Там мой брат!

- Тю, вы поглядите-ка! Звонкий такой голос. Женский. Надо же, ерунда какая… почудится же. Откуда тут женщина? Я брежу… опять бред, только приятный. И не больно… почти не больно.. потому что лошадь стоит, и не отдается в теле каждый ее шаг. Что же это такое! Мне ехать надо, я не могу так… отдыхать. - Ты откуда такой покоцанный едешь, красавчик?! Кто это с тобой делал? – с состраданием спрашивает голос. А вот это уже непохоже на бред. Голос звучит рядом совсем, даже, кажется, шаги, и шорох, и позвякивание – много разных звуков. Я открываю глаза. Рассвет… Или день уже, только пасмурный… Лес… И женщина. Девушка. Волосы приятные такие, орехового цвета… ушки острые – но не эльфийка. Может, такая же полукровка, как я? И не орчанка, конечно же… Голубые глаза… Она подходит ближе, я всматриваюсь, а вот выпрямиться не получается, я так и повис на шее доброй гнедой кобылки. Меч, ножи, самострел – ого, воительница… Но ведь это… У орков женщины не воюют. Редко. И если воюют, то они от мужчин мало чем отличаются – но эта девушка, она совсем не такая! Неужели это наши, наша разведка?! Я хочу улыбнуться и что-то ей сказать, но так трудно разлепить губы, и слов нет. Один хрип. - Эээ, да ты, брат, совсем плох, - протянула девушка и подъехала поближе. – Ребята, давайте его кто-нибудь до наших подкинет… пусть его лекари попользуют, что ли… - Да вези, вези, вижу же, что теперь об нем только думать и будешь! – фыркнул кто-то из-за моей спины. - А ты уверен, что она его к лекарям повезет? – заржал кто-то другой… слева. - И впрямь! Натка, ты его хоть перевяжи сначала! – это справа… да сколько ж их тут? - А ну цыц всем! – рявкнул тот, кто говорил позади меня. – Энатэли, вези свою добычу в лагерь, пусть там его посмотрят. И… - И? - Покажи его Миррусу. Моя интуиция говорит мне, что… Миррус должен его увидеть. - Конечно, командир, - серьезно кивнула голубоглазая Натка… Энатэли то есть… - Мне тоже кажется, что он тут неспроста в таком виде на орочьей кобыле разъезжает. Миррус… Миррус-полукровка. Но я же к нему ехал! Я должен добраться до Мирруса… Только не терять сознание. Как хорошо, что они всё понимают. Как же люблю… их всех… Я чуть приподнял голову – как это было трудно, черт меня возьми! И выдавил чем-то, непохожим на мой голос: - Миррус. Полковник Миррус… прошу вас… Мне к нему. Скорее. Это важно! Слова произносились с трудом, но, кажется, внятно… Сухо было во рту. Попить бы! Очень хотелось соскользнуть в гостеприимную мягкую черноту, но нельзя, самое главное – Миррус-полукровка… пусть к нему сначала, а потом пусть делают, что хотят… попить бы ещё… и всё. - Мне… ему сказать, - попытался я объяснить Энатэли. Но вышло косноязычно. Впрочем, она поняла, наверное? - Что он там бормочет? – это не она… кто-то другой. Слева. - Про Мирруса и бормочет, - буркнула девушка, оказавшаяся совсем рядом со мной. – Эй, доходяга, может, попьешь? Как тебя зовут? - Пить… прошептал я, только тут, кажется, сообразив, что они ведь и вправду могут дать мне попить! А как зовут… даже и целое свое имя выговаривать не хочется, как будто это требует отдельного расхода сил. - Эдан… - говорю я имя, которым зовет меня Боонр. И воспоминание о друге придает сил. Я пытаюсь улыбнуться девушке и говорю то главное, что им надо знать про меня: - Из крепости Ахсна. Энатали даже не пытается поднять меня с лошадиной шеи. Только чуть приподнимает мне голову. Глотать так неудобно, но… плевать я хотел на неудобство! Вода! Чистая, тепловатая, пахнущая