Ходячие

      Я не знал, во сколько я проснулся, так как находился в подвале. Я слишком сильно устал, так что уснул почти моментально. Я протер глаза от яркого света лампы и встал с пола. Мое тело болело от того, что я спал так. Оружие лежало рядом, как и рюкзак с тем, что я вчера собрал. Я почти подумал, что сошел с ума, я нахожусь в чужом доме, с оружием, на мне нелепая бандана. А потом, в голове вспыхивают яркие образы вчерашнего дня. Я закрываю глаза и кусаю губы, тяжело выдыхаю и качаю головой. Мне приходится встать, взять в руки винтовку и оглянуться. Глаза просто не отрывались от оружия, что оставалось здесь. Мне было страшно, действительно страшно.       Я глубоко дышал, мне казалось, что мои ноздри раздуваются еще сильнее. Я не знал, что делать. Что это за странные люди, которые запросто могут напасть на человека и есть его? Видимо то, что я вчера увидел и то, что сказал мне солдат в больнице связанно. Стреляй в голову, сказал он, а я только вчера видел, как тот парень бьет битой о голову того зеленого. Мир сходит сума, или сошел в одно мгновенье.       Я долго стою под дверью, ведущую в дом и собираюсь с силами. Я не знаю, что ждет меня там, я не знаю, что делать, я не знаю, куда идти. Я беру винтовку и дотрагиваюсь до ручки двери. Чувствую, как меня сотрясает дрожь. Я резко открываю дверь и прижимаю винтовку к груди, прицеливаюсь. Никого. Тихо иду дальше, ступая по мягкому ковру грубыми ботинками, обхожу весь дом, пока не убеждаюсь, что он пуст. Проверяю все замки, задергиваю шторы. Я не знаю зачем, но мне так спокойнее. Я закрываюсь в одной комнате, кладу оружие на стол и достаю телефон. Связи по-прежнему нет, и мне уже кажется, что это бесполезно. Я обхожу кухню по кругу. Еле вспоминаю планировку.       Начинаю открывать шкафчики, двигать ящиками. Открываю холодильник, достаю воду. Во рту ужасно пересохло, поэтому я жадно пью. Ставлю бутыль на стол, а сам подхожу к окну. Улица по-прежнему пуста. В соседних домах открыты двери, а труп девушки, или то, что осталось от нее лежит там, где лежало. Я кривлюсь, плотно сжимаю губы, чтобы подавить рвоту. Разнежился, снова задергиваю штору и смотрю в пол. Щурю глаза, а затем снова открываю штору. На горизонте вижу идущую фигуру. Щурюсь сильнее пытаясь разглядеть все мелочи. И наконец, меня озаряет. Они даже двигаются по-другому. Их движения неестественны, они будто еле переставляют ноги, пытаются волочь ими. Что с ними не то? Я почти прислоняюсь лбом к стеклу, пока в моей голове зарождаются воспоминания.       Еще когда я был маленьким, очень популярным было снимать фильмы/сериалы о зомби. Это было что-то вроде модной тенденции. Мол, ученые не могли справиться с вакциной, которую они разрабатывали как спасение от болезни. Это вышло за пределы специальных центров, и начался зомби-апокалипсис. Миллионы людей, будучи укушенными, превращались в ходячих мертвецов. И Земля обязательно гибла.       Безумие, просто безумие. Я оседаю на пол. Даже если это так, и пусть это все подтвердится, то, что стало с мамой и Джеммой? Что стало со всеми?       