***
История и впрямь была мутной. Циссе втемяшилось прогуляться в Гринготтс, и Нотт, не сумев переспорить урождённую Блэк, навязался в сопровождающие. Он прихватил с собой Боула, надеясь на обратном пути прошвырнуться по перекупщикам Лютного – авось у кого-то завалялся подходящий контракт. Спасибо Снейпу, теперь оборотного зелья в Ковене было хоть залейся. Они с Боулом приняли вид каких-то работяг, приводящих в порядок речную пристань в Нотт-мэноре, и, держась поодаль, сопровождали леди Малфой в её неспешной прогулке по Косому переулку. До банка они не дошли. На полпути некий смазливый молодчик весьма правдоподобно изобразил случайное столкновение с Нарциссой и рассыпался в извинениях перед «прекраснейшей леди». Одну руку он прижимал к сердцу, другой комкал снятую шляпу, краснел, смущённо улыбался и беспрерывно нёс какую-то ерунду виновато-растерянным голосом. Прохожие равнодушно проходили мимо: в узком извилистом переулке, почти сплошь накрытом анти-апарационными чарами от краж, подобные сцены не были редкостью. Не ревнуй Нотт свою королеву к каждому встречному, он и не заметил бы, как ловко якобы неуклюжий растяпа теснит Нарциссу в сторону какой-то лавчонки с чересчур пёстрой вывеской. Магнус и это посчитал бы совпадением, но тут Боул ткнул его локтем в бок и прошипел: «Этот хрен ошивался в егерях. Видишь, хромает? Моя работа». Нотт насторожился. Пай-мальчиков среди егерей не водилось, особенно во времена Лорда. К тому же типчик выглядел чересчур молодо для парня с подобной биографией – как пить дать, чистокровный из очень старой семьи. Такие случайно не спотыкаются. «За что ты его?» – всё-таки поинтересовался он у Боула, исключая вероятность ошибки. «За разное, – хмуро ответил Боул. – Я надеялся, сдохнет. Ан нет». Тут из лавчонки вышла парочка, и у Нотта в голове моментально всё сложилось. Кавалер с миловидной спутницей явно были под обороткой – ни одна девица не позволит себе ходить вперевалку и с тихими ругательствами поддёргивать длинноватую мантию. Когда парочка очутилась за спиной у Нарциссы, и кавалер потащил руку из кармана мантии, Нотт шарахнул по нему невербальным Ступефаем. «Девица» растерялась, принялась бестолково озираться, а «неуклюжий» тип моментально заткнулся, обронил шляпу, показывая пустые ладони, и спокойно проговорил: – Миледи, велите вашей охране не поднимать шум. Мы уже уходим. Леди Малфой молча кивнула и направилась к Гринготтсу, Боул двинулся следом, незаметный в толпе прохожих, а Нотт остался на месте, чтобы проследить, куда пойдут молодчики из Люцевой банды. В том, что банда Люцева, он теперь даже не сомневался. Осталось только выяснить, насколько Малфой был правдив со своими подельниками и нет ли у них претензий к Люциусу. Меж тем моложавый тип лёгким движением руки бросил в «кавалера» Финиту, ухватил «девицу» за шкирку и почти зашвырнул «её» в дверь лавчонки. Потом коротко ругнулся и пнул «кавалера», замешкавшегося подняться с тротуара. – Шевелись, падаль, – холодно проронил он, – если хочешь вернуться в свой вонючий мир. «Оп-па! – Нотт едва не заржал вслух. – Обязательно расскажу Дамблдору, что в Лютном единение человечества уже произошло и он, старый пень, припоздал со своими новшествами. Люци, сука, ты и впрямь всполошил оба мира!» Магнус постоял на тротуаре ещё какое-то время, изображая интерес к товарам на витринах, но в подозрительной лавочке ничего не происходило. Без подстраховки соваться в незнакомое помещение Нотт не рискнул, а потому отхлебнул из фляги глоток оборотки и неторопливо побрёл к банку. Боул ждал у ступеней Гринготтса. На