кожей и металлом, она льется мне в рот из фляги, которую держит эта добрая девушка… Я обливаюсь, давлюсь, но глотаю, глотаю из последних сил… Остальные о чем-то переговариваются неподалеку. Наконец, питье заканчивается. Совсем. Во всяком случае, в этой фляге. - Держись, Эдан из Ахсны, - Энатали смотрит на меня с жалостью и тревогой. – Скоро приедем, там тебе помогут. Впрочем… парни, помогите-ка! Пересадите его ко мне! так быстрее выйдет, а то мне догляд этот – не сверзился ли с седла? – только помешает. А так быстро домчу. Видно, что-то неладно у них там, в Ахсне. - Да уж по всему видать. Из ладного места в таком виде не бегут, - ворчливо отзывается кто-то, и меня пересаживают с орочьей кобылы на роскошного вороного жеребца. В седло к Энатали. Это очень больно, и я теряю сознание. Два раза. Или три. Быстро прихожу в себя – и снова отключаюсь. Снова пришел в себя. От боли, между прочим. Это потому что галоп… вот черт… да что ж! такая тряска – я же сдохну тут и сказать не успею ничего, а мне надо… - Держись, герой! – жаркий шепот прямо в ухо… - Держись! Уж чуть-чуть… вот там, за холмом… Держись же! - Я… держусь… - говорю ей между скачками лошади. Подумал, что когда Цэгэн бил, было всё же хуже. А главное, я тогда был один! Совсем один… только бедное дерево… и ещё Кошка, про которую я ещё не знал. «Ты здесь?» - спрашиваю я у нее. «Куда же я от тебя, дурачок, денусь!» Голос в голове всё тот же – немного ворчливый, живой такой и покровительственный. - Мне бы… только успеть, - шепчу я – не знаю, себе, Кошке или Энатали. Когда я очнулся в следующий раз, мы уже не скакали. И вообще я уже лежал. Вокруг гудели голоса, кто-то кого-то отчитывал за медлительность, неподобающую помощнику знахаря, еще кто-то торопливо и без особого почтения извинялся… Пахло травами, микстурами какими-то… А потом все вдруг стихло. Я повернул голову и увидел невысокого дядьку… да какого, к черту, дядьку? Он был немногим старше меня самого… А может, даже и младше, не знаю… Походный доспех, простой, без изысков и украшений… Тонкие, правильные черты лица – а через всю скулу шрам, уродливый, некрасивый, видно, зашили плохо… или вообще не зашивали… Взгляд темных чуть прищуренных глаз холоден и цепок. Он подошел близко-близко – так, что мне было слышно его дыхание – опустился на корточки и посмотрел мне в глаза. - Ты – из Ахсны, парень? - Да. Вчера… или позавчера… Я не мог вспомнить. - Полковник Миррус, - проговорил я – Пожалуйста. Позвольте сказать ему… несколько слов… Я говорил очень тихо – и чувствовал благодарность к неведомому мне воину, что приблизился ко мне так, что не надо было напрягать голос… Голоса-то не было. Как будто вчера я выкричал его под ударами Цэгэна, и неважно что я молчал – голоса всё равно не было. Он смотрел все так же – испытующе, внимательно… Услышав мой почти шепот, он кивнул и приблизился еще немного. - Я – Миррус, - сказал он. – Я слушаю тебя. Очень внимательно слушаю. Говори. - Ты – Миррус? – удивленно прошептал я. А я ожидал увидеть командира Темных полков – суровым воином, по возрасту годящимся мне в отцы, и больше похожим на человека, чем на эльфа… Хотя – если он полуэльф, он и будет выглядеть молодым. Мне вон тоже говорили, что я через двадцать лет таким же останусь… Ах я дурак… Комол же про шрам говорил! Значит, и вправду он. Я облегченно вздохнул и проговорил: - «От благородного эля Комола - Миррусу-кузнечику из Вонючей пещеры привет велено передать…» Миррус застыл, на пару вдохов сделавшись