***
Большая зала, посередине которой находится длинный дубовый стол. На белоснежной скатерти с искусно вышитым золотым узором, стоят блюда с различными яствами. Гуинвли, мудрый правитель, восседает во главе стола в окружении семи своих славных сыновей, и их больших семей. За трапезным столом то и дело слышатся звонкие голоса и дружный раскатистый смех. Доев сочный кусок черничного пирога, дочь правителя, что восседала по левую от него руку, уже хотела встать и незаметно покинуть многолюдную залу, чтобы вновь сбежать из так сильно давящих на неё каменных стен славного Калдорра, но была внезапно остановлена. - Постой, Митиль, – отвлёкшись от весьма живого обсуждения предстоящего торжества, говорит Гуинвли. - Что отец? Сокольник вдруг подается чуть вперед, и внимательно смотрит в глубокие, как сама морская бездна, глаза дочери. - Только не говори, – наконец, произносит правитель Калдоррских равнин, – Что ты собралась опять к тому озеру. - Отец… - Митиль, охотники говорят, – Гуинвли накрывает своей рукой руку дочери, – Что темная тень накрыла тот, прежде прекрасный, лес, в котором ты так любишь бродить в одиночестве. - Они ошибаются, отец, – уверенно отвечает дочь правителя. – Седмицы не прошло, как я там была, и лес был зелен и красив. - Пускай так, но ведай, – признается Гуинвли, видя призрачный образ покойной супруги в единственной дочери, – Что мне что-то не спокойно на сердце. - Отец… - Ты сегодня пойдешь туда? – напряженно спрашивает Гуинвли, внимательно смотря на девушку, что, отвечая, отводит от него свой взгляд. – Митиль, довольно скоро славный Калдорр ожидает торжество в честь твоих женихов… По всему плодородному Линнвейсику славилась своим сладкозвучным пением прекрасная Митиль, прозванная Аовель, единственная дочь Гуинвли Сокольника. Многие из знатных и храбрых мужей, желали взять её в жены и привести хозяйкой в свой просторный дом. Одни готовы были преподнести деве богатые дары, другие - своим редким искусством поразить её в самое сердце. Однако, Митиль же была к своим многочисленным женихам холодна, но при этом не отвечала отказом. И тогда правитель Калдорра, устав от нескольких лет непрерывного сватовства, решил наконец проявить свою волю и воспользовался древним обычаем. Устроил он в Середине Лета большое торжество в три дня, на котором путем состязания был бы определен достойнейший из женихов. - Не мне об этом забывать, – слишком горячо вдруг говорит Митиль, резко вскинув голову. Гуинвли быстро обернулся проверить, услышал ли кто из родных, сидящих рядом. Но, к счастью, все были слишком увлечены, и не заметили повышенный тон дочери правителя. Вот, не женатый ещё, юный Конайрэ, младший из сыновей, показывает забавный фокус своим многочисленным племянникам. А наследник Калдорра, проницательный Лотариг, пересказывает последние новости, что он слышал, будучи при дворе Короля Этвиири Синезубом. - Значит, ты должна понимать, что я действую в твоих интересах. Поэтому ты сегодня и впредь не покинешь… - Но отец! – умоляюще восклицает, вконец потерявшая всякое хладнокровие Митиль, поняв к чему клонит правитель Калдорра. Своим свободолюбивым нравом девушка была очень похожа на свою покойную мать. Прекрасная Мера*, дочь мудрого Кайлаха из далекого Черноскалья, любила водный простор и не выносила каменных сводов над собой. Издавна древний род её водил дружбу с могучествинами Принцами Тангийрэ – Ирнэс, и пользовался их покровительством. Но случилась так, что почил после весьма продолжительной хвори престарелый Гуэльвар и наследовал ему его правнук – Гуинвли. Так, Сокольник покинув Черноскалье, поселился с женой и сыновьями в богатых и весьма обширных землях своих предков. Лишь двенадцать лет выдержала Мера без морского простора, и в краткий срок буквально зачахла в каменных стенах Калдорра. - Такова моя воля, – резко откинувшись на спинку кресла, с нажимом произнес Гуинвли, устав боятся за дочь, что так любила гулять в опасном теперь лесу. - Ты не можешь! - Разве? – сложив руки на груди, спрашивает Гуинвли, пронзительно смотря на непокорную дочь. - Но отец! – не унимается дева. - Не спорь! – потеряв терпение, восклицает Гуинвли. – Ради же твоей безопасности ты останешься в Калдорре до самого торжества! Его громовой голос утонул в почти осязаемой тишине. Кажется, воля правителя была высказана гораздо громче, чем это следовало. Гуинвли только теперь заметил, что многочисленные голоса в зале неожиданно затихли, и все с легкой тревогой смотрят на них. Митиль, последовав примеру отца, обернулась в сторону замерших родных, но не придала их вниманию значения, и нарочито невозмутимо встав из-за стола, в одно мгновенье, успокоившись, произнесла: - Скорей ради твоего спокойствия, отец. В ответ на слова дочери, Сокольник лишь приподнимает бровь. Митиль резко развернувшись, так, что полы изумрудного платья поднялись, быстро выходит из залы. Побледневший Конайрэ, вдруг вскакивает и ничего не говоря, следует за сестрой. Взглядом проводив младшего брата, Лотариг тяжело вздыхает.***