Там мой брат!

Зарей и не пахнет. Ночь все тянется… и тянется… и тянется… Так и уверишься, что у тех, других, которые под стенами, завелся Звездный чароплет – волшебник, могущий управлять временем. Или светом. Снова ревет рог. Хрипло, словно он тоже сорвал себе голос в этом аду. И снова скользит в руке рукоять меча, и я опять торопливо запускаю ладонь в пыль под ногами… Да, сотру в кровь. Черт с ней. Тем более, что… уже, кажется. В темноте не видно, от чего рука мокрая – от пота или уже от крови… Хотя, может, и нет там крови-то… мозолей на ладони предостаточно, все заскорузлые уже… Ладно, не суть. Я привычно поискал глазами Эдана и невольно выругался, так же хрипло, как сейчас вопил крепостной рог. Ни черта не видать! Темень непроглядная. Это потому что затемнение – если зажечь факелы, на нас снова обрушат шквал осколков с соседних скал. Этот чароплет у них точно есть и точно живой еще, никак его, гадюку, не снять… прячется. Хорошо, что Эдан никогда не выстрелит в меня. Светло там или темнотища – не выстрелит. Всегда чует, где я есть. Иной раз на спор с закрытыми глазами бил – в пальце от меня стрелы ложились, но ни одна не коснулась не то что тела, а даже и одежки. Очень прибыльно – всегда найдутся новенькие, которые не верят и жаждут поспорить. Бывалые их никогда не разубеждают, только в усы ухмыляются. И в бою удобно. Могу ночью лезть вперед, не заботясь о спине. Знаю, что прикрывает меня мой друг. Брат. Вот же ж, кто б поверил, если б не видел своими глазами, а? Эльф – брат гнома. И даже не обычного гнома, а полукровки. Меня свои-то за глаза орочьим ублюдком, было дело, называли (потом, правда, перестали почему-то), а уж эльфы – те и вообще сквозь смотрят и в упор не видят. А он – вот… Когда-то Эдан меня из плена выкупил. Ну как… из плена… То есть, конечно, из плена, но… полдюжины таких, как я, нарвались на орочий разъезд, нас и повязали. И решили не головы поотрывать, а уши. Продать, то есть. А кому такие разбойничьи рожи нужны? Только в каменоломни да шахты. Мы вроде как привычные к этому делу – особливо ежели кормить нормально. Только где ж это видано, чтобы рабов на каменоломнях нормально кормили? Что поймаешь, то и твое… если убережешь. В общем, с эльфом моим мне повезло, как еще никому не везло! Ведь выкупил. Так мне и сказал – мол, не покупаю тебя, а выкуп плачу. Вообще-то его можно понять – на кой ляд ему раб сдался? Да еще и… такой, как я? Потом уж вышло так, что… понасыпалось приключений нам на задницы, причем почему-то обоим… Ну и побратались. Я по сю пору, как об этом думать возьмусь, так всенепременно диву даюсь. Благорожденный эльф назвал братом полуорка-полугнома! Да у него все предки до самых Чертогов в склепах извертелись поди! А впрочем, что мне за дело до его предков? Главное, что я за него жизнь отдам не колеблясь. Подозреваю, что и за ним не заржавеет. Ух и передеремся же мы, когда настанет наш черед на тот свет собираться! Как же ж, он ведь наверняка скажет, что ему первому положено! Ну да ничего, мы еще поглядим, кого из нас первого смертушка отсюда проводить захочет… Шорох по стене… Однако ж я отвлекся, пусть даже и на братца… Шорох. Ровно коготки скребутся. Ох, и достанется сейчас кой-кому! Ну, или не сейчас, а когда с этими крысоласками разберемся. В темноте с ними сложно, конечно, но наши все сейчас с короткими ножами, да и на большинстве позиций Коты не дремлют. На большинстве, да… А на моей вот нету ни единого. А все из-за этого гавнюка Атасеки, чтоб ему крысоласка уши