статуей. А может, мне показалось… - Спасибо за привет, посланник Комола. Что с Ахсной, Эдан? – его голос оставался спокойным. Ровным. Просто… да, все равно там слышался гул, каким земля откликается на полет атакующей конницы… - Плохо… погибают ребята. Еды осталось на две недели… а по-хорошему на неделю, конечно, только паек нынче не тот… А самое главное – мало нас. Войско Алдар-хана… я шел через становище… не знаю точно, но тысячи две или две с половиной точно есть… реликвия, говорят, у нас в крепости орочья. Священный камень. Они не уйдут, пока не перебьют всех… - Вот, значит, куда делись те два корпуса, - тихо пробормотал Миррус. – Вот почему выбили всю разведку… И почему хан Геркэ прет на столицу… тоже ясно. Так. Сколько продержится Ахсна? Сколько у нас времени? - Комол говорил – дня три… И кажется… один из них я потерял… не мог раньше. - Понял. Что-то еще можешь добавить? Что-то, что нам следует знать? Колдуны, шаманы, метательные орудия у осаждающих есть? Видели что-то необычное у орков? - Метательных орудий нет, только потому мы держимся… Шаманы… одного я видел, но мне он не показался очень сильным… А верховный шаман у них помер только что. Вчера по нему барабаны били. Орки говорили, что теперь Алдар-хану легче будет… Ещё… оркустов я видел. Не знаю, сколько… Миррус был настоящим командиром. У меня было такое ощущение, что если бы не его взгляд – я бы не смог всё это сказать. Как будто темно-синие глаза поднимали меня из вязкого болота, куда засасывала боль и слабость. - Что случилось с тобой, Эдан из Ахсны? – спросил он меня. - Я вышел прямо на их разведчиков… Уже на нашем берегу. Они были в наших плащах… - признался я со стыдом. Эльф – и не смог спрятаться, уйти от врага! Позор, что и говорить. - Так… Дальше. Это, - Миррус кивком показал на мою спину, - их рук дело? Кажется, я даже улыбнулся. - Ну а кого же… Был там один мастер… - Как ты ушел от них? - Это всё Кошка… Кошка Доори… Она помогла. Она и Нарана убила… - прошептал я и понял, что выгляжу скорей всего, немного помешанным, судя по взгляду полуэльфа. - Что за кошка, Эдан? – с неожиданным в общем-то терпением спросил Миррус. – Ты не бредишь ли, а? После такой порки немудрено, в общем-то… - Это подарок моего друга. Это нож… а в нем душа. И ее зовут Доори… Ты покажись, Кошка, - попросил я вслух. «Что я, клоун, что ли – почтенную публику развлекать?» - проворчала куг, но дала все-таки себя заметить. - Вот даже как… гномий куг, - задумчиво пробормотал Миррус, не торопясь брать Кошку в руки. «И правильно – пальцев-то жалко», - хмыкнула Доори и замолчала. - Тогда еще вопрос, Эдан… и без обид… Что орки смогли узнать от тебя? - То есть… - не понял я в первое мгновение. Совсем, видно, способность соображать отбила мне эта скачка. – Ничего… Я сказал, что охотник… и вообще не при чем… Но они не поверили. И ещё… Точно, мозги мне вышибли… Не иначе, они у меня на спине располагаются… Медальон! Я с огромным трудом поднял руку и дотронулся до шеи. Вспомнил Комола – спасибо тебе, командир! Он говорил: «Не прикасайся к медальону лишний раз – станет видимым, а сейчас на нем хоть и слабенькая, а невидимость!» Теперь наконец можно. - Вот… видите? Не отняли… и не потерялся даже… когда я полз, - удивился я. - Ясно, - вздохнул он, повесив себе безделушку на шею. – Выходит, снова моя очередь… Это, видно, чтоб я долго не раздумывал тут… Что ж, я, в общем, и так бы… Ренналь, командиров второго и третьего ко мне. Сам останешься тут, королеве пыль в глаза будешь