– Тебе помочь, мелкий?
Гарри, сидевший на скамейке перрона и любовавшийся «Хогвартс-экспрессом», вздрогнул и обернулся. Он не услышал, как к нему кто-то подошёл.
– Доброе утро! – решительно приступил он к реализации Почти Коварного Плана и широко улыбнулся.
– Привет, – немного растерянно ответил крепкий рослый парень, наверное, старшекурсник. – С сундуком, говорю, помочь?
– Спасибо, вы так добры, – Гарри встал со скамейки, разговаривать с парнем, обернувшись через плечо, было некрасиво, тётя Петуния не одобрила бы. – А разве в вагон уже пускают?
Здоровяк непонятно хмыкнул и подмигнул Гарри:
– Да куда они денутся. Пойдём, выберем лучшее купе. Ты чей?
Гарри вспомнил реакцию магов на свою фамилию и поёжился. Почти Коварный План рушился на глазах.
– Ничей, – решил он немного схитрить. – Меня дядя привёл, а проводить не смог.
– А, – помрачнел парень. Он вынул палочку из рукава рубахи, как Сметвик, и наставил её на сундук. – Много вас, таких ничейных. А чей был?
Сундук Гарри взмыл в воздух и поплыл к поезду. Сундучок нового знакомого полетел следом.
– Здорово! – от души восхитился Гарри, прижимая к себе клетку с совой. – Это вы его заклинанием так, да?
– Да, – недоуменно ответил парень. – Тебя что, не учили?
Гарри вздохнул, с Планом пора было прощаться. И это он ещё на поезд не сел.
– Нет, – грустно сказал он. – Я воспитывался у маглов. Меня зовут Гарри Поттер.
Вопреки ожиданиям, сундуки не рухнули на землю, но здоровяк вдруг плавным экономным движением отступил на два шага, и взгляд у него стал равнодушным и, одновременно, очень внимательным. Как у Дадли перед дракой, понял Гарри и понурился. Он и дома-то не знал, что такое драка, Дадли был надёжным щитом очкарику-книгочею. Теперь Дадли в «Вонингсе», а Гарри придётся справляться самому – в первый раз за всю жизнь.
– Правда, Поттер? – как бы легкомысленно спросил парень, но Гарри заметил, что кончик палочки нацелен точнёхонько в его солнечное сплетение.
Гарри молча кивнул, глаза быстро наливались слезами. Разозлиться на парня он не смог, тот предложил помощь с сундуком и вообще был таким… приятным, что ли.
– Ты ревёшь?! – а вот изумление в голосе здоровяка было неподдельным. – Что случилось?
– Вы тоже думаете, что я газетная утка? – спросил Гарри, героическим усилием удержавшись от позорных хлюпаний носом.
– Практически уверен, – фыркнул парень весело. – Да не реви ты, никто тебя не тронет. Во избежание и всё такое.
– А как вас зовут? – спохватился Гарри. – Простите, я такой невежливый.
– Я из Боулов, – улыбнулся здоровяк. – Мы не лорды, можешь не расшаркиваться. Пойдём уже, скоро повалят все, хрен потом нормальное место найдёшь.
Боул устроил Гарри в купе, приткнув его сундук на верхнюю полку. Поттер было забеспокоился, но парень объяснил, что он «уменьшил вес, до вечера продержится, а потом всё равно домовики заберут». Уменьшение веса было понятным, с домовиками ещё предстояло разобраться, но приставать с расспросами к Боулу Гарри не решился. Тот и так очень помог и не смеялся над его нытьём. На прощание Боул подал руку, и Гарри с благодарностью её пожал, про себя пожелав парню всего-всего самого хорошего.
Дверь в купе закрылась, а Гарри уставился в окно. На перрон «повалили» маги, и Гарри увлечённо за ними наблюдал. Кто-то прибывал, как они с Хагридом к задней двери «Дырявого котла». Во всяком случае, эти маги внезапно возникали из воздуха на огороженной площадке неподалёку от скамеек, очень похоже, что перемещались они именно порт-ключом.
Кто-то прилетал на метле, в основном уже взрослые парни и девушки с небольшими сумками или саквояжами. Гарри покосился на свой огромный сундук и тяжело вздохнул.
Наблюдать за летунами было интереснее всего. Мётлы и аэродинамика, по мнению Гарри, находились в сложных отношениях, но метлолётчики выглядели на редкость грациозно и легко управлялись с нелепыми на вид предметами. А ещё Гарри понял, что маги не только болеют редко, но и желудком покрепче маглов – от пируэтов, выделываемых некоторыми летунами, могло стошнить и циркового акробата.