поотгрызла все… алкаш несчастный! Пол-башни под удар поставил – это же надо было умудриться! И господин Комол тоже хорош… из-за одного засранца целую позицию Котов лишить, участок оборонительный с ночного прикрытия снять… Урыл бы, чесслово! Ага, вот они! Щекотятся… ну, ребятки, не зеваем! Мы и без Котов с этими тварями разберемся, любо-дорого! Разобрались. Ни одна целой не ушла. Но ведь умудрилась какая-то дрянь попортить мне парня! Подгрызла ему жилу на ноге! Как его теперь в бой? Что он тут навоюет? Вон, сидит, плачет… Там уже орки лезут, сейчас самая потеха пойдет, а ему вниз одна дорога… к лазарету. Так ведь не дойдет один-то… одноногий, почитай, по нашим шатким лесенкам – не, как есть свалится. Ладно, потом спустим, как отдых будет, так и спустим, а покуда нехай тут посидит. А мы прикроем… Прикрывать пришлось мне. Оказывается, я единственный его незадачу с ногой заметил. Вот и стою сейчас над ним, рычу… Меч в руке тяжелеет с каждой минутой. И в глазах слегка двоится. Вторая ночь почти без сна, рассвета ждешь уже хотя бы для того, чтобы сменили на пару часов… Ничего. Я в батиной шахте, бывало, вообще не замечал, сколько часов прошло, потом только обнаруживал, что трое суток без малого на ногах провел. Правда, там мне никто бошку отхватить не пытался, что да, то да. А тут того и гляди налетят… охотнички. Мать моя – орчанка. Пленная. Батя ее первый оприходовал, другим и не дал, себе забрал. Дура была баба, дай ей боги всего хорошего… втюхалась в батю, как только полонянки и могут… Самому Вохту отлуп дала, когда руки стал распускать – хотя сколько ж ей горячих потом досталось! Меня вот родила горемычного… А только на том ей лишь спасибо превеликое, что передала мне нюх на орков. Сколько раз он мне жизнь спасал! Я ж их, гадов, чую… удары их чую, кто куда посунуться удумал… кто за какое оружие схватится сейчас… Иногда и издали передвижения могу предугадать – тоже польза. Вот и сейчас… один ведь я тут… мальчишку этого не считаю, толку с него… хоть и пытается помочь, но лучше б не мешал просто, что ли… Только говорить ему этого я не буду. Чтобы дыхание не сбить себе, а не об его душевном спокойствии пекуся… В общем, один я дерусь – и ведь даже не оцарапали еще ни разу. Хорошо как! И Эдан браниться не станет, что плохо себя берегу. Он, правда, всего раз себе позволил – это два года назад, когда меня с поля на щитах вынесли. Ну так я в тот раз чуть не подох, так что понятно, почему он на меня шипел в лазарете почище кобры. Я б тоже шипел. Хотя нет… я бы орал. То есть даже никаких «бы», я и в самом деле орал. Обозвал его всячески и сказал, что оборву ему его длинные уши, которые так и напрашиваются… и еще много всякого, похабного даже… Ох, и двинул он мне тогда! А зато пошевелился и одурь от яда жучьего отогнал, а там и лекарь наш подоспел, противоядие дал… хвалил меня даже. Тут же ж главное – не дать сознания потерять… Последний орк опрокинулся набок с перерубленным коленом. Добить? Или пусть корчится? Не, добить. И не из милосердия какого-то там, а просто чтоб ножа в спину не словить… Вот так вот, кугом по горлышку. И – «прощай, детка!» Куг – это мой нож. Ну как нож… немного кривое и слегка зазубренное лезвие… кишки им дергать удобно. Рукоятка из гномьей кости, я на ней кошку вырезал, люблю кошек… Правда, не очень похоже вышло, ну да Кошка моя не в обиде вроде – знает, что я как лучше хотел и старался огого, а резчик из меня и впрямь… не очень. Батя, помнится, выдрал меня так, что я ни стоять, ни сидеть не