его вопросительный взгляд Магнус пожал плечами и мотнул головой, мол, никак и ничего. Ещё через четверть часа из дверей банка показалась леди Малфой, сопровождаемая беспрерывно кланяющимся гоблином. Надменно вскинув подбородок и не глядя по сторонам, она направилась к огороженной шнуром площадке для аппарации. Нотт и Боул последовали за ней с разницей в несколько секунд. Едва Магнус силой воли унял бунтующие после аппарации потроха, он деловито чмокнул Нарциссу в щёку, хлопнул Боула по плечу и помчался к тренировочной площадке – ему хотелось поразмыслить. – Что-то затеял? – услышал он за спиной задумчивый голос Нарциссы. – Похоже, мэм, но поручиться не могу, – спокойно ответил Боул. – Я недавно в Ковене и не успел изучить привычек лорда. – Вот и я... недавно в Ковене. Методично сжигая мишени, Нотт напряжённо думал, и итоги раздумий ему не нравились. Поэтому он запустил в крепостную стену несколько огненных шаров, понаблюдал, как огонь бессильно скатывается с камня, и направился в совятню. «К хренам пашни и баржи, – ожесточённо сказал он сам себе. – Не был ты лендлордом, нечего и начинать. Отец верно говорил: нужно доверять своим людям, иначе сдохнешь в нищете и одиночестве. Оставь наведение порядка в замке тем, кто в этом разбирается – Паркинсону, Ургхарту, дедуле Джагсону и миледи Флинт. Да даже этот чокнутый Мей…» – Милорд! Мило-о-орд! Ми… О, Хельга-заступница! Ноги уже никуда… Милорд! – Нет! Только не это! Зачем я тебя помянул, а, ненормальный? – прошептал Нотт, остановился и медленно обернулся, молясь Салазару, чтобы этот голос ему померещился. Куда там. К нему, оскальзываясь в весенней грязи, спешило его личное проклятие – Ричард Мейси, знаток средневековой фортификации. Владелец свечной лавки с превеликой, как показалось Магнусу, радостью бросил бизнес на жену с сыном и целыми днями отирался в Нотт-мэноре: с восторженной улыбкой лазил по стенам, шастал во внутреннем дворе, мешал ремонту донжона, приставал к мастерам, показывал им старинные, невесть где взятые чертежи и требовал восстановить ров и подъёмный мост. Никакие увещевания Мейси не брали – упрямый грязнокровка слышать не хотел, что всё это древнее великолепие морально устарело минимум на полтысячелетия. В нынешнее злое время толщина стен, высота башен и расположение бойниц не решали ровным счётом ничего. Камни просто позволяли надёжно привязать щитовые чары да служили дополнительным укрытием от особо разрушительных заклятий. – Тут только донжон на что-то годится, – хором уговаривали его Нотт с Флинтом, – потому как изначально заклят правильно и по делу. Остальное рассчитано на магловские армии, ведь строили крепость задолго до Статута. За девятьсот лет Барьер сместился, проход схлопнулся, и мэнор очутился далеко от магловского мира. А магам или, скажем, вейлам в боевой трансформации простые камни не страшны, незачарованные стены они перемахнут и не заметят. Чтобы угомонить Мейси, Нотт поскрипел зубами и разрешил устроить «правильный» вход в донжон. Пару недель чокнутого фортификатора не было слышно. Вернее, слышно его было очень хорошо, но к Магнусу он не приставал. Зато бедные плотники едва не свихнулись, пытаясь сделать лестницу, «как описано в трудах великого Дюрера». «Да не плешивого немца из Лютного, неуч ты бессовестный! А гениального художника и учёного, сделавшего из фортификации науку!» На слове «наука» Мейси со значением воздевал указательный палец вверх, а старший мастер обречённо стонал, в досаде дёргал себя за бороду и изо всех сил пытался следовать строгому наказу лорда Нотта: дурачку не перечить, вежливо