Большинство же прибывающих шло пешком от магического барьера – поодиночке, компаниями друзей и семьями. Почти все взрослые носили мантии и головные уборы, один причудливее другого. Иногда встречались оригиналы, решившие одеться «по-магловски», и тогда Гарри хихикал, прикрывая рот ладошкой – это была настоящая высокая мода. Школьники были одеты по-разному: джинсы с кроссовками, мантии, костюмы и платья любых фасонов и расцветок.
Гарри не понимал, почему миссис Малкин считала магическую одежду унылой. Конечно, не наблюдалось какого-то явно выраженного предпочтения в цвете или в покрое, но в целом всё смотрелось неплохо.
Хотя, конечно, в моде он совсем не разбирался. Вот тётя Петуния всегда выглядела замечательно и напоминала рекламную мать семейства из журналов по домоводству – крахмальные ажурные воротнички, вышитые фартуки, нарядные платья, чудесные шляпки и перчатки по особым случаям. Она и для дяди Вернона подбирала одежду. Гарри же и Дадли не вылезали из джинсов, и тётя махнула рукой на «бестолковую молодёжь».
Гарри вдруг заскучал по дому. Захотелось узнать, как дядя добрался, вернулась ли тётя и что поделывает Дадли, наверняка уже нашёл себе приключений на неделю вперёд. Поттер грустно улыбнулся и решительно выбросил мысли о родных из головы, так недолго и свихнуться от тоски.
За закрытой дверью купе раздались звонкие голоса, чей-то хохот, и Гарри отвёл глаза от окна и напрягся, ожидая попутчиков. Он волновался всё больше и больше и успел накрутить себя почти до паники, когда дверь слегка отъехала, и какой-то круглолицый мальчишка просунул голову в купе:
– Свободно?
Гарри молча кивнул. Стоило поздороваться, но в груди всё ещё стоял ком и он боялся, что разревётся, как только откроет рот.
– Ага! – обрадовался мальчишка. – Народ, сюда! Все поместимся, тут только один первачок!
Он распахнул дверь и втащил в купе сундук, поменьше, чем у Гарри, но тоже довольно большой. За ним, гомоня, зашли ещё четверо мальчиков, постарше Гарри на год-другой, не больше. Они, смеясь и перешучиваясь, принялись распихивать багаж по полкам. Палочками они почти не пользовались, только если нужно было поднять сундуки.
Гарри внимательно наблюдал, как мальчики это делают. Они доставали палочки из узких чехольчиков на поясе или на предплечье, застывали на месте и, сосредоточенно щурясь и старательно интонируя слоги, проговаривали короткие латинские фразы, одновременно делая сложные движения палочкой. Ничего похожего на пулемётную скороговорку Сметвика или едва заметные пассы Боула, который, левитируя два предмета разом, при этом ещё беседовал с Гарри.
Гарри облегчённо выдохнул. Маглорождённые, слава богу. То есть, Мерлину.
Мальчишки, закончив с багажом, расселись и с интересом уставились на него. Гарри опять занервничал, а ребята дружно поморщились.
– Небось, в соседнем купе кто-то из слизней колдует, – недовольно сказал худой темноволосый мальчик со шрамом на брови. – Блин, аж мурашки по коже. Почему им отдельный вагон не выделят? Я Роберт, а ты?
– А я Гарольд, – слабо улыбнулся Гарри, обрадовавшийся, что можно обойтись без фамилии.
– Ты на первый курс, да? – круглолицый принялся стаскивать лёгкий свитер, в купе действительно стало жарковато. – Ой, я Дик. Этот – Джейкоб, а это – два Джона. Мы в Хаффлпаффе учимся. Привет, Гарри!
– Привет! – Гарри окончательно отпустило. – А что такое Хаффл…
Он запнулся на странном слове и покраснел. Мальчики расхохотались.
– Не тушуйся, – сказал один из Джонов, тот, который повыше. – Я сам неделю учил, чтобы не переврать. Так наш факультет называется. Ты же маглорождённый?
Гарри опять кивнул. Можно и так сказать.
– Трусишь? – спросил Роберт.
– Очень, – честно признался Гарри.
Ребята опять засмеялись.
– Ничего, привыкнешь. На самом деле, это интересно и весело. Жаль только, дома ничего показать нельзя. А ещё в этом году у нас будет учиться сам Гарри Поттер! – заговорили они наперебой.