мог, когда узнал, что я к Ущелью Нечестивых за этой костью ходил. Ну да, кость преступника взял, преступницы, то есть, и что с того? Она мне все одно возразить не посмеет, кость праведника мне, орочьему отродью, все равно никогда не дадут, а куг мне тоже ведь нужен… Короче, куг мне достался… досталась… дорого. Зато служит не за страх, а за совесть. Вообще не понимаю, отчего преступниками брезгуют… Им, может, в радость, что их хоть так чествуют… Моя куг мне не единожды единственной подмогой и надеждой была. И прятаться умеет, между прочим, не хуже Эдана – не захочет, нипочем не найдешь. Это потому что баба… то есть женщина. Она не любит, когда я ее бабой называю. Любит, чтоб по имени. Доори… А я ее зову Кошкой. Или просто кугом. Обижать не хочу, но и на поводу идти – перебьется. Так… парня в лазарет, остальные вроде целы… Хотя нет, двоих мы все-таки потеряли в этой атаке. Устали все. Вымотаны. Реакция все хуже и хуже, силы кончаются. Вот и гибнут… Мне плохо. Я всегда переживаю за парней, хоть это и эльфы по большей части, и я им не командир, а просто сослуживец. Но… терять товарищей – больно. Очень. Ненавижу. Э! А Эдан как же?! А, вон же он… сбегает по лесенке… живой, паршивец! Ну и славно, раз так. А я с этой атакой даже и не заметил, как посветлело… - Боонр! Боонр, к Комолу, срочно! - Щас, парня до лазарета доведу, - бурчу я в ответ. - Боонр!!! Срочно!!! - Ах, черти б вас взяли! Тавен! Тавен, подмогни! Парня до лазарета спровадь, а то меня тут наш Светлейший вызывает… Тавен забирает моего покоцанного, а я шурую потихоньку к Комолу. Комол – эльф. Светлый. Еще светлее моего Эдана, говорят. Хотя я в этом не разбираюсь ни разу. Старый склочный тип, которому здорово пошла бы борода, но – увы, эльфы все гололицые. Я тоже, кстати – Эдан как-то удружил, свинтус. Впрочем, так и впрямь удобнее. Еще Комол – наш комендант. Он же – командир гарнизона. Это потому что старого командира убили, и ему пришлось взять все на себя. Мне его даже жалко иногда, особенно, когда он считает, что его не видят, и позволяет отчаянию затемнить глаза… А впрочем, тут у нас каждый какую-то лямку да тянет. Нам, простым смертным, конечно, проще – нам команду дали, мы ее и выполняем. А только мы же тоже не дураки, что к чему – соображаем… Пока я шел и так вот думал, настроение мое испортилось окончательно. Причиной тому были не только мысли, а еще и процессия с ранеными, направлявшаяся с северной башни к лазарету. Поэтому к Комолу я подошел в самом что ни на есть мрачном расположении духа. О, и Эдан сюда же! Это зачем же нас тут обоих собрали? Провинились, что ли, в чем? Я быстро перебрал в уме наши шалости и вынужден был лишь растерянно вздохнуть. Самая последняя наша с эльфом шалость была дней пять назад. Да и та была так себе… без огонька. Всего-то сапоги лучникам тесемками обтянули, пока те дрыхли. Глупость несказанная, конечно… но ведь те даже на сбор не опоздали! Лишних три-четыре секунды на скидывание тесемок, чтоб, значит, в обувку влезть без помех… И что в этом такого? Они ж даже и не обиделись! И никто не жаловался, я б знал! Но если не это, тогда что? Ох! Нет, не так… Р-рорт обхоррр сыс! Вот… так оно ближе к истине… Потому что… а как тут еще сказать? Вот ведь непруха-то! Смерть Залтана – серьезный удар по Крепости. Хороший был командир, и интуиция была у него неплохая. У него ведь и потерь было меньше всего… и вот – так… Тьфу! Чтооо?! Меня – на место Залтана?! Комол, ты что, с тополя навернулся?! И где ты такой высокий тополь у нас