улыбаться и делать, как велит, – авось наиграется и отстанет. Увы, восстановленная «лестница Дюрера» только разожгла в Мейси жажду деятельности. Вот и теперь он размахивал какими-то свёрнутыми в трубку ветхими бумагами. Нотт малодушно пожалел, что младший Малфой в Хогвартсе. Драко всякую свободную минуту, когда лекари отгоняли его от постели отца, бежал к чудному грязнокровке и рассказывал всё, что знал о магических крепостях. Он даже в Малфой-мэнор смотался и приволок оттуда солидную стопу книг по архитектуре, а половину из них презентовал Мейси насовсем. – Он прав, милорд, – во время обеда Драко упрямо смотрел на Нотта исподлобья. – Мы бессовестно пренебрегаем достижениями предков. Ныне неприступных твердынь не строят, всё хлипкое и временное, а ведь наш мир почти не исследован. Мы жмёмся к маглам, одновременно презирая их, – дурацкое занятие, и оно не делает нам чести. Сколько можно сидеть на заборе? Тогда Магнус только хмыкнул: «Славься, Лорд!», а Квинтус Флинт неожиданно пророкотал: – Дело говорит малец. Да и дядька этот, хоть и с прибабахом, а не злой. Вишь, как о развалюхе твоей печётся, будто родился тут. Так Ричард Мейси обзавёлся ещё одним покровителем, да таким, что сам Нотт опасался ляпнуть что-нибудь невпопад. Правда, перемену в своём статусе Мейси не заметил – проект восстановления и очистки колодца в донжоне занял его с головой. Флинту же достаточно было показать кулак, чтобы очередной замученный фортификацией мастер умолкал и безропотно следовал требованиям малахольного торговца свечами. – Милорд! – запыхавшийся Мейси утёр со лба пот и с какой-то детской надеждой уставился на Магнуса. – Там цепи пришли для моста, а на пристани никого нет. Капитан торопит, ему пора отплывать. Я не сумею поднять такую тяжесть. – Возьмите бойцов, мистер Мейси, – вздохнув, предложил Нотт. – Железо очень непросто левитировать, работники тоже могут не справиться. А моим парням будет полезно потренироваться с чуждым волшбе материалом. Скажите мистеру Ургхарту, я велел. Мейси просиял и неуклюжей рысцой потрусил к тренировочной площадке. Отбежав немного, он спохватился и прокричал: «Спасибо, милорд!» Магнус широко улыбнулся, махнул рукой и пробурчал себе под нос: – Надеюсь, этот дракклов мост заклинит навечно. О, Салазар, за что? Он тряхнул головой, изо всех сил надеясь, что ему и бойцам не придётся заново копать ров, и опять поспешил в совятню. Совятней с незапамятных времён служила северо-восточная башня, из-за скального выступа стоящая чуть выше остальных. Лезть в саму башню Нотт не собирался, за сотни лет совы весьма основательно обжили её и к вторжению чужаков относились, мягко говоря, недружелюбно. Поэтому к подножию башни лепился крохотный сарайчик с обстановкой из лавки, стола, лампы, крохотной настольной жаровенки, массивной бронзовой чернильницы и шкатулки с запасом дешёвого пергамента, палочек сургуча и простеньких перьев. Сов Нотты никогда не покупали – те сами плодились, обучали птенцов, охотились на мелкую живность в окрестностях замка и хором ухали в погожие лунные ночи. Строго говоря, полудикие птицы не должны были разносить почту, но Магнусу всегда казалось, что совы таким образом платят за аренду башни. Так ли это было на самом деле, он знать не знал, только эти птицы никогда не брали монеток – одно лишь совиное печенье. Вот и теперь неприметная безымянная неясыть спустилась к Нотту с башни и вопросительно уставилась на него круглыми глазами с крохотными точками зрачков. – Сейчас быстренько напишу, – пообещал ей Магнус, уселся за стол и решительно вывел: «У