пускать… И еще – пусть Тавиа ко мне зайдет поскорее. Потому что орки на нашем берегу – это что-то новенькое. Надо бы подумать и разобраться. Потом он посмотрел на меня и сказал: - Эдан из Ахсны, последний вопрос на сейчас… Ты как хочешь – тут остаться или к крепости с нами поехать? И ни тени сомнения в голосе, что я и вообще смогу куда-то поехать… Ну надо же… А собственно говоря – меня же можно к седлу привязать! Даже если я и без сознания буду, всё равно доеду… Спасибо тебе, полковник Миррус! - Я поеду. Если разрешите… - сказал я и вспомнил: - А орки… нечистокровные были. Полукровки все… Я сам… не мог подумать, что это они на нашем берегу. Миррус кивнул и повернулся к кому-то, кого мне было не видно. - Парня ставьте на ноги, как хотите. Но к вечеру он должен быть в седле. Энатали, раз уж привезла, дальше он – твоя забота. Одежда, довольствие и прочее, что понадобится. Впрочем, не думаю, что тебе это в тягость будет… Тут он вновь посмотрел на меня: - Отдыхай, Эдан. Лечись. Приходи в себя. Твое оружие – лук, так ведь? - Да, конечно… Из самострела я не люблю, - признался я. - Я дам тебе свой, - просто сказал Миррус и встал. – Ренналь, ты послал за людьми? - Да, эль… - Хорошо. Готовьте коней, ребятки. Будет жарко… И отошел куда-то. Вот только что был рядом, а уже нету… шустрый. Как же он, такой шустрый, удар-то по лицу пропустил? Надо мной склонилась Энатали. - Эдан, сейчас над тобой лекари поколдуют тут… А ты пока скажи, чего тебе принести? Покушать, может? или ты поспать хочешь? - Нет… пить, если можно… Командир… - тихо позвал я, боясь, что Миррус, уже стоящий в дверях, не услышит. Не знаю уж, где он был, насколько далеко, но – услышал. Чуткий… Снова присел на корточки, чтобы мне не пришлось напрягать голос. - Слушаю тебя, Эдан… - Спасибо… За лук… И…что поверил. Что выезжаем… сегодня. Миррус улыбнулся. Впервые за то время, что я его видел. Улыбка заставила шрам дернуться и еще сильнее исказить черты лица. - Выздоравливай, - произнес он. – Тебе еще орков стрелять… - Спасибо, - повторил я. – Обязательно… У меня же друг там, в Ахсне. - Надеюсь, он выживет и дождется тебя, - улыбка полковника истаяла, ровно дымок над костром. Борька, дружище! Не смей гибнуть! Я же тебя из-под земли достану! Ну кому я скажу тогда, что это ты меня спас? Твой подарок и рука твоя, протянутая в ночи… издалека… хоть ты сам и не знаешь об этом. - Он дождется, - упрямо прошептал я, хотя Миррус не мог слышать – он уже ушел. Мне вдруг стало так холодно, как не было ещё – разве что в ночи, когда ехал сюда, и кобылка моя неспешно форсировала речку, а ноги мои были в воде… Во всяком случае я со стыдом почувствовал, что меня начинает трясти – почти как прошлою ночью, когда Цэгэн камчой орудовал… Не так сильно, но сдержать дрожь не получалось. - Внимательнее, внимательнее! – раздался совсем рядом старческий голос, чуть дребезжащий, но полный жизни и язвительности. – Горди, что ж ты..! вот, теперь дуй за новой порцией, растяпа! Натка, как там этого твоего зовут? Эдан, так что ли? - Так, - ворчливо, напоминая интонациями Кошку Доори, отозвалась Энатали. – Где тут твое питье, старый ты хрен? Он пить хотел… - На вот, держи, там и обезболивающее – ему щас надобно будет. Всю спину исполосовали, твари… Камчой, что ли? Похоже… - Эдан, - обратилась ко мне Натка. – Попей, а? тут травка заварена, горьковатая, правда… Зато освежает и боль уймет… - Спасибо! Я приник к кружке, очень ловко подставленной девушкой, и пил так, словно она и не давала