– Да что ему у нас делать? – возмутился Роберт. – Его, вот увидите, на Гриффиндор распределят. Не трясись я в прошлом году, сидя под Шляпой, меня бы тоже туда отправили.
Гарри вновь посмурнел, его инкогнито опять, как говаривал Дадли, летело к чертям собачьим. И Гарри решил взять разговор в свои руки:
– Шляпа? А зачем под ней сидеть?
Его новые знакомые моментально позабыли про «самого Гарри Поттера» и принялись просвещать новичка. Честно сказать, получалось у них намного лучше, чем у Хагрида. Гарри узнал о четырёх факультетах школы и о процедуре распределения первокурсников, об огромном замке над озером, о привидениях и полтергейсте с дурным нравом по кличке Пивз. Мальчишки рассказывали живо и интересно, используя сравнения, понятные только маглу, и не забывая подкалывать друг друга.
– Шляпа на вид рухлядь рухлядью, – азартно вещал Дик. – Мне даже голову захотелось помыть, мало ли, думаю, что там живёт. А на самом деле, это мнемошлем. Вот, ей-богу, не вру, Гарри! Она разговаривает с тобой в твоей голове, такие стрёмные ощущения.
– В твоей-то башке гостить! Понятно, что ей было там неуютно, – фыркнул второй Джон. – Темно и пусто, любой расстроится.
Мальчишки расхохотались, и громче всех смеялся Дик. Распределение на факультеты они сравнили с набором в команду звездолёта «по совместимости, как в «Звёздном пути», чтобы никто не свихнулся за семь-то лет в одной спальне».
По их версии, лучшим и самым желанным факультетом был Гриффиндор, там учились отчаянные храбрецы и сорви-головы, будущие сотрудники Министерства магии и аврората («Это такая магическая полиция, Гарри! Ух, и крутые ребята! Их ещё мракоборцами называют»).
Немногим хуже был их собственный факультет, а на Рэйвенкло учились «ботаны и зубрилки». Гарри, намеревавшийся скоротать дорогу за книжкой, слегка расстроился. У магов заучки, видимо, тоже особым авторитетом не пользовались.
Но самое ужасное, что могло случиться с живым человеком в Хогвартсе, – это распределение на факультет Слизерин. Его воспитанники, сплошь тёмные маги, «из этих, из средневековых, которые кошек потрошили и мертвяков поднимали», не брезговали никаким, даже самым ужасным, колдовством.
Пока Гарри с раскаянием припоминал свои эксперименты над кошками старухи Фигг, Дик вскочил и изобразил поднятого мертвеца, уронив голову на грудь и скрючив пальцы на руках. Мертвец из пухленького Дика получился знатный, все чуть не лопнули от смеха.
Студенты-слизеринцы, как утверждали мальчики, отличались дурным нравом и непредсказуемыми поступками. Маглорождённые, правда, на Слизерин не попадали, поэтому ребята посоветовали не трусить зря. Гарри покивал головой, но решил быть настороже – он-то не совсем маглорождённый.
Тут разговор прервался, потому что первый Джон вдруг ткнул пальцем в окно и взволнованно сказал:
– Вот они, эти уроды! У, зараза, поймать бы их где-нибудь за Барьером и без палочек!
Мальчишки разом помрачнели. Гарри, недоумевая, тоже уставился в окно. На перроне уже было не протолкнуться, людей было очень много. Маги раскланивались друг с другом со старомодной учтивостью, как это делал дядя Вернон, левитировали багаж над перроном, что-то говорили своим детям и помогали им пройти в вагоны.
Роберт чуть тронул Гарри за плечо и указал на семью очень странно одетых ярко-рыжих людей:
– Это Уизли, чистокровные. Вон, видишь, два одинаковых кретина? Держись подальше.
– Они слизеринцы? – спросил Гарри.
Мальчики с досадой переглянулись.
– Козлы везде встречаются, – расстроенно сказал смешливый Дик. – Конкретно этих двух занесло на Гриффиндор. Они вроде как шутят, но не весело ни фига.
– Ничего не бери у них из рук и вообще ничего не бери, что не твоё, – нахмурившись, прибавил Роберт. – У нас в прошлом году один парень конфеткой угостился, так у него перья выросли по всему телу. Сутки в Больничном крыле пролежал, пока противоядие искали. Чуть не умер, до того ему было плохо.