Люцевой дурости образовались последствия. О нём спрашивают какие-то неприятные люди. На всякий случай, не ходи за стены, даже в Хогсмид. И не ищи, ради Салазара, второй смысл в моих словах. Я просто ни хрена не умею сообщать важные вести. Нотт». Он свернул пергамент в конвертик и привычным движением оттиснул на сургуче массивный литой перстень с полустёршимся гербом. На конверте сама собой появилась надпись красивым почерком, не имевшим ничего общего с ноттовыми каракулями: «Профессору Северусу Снейпу. Хогвартс». – Ответа можешь не дожидаться, – сказал Магнус сове и привязал письмо к её лапе. – Не даст печенья, клюнь в нос. Хотя кого я учу. Сова насмешливо прищурилась и бесшумно вылетела из сарайчика. Потом Нотт долго беседовал с Ургхартом, пока бойцы, потея и матерясь, таскали массивные железные цепи. Чуть позже Магнус выдержал недолгий, но яростный скандал с Паркинсоном, удостоился очередной порции ехидных нотаций от дедули Джагсона и помчался домой, чтобы поговорить с Нарциссой. Дома случился Люцев бунт, а затем дракклов трельяж сбил весь настрой на серьёзный разговор. Теперь же Нотт попросту трусил, не решаясь начать беседу с возлюбленной. – Выкладывай, – повторила Цисси и нахмурилась. – Ещё одного интригана я не переживу. – Какой из меня интриган? – изумился слегка опешивший Нотт. – Никакой, – вздохнула Нарцисса. – Самая опасная разновидность, чтобы ты знал. Вовек не догадаешься, что такой учудит. Говори, солнце моё. Нотт даже зажмурился, набираясь храбрости, а потом выпалил: – Это я во всём виноват! Люциус из-за меня чуть не погиб. Нарцисса округлила глаза и постучала согнутым пальцем по лбу. – Я же знал, откуда деньги. Цисси. Я позволил штабному заниматься тем, чему его никто и никогда не учил. А сам сидел тут, как идиот, со счетами и расписками! Наоборот надо было. – Люци вовсе не так беспомощен, как тебе кажется, – помолчав немного, сказала Нарцисса. – Но он был один, а в одиночку не воюют, моя королева. Поэтому завтра я вытрясу из Люца все подробности, уж не обижайся, любимая. Капризничать может, значит, чуть окреп. – Всё не вытрясешь, это же Малфой, – усмехнулась Нарцисса. – Но идея мне нравится. Она задумалась, а потом внезапно спросила: – Любимая? А Люциус? – А что Люциус? – прикинулся Нотт идиотом. – Магнус, не лги мне! – погрозила пальцем Нарцисса и, опустив глаза, прошептала: – Мне ли не знать, что он может влюбить в себя кого пожелает, вейла блудливая. – Что значит достойная супруга, блюдущая мужнину честь! – восхитился Нотт, справившись с некоторым замешательством. – Милая, не хочу тебя обидеть, но пёрышки у нашей вейлы изрядно ощипаны – Снейп расстарался. – Нашей? – подозрительно прищурилась Цисси. – Конечно, – с готовностью кивнул Нотт. – Я же вижу, что Люц тебе дорог. И мне он нравится – роскошный сукин сын. Я надеюсь, мы подружимся, но в нашей кровати ему делать нечего. – Договорились, – Нарцисса церемонно пожала ему руку, а потом чмокнула в нос и расхохоталась. Заснули они нескоро.***
– Что это? – холодно спросил Снейп, глядя на большой кожаный кисет. – Деньги, – вздохнул Магнус. Он предвидел, что разговор не будет лёгким, но даже помыслить не мог, что дракклов зельевар упрётся рогом с первых же секунд беседы. – За зелья. Уймись, Север, я с этим долгом за тобой с Рождества гоняюсь. Где ты на каникулах пропадал, кстати? – Не ваше дело, – огрызнулся Снейп. – Нет никаких долгов. Я варю зелья и прикрываю ваших детей, а вы меня не трогаете и ни во что не впутываете. Магнус до того опешил, что некоторое время просто тупо хлопал глазами. – Я и не собирался тебя