И если душа не тело, то что же душа? Уолт Уитмен
Для капитана Джона Ватсона тела были всего лишь телами, в своей жизни он видел предостаточно обнаженных мужчин. Как и его братья по оружию, он избавился от своей стыдливости задолго до командирования. Трудно сохранять стыдливость, если ты вынужден вымывать из своей задницы половину песков Регистана, имея в распоряжении лишь кусок тряпки и флягу с водой. Но знакомство Джона с обнаженной натурой не ограничивалось его братскими отношениями с сослуживцами. Он был доктором, а это значило, что он видел и изучал человеческое тело со всеми его недостатками. Это так же значило, что доктор Джон Ватсон при обычных обстоятельствах не удивлялся ничему тому, что скрывалось от взгляда под рубашками и брюками. Он видел всё и, как и полагалось доктору, научился сохранять бесстрастное выражение лица при виде всех тех любопытных (и ужасных) явлений, которые люди прятали под своей одеждой. Он сталкивался с кожей всех возможных видов и типов: старой, молодой, обгоревшей на солнце, растянутой, морщинистой, рыхлой, покрытой шрамами или татуировками и, наконец, инфицированной. Он вдыхал запах смерти и разложения. Он протыкал нарывы, держал в руках раздувшиеся кишки, терпел, когда на него рвало пациентов, когда на него мочились и испражнялись, он сшивал рваные края кожных лоскутов, а однажды даже излечил очень запущенный случай генитального герпеса - и все с хладнокровным лицом и врачебной точностью. Итак, человеческое тело: взвесить, взять анализы, описать, поставить диагноз, излечить, утешить. Но любой хороший врач вам скажет, что самые одаренные медики не могут рассматривать тело в отдельности от души. Если бы Джон не выбрал военную службу, он стал бы выдающимся терапевтом благодаря той заботе, с которой он относился к пациентам, благодаря тому, как искренне он им сопереживал и желал излечить их болезнь или перелом. Его эмоциональная связь с пациентами сделала его высококлассным военно-полевым хирургом, будто именно благодаря его любви к людям разум Джона работал в идеальном тандеме с его руками, позволяя ему действовать более быстро, аккуратно и, если позволите, изящно в чрезвычайно напряженных условиях. Он был уверен в себе и имел на то полное право. Джон Ватсон был чертовски хорошим солдатом и чертовски хорошим врачом._____________________
Таким образом, в большинстве случаев тело было просто телом. Кроме тех случаев, когда на первый план выходило нечто большее. Во время учебы, когда он медленно раздевал своих любовниц, познавая их мягкую кожу кончиками своих пальцев, целуя впадинки и изгибы, исследуя влажные и потаенные места, он с легкостью выключал в себе студента-медика и позволял своему сердцу (равно как и члену) вести его. Он изучил женское тело быстро и досконально и, хотя он и не был неразборчивым, с удовольствием отметил, что ему нравились самые разные женские тела. Однажды, когда Джон ездил домой на праздники, сестра сказала ему, что для него не важно было, за рулем какой именно машины сидеть, до тех пор, пока ему позволено вести. Аналогия была так себе, но Джон был склонен полагать, что так оно и есть. Во время актов любви плоть была прекрасна, независимо от ее вида, размера или цвета. А в сочетании с чуткими и умелыми руками его любовь к телу делала Джона Ватсона еще и прекрасным любовником. Секрет был прост: он заставлял женщин чувствовать себя красивыми, потому что действительно считал их таковыми, каждую их часть, включая целлюлит, растяжки, пятна и волоски. Любовнику Джону Ватсону было плевать. Его сослуживцы часто по-доброму подшучивали над ним из-за его романтичной натуры. И даже сейчас, когда он изредка встречался со своими старыми армейскими приятелями, его награждали полуправдивыми рассказами о его достижениях на личном фронте (Ватсон, ты чертов мелкий засранец, как ты это делаешь? Признавайся, это какие-то врачебные штучки?) А он в ответ ухмылялся, поднимал бутылку и пил за все те тела, которые он излечил своими руками и ублажил