешься, хочешь в свою Америку немедленно и кранты. И отваливайте до завтрашнего утра. - Но почему? - удивился пизденыш. - А потому, что ты выбрал себе в бойфренды слишком шикарного мужчину. Он по столице нашей родины и двух шагов не может пройти, не став лицом какого-нибудь известного бренда. Завтра его физиономия будет на половине рекламных стендов в центре города, я узнавал, и, думаю, не все окружающие придут от этого в восторг. - Брайан? - мальчишка вопросительно посмотрел на меня, а я закатил глаза. И тут он внезапно расхохотался, чмокнул меня в щеку и, выскочив из машины, бросился ко служебному входу в музей.