впутывать, – сказал он наконец. – А то я не знаю, что ты на крючке у Дамблдора. Теперь настал Снейпов черёд впадать в ступор, Нотт даже залюбовался. – Откуда вы знаете? – требовательно спросил Снейп. – От Люца. Мне крепко досталось за порчу твоей репутации в Хогвартсе, – улыбнулся Нотт. – Прошу прощения. Мне казалось, ты просто сволочь. «А ты у нас, на поверку, сволочь с принципами», – додумал он про себя. Снейп резко скрестил руки на груди, а Нотт закатил глаза. – Вот только истерик не надо, – сказал Магнус с досадой. – Я ошибся, каюсь. Нормальный ты парень. Крестник твой от тебя без ума, да и мой охламон не жалуется. Мир? – Что вам от меня надо? – Снейп ничуть не смягчился. – Лабораторию, – ответил Нотт, решив не юлить. – Настоящую, с прорвой вонючей дряни на самые разные случаи жизни. – Дамблдор, – подумав, мотнул головой Снейп. – Лето, – так же коротко ответил Магнус. – Ну положим, – Снейп задумчиво прищурился, и Нотт мысленно потёр руки. – Только зачем вам лаборатория? Опять политика? Тогда сразу нет. Нотт почесал затылок и подозрительно огляделся. Заведение мадам Розмерты в Хогсмиде пустовало, несмотря на субботу. Студенты, завидев слизеринского декана, беседующего с каким-то колченогим старикашкой, едва не бегом покидали «Три метлы». Нотт был под обороткой, а волос он выпросил у известного лондонского аптекаря, дальнего родича Причардов. Снейп был очень нужен, и лажать, обеспечивая ему алиби, Магнус не собирался. – Не до политики сейчас, – решился Нотт, – выжить бы. Ты в курсе, что Лорд собирался возродиться? Снейп медленно кивнул, в упор уставившись на Магнуса своими жуткими нечеловеческими гляделками. Магнуса ощутимо передёрнуло, но амулетик, сделанный покойным Пьюси, осечки не дал. – Тогда ты тоже заинтересован, – продолжил Нотт, мысленно обругав своего собеседника. – У Люца есть сведения, что у Лорда непременно получится вернуться обратно. И тогда нам конец. – Почему? – Метка, – скривился Нотт. – Она потускнела, но не исчезла совсем. – Лорд никогда не злоупотреблял своей властью, – едва заметно пожал плечами Снейп. – То, что вернётся, не будет Лордом, – мрачно буркнул Нотт, – и я в душе не ебу, чего Оно захочет. Подумай, я не тороплю. Снейп опустил глаза, некоторое время сосредоточенно размышлял, а потом взял кошелёк. – Это на ингредиенты, – сказал он. – Я отчитаюсь. А насчёт лаборатории… Я передам своё решение через младшего Ургхарта. – Э, нет, детям молчок, – возразил Нотт. – Деррек и Боул будут тебя охранять в Хогсмиде во время дежурств. Через них и передашь. – Мне не нужна охрана! – Дела пошли на редкость гнусные, Северус, так что не трепли мне нервы понапрасну. Бывай. – Погодите, – Снейп замялся, а потом решился и выдохнул: – Люций. Как он? – В сознании, но… – Магнус поморщился и покрутил головой. – Сметвик, Бэддок, леди Малфой, твои зелья, а он ещё с постели не встаёт. Чудом жив. Другой бы помер уже три раза. – Я могу… взглянуть? – Почему нет? Только надо Деррека под обороткой тут оставить. – А если… – Снейп прикрыл глаза, но договорил: – Если он будет не рад? – Знамо дело, он будет крайне огорчён. Поэтому не приведи Салазар тебе проболтаться, что бедный Деррек разгуливал по всему Хогсмиду с твоей рожей. – Я о Люциусе. – Тоже мне, трагедия. Развернёшься да пойдёшь восвояси. Согласен? Снейп потёр виски и медленно кивнул.***