своим языком. Да, Джон Ватсон успел очень близко узнать человеческое тело, и мужское, и женское, поэтому когда он встретил Шерлока-это-лишь-транспорт-Холмса, то не повелся. Для того, кто якобы совершенно не заботится о своем теле, Шерлок слишком много внимания уделял своей внешности (три типа средств для волос?), а когда он все-таки ел, то баловал себя лакомствами. Он никогда не носил маек под эксклюзивными шелковыми рубашками, и даже его повседневная одежда была дизайнерской. Джон думал, уж не носит ли Шерлок свои сшитые на заказ костюмы специально, чтобы соответствовать некоему идеальному образу. Словом, какие бы цели ни преследовал Шерлок, одеваясь с иголочки, для Джона он оставался этюдом в противоречивых тонах. Иногда Джон представлял, как бы выглядел Шерлок, если бы он не соскочил, а потерял себя в наркотическом угаре. Ужасное зрелище. Джон знал наркоманов, видел, что наркотики делают с телом: настоящее кощунство. Если мозг Шерлока был его богом, то Джон, как единственный его друг, не мог позволить ему уничтожить храм. Но каким-то образом тело Шерлока получало все необходимое для поддержания его великолепного и настолько же невыносимого мозга, и он отказывался следовать советам Джона, который неустанно повторял, что серое вещество может функционировать гораздо эффективнее, если о нем лучше заботиться. Великий детектив попросту игнорировал потребности собственного тела и, к неудовольствию Джона, мешал ему удовлетворять собственные потребности. Их споры всегда выглядели приблизительно одинаково: - Шерлок, мне нужно поспать! Я на ногах уже... тридцать шесть часов! - Чушь. - Знаешь, некоторым людям нравится есть. Это приятно. Бекон действительно вкусный! - Быстрее, Джон. - Ты мог бы хоть одно мое свидание не испортить, онанист хренов? - Глупости. Ты что, не видишь, ты мне нужен. Заткнись и поторапливайся. Как-то раз, еще на раннем этапе их дружбы, после одной из таких вот перебранок Джон прямо спросил друга, есть ли у него вообще биологическая потребность в сексе. - Серьезно, Шерлок, - сказал он, обессилено падая в кресло, - я имею в виду, неужели тебе никогда не хочется просто... ну, знаешь... Шерлок, который сидел за столом на кухне, вопросительно выгнул бровь. - Говори четко, Джон. Совершить половой акт? - Да. Некоторым из нас это доставляет удовольствие. А иногда это даже необходимо. - Мне не обязательно знать о твоих сексуальных привычках. Джон вздохнул и провел по лицу рукой. Он очень устал за день, и ему нужно было побриться. - Ты собираешься испортить каждое мое свидание, не так ли? Джон знал наверняка, что так оно и будет. Ему придется съехать, чтобы переспать с кем-нибудь. Шерлок будет знать всё, точно вычислит, о чем Джон думал, какую выбрал позу и все те другие интимные детали, которые он предпочел бы оставить при себе. - Не понимаю, почему ты применяешь свои дурацкие правила ко мне. Шерлок заменил предметное стекло в микроскопе, не потрудившись даже поднять голову и взглянуть на друга. - Работа важна. Я нужен работе, а ты нужен мне. Следовательно, всем будет лучше, если ты всегда будешь доступен для меня. И мои правила не дурацкие. - И ты считаешь, что если я заведу девушку, это повлияет на мою доступность? - Несомненно. - Шерлок, ты - не моя жизнь. Ты прекрасно справлялся без меня все эти годы, - Джон шумно выдохнул. Детектив несколько раз упоминал, что найти соседа по квартире, как и саму квартиру, было непосильной задачей: он знал, что с ним трудно ужиться, а тем более завести дружбу. Он был гением, но с дерьмовыми социальными навыками. Если Шерлок и боялся чего-то, то, по мнению Джона, он боялся снова остаться один, в вечном поиске жилья и какого-нибудь бедолаги, который будет терпеть все его выходки. Правда была в том, что без Джона Шерлок не "прекрасно справлялся", без Джона он был одинок, жалок и сидел на игле. Так что Джон не хотел съезжать. Он просто хотел, ну... испытать оргазм с участием другого человека. - Послушай, я никуда не денусь. Я просто очень