Все-таки я решаюсь делать хоть что-то. Гляжу на улицу, присматриваюсь к первой же ближайшей машине. Невзрачная, черная, я смогу добежать до нее меньше чем за минуту, сесть, закрыться. Что будет если я не смогу завести ее без ключей? Стараюсь думать только позитивно. Позитивно? Ты серьезно? Улица чиста, правда мне не видно, что твориться за тем повтором, или тем. Я прижимаюсь к стене, прижимаю к себе винтовку, другую перекидываю через плечо, а на спину вешаю рюкзак. Пистолет суну за пояс. Скажу честно, у меня всегда были опасения, что нося пистолет за поясом, ты обязательно прострелишь себе зад либо кое-что другое. Сейчас не такая ситуация. Я не знаю, что я должен, но я не могу сидеть вечно. Вдруг, это чертов розыгрыш? Здесь везде камеры, а там веселятся люди? Мне надо уехать отсюда, надо ехать на Таймс-сквер, там обязательно будут люди.       Я решаюсь. Молюсь Богу. Я не особенно умен в этом. Я не знаю молитв, но ношу крестик. Я всегда считал, что главное верить, а не говорить молитвы. Я просто прошу у Бога прощения, и надежду на спасение.       Резко выбегаю из дома и стремглав бегу к машине. Я вваливаюсь в нее с ужасно громким звуком. Блокирую двери. Неужели Бог услышал меня, ключ находится прямо в замке. Я двигаю им, машина издает довольное урчание и заводится. Я облегченно выдыхаю, кладу сумку на другое сидение и жму на газ. Еду в сторону города. Пытаюсь отвлечься от пугающей тишины и пустоты за окном. Пытаюсь включить радио, но ни один из каналов не работает. Я хмурюсь. Жму на газ сильнее. Ни одной машины не проезжает мимо меня. Они стоят посреди дороги, снова же открытые. Меня снова начинают преследовать моя ниоткуда появившаяся болезнь: мне начинает не хватать воздуха, я почти задыхаюсь. Боже, как маленький.       Когда приступ отпускает, я быстро открываю дверь машины и вываливаюсь на улицу. Вокруг меня высокие здания и ни одного человека. Все будто заброшено. Я впервые вижу этот город таким тихим. Я чувствую себя очень маленьким здесь. Этот город не тот, которым я привык его видеть. Я смотрю вверх, на последние этажи. Возможно, люди прячутся там. Мне нужен хоть один человек, один живой человек, Господи. Я достаю с машины рюкзак и второй автомат. Мне плевать, пусть я буду незащищенным, пусть прямо сейчас на меня нападет тот зеленый, но должен появиться хоть один человек, который объяснит мне все это. - Ты укушен? - я слышу грубый, мужской голос. Спасибо Господи, он сегодня будто следит только за мной. Я оборачиваюсь. Нет, не то я ожидал увидеть. Дуло автомата, направленно прямо на меня. - Нет, - отвечаю я. Мой голос осип от испуга. - Пошли Остин, мальчишка справится сам, - за мужчиной стояла женщина. На ней было два рюкзака и пакеты. Мужчина тут же обернулся и пошел за женщиной, направляясь прямо к большому джипу. - Стойте, - я почти закричал. Мужчина тут же начал оборачиваться на месте. - Ты что, не понимаешь? - прокричал он. - Я не знаю, что произошло, совсем. Пожалуйста, - я был готов встать на колени и молить его взять меня с собой. Он будто бы смягчился, осмотрел меня и кивнул головой, мол, иди за мной.