тут нашел, а?! А, ладно… Нам мало осталось, серьезных неприятностей я доставить, надеюсь, не успею… Хотя это рассуждения дурака и кретина недоразвитого, потому как это мое назначение вполне может наш конец приблизить. Потому как я только драться умею неплохо, а командовать… Я прислушался к дальнейшему, и мое назначение мгновенно потеряло всю свою остроту. Эдан! Ох, нет! Только не он! не ты! Не пущу!!! Я чуть не взвыл, потом чуть не вякнул, что, мол, я с ним пойду, и пусть делают, что хотят… Но тут вовремя включились мозги, и я промолчал. Потому что… кроме Эдана такое и впрямь никому не осилить. А мое наличие под боком… выйдет ему боком. Да-да. Это его приключение смертельно опасно. Но если я пойду с ним, оно станет просто смертельным. Мое присутствие все испортит и вернее всего убьет Эдана. Так что… цыц, Боонр, не тявкай тут… А кстати, если пойти в вылазку и хорошенько там пошуметь, то его шансы могут слегка возрасти. Или не слегка? Я задумался было над этим, но тут Комол нас отпустил, и я поволок брата к кухне. Интересно, если его заболтать, он съест условленные две порции? Или лучше пригрозить чем-нибудь? Эх, скорее орки разбегутся… а вот бы и впрямь разбежались! А вот настроение его мне не нравится. Предчувствие, что ли, какое? Или что? И есть не хочет, тоже мне, воин… а ну как захворал чем?! То-то радости в поход идти с пузом болящим… Я, не мудрствуя, спросил. А он ответил… что?! Стыдно?! Да за что стыдно-то, оболтус ты эльфячий?! Не, ну что за брат мне достался, а! А что за брат достался ему? Сам-то я тоже не подарочек, наверняка… Ох, ничего себе подарочек! Увидев, что именно мне вручает этот остроухий псих, я натурально обалдел. Нет, ну это же надо придумать такое! Дарить полуорку эльфийский медальон! А если он во мне орка почует и раскурочит в фарш? А если не меня, а Эдана, который эдакое святотатство затеял? Хотя… вроде ничего, живые оба… я повертел его в руках, на всякий случай, уточнив, что это за штукенция такая… Ответ был уклончив и весел. Я поржал, а потом, глядя на жующего друга, задумался. С чего это он вообще своей висюлькой разбрасывается? И ведь явно для чего-то она нужна, не на память же он мне ее выдал… чай, не девке колечко вручает… Любопытно. Очень. Вообще, если подумать, Эдан относится ко мне весьма трепетно и очень нервно реагирует, когда я слишком приближаюсь к смерти… ну или она ко мне. Могу я допустить, что эта штука призвана меня оберечь? Могу. Это вполне вероятно. Даже если она не в состоянии напугать комара, то это еще ничего не значит – Эдан ведь может быть уверен, что она в состоянии горы двигать и стрелы в воздухе сбивать. Впрочем… нельзя поручиться, что в медальончике этих функций не закладывали… тем более, что в Эдана ни разу за все время нашего знакомства ни одна стрела не попала. Но если так, то сам Эдан остается без этой самой защиты… Нет, так дело не пойдет. Вернуть ему медальон – нельзя. Во-первых, я уже принял, возвращать принятое – порвать все отношения. А на кой черт мне их рвать-то? А во-вторых… ему ж приятно. А чего ради друга не сделаешь? Но все равно, не дело это, что он без защиты остается. Проводил я его в казарму – одну из четырех оставшихся, остальные три разгрохала орочья громуха, чтоб ей пусто было! – проследил, чтоб он за книги не хватался и взаправду спать лег, и снова начал думать. Вообще не очень я к этому приспособлен, мне еще батя говорил, что башка у меня только для пробивания хлипких стенок годна, но ведь приходится… чего только обстоятельства