хочу, чтобы у меня иногда был секс. Близкий интимный контакт с другим человеком. И чтобы ты ничего не запорол. Не важно, забудь, что я вообще спросил. Джон встал и хрустнул спиной. - Я иду спать. Он почти дошел до лестницы, как услышал голос Шерлока. - Почему это так важно? - детектив не поднял головы от микроскопа, который подсвечивал его глаза («Бледные, предрасположенные к катаракте, - подумал Джон, - неспособные поддерживать зрительный контакт в силу эмоционального дискомфорта»). - Секс. Соприкосновение оголенных тел, - он задумался. - Ты врач. Дело в биологии? Джон подождал, пока всплеск раздражения сойдет на нет. - Нет, Шерлок. Дело в удовольствии. Только не говори мне, будто ты не знаешь, сколько нервных окончаний на кончиках пальцев или губах. Потому что ты знаешь. Тут дело в том, чтобы получить удовольствие, почувствовать, что ты чего-то стоишь. Тебе бы понравился секс, ты же обожаешь быть в центре внимания. Ты умудряешься переключить все внимание на себя, даже если посреди комнаты лежит труп. Но дело не только в том, чтобы тебе было хорошо, дело в желании быть желанным. А иногда и в любви! - саркастически выпалил Джон - и сразу же пожалел об этом. Он вздохнул, борясь с нахлынувшим чувством жалости к лучшему другу. - Послушай, все хорошо. Просто... забудь. Шерлок отвернулся от микроскопа и сурово посмотрел на друга. - У меня были любовники. В животе Джона что-то ёкнуло, когда детектив произнес это слово. Он был абсолютно уверен, что у Шерлока не могло быть "любовников". Неправильное определение. Вот сексуальные партнеры - да, может быть. Если у него все-таки были те, кого сам Джон Ватсон определял, как любовников, значит Джон явно что-то упустил. - Отлично, - сказал он, чувствуя, что снова начинает злиться. - Должно быть, твои любовники были потрясающими в своем деле, раз им удалось удовлетворить твое либидо до конца твоей жизни. Потому что я уверен, что слово "были" стоит в правильном времени. Шерлок одарил друга странным взглядом, полным смеси презрения, неприятия и боли, а затем снова принялся изучать что-то в микроскоп. Разговор окончен. - Я иду спать. Постарайся не проторчать здесь всю ночь. Джон поднялся по лестнице. Его постель сегодня была особенно холодна._____________________
- Мне обычно не нравится, когда меня трогают, - сказал Шерлок однажды, когда Джон непреднамеренно дотронулся до его плеча. Он сидел за компьютером с прямой как палка спиной и читал онлайн-издание журнала по химии. Джон положил руку на плечо детектива, чтобы дотянуться до телефона, который Шерлок опять стащил, пока тот не видел. - Точно. Извини. Сам Джон любил прикасаться, хоть и не осознавал этого. Но это многое объясняло: он видел, как Шерлок старательно избегает рукопожатий, и знал очень немногих людей, которые хотели бы прикоснуться к детективу (если такие вообще были). - Но я не против, - Шерлок отвернулся от экрана и посмотрел на Джона так, будто пытался разгадать загадку, которую ему подбросило собственное тело. Возможно, он и разгадал ее тогда. - Хорошо. Джону подумалось, что у детектива не было проблем с тем, чтобы самому касаться других людей. Ведь он постоянно отодвигал Джона в сторону (Ты мешаешься) или помогал ему (Возьми мою руку). - Хорошо, - повторил Джон уверенно. Друг ничего не ответил._____________________
Пяточная кость соединена с таранной костью, таранная - с большеберцовой, большеберцовая - с бедренной, бедренная - с подвздошной... А сердце соединено с головой и членом, хотя это и противоречит всякой логике._____________________