***

      У них было свое место в этом безумном мире. Я не знал, что за оно. Мы выехали за город, а потом еще ехали минут двадцать. Дальше был только лес, а затем поляна с деревянным забором, за которым был дом. Дом был каменным, вокруг стояло еще пару машин. Дом оказался полностью заделанным. На окнах были прибиты дощечки, ни одного луча света. В доме был ход вниз, в подвал.       Оказалось, что пара - это муж и жена. У них была старшая дочь, который было только семнадцать, и которая с любопытством разглядывала меня и мои татуировки, младший сын, ему было восемь. Еще один мужчина, как я понял брат Остина.       Все собрались на кухне. Воцарилось мертвое молчание. Все сели за стол и даже приготовили место мне. Странным было то, что они не пожалели о том, что просто взяли меня к себе. Мир сошел сума. - Как тебя зовут? - обратился ко мне Остин. Его жена вместе с дочерью накрывала на стол. Я заметил, что девочка постоянно оглядывается, будто бы боится чего-то. - Гарри, - ответил я. - Что ты делал в центре? - Я не был там с самого начала. Я просто думал, что надо мной прикалываются. Я ничего не знал, а когда увидел их, то... - у меня не было слов, чтобы говорить. Остин подал мне бокал с водой. - Ты ведь не знаешь, да? - я отрицательно закачал головой. - Где ты был позавчера, в часов так в два дня? - В больнице, у сестры, я только пошел за медсестрой, как тут началось. Солдаты, а сестры на месте не оказалось, - ответил я. - Больных, по всей видимости, вывозили, наверное, с твоей сестрой все хорошо. Их эвакуировали, - я впервые услышал голос брата Остина. - А теперь, слушай внимательно, если не хочешь ничего пропустить, - говорит Остин. Его жена садится за стол и ставит поднос с ужином. - Был обычный день. Жена была в саду, а я с братом в гараже. Я услышал крик малыша, он звал нас в дом, якобы причина очень весомая. Мы собрались все вместе перед телевизором. На всех каналах появилась таблица, где было написано обязательно выслушать. Буквально, через минуты три на телевизоре появился ведущий. На этот раз, это был какой-то ученый. Сказал, чтобы все прятались и не передвигались без весомой причины на улице. Нашли оружие, любое: топоры, ружья, обычные палки. Затем он сказал, что произошло. Якобы вакцина, которую они создали, дала не тот эффект. Человек умер, когда они ввели ее в нее. Потом было одно безумие, в которое я просто не мог поверить. Труп человека ожил! Получилось, что он напал на другого человека, его удалось оттащить. Но есть одно но, второй умер через три часа, а ожил после суток. Только это был не он. Это была его оболочка, человека внутри нет. Это ходячие мертвецы. Они могут только волочь ногами и кого-то есть. Они опасны, очень. Ученый сказал, что они пытаются найти противоядие. А эти ходячие, ходят по улицам. Нью-Йорк мертв. Возможно, осталось пара группок. Вирус передается от укуса, возможно, вся земля уже такая.       Только сейчас заметил, какая вокруг стоит тишина. Дети притихли, а брат Остина выглядывает на улицу из-за занавески. Слышно, как муха бьется о стекло. Я сильно напрягся. Такого просто быть не может. Мне хочется громко рассмеяться глядя в лицо Остину. Только потом во мне зарождается четкие мысли. Эти люди столько пережили. Я ведь своими глазами видел это. Я перестаю смеяться и сменяю лицо на совсем бессознательное. Вся семья пялится на меня. - Что, правда? - спрашиваю я. - Парень, это не шутки. Миру пришел конец и это последнее место, где я бы хотел находиться, - Остин расставляет тарелки перед членами семьи и тянет даже мне. Я с благодарностью принимаю ее, чувствую, как голоден. - Это апокалипсис? - я оглядываю каждого, жду, пока они рассмеются и начнут придумывать шутки про мое лицо. Этого не случается, они такие же серьезные. - Да, чертов конец света, как и предсказывали майя, но они не угадали с годом, числом и с совсем остальным, - смеется брат Остина. Я смотрю на носы своих ботинок. Хмурюсь, открываю рот, чтобы хватать намного больше воздуха. - Спокойнее парень, у тебя астма? Нужен ингалятор?       