– Зачем ты его сюда приволок? – сузив свои прекрасные синие глаза, прошипела Нарцисса, и Магнусу пришлось напомнить самому себе, что он сильнейший боевой маг Британии. – Не гневайтесь, моя королева, – он примирительно вскинул руки. – Всем будет легче, если они хоть о чём-нибудь договорятся. К тому же Люций не показался мне расстроенным. – Вот именно, – леди Малфой даже ножкой притопнула. – А я так надеялась на окончание этой эпопеи. У Нотта достало ума промолчать и не напоминать Цисси, что её собственный сын наотрез отказался избавляться от наставничества Снейпа. «Северус умный и не подлый, мама, – сказал Драко решительно. – Он заботится обо мне изо всех сил». – Доволен, да? – вздохнула Нарцисса. – Ладно, другого зельевара у нас попросту нет, все остальные у Монтегю и министерства. Но ведь Люциус… – И Драко, – мягко улыбнулся Нотт, ласково коснувшись губами виска Цисси. – Твои мужчины благоволят к носатому засранцу, придётся и нам потерпеть. – Коварство – это не твоё, – усмехнулась Нарцисса и вернула поцелуй. – Скажи, что пожалел несчастного полукровку, по глупости лишившегося покровительства. Нотт вспомнил тяжёлый, «дементоров» взгляд чернющих глаз и пробормотал: – Точно. Пожалел. Как же он без покровительства, несчастный? «Несчастный» за свой весьма недолгий визит успел поскандалить с Бэддоком по поводу методов комбинирования зелий с ритуалами, наябедничать старшему Флинту на младшего, едко пройдясь по умственным способностям обоих, послать нунду под хвост не вовремя сунувшегося в Люцеву комнатёнку Паркинсона и весьма невежливо спровадить самого Нотта: «Ступайте, ваша светлость, здесь нет ничего интересного». – Для тебя, может быть, ничего интересного и нет, – бурчал Нотт, устраиваясь в своём замечательном кресле и борясь с нестерпимым желанием подслушать-таки разговор Люция со Снейпом, – а я Малфоя с такой придурковатой улыбочкой вижу в первый раз. Салазар свидетель, ведь сразу на человека стал похож. Низенькая дубовая дверь не пропускала ни единого звука, и Нотт, досадливо вздохнув, привычно ткнул палочкой в левый локоть, в стотысячный раз ушибленный о пилигримов, шествующих по спинке кресла. Флинт коротко заржал, а Нарцисса покачала головой и примостилась рядышком с Магнусом на краешке широкого сиденья. – Он его там не проклянёт? – Паркинсон свалил груду пергаментов на стол и принялся перебирать их, раскладывая по кучкам. Нотт трусливо понадеялся, что всё это богатство явлено не по его душу. – Кто кого? – Бэддок занял своё излюбленное место в углу и раскрыл томик Сервантеса. – Хороший вопрос, – хмыкнул Паркинсон. – Обойдётся, – прогудел Флинт. – У меня на это дело нюх. – То-то ты от оборотней не отлипаешь, – ехидно ухмыльнулся Бэддок. – У них тоже нюх будь здоров. – А кому по наглой морде? – Да заткнитесь уже, – не выдержал Нотт. – Ясно, что у Люция не хватит силы проклясть, а у Снейпа достанет мозгов не проклинать. Только бы не расплевались окончательно. Ой! Тычок под рёбра от любимой женщины был неожиданным и болезненным. – Как Мерлин даст, – стальным голосом отчеканила она. – У нас с супругом достаточно галлеонов, чтобы перекупить полгильдии, если один несносный зельевар вдруг вообразит себя незаменимым. – С десяток галлеонов и я наскребу, – пожал плечами Бэддок. – Красная цена всей гильдии в полном составе. Если верить Руквуду, конечно, – поспешно добавил он, правильно истолковав мрачный взор Нарциссы. Тут подлая звуконепроницаемая дверь распахнулась, и вышел Снейп, привычно угрюмый и надменный. – Спит, – обронил он в ответ на вопросительные взгляды и скрестил руки на груди. – Мистер Бэддок, я настоятельно рекомендую вам не полагаться на ваши сомнительные целительские инстинкты, а пройти стажировку в Мунго. Бэддок оскорблённо поджал губы и фыркнул. Нотт не сомневался, что, не присутствуй тут