Я тихо прошепчу...

Что может быть лучше, когда проснувшись, ты понимаешь, что сегодня выходной день, а до твоего чутья доносится приятный аромат завтрака? Пожалуй, только то, что наконец твоя вторая половинка рядом и это всё проделки её золотых рук с завтраком. Рен с живота лениво перевернулся на спину и сладко зевнул, прикрывая рот кулаком — как обычно делают мужчины. Янтарные глаза нехотя распахнулись, и первое, что бросилось парню в глаза, был белый потолок и знакомая люстра. В комнате, где он находился, царил не только вкусный запах завтрака, который, очевидно, ещё готовили, но и женских сладких духов, лёгких, не приторных. Глубоко вздохнув, Тао, помогая себе руками, уселся на кровати, его взгляд невольно задержался на стуле, который стоял неподалёку от кровати, на его спинке аккуратно были развешаны его вещи: брюки, рубашка, пиджак. Улыбка сама озарила лицо, а погодя стала ещё шире, когда он увидел на том же стуле халат, подготовленный специально для него, чтобы не ходить с утра в выходной день в рабочей одежде. Забота в этой женской комнате окружала его везде. От этого в груди разливалось уже позабытое тепло, которое грело, когда рядом была она… Встрепенувшись, Рен живо отбросил одеяло с себя в сторону, что вышло неуклюже, отчего парень забарахтался в нём, запутавшись, как кот, которого бросили в ванну, наполненную водой. Почти также неуклюже он дотянулся до махрового коричневого халата в темно-жёлтую клетку и накинул на себя, завязывая быстро пояс вокруг своей талии. Больше всего на свете он желал убедиться, что всё, что было этой ночью не сон. Хотел увидеть её. И увидел. Она стояла к нему спиной на кухне и жарила блинчики. Слегка девушка покачивала головой из стороны в сторону, видимо, какая-то мелодия заела в голове, и так она делала ей в такт, а возможно и просто от хорошего настроения сама не заметила своих действий. Или так готовка увлекла? В любом случае, это было не столь важно, как то, что она действительно была здесь. Перед ним. Настоящая. С души как камень упал, дышать стало легче, мир вокруг приобрёл вновь яркие краски, живые звуки. Сам Тао будто из куклы превратился в человека. Он тихо-тихо подобрался к ней на носочках и в момент, когда девушка перевернула подрумянившийся с одной стороны блин, мягко положил свои ладони на её бёдра и коснулся носом тонкой девичей шейки. Почти сразу в глаза бросился багровый след — последствия их жаркой, страстной долгой ночи. Рен довольно ухмыльнулся и вдохнул её запах, который смешался с его. Это было непередаваемое классное ощущение. Кагами, увлечённая готовкой, не сразу поняла, что происходит, и даже испугалась, когда ощутила внезапные прикосновения, но услышав под ухом знакомый смешок, сильно похожий на хмыканье, успокоилась и зажмурила глаза, счастливо улыбаясь. Рен как раз осыпал шейку лёгкими и тёплыми поцелуями, от которых было сложно удержаться на ногах. — Ренни, щекотно! — взвизгнула девушка, выставив руку в сторону и отслоняя от себя любимого мужчину, что было сложно, пусть тот и поддавался. — И вообще, у меня сейчас блин сгорит из-за твоих приставаний! — фыркнув, Кагами демонстративно толкнула парня задом и спешно сняла блин со сковороды, отправив его в общую стопку на белой широкой тарелке. Про себя она знала точно, что зря такое движение сделала, но почему бы не подразнить любимого? А Рен постоял-постоял, сверля своим янтарным взором пятую точку девушки, и, не выдержав, опустил на ягодицы обе свои ладони, крепко сжав их. Кагами на такое ахнула и повернулась с укором глядя на своего парня, а тому только и надо было, чтобы она наконец обратила своё внимание на него. Он сразу же схватил её в свои крепкие объятья и увлёк в поцелуй. Но ненадолго. Девушка со звонким смехом прервала поцелуй и перехватила его руку, так плавно поднимающуюся к обнажённой груди под футболкой. — Вот уже нет, мистер, — синие глаза лукаво смотрели в его лицо, — мне ночи хватило более чем. — Всего-то? — с неким разочарованием произнёс Тао, на что Кагамине широко вытаращила глаза от удивление оглушительно пропищала: — Тебе что, мало было?! — в ответ было довольное хмыканье и короткий кивок головой. — Да ты издеваешься? — Рен хотел сказать гордо, что он ничуть не издевается и не против такого же бурного утра, как и ночи, но не успел. — Я еле встала вообще-то! Нет, — тряхнула волосами девушка и усмехнулась, — я, конечно, помню, что ты всегда был ненастным, но чтоб так?! — А что ты от меня хочешь? — процедил