Я отрицательно качаю головой. - Их можно убивать? - спрашиваю я. - Не можно, а нужно. Если не уничтожишь мозг, то эта тварь сожрет тебя и даже глазом не моргнет. А глаза у них жуткие, будто белой пеленой застелены. Если ранишь в сердце, или куда-то еще - то это не считается. Только голова, слышишь? - теперь я понимаю, что имел ввиду тот солдат. - Но как это происходит? - После укуса, человека берет лихорадка. Его температура тела очень сильно превышает обычную. После того, как его сердце издает стук в последний раз, он умирает. Я не знаю, что происходит с его душой, но ее нет внутри. Остается только оболочка. Мозг заполняет какая-то черная хрень и что-то начинает подавать импульсы. В нем просыпается голод, вот и все. Он встает после нескольких часов после укуса. - Откуда у вас такая информация, я не думаю, что это все разъясняли по телевизору? - Мой брат работал механиком в здании, где разрабатывалась эта вакцина. Он вывез одного из ученых, когда это началось. К сожалению, он был укушен. Просил пристрелить его. Мы похоронили его на заднем дворе.       Я понимаю, что это не шутки. Маленький мальчик сидит и закрывает уши руками, он напевает себе под нос песенку, а его сестра с испугом смотрит на своего папу. - Значит, в городе опасно? - Везде опасно. Ясно? Я думаю, что еще достаточное количество людей спаслось, прячется где-то, разворовывает магазины. Ищет себе безопасное место, но такого нет. У нас тоже небезопасно. - Остин! - женщина шипит на своего мужа и обнимает мальчика. - Что ты делал в центре? Там сейчас очень опасно. Целые стаи ходят вокруг, если ты нарвешься на стаю, считай, что ты покойник. Просто выстрели себе в голову, парень. - Искал людей. Хотел узнать, что произошло, - отвечаю я. - Тебе повезло. Везунчик, - говорит Остин. - Все, давайте ужинать, поблагодарим Бога за еще один день, - говорит она. Все садятся за стол, закрывают глаза и молятся. Я успеваю разглядеть комнатку. На виду лежат ножи, топор около стены и три ружья.

***

      Мне выделили диван на первом этаже. Тут же, за стеной спит брат Остина. Это странно, но я до сих пор не знаю его имени. Слышу, как готовятся ко сну дети. Остин сегодня дежурит. Он стоит на крыше. Я не могу спать. Меня терзают мысли о том, что случилось с моей семьей. Если на земле нет безопасного места, то куда эвакуировали мою сестру и маму? Может, есть специальные бункеры, или что-то еще? Я встаю с дивана, закидываю на плечо свой автомат и поднимаюсь наверх. Дверь в комнату дочери Остина открыта. Она причесывает волосы и задерживает свой взгляд на мне. Я даже понять не могу, что он выражает.       Поднимаюсь вверх. Остин смотрит в бинокль по сторонам. Вокруг, после поля идет лес. Остин приглашает меня присесть на складной стул. - Мне жаль твою маму и сестру, - говорит он. - Вы думаете, что они мертвы? - Миллионы людей уже мертвы, а ходят только их тела. Многие просто съедены. Может, твоей сестре и маме повезло, может все-таки осталось безопасное место и их туда вывезли. - Я бы не хотел, чтобы их тела ходили и ели остальных, - говорю я. - Не сдавайся сейчас. Не думаю, что стоит разочаровываться уже, - Остин убирает бинокль и садится в кресло рядом. - Наверное, трудно это принять. - Я не поверил сначала, - признаюсь я. - Что их привлекает? - Ходячих привлекает шум, не надо вести себя громко. И естественно запах человеческих тел, - поясняет он. Я киваю. - Вы убили хоть одного? - спрашиваю я. - Да, уже одиннадцать ходячих. Не хочу считать дальше, а иначе сойду с ума. Гарри, иди спать. Завтра решим, что делать дальше. Просто отдохни, пока есть возможность.       Мне не хочется, но я послушно спускаюсь вниз и ложусь на диван. Накрываюсь пледом и кладу автомат под диван. Мне не спокойно после такой информации. Чувствую себя обманутым. Нам всем обещали счастливую и спокойную жизнь. А вот, что получилось. Я пока что не воспринимаю это так серьезно, как воспринимают другие. Они видели больше меня. Они даже привыкли. А я всего лишь глупый парень. Я снова прошу прощения у Бога, за то, что мы так его разозлили, раз вызвали такой гнев.