Гарри представил человека в перьях и похолодел. Это какой удар по обмену веществ, по кровеносной системе, по выделительной системе! Сутки работы организма на износ – удивительно, что парень остался жив.
– И они не в тюрьме? – изумился Гарри.
– Нет, – поморщился Джейкоб. – Баллы сняли с факультета и поругали за поведение. А пацан слегка крышей поехал, ходит теперь, от всего шарахается, плачет по ночам. Наша деканша, конечно, старается его поддержать и всё такое, но… Гарри, она сама ведьма, она не понимает, как это страшно.
– А я понимаю тех, кто воевал с ними! – ожесточённо сказал Роберт. – Чистокровки уже не люди совсем. Когда Гарри Поттер будет армию набирать, первым запишусь.
– Ну, это ты загнул, – Дик поморщился. – Люди они, только очень… очень своеобразные. А Уизли – уроды, да.
– Что-то их прибавилось, – озабоченно сказал второй Джон. – Ну, точно! Ещё один садится в поезд! Жалко, здесь порох не взрывается, а то я бы у отца карабин стянул. В пачке как раз четыре патрона осталось – по одному на гада.
Гарри поёжился. Не будет он набирать никакую армию. Он лучше изучит магическую медицину и придумает универсальное противоядие от таких шуточек. Чтобы все знали, что эта гадость лечится, и никто ничего не боялся.
Он опять посмотрел в окно и замер. Прямо перед окном стояло «Мордредово семейство» – беловолосый богатенький мальчик, его мать и одна из правых рук Того, Кого Почему-то Нельзя Называть.
Губа у безымянного террориста была не дура. Правой рукой он заимел себе рослого холёного красавца с длинными белыми волосами, не седыми, а какими-то… платиновыми, вот. Правая Рука был не похож на военного преступника, скорее, на успешную кинозвезду, если бы кинозвёзды носили мантии. Он стоял очень прямо, лениво поигрывая тростью с ручкой в виде оскаленной змеиной головы, и что-то говорил сыну. Тот кивал, сохраняя на лице каменное спокойствие, но нетерпеливо притопывал ногой в щегольском ботинке, как будто не чаял побыстрее сорваться с места.
Белокурая Нарцисса, похожая на фею из сказки, слегка нахмурилась, а затем погрозила мальчишке пальцем. Тот моментально перестал топать и состроил почтительно-виноватую физиономию. Гарри улыбнулся. Кинозвезда-то, оказывается, вовсе не Правая Рука, это ж надо так рожи корчить.
– О, этот точно чистокровный, – проворчал Роберт у Гарри за спиной. – Вон, на мантии целая ювелирная лавка. Так бы и дал.
Оба Джона и Джейкоб заржали, а Дик смутился.
– Придурки, – сказал Роберт и сильно покраснел. – Я имел в виду, по морде дал бы.
Гарри ничего не понял и вопросительно уставился на попутчиков. Те помялись, но Джейкоб решительно сказал:
– Предупредить надо обязательно. Ты, Гарри, прости, на девчонку похож, и должен знать.
Гарри открыл было рот, чтобы возмутиться, но не успел.
– Все чистокровные – педики!
Гарри закрыл рот и обдумал информацию. Разумеется, он знал, что такое гомосексуализм. Медицинские справочники – книги точные, как оно есть, так там и написано. Но стопроцентная гомосексуальная ориентация населения – это враки, о чём он и поведал парням.
Те, краснея и смущаясь, пояснили, что сведения верные, так сказать, из первоисточника. На их факультете тоже имелись чистокровные, которые совершенно не стеснялись этой своей ненормальности и вовсю приставали как к девчонкам, так и к парням.
– А учителя что? – подозрительно спросил Гарри.
– Ну, никого же прилюдно не того… Парочки гоняют, конечно, если те попадаются, так ведь они почти не попадаются, – пожал плечами Дик.
Гарри задумался. Думал он долго. Поезд уже тронулся, паровоз гудел, колёса бодро стучали на стыках рельс, в их купе заходили поздороваться знакомые ребят, а Гарри всё думал. Пятёрка мальчишек поглядывала на него виновато, но Гарри пока не хотел отвлекаться. Наконец, он додумал свою мысль, но решил её не озвучивать, а то Роберт пойдёт записываться в ещё какую-нибудь армию.
А вот проверить догадку не помешает. Молодой целитель с приятным голосом, Янус, разрешил писать ему, Гарри запомнил. Вот и повод есть. Вопрос будущему коллеге на медицинскую тему – это же повод, да?