сквозь зубы наигранно злобно парень. — Я между прочим тебя всё это время ждал и не ходил налево. Другое дело, если б мы расстались… Но мы же оставались парой и на расстоянии! И мне стало бы очень стыдно и совестно перед тобой, если бы я загулял с какой-нибудь симпатичной девчонкой, — про себя Рен сразу заметил, как Кагами нахмурилась от обиды и поджала губы в тонкую линию. Сразу стало ясно, что слова об измене ей не понравились, а раз не понравились, значит, уже нафантазировала себе всякого, чего не было и как могло, так и не могло случиться. Он уже готов был хлопнуть себя по лбу и выругаться, но воздержался, лишь подумал о богатой женской фантазии и пожалел, что для мужчин к ней нет инструкций. Честно, жить стало бы легче. Покачав головой, парень, хотя, вернее, молодой мужчина, подхватил девушку под ягодицами и под её громкое «ой!» усадил на стол позади. В который раз он хвалил такую планировку кухни — это было очень удобно в случаях, когда нужно было поговорить с жертвой, она же Кагами, чтобы та не сбежала. Вот и теперь, преградив ей весь путь собой, Тао раздвинул её ноги пошире и закинул себе на бёдра. Про себя отметил резко появившийся пунцовый цвет на щёчках любимой и чуть не заурчал от удовольствия из-за её смущения. — Ещё раз, — от внезапно опустившегося громкого голоса до бархатного и чуть хриплого полушёпота у бедной девушки дух перехватило, по спине пробежались мурашки, от которых она невольно выпрямила спину, поддаваясь вперёд к Тао, а он ещё как назло властно провёл ладонью по её спине к шее и крепко обхватил сзади. Его лицо вдруг оказалось в паре сантиметрах от её, а горячее дыхание с губ обдавало её губы, — я тебя ждал. Дождался. В моей жизни была, есть и будешь только ты. Кагамине кажется забыла, как дышать. Голова пошла кругом, с губ сорвалось судорожное дыхание со стоном. Синие глаза сами собой закрылись, а дальше… Дальше Рен радовался, что на его девушке была только футболка и нижний элемент белого белья, что в квартире они одни, а у стола — крепкие ножки. Правда, иногда раздражал их скрип, но стоны и вскрики девушки чудеснейшим образом заставляли забыть об этой раздражающей детали, а уж то, какими прелестными были её ножки на его плечах, когда он их закинул так, чтобы было удобнее, и вовсе прекрасно. Особенно, если учитывать, что так девушка выкрикивала его имя громче и просто умоляла прибавить темпа, едва дыша, несмотря на то, что ноги дрожали, и после стоять на них было невозможно самой. В конце она без сил лежала на диване в зале, приходила в себя, тяжело дыша, пока Рен с довольной ухмылкой сам принёс и блины, и крепко заваренный кофе, клубничный джем. — Либо ты так по мне соскучился, — нашла в себе силы Кагами, — либо… Либо ты стал таким ходячим горячим секс-монстром… Эй, я серьёзно! — на смех со стороны молодого мужчины Кагамине легонько ударила его кулаком в плечо и надула щёки. — Прости, прости, — он утробно просмеялся, прикрыв губы тыльной стороной ладони, — ты просто раньше до жути стеснялась говорить такие слова, а тут… «Горячий секс-монстр»! Ну и выдала! — Ну, знаешь, — Кагами беззлобно фыркнула, — я чего только в институте не набралась… Тем более, мои друзья были парни, — на этом она тут же осеклась, испуганно прикрыв ладошкой рот, глаза широко распахнулись от испуга и настороженно покосились в сторону недовольного молодого мужчины. Рен закинул руку на спинку дивана и вопросительно изогнул брови. — Что ты там сказала про парней? — Слушай, ничего такого не было, правда, — замахала руками Кагамине и глупо хихикнула, чувствуя себя неловко. Про себя надеялась, что никакого скандала сейчас не выйдет. Благо, к её счастью, обошлось — Тао лишь устало выдохнул и покачал головой. Возможно, он вспомнил, что она ему много раз писала о своих друзьях-парнях и, как бы ревность не хотела брать вверх, а оставалось только верить на слово, что девушка по-прежнему верна ему. — Почему ты не предупредила, что приезжаешь? Как вообще так вышло? Особенно, учитывая, какой твой отец… — Ренни, — Кагами заботливо провела тёплой ладошкой по его щеке, — я тебе столько всего не рассказывала! А папа… Знаешь… Конечно, знаешь, — по губам скользнула горькая ухмылка, — у нас с ним испортились отношения. Тем не менее, я продолжала оправдывать его ожидания, делала всё, что он говорил. Я же закончила институт с отличием, да, — склонив голову набок, девушка улыбнулась и заметно выпятила грудь вперёд от гордости. — Ну, это ты тоже знаешь. — Ещё