Цветок Гондора

Эланор в то утро разбудила Далрин. Вины малышки в этом не было, она всего лишь проснулась на полчаса раньше своих родителей и бегала, шлёпая босыми ногами по паркету, по норе. Далрин в своём закутке, где она ночевала последнюю, проведённую в Шире неделю, сразу очнулась от сна и больше заснуть так и не смогла, сколько ни пыталась. Ночи в Бэг-Энде означали самые яркие сновидения и самый крепкий сон, куда лучше и уютнее, чем дома, в Гондоре, и Далрин не уставала этому поражаться. Она приехала в Хоббитон всего на одну неделю, но за это время так успела сродниться с этой землёй, что при мысли о скором отъезде всё у неё в душе восставало против. За это время она успела раззнакомиться со всеми соседями, навестить неоднократно Мерри и Пиппина в их норах и просто провести время в компании самых дружелюбных и гостеприимных созданий на свете — хоббитов Шира. Впрочем, нельзя было сказать, что неделя эта вышла для Далрин шумной и напряжённой: после четырёх лет путешествий она наконец-то ненадолго осела в уютном месте и даже успела отдохнуть от дорог. До первого лета три года назад она оставалась в Гондоре, а затем отправилась в роханские земли, собираясь нанести визит вежливости королю и заодно повидать старых знакомых из числа рохиррим. Удалось отыскать лишь двоих — Ульфрику и Сигмунда. Далрин справилась о них при дворе, и тут же получила ответ: она жила в родном селении в Вестфолде, он же остался в Хельмовой Пади доживать свои дни. Далрин была рада навестить их обоих, и горделивая дружба Ульфрики, совсем оправившейся от ран, и почти детская радость Сигмунда, ощупывавшего её руки и сперва не узнававшего её из-за шрамов, скрасили её путешествия. Дольше всего времени она провела в Итилиэне, гостя у Фарамира и Эовин и вдоволь наигравшись и нарезвившись с их совсем ещё маленьким сыном, юным князем Эльбороном. Итилиэн был так похож на дом, что Далрин не хотела уезжать оттуда, предчувствуя слёзные прощания, и потому покинула дом брата на заре, простившись лишь с Эовин — как и встарь после битвы. И снова был поцелуй, и снова быстрые объятия перед тем, как сесть в седло, и с трудом Далрин удерживалась от того, чтобы не обернуться и не заплакать. Она съездила и на север, к Озёрному городу, знакомому ей по рассказам Бильбо — там тоже было неспокойно в последние месяцы Войны Кольца. Она навестила Гимли с его родичами и осталась очень довольна этим визитом. В последний год девушка совершила путешествие в Дол-Амрот, где встретилась с юной княжной Лотириэлью, которая уже выросла и превратилась в девушку на выданье. И вот теперь дорога привела её в Шир — незадолго до этого она написала Фродо, и он с радостью согласился приютить её на столько, сколько она пожелает — но Далрин хватило и недели. И вот она здесь, в Бэг-Энде, в это тёплое осеннее утро четвёртой эпохи. Далрин потянулась и села в кровати. Маленькая Эланор стояла в дверном проёме, держа во рту палец и сосредоточенно разглядывая узорный потолок. Далрин усмехнулась ей и махнула девочке рукой: та хихикнула и бросилась наутёк, и девушка погналась за ней, едва вспоминая о том, что надо пригибаться, чтобы не врезаться головой в люстру. Эланор она догнала в кухне: здесь, в святая святых любой хоббичьей норы, было уютнее всего, и мягкий свет раннего солнца сочился сквозь разноцветное окошко, оставляя яркие цветные отсветы на деревянном полу. Смеясь от души, Далрин подхватила малышку на руки и закружила под потолком, так что та с опаской поглядывала вниз. Она была очень похожа на Сэма, хоть русые кудри были точь-в-точь как у Рози. — Постой-ка, смотри, что у меня есть для тебя, — поставив девочку на пол, Далрин принялась шарить у себя под воротником платья, высвобождая наружу тонкую золотую цепочку с подвеской в форме цветка, между пятью лепестками которого сияли звёздные лучи. — Смотри, кто у нас первая красавица Шира? Она надела украшение на шею Эланор, и та принялась, оттянув цепочку, внимательно изучать его. — Что здесь у вас? — ворс ковра в коридоре скрыл шаги, делая их бесшумными, и вот на пороге выросла сама хозяйка дома, госпожа Рози Коттон, в замужестве Гэмджи. Солнце играло в завитках её волос, и Далрин невольно залюбовалась ею, скрывая смущение в улыбке. — Мой подарок, — она указала на подвеску на шее девочки, — пусть сохранит его на счастье. — Золотой? Право же, не стоило… — начала неуверенно Рози, разглядывая сверкающее украшение. — Это память о друге, — отозвалась Далрин, — о хорошем друге, с которым я вскоре увижусь вживую, так что в этой безделушке смысла больше нет. Малышке она сослужит лучшую службу, чем мне. Рози, покачав головой, всё же сменила гнев на милость и вместе с Далрин принялась готовить завтрак. Переворачивая на сковороде тосты и бекон, Рози раздавала указания Далрин, которая с помощью Эланор нарезала овощи. Малышке, понятное дело, нож никто не доверял, и она участвовала в готовке лишь постольку