Рисуя жизнь

Третий день. Именно сегодня должен приехать Маса. И сейчас Хиро думал только об этом, отрешенно глядя на табло, где светилось имя его команды, победившей сегодня на финальной игре. Эта победа, когда вся команда ликовала вдали от него, совсем не веселила, наоборот — лишь означала неминуемый уход. Оставалось лишь дождаться, когда главный тренер вручит всем участникам призовые медали. Хиро еще не думал, будет ли он играть в какой-либо команде в будущем, но был точно уверен, что сюда он больше не вернется. Пусть здесь было множество достижений, множество незабываемых побед и стремлений, все останется позади. Быть может, стоило бы даже вернуться в центр Токио, где остались его родители, и попробовать начать все сначала, он не знал, и последнее решение оставил за Масой. Награждение завершилось восторженной радостью всей команды, когда Хиро, даже не сказав «Прощайте», покинул зал. Он знал, что его отсутствие никто не заметит, и даже не остановит бывший приятель, поэтому не обернулся, закрывая за собой дверь. Уже знакомое чувство, словно бы что-то тяжелое сбросилось с плеч, быстро завладело им, и он даже улыбнулся, выходя на улицу. Часы, на которые он успел взглянуть в холле, показывали полдень — как раз то время, когда должен был прибыть поезд, и он решил отправиться на станцию, которая находилась совсем недалеко отсюда. Хиро предполагал, что Маса может опоздать, задержаться у родителей, с которыми не виделся долгие годы, но все равно шел вперед, готовый ждать. Отныне некуда было спешить. Он лишь опустил взгляд, перейдя проезжую часть, и задумался о том, как он встретит Масу, сможет ли удержать в себе напрасные слова, когда все прошлое прошло сквозь него, и правда стала ясна, как хрупкое, прозрачное стекло. Миновали всего три дня, но Хиро соскучился по Масе так, будто бы они не виделись всю потерянную вечность, момент из которой приснился ему этой ночью. Хиро понимал, к чему был этот сон, понимал, что он значил, но желал забыть его как можно скорее, ведь это прошлое, которого не было… Прошлое, которое нарисовало его подсознание, опрокинув на палитру темные краски. Но он спас его, спас, спрятав за собой. На станции стояло несколько поездов, приехавших из Осаки, но Масы нигде не было видно. И Хиро оставалось только ждать его у одной из остановок. Однако он чувствовал, что Маса уже рядом. — Хиро, — в следующий момент теплая ладонь легко легла на его плечо, а любимый голос коснулся слуха приятным дуновением летнего ветра. Восприимчивое лишь к одному человеку сердце моментально отозвалось, сорвав спокойный ритм, и Хиро обернулся, чтобы увидеть перед собой улыбающегося Масу. — Я решил встретить тебя, — он мимолетно вернул ему нежную улыбку, но неожиданно для самого себя растерялся и отвел взгляд, не желая, чтобы Маса видел его не ушедшую печаль. — Отчего ты загрустил? — Маса сделал шаг вперед, чтобы оказаться к Хиро ближе, и обнял его за плечи. — Я ведь вновь с тобой. Из сердца рвалось «Прости», и к горлу подкатил ком, но Хиро держался, успокаиваясь и согреваясь под объятиями Масы. Он понимал на краю сознания, что просить прощения за то, что тогда его не было рядом, — неправильно, и промолчал, обняв Масу за талию в ответ и выдохнув ему в шею. Любимое тепло вселяло утешение, а сердца бились друг для друга вблизи, когда слова вновь растворились в мыслях лишь на короткий миг. — Маса, я так скучал по тебе, — спустя затянувшиеся секунды тихо признался Хиро, чтобы больше никто, кроме Масы, не услышал его. — Места себе не находил… — Я тоже очень скучал, — прошептал Маса в ответ. — Даже сейчас отходил позвонить тебе, хотел сказать, что я приехал. Но ты опередил меня, — он снова улыбнулся, мягко высвободив Хиро из объятий, но не отходя от него ни на шаг. — В следующий раз я поеду с тобой, — пообещал Хиро, проводя большим пальцем по аккуратной скуле и смотря Масе в глаза. Чувство и доверие неизменно читались во взгляде, и Хиро смог окончательно успокоиться, позволив отчаянию отделиться от себя и невозвратимо испариться где-то вдали. — Хорошо, — согласился Маса. — Только не грусти больше, ладно? — Просто… Мне было трудно быть одному, без тебя, — вновь выдохнул Хиро, касаясь любимого лица. Он даже не замечал, как сейчас люди смотрят на них, проходя мимо, он был