мне попить некоторое время назад. И не важно, что горькое… Какая ерунда! Какой же эльф откажется от настоя трав?! - Горди! Поди сюда! Давай его на стол, а я руки помою… - Я помогу, - тут же сказала Энатали. – Эдан, мы сейчас тебя перенесем, чтобы Леммель смог тебя полечить. Ты постарайся не кричать, ладно? А то тут за стенкой еще пара раненых, и они спят… не хочется ребят будить… - Угу… - выдавил я. – Конечно… Ведь удалось же мне не кричать там… у орков. Хотя вот Нарану, наверное, очень хотелось, чтобы я кричал… Жаль, нету тут дерева. Веточку бы! - Мастер, может, сначала раздеть? На столе-то неудобно будет… - Валяй, так и впрямь лучше… Да и обмыть можно сразу… я пока что… подготовлюсь тут… Тихое фырканье Горди… Теплый смешок Натки… Они срезали с меня лохмотья, не так давно бывшие одеждой. Безжалостно содрали присохшую повязку (сразу вспомнился Цэгэн, и не только от боли, вспыхнувшей в потревоженной ране)… И я мог с точностью до секунды определить, в какой момент девушка разглядела наконец мои… «прелести»…. Короткий полу-вздох – полу-всхлип, тихое ругательство сквозь зубы… - У, орки! – в этом слове, произнесенном растяпой Горди, слышна ненависть… - Гады! - Ох, Эдан, - еле слышно выдыхает Натка. – И ты такое выдержал! Бедный… Странным образом от ее сочувствия мне сначала становится ещё больнее, и я хрипло выдыхаю… Тогда, у орков, казалось мне, что «мастер камчи» уже смог добраться до легких… А потом вдруг вижу, как плывет перед глазами милое ее лицо с несколькими смешными конопушками и эльфийской татуировкой у глаза, а в глазах-то слезы, настоящие, вот как блестят! Закрываю глаза, но всё равно продолжаю видеть Энатали. Как будто и не закрывал. Она из темноты смотрит. - Ты… ты держись! – шептала она мне, пока ругающийся под нос Горди смывал с меня грязь и запекшуюся кровь. – Ты смелый и сильный! И Миррусу нашему ты понравился, и… мне… тоже… Держись! А Леммель тебе поможет! Он знаешь какой лекарь здоровский?! Он у нас огого сколько народу на ноги поставил! И тебе тоже поможет! Он же маг! Маг-целитель… только что мертвых не оживляет, а так… И не смотри, что пьет – он, когда выпьет, лучше всего и работает! Вот. - Пусть пьет, - прошептал я непослушными губами, - теперь всё будет хорошо… Всё должно быть хорошо… Пожалуйста, пусть Миррус успеет! И Борька выживет… Только уцелей, проклятый гном – как же я без тебя?! Натка сидела на какой-то скамейке, рядом с хирургическим столом, и смотрела на меня. Голубые глаза, светлые и влажные, как кусочек весеннего неба… Я видел нечетко, голова немного кружилась, и порой казалось, что глаза эти смотрят из темноты, хотя в комнате было светло. Но их я из виду не терял. Надо же было за что-то держаться! Только иногда не получалось быть совсем уж беззвучным, и помимо воли из горла рвался какой-то булькающий хрип… но, кажется, это было негромко… - Так… - это Леммель… дорогим вином несет от него, как от винной бочки. Захмелеть впору… - Ого, как над парнем поработали! Ты глянь, Горди, живого места же нет! И ведь не орет… В голосе лекаря неподдельное уважение и… да, благодарность. Видать, наслушался воплей и рад, ежели пациент тихо себя ведет… - Теперь и я верю, что орки от него мало чего добились… - Совсем ничего! – резко возразила Натка. – Ты думай, что хочешь, Леммель, а я верю и знаю – он им ничего не сказал. Совсем. - Дура ты, - необидно отозвался лекарь, звеня склянками. – И уши у тебя дурацкие. Не обязательно говорить, чтобы что-то выдать… Если он сказал, что