***
– Драко Абраксас Малфой! Прекрати топать, как сфинкс копытом, и выслушай, наконец, отца! – мама погрозила пальцем, и Драко благоразумно решил не напоминать ей об отсутствии у сфинксов копыт. Если мама не в духе, копыта могут отрасти не только у сфинксов.
– Да я, собственно, уже всё сказал, – папа сжал трость с вложенной в неё палочкой. – Сын, я тебя умоляю, будь осторожен.
Драко в очередной раз кивнул. Он будет осторожным. Ну, насколько позволит участие в операции с рабочим названием «Спасти сиротку Гарри».
Он сам поражался тому, насколько его поработила идея подружиться с Гарри Поттером. С того самого разговора о некромантах и их поклонниках Драко не мог выбросить лохматого мальчишку из головы, что-то было в нём такое, мимо чего наследник Малфоев просто не мог пройти.
Драко должен был подружиться с Поттером. Должен был, и всё тут. Просто одержимость какая-то.
Не то чтобы у него был детальный план, но кое-какие намётки имелись.
На самый-самый крайний случай, чтобы подобраться к Поттеру поближе, придётся изобразить второго Сириуса Блэка, внезапно озаботившегося горькой судьбой грязнокровок.
Дамблдор примет такого перебежчика с распростёртыми объятиями, он не первый год окучивает старые семьи, вербуя сильных сторонников. Пока улов Верховного мага был очень скромным – огородники Лонгботтомы, предатели крови Уизли, нищие братья Прюэтты, темнокожий бастард Шеклболта да Поттер с Блэком, два идиота.
А связь с родителями Драко будет держать через крёстного, который, Мерлин трижды величайший, оказался шпионом Дамблдора. Эту новость младший Малфой переваривал трое суток. В жестоком огне правды детское восхищение Снейпом переплавилось в какую-то удивительную смесь сострадания, любви и недоверия. А ещё Драко было невыносимо жаль отца. Снейп же задолжал своему крестнику, как минимум, один серьёзный разговор.
Однако торопиться с радикальными методами не стоило. Блэк, может быть, тоже что-то там изображал, а потом встрял обеими ногами и теперь развлекает дементоров.
Для начала Драко намеревался поступить как нормальный, благоразумный оборотень – побродить кругами, присмотреться, разнюхать, дождаться правильной луны и только потом напасть на ничего не подозревающую жертву и уволочь её к себе. Тихо и незаметно, чтобы успеть запутать следы к родному логову, когда хватятся пропажи и поднимут шум.
А там посмотрим, Мерлин велик.
Мама чмокнула Драко в щёку, а папа подмигнул и тут же скрылся под маской pater`а. Драко подхватил облегчённые чемоданы, прошёл в вагон и попал в крепкие объятия Грега Гойла.
– Привет, Драко! А мы уж думали – всё, законопатили нашего белобрысого в Дурмштранг.
– У меня с немецким нелады, – засмеялся Драко. – Привет, Грег, дружище. Ты, никак, опять подрос?
– Есть немного, – Гойл открыл купе. – Народ, будущий лорд Малфой рад вас видеть! Ты же рад, Дракончик?
Винсент Крэбб засмеялся и пожал Драко руку, а Милли Булстроуд подставила щёку для поцелуя.
– Здравствуй, неугомонный, – сказала она. – Мы тоже рады тебя видеть. Мальчики, а не запереть ли нам дверь?
Милли была доброй девочкой и обещала вырасти в добрую и исполненную спокойного достоинства женщину. Драко подумал, что кому-то очень повезёт с женой, из таких получаются отличные матери больших семейств. Вот и сейчас она незаметно, без всякой суеты руководила мальчишками, ненавязчиво организовав их на обустройство купе в дальнюю дорогу. Багаж уже был аккуратно разложен, а домашние припасы вынуты из сундуков и чемоданов и дожидались своего часа на одной из верхних полок.
– Нет, не надо! – завопил кто-то у Драко за спиной.
Малфой резко обернулся, отработанным до автоматизма движением стряхивая палочку из чехла себе в ладонь.
Вопивший мигом перестал орать и вскинул руки в примирительном жесте.
– Не надо дверь запирать, – сказал он умоляюще. – Я один еду, можно к вам присоединиться?
– Чей будешь? – поинтересовался Винс, вставая с места и загораживая Драко от незнакомца.