с нами не делают! Даже вот меня думать заставили… Итак, нужна замена медальону. Правильно? Правильно. А где ее взять? При том, что я понятия не имею, чем этот медальон должен был помогать? А хрен ее знает. Значит… значит, нужно просто что-то такое, что даст ему шанс. Лишний шансик, пусть даже крошечный – иной раз и он решающим может быть. Вот только… нет у меня ни родовых медальонов, ни могучих заклинаний, ни друзей чароплетов, которые могли бы помочь… Ничего нет. Меч разве что, да нож, да щит… доспехи еще – покоцанные уже, надо бы, кстати, подобрать себе что-нибудь поновее… Что еще? Башмаки старые, одежда… Тьфу, Бо, это все не то. Я шел по двору к северной стене, куда меня определили командиром, и гонял в голове одно и то же. То так, то эдак… На самом деле это меня в каком-то смысле выручило, потому что когда я задумываюсь, то вид имею уж очень… думающий. Для моей внешности это равнозначно умному, между прочим. Ну а коли пришедший является новым командиром и с виду какой-то умно-думающий, то и приставать к нему неохота… Вот ко мне и не приставали, что очень кстати, а то я ничего в деле командования не смыслю и мог бы легко глупость какую-нибудь спороть. Впрочем, у меня все впереди, разумеется. А когда они увидят куг – а они увидят – то опять ржать будут, савраски! Куг ведь для боевого ножа мелковат, несерьезно выглядит… смешно даже… я б на их месте тоже ржал. А так я на своем… и на своем месте мне над кугом ржать не пристало. Тем более куг моя обидчива бывает – это с бабами… с женщинами… завсегда. Особенно если гномки… И вот тут меня осенило. Во-первых, до меня дошло, что ребята могут и не знать, что меня к ним командиром назначили. А во-вторых… куг же! Вот что… кого… я должен отдать Эдану! Это ведь и впрямь шансик! Куг моя, конечно, своевольная, Кошка же, что с нее взять… но если очень попросить, то выпендриваться много не станет. А кое-что она может, это я точно знаю. Вот и решено! Когда Эдан проснется, я ему и вручу свой нож. А не возьмет – обижусь. Я еще на него ни разу не обижался, так что это будет новое ощущение. Для него, кстати, тоже, хха! Воодушевленный своей придумкой, я почти взлетел на позиции (ну вру, вру, степенно влез) и наткнулся на весь свой (ну надо же!) отряд. Хотя – что значит, наткнулся? Где ему и быть-то, ежели не здесь, верно? В любом случае, вид сияющего (победа разума дорогого стоит!) меня настроил ребят на чуть более тоскливый лад. В смысле, они меня чуть не побили за одухотворенно-радостную физиономию, потому как ее выражение противоречило их трауру. Только побить меня вот так вот запросто мало кому удавалось, я им тоже бока помял, заявил, что если они и дальше так будут себя вести, то снова останутся без командира, потому как мне тут не намазано и вообще… Разрешив таким образом возникшее недоразумение и сойдясь на необходимости сделать все, чтобы накостылять оркам посильнее и продержаться подольше, мы занялись делом. То есть познакомили меня с позицией, с тройками и командирами троек, с состоянием вооружения и экипировки (боги мои, сколько я слов-то знаю, оказывается!) и пошли отдыхать. То есть это ребята пошли отдыхать, а я… я никуда не пошел. Сел у стеночки, скрутил травяной жгут и принялся жевать. Эльфы этого дела не любят, говорят, что травки эти бошку дурманят, а батя говорит, что гномам это нипочем, расслабляет только слегка и сосредоточиться помогает. Эдан поначалу тоже нервно косился, потом плюнул и перестал обращать внимание. А и правильно. Нечего. Мысли во мне слегка