знаю, — перебил её Рен, — что ты после работала в фирме, куда тебя устроил отец. — Ага, и я там проработала до этой среды… — на заинтересованный и удивлённый взгляд Кагами пожала плечами и улыбнулась. — Я уволилась. Во-первых, работать там, куда меня никогда не тянуло — настоящая каторга, это мама вбила в голову папы. Может, благодаря её словам он смягчился?.. Не знаю. Правда, — тяжёлый вздох. — Во-вторых… Сын начальника вот здесь у меня, — указательным и средним пальцем правой руки девушка указала на горло, скорчив кислую мину. — Ясно ему сказала: не трогать. Не собираюсь с ним мутить. Нет же! То цветы, то подарки, то в рестораны пытался водить… Только вот я ничего не принимала. А отец огорчался… Кагамине рассказывала спокойно о своей жизни без него, без Рена. А он пил горячий напиток из белой высокой кружки, неспешно поедал блины. Сам был задумчив, слушая, как пытался отец Кагами свести её с тем молодым человеком, как Рин обзывала дурой, потому что теряет состоятельного красавчика. А она держалась, была для родных ледышкой, они уже и не помнили, как выглядит её улыбка, забыли, как звучит смех. Лишь иногда ночами она беззвучно тряслась от рыданий. Ей было тяжело быть такой для них, но ничего поделать с собой не могла из-за обиды — в своё время никто не услышал, чего хочет она, и теперь ей нужно было идти по пути, который выбрала не она, делать то, что она не желала, работать там, где она не мечтала. А мечту быть учителем Кагами похоронила в глубине своей души. Другого выбора не было. Между тем, когда прошло три года, она стала понимать, чего хотел отец, почему он так поступил, резко забрав с собой. Поняла всё. Обида потихоньку сошла на нет, но это не помогло сблизиться с отцом вновь, он по-прежнему диктовал ей свои условия, отчего девушка замкнулась в себе вовсе. Друзей на новом месте искать она не стала, как и новую любовь — слишком дорог был для неё Рен, воспоминания, связанные с ним. К концу обучения в институте Кагами ещё раз напомнила отцу, что вернётся обратно в дом, который он чуть не продал. Она закатила ему такую истерику из-за того, что он собирается отнять у неё последнее, что ей дорого, и господину Кагамине пришлось поднять руки верх и сдаться. Пусть между ним и дочерью отношения испортились, но терять её совсем он не желал. «Я ведь хотел как лучше…» — горько вздыхал он, и она понимала, но медленно воздвигала между ними высокую бетонную стену. «Знаю. Давно простила. Я и сама глупа была. Но извини…» — девушка виновато опускала свои синие серьёзные глаза и уходила прочь от отца. Им следовало бы поговорить спокойно, посидеть, а не молча осознавать, как были не правы, как всё можно было просто и легко решить, а не создавать себе трудности, да вот только какая-то неведомая сила какого-то леденящего страха сдерживала их, не давала раскрыть переживания, чувства. Она сковывала цепями, не давая шагнуть вперёд. Всё было так сложно, запутанно, и в то же время так легко! Когда Кагами не выдержала приставаний сына начальника, она пришла к отцу и всё высказала за него. Спокойно, не повышая тона, смотря глаза в глаза. И господин Кагамине её понял. Улыбнулся, как когда-то прежде, и отпустил. Девушка не медлила, в этот же вечер собрала вещи, купила билет и отправилась обратно в Хиросиму с надеждой, что здесь, всё, как и прежде. Город встретил её солнцем, родной дом — пугающей пустотой и тишиной, как и соседний дом, в котором она проводила большую часть своего времени будучи школьницей. Целый день она промаячила перед дверьми соседей Тао, самых любимых и дорогих соседей, пока не услышала от кого-то, что Джун покинула дом, а вместо неё живёт какой-то парень. В голову не пришло, что им мог оказаться Рен, тем более описание нынешнего и прошлого заметно отличались. Кагами уже отчаялась и собиралась побыть дома пару-тройку деньков, а там, возможно, вернуться к отцу и наладить отношения, но кто б мог подумать, что в момент, когда она отправиться на прогулку, за дверьми будет стоять её ненаглядный. Улыбнувшись, Кагами отставила на журнальный столик кружку, облизала пальчики, испачканные джемом, и юркнула в объятья Тао. — Я так рада, что мы наконец увиделись, — девушка с обожанием вдыхала его запах, отмечая, что от него ещё пахнет кофе и немного клубникой, а молодой мужчина довольно ухмыльнулся и провёл широкой ладонью по её спутанным чёрным волосам, которые, кстати, стали намного длиннее. — Теперь точно никуда больше не отпущу, — на полном серьёзе заявил