– Я Блейз Забини, – сверкнул улыбкой тот. – Малфоя я узнал, а прочих, прошу прощения, нет.
Драко оглядел Забини, смуглого красавца с яркими синими глазами, и кивнул:
– Располагайся, будем рады.
Только теперь Драко, наконец, осознал, что не увидит мэнор до зимних каникул и мысленно заорал от радости.
Свободен и счастлив!
Можно приступать к активной фазе операции «Спасти сиротку Гарри». Тот факт, что папа был председателем попечительского совета Хога, а крёстный – деканом змеиного дома, Драко не смущал ни капельки. По сравнению с заточением в мэноре это был, практически, карт-бланш.
***
Сидящая в клетке сова недовольно ухнула, когда поезд дёрнулся, разгоняясь. Гарри успокаивающе забормотал:
– Потерпи, красавица, приедем – ещё налетаешься.
– А как её зовут? – спросил Дик.
Гарри подумал. Вообще-то, он назвал сову Ядвига, уж очень ему понравилось имя из учебника по истории магии. Но Дадли почему-то звал птицу Буклей, и та охотно откликалась именно на это нелепое прозвище.
– Букля, – решил, наконец, Гарри.
Дик засмеялся:
– Здорово. Ты не сердишься на нас, Гарри? Мы ведь правду рассказали.
– Нет, что ты! Просто я думал, как может быть устроен такой мир.
– Лижутся все со всеми в укромных местах, – пробурчал Джейкоб. – Не погулять по замку, обязательно кто-то по углам обжимается, вечно в чьи-то сигнальные чары встреваешь.
– И хорошо, если только в сигнальные, – вздохнул Дик. – Но мы впятером держимся. Намного проще здесь жить, если заботиться друг о друге.
Тут дверь в купе опять распахнулась и какая-то девочка с длинными кудрявыми волосами строго спросила:
– Вы не видели жабу?
– Вообще-то, видели. И не одну. А что?
– Невилл, – девочка указала рукой на пухлого мальчика, с растерянным видом топтавшегося у неё за спиной, – потерял свою жабу. Нам нужно её найти.
– А, так ты какую-то конкретную жабу имеешь в виду, – пожал плечами один из Джонов. – Тогда не видели.
– Нам нужно её найти, – напористо повторила девочка и совершенно без перехода заявила: – Я тебя знаю, ты Гарри Поттер.
И тут Гарри сразу понял, как люди становятся тёмными волшебниками. Ему с невыносимой силой захотелось лишить девчонку языка.
Хаффлпаффцы уставились на Гарри в совершенном изумлении, а хозяин гулящей жабы, краснея и заикаясь, промямлил:
– Б-бабушка с-сказала, что м-мы под-дружимся.
– Я увидела твои фотографии в журнале, – энергично продолжала девчонка. – Я специально купила модный журнал на перроне, чтобы знать, какую одежду носят маги. И я всё про тебя знаю, о тебе писали в «Новейшей истории магии».
– Так ты… – прищурился Роберт и вскочил. – И ты не сказал?!
Гарри поднял руки и улыбнулся:
– Ребята, ваших фамилий я тоже не знаю. Просто не хотелось шума, честно.
– А зачем ты нас расспрашивал? – расстроился Дик. – Так весело шутить над грязнокровками?
– Расспрашивал, потому что вырос у маглов, у маминых родственников, – терпеливо ответил Гарри. – А кто такие грязнокровки? Про полукровок я уже знаю.
– Так тёмные маги называют маглорождённых, – опять встряла девчонка, и Гарри захотелось дать ей по шее. Плевать, что девочка.
– Помолчи, пожалуйста, – попросил он. – Ребята уже учатся в Хогвартсе. Они лучше знают.
– Но я же читала! – возмутилась девчонка. – Я все учебники выучила наизусть!
– Мамочки! – охнул Дик. – И трансфигурацию?!
Гарри закрыл глаза и принялся считать вдохи и выдохи. Вокруг него опять разгорались какие-то страсти, в которых он ровным счётом ничего не понимал. Неужели так будет всегда?
Остаток пути превратился в кошмар.
Весть о едущем в Хогвартс Гарри Поттере заставила едва не каждого школяра сняться с места и лично убедиться в её правдивости. Дверь в купе не закрывалась, и в проёме постоянно кто-то маячил, громким шёпотом комментируя увиденное.