улеглись, я даже и подремать успел немного, так, вполглаза… За стенами было затишье, и это, хоть и давало нам передышку, но само по себе напрягало ожиданием. Так что вопреки моему обыкновению заснуть по-настоящему у меня не вышло. Хотел пойти в казарму к Эдану – и не пошел. Словно стоит мне там появиться, как он сразу же проснется, и… Не выспится просто. Сил меньше будет. А ему надо их много-много. Хоть бы все у него получилось! Я и сам не заметил, как начал волноваться. Вообще-то мне это не очень свойственно. Я даже когда в рабстве был, не особо так волновался. Ну продадут, ну каменоломни… ну сдохну там лет за пять… чего волноваться-то? Я, даже когда Эдан к нам подошел, волноваться не стал. Хотя сам не знаю, почему, решил, что именно это чудо природы и изменит мою судьбу (хотя что он меня попросту купит, мне бы и в голову не пришло – да и не пришло). Чудо… Я невольно ухмыльнулся, вспоминая. Не, ну ведь правда же – чудо. Я тогда в первый раз своей жизни эльфа видел. А учитывая обстоятельства, Эдан вообще показался мне жутко красивым. Даже захотелось напрячь батю, чтоб тот выгравировал портрет этого красавца – на каком-нибудь кубке. Хорошо, чтоб бати в пределах досягаемости не оказалось, кхе! А то я б вообще без волос остался на всю жизнь – повыдергали бы, даже не поморщившись… Мда… Вот чего я тот день вспомнил, а? Я ж вроде о будущем подумать хотел. А вишь ты… получается, что на самом деле… не хотел. Боюсь я, что ли? И чего? Смерти? Раньше не боялся, а сейчас-то с чего? Или опасаюсь не справиться с должностью? Тьфу… ну и враль же я… До чего же правду-то не хочется осознавать… За Эдана я боюсь, за эльфа моего родимого… за красавца Эдана, умеющего напустить на себя такое высокомерие, что куда там его предкам… за брата моего названного, четырех львов за меня недрогнувшей рукой уплатившего и меня же потом еще кормившего, одевавшего… спасавшего… Ну точно, за него и боюсь. И признаться в этом – тоже боюсь. Причем не потому что стыдно, а чтобы не вышло чего… В сотый раз издав тяжелый вздох, я спрятал травяной жгут за пазуху и с прискорбием отметил, что он уже кончается. А остался всего один, и тот маленький. Вот же ж… Так. А не поговорить ли мне с Кошкой? А то потом недосуг будет, ведь заманаюсь же с вылазкой с этой и прочим всяким… Опять же надо что-то с ребятами делать… один черт знает, что именно. Ну, Залтан тоже знает… знал. Не, ну удружил Комол, нечего сказать! Старый хрыч! Сообразив наконец, что нужно распределить дежурства хотя бы и выбрать тех, кто пойдет со мной наружу, я вовсе даже не пошел это исполнять, а вытащил куг и начал общаться. А как это еще назвать-то? А черт знает, как это называть… Главное не название. Тем более что и в самом же деле общаемся, Доори меня даже материть иногда пытается. И шипит не хуже Эдана. И цапается. Одно слово – Кошка. Главное – это то, что куг в конце концов согласилась перекочевать к эльфу, ворча, плюясь и сокрушаясь – где ж это видано, чтоб честный куг эльфу служил?! Ну да ладно. Согласилась же. Уж как-нибудь да поладят, чай оба-то не прынцы какие… Опять же… ну… Эдан женщинам нравится. Я вот не нравлюсь, и Кошка меня терпит только из-за того, что я ее хоть в таком виде к жизни вернул. А может, и нет… потому что иной раз кажется мне, что она со мной как с братом младшеньким… присматривает, тудыть ее налево… Хотя… не скрою, приятно, что под присмотром. Вот пусть теперь Эдан будет под присмотром, ха! Ну что? можно и ребятами заняться. Дежурства, назначения и прочая