охотник, а они не поверили, значит, изначально прокололся на чем-то… Так-то ведь похож же… отчего бы ему охотником не быть? Так ведь все равно… вишь, как поспрашали… Это во-первых. А во-вторых, ежели у них хоть один умный был, так все одно какие-то выводы, да сделал. Даже и из молчания можно выводы сделать… Просто если молчать глухо и вообще ничего не говорить, то и выводы будут куцыми. Вот я об том и толкую. Мало чего от него добились. - Вечно ты… мудришь, - проворчала девушка и с неожиданной нежностью погладила меня по щеке. – Ты, Эдан, не обращай внимания, Леммель вечно такой… А я знаю, что ты ничего не сказал. Хочешь еще водички? Лем, его можно поить еще? - Можно, можно… - Хочу, - ответил я неожиданно звонким голосом. Как будто лекарь вместе с грязью и кровью смыл то, что мешало мне говорить. – Дай… Пожалуйста. Энатали радостно подхватилась, подставила кружку с водой, и соломинку еще воткнула, чтобы мне не нужно было поднимать голову. - Пей, только осторожно, не поперхнись… - Оу! – неожиданно протянул Леммель. – Вот это да! - Что там? – вскинулась девушка. - Говоришь, мастер тебя бил, а? – что там лекарь обнаружил такого? – Гляньте-ка, до кости камчой своей достал! Вот курий потрох! И надкостницу ободрал, гнида – теперь ныть будет еще месяц, не меньше… Вот почему там, на боку, так больно было… Возмущенный лекарь как будто ждал от меня какой-то реакции, и я пояснил: - А мастер… он там был не один. - Вон оно что… Выходит, огнем тебя другой побаловал, да? Эх ты, бедолага… Досталось тебе, конечно… А с ногой что? - Стрелой, похоже, пробило, - мрачно отозвался Горди, продолжавший меня обтирать мокрой губкой. – Хорошо еще, кровяной жилы не задели, а то бы там и схоронили… Тут он осекся, сообразив, что в таком случае никто бы меня нигде хоронить не стал. - Ох… такая кровопотеря… Хоть они, кажется, и перевязывать пытались, но… - Леммель сокрушенно вздохнул. – Ожог этот еще… Надо ж было тебе к ним попасться! Как ты еще и удрать-то смог?! Про кошку эту твою я ни беса не понял, признаться… - Давай про это потом, Лем, - тихо произнесла Натка, глядя на меня чуть ли не с мукой. – Ему же говорить тяжело, пожалел бы… Он столько выдержал, а ты ему тут снова… допрос устраиваешь… - Кошка – это мой друг, - стал я объяснять девушке и с огорчением понял, что голос опять куда-то делся. Кажется, он застрял где-то в спине, и это плохо, потому что если я его оттуда достану, то могу и разбудить тех раненых. Попросту закричу. Ну а если шепотом, тогда можно попробовать… - Вернее, мне ее подарил мой друг. Это нож, и в нем душа… живая, настоящая… Она меня и вытащила… Страдание в глазах Энатали сделалось совсем явным. Она грустно вздохнула и прикрыла ладонью мои пальцы. - Как же тебе больно… и плохо… Ничего, скоро все пройдет. Мы тебе поможем, и все пройдет. Заживет и болеть не будет… А Миррус тебе свой лук обещал, он у него классный, я видела… оба классные, не знаю, какой он отдаст. Наверное, зеленый, с красным он сам последнее время ездит… И ты поедешь с нами и всех там победишь, всех-всех. И тех, кто это с тобой сделал – тоже. Милая, милая! Какая же она добрая… И успокаивает, как маленького… когда-то давно, в другой жизни, меня так успокаивал отец. Когда я совсем крохой был… И насчет того, кто когда-нибудь я стану воином и буду всех побеждать, тоже он мне говорил, и даже лук дарил. Маленький. Детский. Как я потом узнал, специальный эльфийский лук, предназначенный для того, чтобы детишек обучать – и встал он отцу в огромную