Гарри же демонстративно уставился в учебник по физиологии, который собирался почитать в поезде. Он заранее обернул пухлый томик куском пергамента, чтобы не светить магловской книжкой в магическом мире, поэтому в коридоре мгновенно разгорелась дискуссия на тему читательских предпочтений героя. Большинство спорщиков, в конце концов, решило, что герой изучает неизвестный труд об ужасных заклятиях, способных извести всех тёмных волшебников разом, как тараканов.
Ещё Гарри узнал, что он «какой-то мелкий» и «вообще на героя не похож», но зато «очень милый, вы только посмотрите какой лапочка!». На «лапочках», «душечках», «котиках» и «красавчиках» он краснел и загораживался книжкой, особенно когда «красавчики» произносились явно мальчишескими голосами. Об этом аспекте славы ни Гарри, ни дядя Вернон, ни Дадли почему-то даже не подумали, и «котик Поттер» оказался совершенно не подготовленным к публичному обсуждению своей привлекательности.
Гарри с ужасом представлял неизбежный поход в туалет. Не было никакой уверенности, что там его оставят в покое, а общаться с писсуаром он предпочитал наедине. И до туалета ещё надо было дойти мимо всех этих… поклонников. Пока он собирался с духом, чтобы попросить Роберта или Джейкоба составить ему компанию в этом героическом предприятии, в купе вломился встрёпанный рыжий дылда с пятном копоти на носу.
– Гарри! – заорал он возмущённо. – Почему ты не ждал нас на магловском вокзале? Мы из-за тебя чуть не опоздали на поезд!
Гарри опешил и не нашёлся, что ответить. Вернее, нужные слова он знал, но вокруг были девочки.
– Кто тебя провёл на платформу? – не унимался рыжий. – Тебя могли похитить тёмные маги! Ой, а где твой шрам? Покажи!
Гарри мрачно поглядел на рыжего и буркнул:
– Я тебя не знаю. Отвали.
– Я Рон. Рональд Уизли, – сказал мальчишка и протянул руку. – Директор сказал, что мы будем друзьями.
– Вот и иди дружить с директором, – угрюмо проворчал Гарри и рявкнул на Невилла, ёрзавшего на краешке сиденья: – А ты – с бабушкой! Или с жабой! Идите уже отсюда, надоели!
– Гарри! – возмутилась девчонка. – Это невежливо!
Гарри не ответил и опять уткнулся в книжку. Он был так зол, что даже реветь не хотел.
Как будто чувствуя его настроение, народ в коридоре начал рассасываться. Потом ушёл Роберт, пробормотав что-то про друзей в соседнем купе, и за ним потянулись остальные, ёжась и вздрагивая. Последним свалил рыжий Рон, злобно ворчащий о зазнавшихся героях.
Гарри остался в купе один, но это его не успокоило. Сжав кулаки, он шёпотом проговаривал те самые слова, которые хотел сказать рыжему.
Почти Коварный План, похоже, нуждался в серьёзной корректировке. Быть незаметным не получится в принципе. С друзьями из туземцев, судя по Боулу, тоже ожидались сложности. А маглорождённые после устроенного сегодня тарарама не устраивали самого Гарри. Ещё три дня в таком режиме, и он действительно примется набирать армию. Хорошо бы распределиться на Рэйвенкло, всё-таки ботаны и заучки – родная стихия, там должно быть полегче.
Дверь купе опять отъехала, и на пороге возник сынок Правой Руки. Малфой кривил губы и морщился. Гарри подозрительно уставился на белобрысого чистокровку и приготовился к драке.
– Поттер, умоляю, – сказал Малфой, – уйми свой браслет. Вагон пустой, а я еле на ногах стою.
– Какой браслет? – удивился Гарри.
– С черепами, – поморщился Малфой и потёр затылок. – Что ты сейчас чувствуешь?
– Злость, – сказал Гарри задумчиво.
Он задрал рукав рубашки и во все глаза рассматривал подарок Дадли. Его кузен превзошёл самого себя. Купить на барахолке волшебную вещь и подарить её магу – такое даже для везунчика Дадли было невероятным.
– Вот как, – хмыкнул Малфой. – А почему ты на меня в ателье злился?
Гарри покраснел:
– От страха.
Малфой облегчённо выдохнул:
– Ясно. Эта штука включается, когда ты испуган или зол, и разгоняет окружающих. Классная вещь, вредноскопы во время всплеска должно наизнанку выворачивать.