просто рад, что Маса, его счастье, снова с ним и больше не оставит его никогда. И реальность возвратилась к нему, оттеснив собой болезненную опустошенность. Маса лишь покачал головой, наверное, сожалея, что не смог взять Хиро с собой. — Знаешь, я ведь хотел приехать пораньше, поддержать тебя на игре, — сообщил он, желая, чтобы Хиро больше не вспоминал о чем-то плохом. — Команда заняла первое место, — слабо улыбнулся Хиро и показал Масе врученную ему медаль, последнюю в этом году. — И я ушел оттуда. — Я знаю, ты найдешь команду лучше, если захочешь играть дальше, — кивнул Маса и приложил ладони к груди Хиро, чтобы в следующий момент трепетно прошептать ему в самые губы. — Люблю тебя. Первое несдержанное признание вслух незамедлительно отпечаталось в памяти минутой незабвенности, и Хиро, ответив тем же, прильнул к его губам в кротком, но проникновенном поцелуе, пока прохожих не наблюдалось поблизости. Закрыв глаза, Маса на миг отдался во власть закружившихся внутри чувств, ответно целуя Хиро. Необыкновенная нежность вновь таяла на губах, когда Хиро, не размыкая объятий, прижал Масу еще ближе к себе. — Теперь домой? — переведя взгляд с губ, тихо вопросил Маса. — Да, идем, — согласился Хиро и взял его за руку. День медленно скрывался в закате, и красно-оранжевый свет уходящих лучей блекло освещал комнату сквозь светлые шторы. Город медленно погружался в спокойную атмосферу вечера, засыпая. Маса собирал свои вещи, а Хиро, стоя на балконе, провожал заходящее солнце. Решение уже было принято, и завтра, с новым восходом, начнется новый день, где уже не нужны будут краски и бесплодные фантазии, ведь Маса больше не художник, рисующий жизнь. — Хиро, а ты все собрал? — раздался родной голос за спиной. Вечерний ветер развевал прямые пряди, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом. Маса встал рядом и лишь подарил доверчивую улыбку, отныне готовый следовать за Хиро куда угодно, лишь бы не находиться больше здесь, где навсегда затаилось прошлое. — Все, — кивнул Хиро, притягивая Масу на себя. — А что же с твоими картинами? — Неизвестного художника из старой мастерской больше нет, как и его картин… Я оставил только те, что для тебя, — Хиро чувствовал, что Масе стало легче, когда мягкий голос без дрожи коснулся его слуха. — А еще избавился от старого дневника. — Верно. Не нужно, чтобы прошлое беспокоило нас, — Хиро сам прижал Масу к себе, вздохнув с облегчением. Нет больше ничего, что черным дождем опускалось на них. Отчего-то Хиро поймал себя на мысли, что Маса знает, знает о том, что он прикасался к страницам дневника и читал его мысли, написанные неразборчивым почерком, но попросту молчал, безропотно простив. Он не желал больше будить уснувшие крепким сном страхи, не желал больше вскрывать собственные раны и старался забыть, укрываясь сейчас за уверенными объятиями сильных рук. — Знаешь, я давно хотел жить в центре Токио, — произнес Маса, закрывая глаза. — Только я до сих пор не определился, кем я могу стать. — Тебе бы подошло играть музыку, — ответил Хиро, вспомнив однажды сказанные Масой слова о том, что в детстве он пробовал играть на гитаре, пока не занялся рисунками. — Может быть… А тебе подошло бы петь, у тебя красивый голос, — Маса незаметно улыбнулся, поежившись в объятиях Хиро. На улице становилось холодней, но не хотелось терять эти минуты, согреваясь теплом любимого человека. — Я могу петь только для тебя, — признался Хиро, пообещав самому себе, что когда-нибудь обязательно напишет песню для Масы. — Я решил вернуться в спорт, слышал, что одна команда ищет себе капитана… — Тогда я верю, что твоя давняя мечта сбудется. Жаль только, что я сам поздно понял, что жить одними лишь фантазиями и их изображениями — бессмысленно, — ветер забрал за собой тяжелый выдох, и Маса поднял на Хиро взгляд. — Не поздно, Маса, совсем не поздно, — улыбнулся ему Хиро одним лишь взглядом, а в следующий момент повел за собой. Через несколько часов, совсем ранним утром, их будет ждать первый поезд. Лишь шаг вперед и ни взгляда назад — былой страх исчезнет навсегда, а воспоминания о прошлом останутся захороненными там, где и родились. Жизнь сама нарисовала себя, и лишь судьба предоставила выбор, позволив скромному художнику из безызвестной мастерской обрести свое спасение.