муть, коей мне теперь предстоит заниматься. Я подумал, что если Эдан сумеет привести нам помощь, и осаду снимут, то я всеми правдами и неправдами уломаю его свалить отсюда и податься туда, где меня никто командиром делать не станет. Распределил и назначил. Наверное, меня кто-то проклял, а Комол просто реализовал это проклятие таким образом. Иначе как вообще объяснить это безобразие? Дать командование пусть и небольшим отрядом тому, кто в этом ни ухом, ни рылом… А, ладно! Пусть об этом у него голова болит. У меня других поводов хватает. Разобравшись с теми делами, что пришли в мою не очень сообразительную башку, я снова сгорбился под стеной. Добровольцев что-то многовато. Застоялись парни. Все наружу хотят, чтоб, значит, руке было где размахнуться. Забывают только, что у орков ручки-то длиннее, и орудовать саблями в чистом поле им привычнее, чем нам. Только поэтому, подозреваю я, нас еще не раскатали по камушку – не умеют орки крепостей брать, не дано. Да только их там жуть как много, не уменьем, так числом задавят. Опять же осаду ведут очень ожесточенно, если б у нас источника воды внутри не было, давно б уже загнулись тут все… Зато порадовало меня мрачное, но согласное бурчание тех, кого я своим приказом (жутко звучит, на самом деле – мой приказ…) оставил на стенах. И ведь даже объяснять не понадобилось, что тут самое чреватое неприятностями место… что когда участники вылазки будут отходить под защиту стен, на этих стенах должны быть самые надежные мужики… что им самим и так достанется повышенное внимание орков, когда они, разгоряченные неожиданной схваткой, полезут наверх. Шагов я не услышал. Я не эльф, у меня слух ниже среднего. Зато дрожь камня завсегда мне подскажет, кто ко мне подбирается. Даже если эти камни не в скальном гнезде сидят, а ровными рядочками в стенах держатся. - Ну и чего ты вскочил? – проворчал я Эдану, молча усевшемуся рядом со мной. – Ворота откроют только через пару часов, мог бы еще поспать… - Я не вскочил, - улыбнулся он мне. – Я проснулся, сам. Меня и не будил никто. - Именно это меня и огорчает, - вздохнул я. – Так бы я просто пошел и набил морду тому, у кого поднялась рука тебя будить. А вот когда ты сам… не стану же я бить морду тебе, Эдан. - А хочется, да? – с сочувствием произнес этот остроухий вредина. - Хочется. Не тебе, конечно, а вообще, - спокойно признался я, невольно глянув за стену. – Ничего, через пару часов я свое мордобитие получу. В полном объеме, как выражается наш господин комендант. Улыбка Эдана погасла – похоже, он хотел что-то сострить, но у него не вышло. - Не лезь на рожон, Борь, - сказал он мне вдруг. – Сверх меры – не лезь. Прошу тебя! - Это уж как пойдет, - я поглядел на него и попытался успокоить, - ты же подарил мне этот свой… висюльник, значит, ничего со мной не случится. Нельзя так вот просто взять и убить полуорка, которого защищает эльфячий амулет. Верно, Эдан? А сам подумал – вдруг и впрямь эта штукенция меня прикроет? - Верно, - ответил он и вроде даже взбодрился. – Это ж я всё время с тобой буду. - Ну, так-то… Только надо, чтобы и наоборот тоже, а то неправильно выходит. Я вынул куг, настойчиво погладил вырезанную на рукояти кошку, напоминая ей о нашем недавнем… эээ… разговоре, и протянул эльфу. - Вот, держи-ка. Я с ней уже договорился, так что пусть тоже тебя хранит… заместо меня. - С ней?! С ножом?! – вскинулся Эдан, широко разинув свои и без того немаленькие синие глазищи. - С ней. С ножом. Чего ты так удивляешься? Я ж говорил уже тебе, что