Гарри припомнил свой визит к Сметвику. Теперь понятно, отчего выли вредноскопы. Он не раздевался, браслета колдомедики не видели и решили, что Гарри сам это устроил. Он хихикнул, а Малфой проворчал:
– Весело ему.
– Прости, – без особого раскаяния сказал Гарри. – Полегче?
– Слава Мерлину, да. Береги браслет, никому его не показывай и никогда не снимай. Понял?
Гарри вздохнул. Список вещей и умений, не предназначенных для чужих глаз, стремительно рос. А он-то, наивный, надеялся, что в магическом мире ему будет проще, чем в магловском.
– Надевай мантию, скоро приедем. Голоден? – Малфой отлепился от стенки купе и опять потёр затылок.
– Очень, – сознался Гарри.
– Тележка со сладостями в твой вагон не доехала, – непонятно сказал Малфой, а у Гарри при слове «сладости» буквально потекли слюни. – Сначала толпа помешала, а потом ты всех разогнал. Вместе с тележкой. Держи, герой.
И тёмный маг Малфой, сын Правой Руки вероятного убийцы семьи Поттеров протянул Гарри огромный кусок шоколадно-бисквитного торта, завёрнутый в вышитую салфетку.
– Спасибо, – прошептал смущённый Гарри, принимая угощение.
Малфой ушёл, подмигнув Гарри на прощание, а Гарри быстренько сбегал в туалет. Потом снял с полки лёгкий сундук и выбрал самую нарядную из подаренных мантий. Просто назло, чтобы знали, кто тут герой, а кто рыжий придурок.
Уплетая невероятно вкусный торт, Гарри наскоро поменял План с Почти Коварного на Офигеть Какой Коварный. Раз уж он знаменитость, то будет изображать кинозвезду на красной дорожке – морда кирпичом и выверенная улыбка. Благо, опыт модной съёмки уже имелся. Малфой на людях ведёт себя точно так же, Гарри запомнил. Вот и славно, будет две знаменитости.
Школьники потихоньку возвращались в вагон, переодевались в мантии и заглядывали в купе, правда, с меньшей настойчивостью. Вернулись и хаффлпаффцы. Виновато поглядывая на Гарри, они быстро переоделись и сели на места. Разговор не клеился, Гарри пожал плечами и опять принялся за «Физиологию человека». Так, молча, и доехали до конечной станции.
Уже почти стемнело, когда Гарри сошёл с поезда, оставив сундук и сову в вагоне. Он слегка беспокоился за Ядвигу, тьфу, Буклю, но остальные за своих питомцев не волновались, и Гарри тоже решил довериться неведомым домовикам.
– Первокурсники! – заревел кто-то очень знакомым голосом, и зажжённый фонарь закачался на немыслимой для обычного человека высоте. – Первокурсники, сюда!
«Хагрид, – узнал крикуна Гарри. – Вот же, не было печали».
– Гарри, ты здесь? – опять заорал Хагрид.
– Я подумаю, – буркнул Гарри себе под нос и громко крикнул: – Здесь!
Первокурсники долго брели куда-то в потёмках, видя только свет хагридова фонаря, и вышли на берег какого-то озера.
– Так, садитесь, значит, в лодки по четверо. Гарри, садись сюда.
Гарри сел в лодку и к нему тут же присоединились рыжий Рон, мямля Невилл с найденной жабой и та кудрявая девчонка из поезда, чей язык испортил Гарри путешествие. Гарри молча закатил глаза и принял неприступный вид.
Маленькая флотилия выплыла из бухточки и Гарри увидел ЭТО.
Он восхищённо охнул и благоговейно замер, увидев замок, высившийся на другом берегу. Мощные стены возносились на огромную высоту, башни и башенки громоздились на фоне звёздного неба, многочисленные окна светились уютными огоньками. В Англии никого не удивить замками, но Хогвартс был невероятен – огромный и немыслимо красивый. Такое чудо могла создать только магия.
Девчонка что-то трещала о башнях и их названиях, но Гарри не слушал её, чувствуя, как древняя магия чудесного строения растекается окрест, даря ощущение защищённости.
«Убежище, – почему-то подумал Гарри. – Безопасность».
А ещё Гарри вдруг понял, что к маглам он не вернётся.
Да и как можно уйти из мира, где есть Хогвартс.
– Я остаюсь, – твёрдо сказал он сам себе, глядя на волшебный замок. – Я никуда отсюда не уйду.
– Ну, ясное дело, – ворчливо отозвался рыжий Рон. – Вода кругом. Куда ты денешься, с лодки-то?