он, скомкав пряди волос в своём кулаке и прижимая к затылку Кагами. Рен склонился ближе к её макушке, с упованием вдыхая сладковатый цветочный аромат, а девушка чуть поморщилась от его силы — было немного больно, — но промолчала. Ей нравилась его близость, нравилось, что он так неосознанно проявляет свою силу, пусть и делает больно. Пара какое-то время молчала, а затем, понемногу, разговорилась. Беседа была на самые различные темы, начиная с того, что было, когда они встречались, до того, к чему пришли сейчас, что было в промежутке в их времена разлуки. Затем вновь повисла тишина. Впрочем, она была недолгой. Кагами, продолжая лежать в объятьях Рена, сложила руки на груди и задумчиво хмыкнула, чем вызвала любопытство у Тао. — Мне интересно, что будет дальше, — пусть он ничего не сказал, но вопрос в его янтарных глазах был красноречив. — Сейчас мы, наконец, вместе, рядом, а надолго ли? Что будет с нами дальше? Продолжим встречаться? Начнём с нуля? Или… М?! — синие глаза широко распахнулись и тут же медленно прикрылись; лицо перестало быть хмурым, строгим, на смену пришли счастье и блаженное состояние. Девушка заметно расслабилась от нежного и пылкого поцелуя. Она была жутко недовольна, чем рассмешила своего молодого человека, стоило тому разорвать поцелуй. Внезапно он молча поднялся с дивана и, шепнув, что сейчас подойдёт, ушёл в её спальню. Вернулся Рен не так скоро, как ожидала Кагамине, но она была очень заинтересована тем, что он скрыл между двух своих ладошек. Это было что-то миниатюрное однозначно, и девушка даже предположить не могла, что же там такое, а Тао сел обратно на диван и облокотился на спинку, шумно вздохнув. — Ты спрашиваешь: «Что будет с нами дальше?», и я вот что скажу… — Рен поджал губы и нахмурил брови так, что те сомкнулись в переносице. — Я собирался сам к тебе ехать. Думал взять отпуск на пару недель и потратить на поездку к тебе, чтобы расставить всё по своим местам, подвести итоги. Ждать — сама понимаешь — терпения нет даже у меня, — почему-то холод страха сковал девушку, сердце задало бешеный ритм. Отчего-то стало не по себе от таких слов, а в голове мелькали мысли о расставании. «Неужели..?» — «Что будет с нами дальше?» — Рен хмыкнул и медленно поднял руку, показывая, что лежит в его ладони, а Кагамине закрыла руками нижнюю часть лица и ахнула. — Так может сейчас и определимся? А в ладони лежала тёмно-синяя маленькая коробочка. Она была раскрыта. Внутри, посредине, находилось кольцо, самое настоящее, золотое, обручальное. На нём не было ни гравировки, ни камней, это был тонкий золотой обруч для безымянного пальца. В синих глазах защипало, резко Кагами всхлипнула и прикрыла руками лицо теперь уже полностью. Рен совсем не ждал такой реакции, как и она сама. Девушка была растерянна, слова комом застряли в горле, а из глаз ручьём потекли горячие солёные слёзы. — Ну так что? — осторожно, полушёпотом и спокойно спросил парень, наклонив голову набок. Кагамине как раз утирала слёзы. — Начинать с нуля всё не вижу смысла — я тебе уже однажды такое говорил. Слишком многое мы успели с тобой пережить. Начать с нуля, забыв о прошлом том — нет уж, извините, я свои нервы тогда изрядно потрепал, так что, будь добра, или принимай меня сейчас, или… — Да ты идиот?! — вскрикнула девушка и несильно ударила любимого по голове ребром ладони, на что тот недовольно сморщился и зашипел, пока не особо понимая, что значит её реакция. — Какое ещё «или»? Рехнулся? Ренни, ты кретин! — сгоряча выдавала первое, что было на языке, Кагами, глядя на изумлённого любимого. Тот продолжал сидеть и ничего не понимать. — Господи! Дурак! — порывисто Кагами кинулась обнимать его, горячо шепча: «Я люблю тебя! Люблю!» Тао сперва сидел, распахнув руки в стороны, но вскоре улыбка тронула его губы, и он крепко обнял девушку. Кажется, ему ясен её ответ, радовало чем-то, что не нужно было задавать вопроса, выйдет ли она за него замуж. А вот эта реакция оставалась головоломкой — почему именно так? «Кагами, такая Кагами», — только и подумал Рен, надевая ей кольцо на палец. И он, и она была счастливы как никто на свете, находясь в тёплых объятьях друг друга. Было так уютно! Многое сумели они выдержать, трудности только укрепили их отношения, а ведь, порой, казалось, что вот-вот и всё, крах. Конец. Не видать им счастья, зря начали встречаться, ни к чему была их любовь. Но в итоге хорошо всё то, что хорошо кончается, а конец, как известно, всегда начало чего-то нового.