там… душа. Просто не уточнял, чья именно. - Но Борь! Это же… Она же… как друг. Как любимый конь, а может, и больше… Я не могу! - Так ведь ежели она мой друг, то неужто я не могу ее попросить еще одного моего друга поберечь? Собаке всегда можно приказать охранять тебя от бед, а коня я тебе и так любого заседлаю, сам знаешь – хоть бы он и упрямее тебя был. Лошади меня побаивались. Но, к счастью, не настолько, чтобы впадать в панику. А ровно в самый раз, чтобы беспрекословно слушаться – словно знают, гривастые, что я любому жеребцу черепушку расквасить могу за самодурство под седлом. - Но это же душа… Человеческая… то есть гномья, да? А если она обидится на тебя? - Ну, Эдан, я же сказал, что уже договорился! Я внимательно посмотрел на него. Ножа он даже не коснулся… не возьмет? Эх, надо было так же, как он со мной – сначала обещание с него получить… Дурак я, дурак… - Не возьмешь? – помедлив, спросил я, позволяя кугу соскользнуть с ладони и звякнуть о камень. - Я этого не сказал, - не сразу ответил Эдан, осторожно касаясь ножа. – Давай я попробую у него… то есть у нее спросить. Спросить… ха! Ну… может, и получится. У меня же получается как-то… иногда. Чем Эдан хуже? Тем более, что Кошка уже ведь согласилась с ним пойти… В любом случае я точно знаю, что Доори Эдану не враг. Еще, конечно, не друг и все еще на нас обоих обижена, что так ею распоряжаемся, но никакого вреда эльфу она не причинит. А ведь могла бы – если б тот, скажем, вором оказался… - Попробуй. Хотя я к твоему подарку так не присматривался, - я усмехнулся, представив себе допрос с пристрастием, учиненный мной медальону. Да уж, эпично-батальное полотно, как говорится… - Мой… не такой живой. А тут – душа… Правда, медальон тоже не совсем мертвая безделушка, - как бы оправдываясь, сказал Эдан. – Он сейчас вроде как спит. А куг… Сейчас мы поздороваемся! Положив куг на ладонь, эльф принялся вглядываться в него, словно хотел одной только своей волей заставить упрямую железку говорить. - Кошку погладь, - буркнул я, отворачиваясь. Мне казалось, будто я подглядываю за чем-то, что мне видеть нельзя. И когда это я стал таким деликатным, а? А еще полуорк… тоже мне… - Обязательно, - заявил Эдан, - как же не погладить… Ну вот… наверное, уже гладит. Я затаил вздох облегчения, опасаясь спугнуть друга… Ну… а вдруг все-таки откажется сейчас? скажет, что нож разобиделся весь, и не возьмет. - Ну что? – спросил я, в конце концов не выдержав. – Договорились вы там? - Кажется, договорились, - Эдан задумчиво посмотрел на меня и продолжал с лукавой улыбкой: – Она немного обижена на тебя и даже немного рычала вначале. Но потом смирилась, и говорит, что будет служить – только ради тебя, уж если ты так решил… постарается подладиться под мои неумелые руки. Я довольно осклабился: - Вот пусть она теперь на тебя ворчит. Зато я буду спокоен… хоть немного. - Конечно, пусть ворчит, - кротко ответил мой друг, – а что женщине ещё делать? И рассмеялся. Я наконец-то расслабился. – Значит, возьмешь? Честно? Вдруг польза будет? - Ну конечно возьму… Она же твоя… А значит, принесет мне удачу. И мне с ней теплее будет, - сказал Эдан и пристроил куг на пояс. «Хоть бы она тебе не пригодилась ни разу», - вдруг подумалось мне. – «Хоть бы все обошлось в этом твоем походе… и нужды бы не было ни в куге, ни в удаче особенной… И отчего я в богов не верую?» - Я очень на это надеюсь, - очень тихо пробормотал я. – Очень-очень… - И я очень-очень! - улыбнулся эльф. Весело так улыбнулся. Слишком весело.