Джон любил Шерлока, действительно любил, почти с первого дня знакомства, любил так, как Джон Ватсон мог любить: постоянно и преданно. Джон любил Шерлока как брата, как сослуживца, как лучшего друга. Шерлок заполнил собой необъятную пустоту в жизни Джона, дал ему так много, заставил вновь полюбить жизнь. И сердце Джона любило его за это. Но однажды тело Джона решило, что неплохо бы было встать на учет в психдиспансер - и тлеющие угольки платонической любви к детективу превратились в настоящее пламя. Это не был сметающий все на своем пути пожар - пока что - и произошло это так постепенно, что Джон не мог назвать момент, когда его вдруг потянуло к Шерлоку. Джон всегда отдавал себе отчет в том, что его друг был привлекательным, обладал неким загадочным шармом благодаря своей уверенности в себе и тому, как он ухаживал за своей внешностью. Но то, что он чувствовал сейчас, выходило за рамки простого любования привлекательной внешностью. Целую неделю Джон страдал от кризиса сексуальной самоидентификации. В своей жизни он видел множество обнаженных мужчин. Но тело друга таило в себе секреты, которые Джон так хотел разгадать: вкус, запах, текстура. Иногда он вдруг чувствовал себя, как подросток, охваченный желанием возбудиться и кончить. У Шерлока по всем признакам было мужское тело, но ведь внутри был Шерлок, и сердце Джона тянулось к загадочной душе этого человека, все в нем казалось ему прекрасным. Разум, заключенный в этом теле, был блестящим, но и тело ему досталось неплохое. Ладно, не просто неплохое, а превосходное. Высокое, угловатое, гибкое, бледное - полная противоположность Джону. Жизнь на Бейкер-стрит 221Б шла своим чередом, вот только Джон перестал ходить на свидания и начал страдать от гормональных всплесков, которыми обычно сопровождалась влюбленность. Он наслаждался интеллектом Шерлока и с нетерпением ждал моментов, когда в этих необычных глазах вспыхивал озорной огонек или когда они приобретали выражение нежного одобрения. Джон изучал его руки, губы, линию шеи - но ничего не говорил. Он был уверен, что если бы у Шерлока и был сексуальный партнер, то это был бы мужчина, но казалось, что детектива вообще ни к кому не влечет. Джон даже не знал, мастурбирует ли он. Если и так, о чем он думает в процессе? Насколько Джону было известно, Шерлок полностью сублимировал свое либидо в работу, чтобы избежать того бесполезного, отвлекающего и совершенно неуместного беспорядка, которым неизменно сопровождался коитус. Но были моменты, когда Джон был почти уверен: если бы он сделал хоть что-нибудь, они бы оказались в постели. В особенности такие мысли посещали его после завершения очередного дела, когда насыщенная адреналином кровь пульсировала в венах. Однако, он не мог ничего предпринять - слишком высоки были ставки. Поэтому он игнорировал реакции собственного тела на Шерлока и потакал им лишь во время мастурбации, в своих фантазиях. Со временем желание поутихло. А тело Шерлока так и оставалось неприступным за слоями шелка и шерсти._____________________
Отношения Джона и Шерлока вышли за пределы обычной дружбы, но так и не пересекли черту, которая отделяла друзей от любовников. Иногда Джон думал, что, возможно, кто-то попросту стер его воспоминания о тех годах жизни, во время которых они с Шерлоком занимались безумным, страстным, наполненным эндорфинами сексом. Все, что осталось, - уют, перебранки и дружба, присущие двум старым супругам. Джон перестал пытаться дать определение их отношениям._____________________
Шерлок стал знаменитым, Джон - тоже, хоть и в меньшей степени. Половина Лондона думала, что они трахаются. Джона это больше не раздражало, разве что тем, как иронично это звучало. Они видели друг друга частично раздетыми (хоть и не одновременно и без намека на романтический подтекст), множество раз были близки к тому, чтобы поцеловаться, засыпали вместе на диване, помогали друг другу преодолеть боль и болезнь, иногда устраивали шуточные потасовки, а одной холодной ночью сидели в кустах, прижавшись друг к другу, завернутые в потрясающее пальто Шерлока - но больше ничего. Джон пару раз приводил домой подруг, тех, которых Шерлок не считал чересчур отталкивающими, и жизнь продолжалась. Они были двумя телами в одной плоскости, которые жили вместе, вместе пускались во все тяжкие, учились друг у друга. Необычная, но очень крепкая дружба. Но тело в один прекрасный момент может подвести. Даже Шерлок должен был знать это.