сумму! Ладошка у Натки была прохладной и сильной. От этого прикосновения становилось легче, действительно легче, и перед глазами плыло меньше, и я почти всё время ее видел… Вдруг я понял, что Энатали мне просто не поверила – мало ли что там болтает покоцанный эльф, тем более даже я сам чувствовал, что у меня, наверное, жар – стол, на котором я лежал, мне казался совсем ледяным. - Ты не видишь мой нож, - прошептал я девушке, – мою Кошку. Потому что она прячется. Орки ее тоже не заметили… А она… перерезала ремни, ведь я же был связан. - Я слышала, есть такие клинки… волшебные, - тихонько проговорила Энатали. – Только я думала, что это только мечи бывают… А у тебя – нож. Надо же… Хорошо как, что он у тебя есть… что ты смог спастись. Вот увидишь, мы обязательно освободим Ахсну. Снимем осаду… У Мирруса всегда все получается. - Эдан, я сейчас буду лечить ожоги твои… - прервал ее Леммель, - постарайся не дергаться. Может быть неприятно, но это необходимо сделать, чтобы некроз не пошел вглубь…Слышишь меня? - Слышу… Неприятно, тоже мне… Вчера… было неприятно, да. А ещё когда скакали на лошади… А как же моя? - Как лошадка моя? – с трудом выговорил я. – Я ей хлеба кусок обещал… - Обещал, значит, дашь, - чуть пожала плечами девушка. – Ее к кобылам отправили, пусть отдыхает. А что, хочешь ее себе? У нас есть лошадки получше… - Не знаю… Она… добрая. Не знаю, как я не свалился! Потому что… ведь… Ну что я, жаловаться буду?! И так ясно, почему. - Она ведь… их, орочья…. А пожалела меня, поверила. На землю села, чтобы я залезть мог… - Давай разберемся с этим, когда время ехать придет. Все равно сейчас ты же точно никуда на ней не поедешь. Лучше скажи, у тебя девушка есть? А то, может, мне уже пора начинать страдать… Натка улыбнулась, показывая, что шутит. Только… не очень-то это было на шутку похоже… - Никого у меня нет, - честно ответил я. – Только Борька… мой друг. И отец. И ребята… которые в крепости… - А хочешь… давай я побуду твоей девушкой? – улыбка ее стала шире. – Пока ты получше варианта не нашел? Я даже суп умею варить домашний! А не такой, который на привалах… И пирожки печь! - Ой, Натка! Я даже улыбнулся, хотя, говоря по правде, было демонски больно. - Я буду очень рад. Если ты… О боги, что же сказать? Голова-то не работает… Она же шутит, конечно, чтобы подбодрить меня… по-доброму так шутит… наверное, ей, как всякой сострадательной женщине, хочется меня подкормить. Я уже испытывал это на себе. Сейчас-то я ещё похудел, так что… - Если ты просто будешь… хотя бы иногда рядом. А пирожки… ох! Я и забыл, что это такое… - Ох, прости! – она сразу перестала улыбаться и теперь смотрела на меня так виновато, словно это по ее милости я не жрал досыта последние недели. – Я забыла, что у вас там… плохо с пайком… Прости. Я обязательно тебя покормлю, как только Леммель закончит… Леммель, что там, кстати? А то молчишь… - Да куда ж еще и мне-то говорить в твоем трындычании? – буркнул лекарь. – Видишь, занят я… Тут над каждым рубцом корпеть приходится. А ведь еще же нога… и кость… Черти б взяли этого брюхоногого урода, который взял в руки камчу! - Он… ещё не самый плохой… - признался я, дотронувшись, в свою очередь, до Наткиной руки и подумав, что самое плохое со мной уже было. И всё позади. Теперь – только Борька… А когда я держу ее за руку, то и вправду верю, что у Мирруса всё получается. И сейчас получится! Только дождись! Дождись меня. Не смей умирать… Вот я же не умер… а ведь собирался уже… Если бы не Кошка. Если