поскольку, помогая матери осуществлять общее руководство. С завтраком они управились быстро, и Рози отправилась будить мужа, но так осторожно, чтобы не разбудить младшего ребёнка. Далрин прошлась по норе, заглядывая в каждый уголок, словно собираясь навсегда запомнить их и сохранить в сердце. За одним из поворотов она нашла Фродо: тот сидел у стола, обмакивая перо в чернила, и выводил на страницах огромной книги аккуратные буквы. Далрин хотела подойти к нему сзади и обнять, но тут он выронил перо — по странице расплескались капли чернил — и схватился за левое плечо. — Четвёртая годовщина, — тихо пробормотал он, но Далрин услышала и, шагнув к нему, положила руку ему на плечо, осторожно массируя кончиками пальцев больное место. Фродо перехватил её руку и с благодарностью прижался к ней щекой. Так они и сидели, пока Рози не позвала всех завтракать. А потом они впятером стояли у входа в Бэг-Энд, ожидая, пока из-за поворота выедет крытая пологом повозка, в которой правил поводьями давным-давно всем знакомый старик в белоснежной мантии. И, подъезжая к ним, он тепло улыбнулся четырём хоббитам и стоявшей в их кругу девушке. Пиппин и Мерри с Сэмом ехали на своих пони, обгоняя повозку, а Далрин, Фродо и совсем состарившийся Бильбо — вместе с Гэндальфом под её пологом. — Так повтори ещё раз, дружок, куда мы едем? — сонно спрашивал Бильбо, а его племянник под улыбчивым взглядом Далрин отвечал: — В Гавань, Бильбо. Эльфы оказали тебе великую честь: тебя берут на один из последних кораблей, отплывающих из Средиземья. А Бильбо, внимательно слушая, клевал носом, пока наконец не произнёс: — Фродо? А нельзя ли ещё разок взглянуть на моё старое кольцо? Далрин прикрыла рот рукой, спрятав смешинку в кулаке, а Фродо терпеливо ответил:  — Прости, дядя. Я его потерял. — Жалко, — проворчал Бильбо, — хотелось бы ещё раз его подержать… И Фродо сам задремал под мерное поскрипывание колёс повозки, а Далрин разбудила его, когда они достигли Митлонда — Серебристой Гавани в узком заливе Люн. Фродо и Сэм под руки вывели Бильбо к ступенчатой пристани, за ними следовали Мерри и Пиппин, а замыкали шествие Далрин и Гэндальф. У причала стоял готовый к отплытию корабль, и четверо эльфов стояли на набережной, словно ожидая кого-то. — Такого мои глаза никогда раньше не видели, — сообщил Бильбо, очнувшись от дрёмы и широко раскрытыми глазами осматривая Гавань. Он поклонился эльфам, и те, сначала Элронд, а за ним и Галадриэль с Келеборном ответили ему тем же. — Сила трёх Колец ушла, — спокойно и светло молвила Владычица Лориэна, — пришло время владычества людей, — и Далрин поймала её тёплый взгляд. — Море зовёт нас домой, — по-эльфийски проговорил Элронд, и Бильбо, поддерживаемый под руки, шагнул к нему со словами: — Пожалуй, я не против свершить ещё одно путешествие! И Элронд помог старику взойти на борт. Следом за ними на корабль поднялись владыки Лориэна, и лишь тогда Гэндальф обернулся к хоббитам. — Прощайте, — опершись на посох, сказал он, — мои храбрые хоббиты. Мой труд завершён. Здесь, на берегу моря, нашему братству приходит конец. Я не скажу вам «Не плачьте», потому что плакать — не всегда плохо, — добавил он, с улыбкой оглядывая их всех. И, повернувшись, он зашагал к причалу, чтобы там, у самого трапа, обернуться и позвать: — Нам пора, Фродо. Все трое обернулись на Фродо, словно только сейчас поняли, что он тоже уезжает. Непонимание, изумление и грусть отразились в их взглядах. — О чём это он? — спросил дрожащим голосом Сэм, и Фродо, шагнув к нему, произнёс: — Мы должны были спасти Шир — и он спасён. Но не для меня, — добавил он, глядя в полные слёз глаза Сэма, и тот едва выговорил: — Вы же это не серьёзно? Вы не можете уплыть… Но Фродо протянул ему Алую Книгу — и всё стало вдруг понятным. — Последние страницы для тебя, Сэм, — промолвил он, поворачиваясь, чтобы обнять рыдающего Мерри, а за ним— и Пиппина, который мужественно старался скрыть слёзы. Самым долгим и трогательным прощание вышло с Сэмом, который изо всех сил обнял хозяина, не желая его отпускать. Далрин тем временем крепко обнялась с Пиппином, обменялась рукопожатиями с Мерри и Сэмом, и следом за Фродо поднялась на борт. Гэндальф зашёл последним, и за ним подняли трап. И когда уже корабль был готов отчаливать, Фродо вдруг оглянулся на своих друзей — и улыбнулся, своей привычной тёплой улыбкой. А потом, когда корабль уже достиг горизонта, поднял высоко руку с фиалом Галадриэли, как последнее напоминание о себе тем, кто остался стоять на берегу. — Так кончается наша история, да, Фродо Бэггинс? — спросила хоббита Далрин, переплетая свои пальцы с его. — Ты хотела сказать — начинается? — с тихим смехом отозвался тот. И они затихли, стоя рядом рука об руку у борта, неотрывно глядя вперёд, на Запад, куда спешил под попутным ветром их корабль. И в самом деле, история их только начиналась — и бесконечное множество событий ждало их впереди.