Нарцисса, Гленн, добрая душа, не преминул бы обложить Снейпа по носатой матушке. – Давай провожу, – Флинт неторопливо поднялся с жалобно заскрипевшего стула. – Мой поганец сегодня в Хогсмиде? – Само собой, – желчно сказал Снейп. – Как я мог оставить это чудовище в замке без присмотра? – Не нуди, профессор, – проворчал Флинт смущённо. – Парень-то он неплохой, хоть и озорник. Сейчас я дам ему проср… гм… прокашляться, на пару недель должно хватить. – Нет уж, – Снейп мотнул головой. – Лучше поручите вашему оболтусу какое-нибудь полезное занятие. Он неплох в опеке над младшими, пусть помогает мне вести дополнительные занятия по ЗОТИ. – Давай, – обрадовался старший Флинт. – Вдруг тоже в профессора выбьется. Бэддок захихикал, а Паркинсон закашлялся, прикрываясь пергаментом. Снейп сухо попрощался и шагнул в камин. Флинт ушёл следом, а Нарцисса заглянула в комнату Люца. – Живой? – Да. Спит, – Цисси осторожно притворила дверь и вздохнула. – И улыбается. Ужас.***
Нотт едва дождался пробуждения Люциуса, чтобы заняться «вытряхиванием» подробностей криминальной карьеры своего гостя. Магнус теперь даже рад был неприятному инциденту в Косом переулке. Безопасность семьи – это железный аргумент, после которого Люц не стал бы запираться. Но угроз и ухищрений не понадобилось. Люциус легко сдал весь расклад: то ли свидание с Госпожой так впечатлило белобрысого пройдоху, то ли опасная игра в поддавки с отборным отребьем обоих миров вымотала его напрочь. Магнус внимательно слушал, привычно выделяя суть: предположительные места дислокации подельников, имена главарей, способы связи и, самое главное, расположение тайных проходов в магловский мир. – Барьер в Лондоне похож на доску, изъеденную древоточцами, – Люций морщился и теребил прядку на виске. – Результат бомбёжек, я мыслю. Многие проходы нестабильны, будь осторожен. – Магла вперёд кидать, что ли? – попытался пошутить Нотт. – Как хочешь, – усмехнулся Люций. – Но кошки или крысы вполне достаточно. К тому же пропавших животных не будут искать магловские авроры. Не следует, чтобы в окрестностях прохода крутились полицейские. Разговор предсказуемо свернул на особенности магловской правоохранительной системы, и Нотт был неприятно поражён количеством и разнообразием способов, какими полиция могла попортить жизнь рядового гражданина. – Что, во имя Мерлина, случилось с городскими вольностями за несчастные триста лет? И как обычная городская стража превратилась вот в это? – Последний век, друг мой, одновременно и возвысил, и искалечил наших добрых соседей, – на слове «добрых» Люций криво ухмыльнулся, до жути напомнив Долохова. – Сообщество маглов превратилось в грозную силу, которая легко может нас уничтожить или низвести до жалкой роли флоббер-червей в своих лабораториях. По отдельности же почти любой магл ничего собой не представляет – слабый, жалкий, привыкший к безопасности, купленной ценой собственной свободы. – Напоминает улей, – передёрнулся Нотт. – Не-е-ет, я в насекомое превращаться не желаю! – Я мог бы поспорить, – теперь Люци улыбался по-своему, с надменным лукавством. – Наш улей попросту устроен по-другому. Где бы ты был один, без родни и Ковена? – Салазар с ними, высокими материями, – буркнул Нотт. – Давай о нашем, мирском. А то, чую, я вскорости разорю Паркинсона. Они проговорили ещё пару часов, пока утомлённый Люциус не принялся клевать носом. Нотт полюбовался спящим Люцем, потом обругал себя извращенцем и пошёл собирать Ближний круг. Настала пора добывать средства на мэноры и бойцов самостоятельно, он и так непростительно долго сидел на шее у цивилов.