бы не ты, подаривший ее мне… - Он… как раз был слишком умный, этот орк… - сказал я почти равнодушно. – Он и догадался, что я не просто охотник. «Я бы с удовольствием попробовала бы и его крови», - неожиданно встряла Кошка. – «Жаль, что ты был в плохой форме тогда… можно было бы и… задержаться чуточку…» - Я наверное идиот, Кошка… но я почему-то помню его рубашку и листья… и не испытываю ненависти за всё остальное… - прошептал я и понял, что сказал это вслух. «Смотри не скажи это Боонру…» - буркнула она в ответ. – «Сам знаешь… ему такое твое врагопрощение будет сильно не по нраву. Он же… увидит, что с тобой сделали. Если, конечно, жив еще…» - Он жив! – ответил я Кошке. – Он будет жить, слышишь?! А того… Цэгэна… может быть, я просто не узнаю. «Может быть… да… Но его узнаю я, мой мальчик. Я – узнаю… Жаль, я перестала слышать Боонра – тогда б узнал и он тоже…» - Кто такой Цэгэн? – раздался рядом вопрос Натки. – Оркское имя… Это тот, кто тебя бил, да? Эдан, как же ты можешь его прощать, этого… Цэгэна? Или… ты не о его рубашке сейчас говорил? - О его. Это же он меня перевязал… «Не убивай его. Не надо», - мысленно попросил я Кошку. – «Пусть судьба решит. А может… мне просто интересно будет взглянуть ему в глаза… Живому.» «Враг – не обязательно зло… я помню это, юный эльфик… Но если бы ты увидел Боонра в таком виде, в каком сам сейчас пребываешь, ты бы понял его лучше… Впрочем, не жалкой железяке спорить с хозяином… я умолкаю…» - Что ж, мне теперь у каждого орка спрашивать, не Цэгэн ли он, прежде чем зарубить? – тихо засмеялась тем временем Энатали. - Я очень надеюсь, что ты не будешь с ними рубиться. А будешь стрелять! – сказал я, вспомнив про самострел. – Тот орк – он умелый воин… лучше с ним на расстоянии. Ты… уцелей, пожалуйста! – попросил я и закашлялся. А потом закрыл глаза – сил не было поднимать веки. Но не хотелось расставаться с Энатали. И я сжал ее руку. - Орк – умелый воин, орк – умный… - проворчала она, явно не собираясь выдергивать из моей руки свою ладошку. – Ты вот скажи еще, что орк – добрый… Да не боюсь я его! Я и сама – умелый воин! Хотя, может, и не очень умная, - чуть остыв в своей запальчивости, добавила Натка, когда надо мной раздался тихий смешок Леммеля. – Лем, что там? - Сейчас… С костью возни много, хочется же ж, чтобы болело поменьше и заживало побыстрее. А там так все… разворочено, что если просто закрыть, затянуть рану, то… в общем, это не лучший выход. Да еще нога, на нее тоже надо силы оставить, иначе он в седле не удержится. - Хорошо всё-таки… - пробормотал я, не открывая глаз. - Что хорошего? – с готовностью спросила Энатали, гладившая мне руку своими пальчиками. - Ну как же, - прошептал я ей, - это здорово, что ты знаешь… откуда у меня всё это. А то вот встретились бы мы, ты увидела бы шрамы и подумала… что я на посту уснул или, что того хуже, у товарищей что-то украл! - Думаешь, я бы тебе не поверила? – приготовивись обидеться, пробурчала Натка. - А ты бы и спрашивать не стала. Мало ли, подумаешь, воришка идет… И правильно… - А у меня интуиция хорошая! – рассмеялась она. – Я бы поняла, что ты не воришка. И потом… у нас тут с полгода назад как раз было… такое. Сангорри из полка Самши толкнул на сторону хлеб и мясо с полковой кухни. Ему всыпали горячих и выгнали, конечно… Так вот, я те следы видела. И уж будь уверен, они не очень-то похожи на след орочьей камчи. Так-то. - Вот и хорошо, - сказал я и заснул. Или не заснул, не знаю. Но про лечение я больше ничего не помню.