***
Идея получше обернулась тем, что вы стучали в дверь магазинчика Oh’s Bubble Tea в десять часов промозглого вечера. Кафе должно было вот-вот закрыться, и тебе было неловко стучаться в чей-то дом (потому что магазин был напрямую соединён с домом семьи О). Знакомый мальчишка с сонными глазами и светлой копной волос на голове открыл вам дверь. На нём все ещё был розовый передник, сам парень выглядел уставшим и выжатым после работы, кончик его носа тут же покраснел на холоде. Ты быстро глянула на его бейджик, на котором значилось «О Сехун». — Что ты здесь делаешь, хён? – спросил тот самый О Сехун, потирая глаза совсем как малыш, которого только что разбудили. – И ты же знаешь, что можешь пользоваться входной дверью. Я бы не услышал стука, если бы не собирался выкинуть мусор. — Сехунни~ − пропел Лу Хань, подскочив к нему, и схватил его за шею, ероша светлые волосы. – Прости, что не заглянул сегодня. Скучал? — Хён~ − заныл школьник, отпихивая старшего от себя и приглаживая торчащие пряди. – Прекрати, хён, я уже давно не ребёнок. Китаец очаровательно выпятил нижнюю губу и обиженно сложил руки на груди. — Как же! Это ты перед ней, − парень указал на тебя, − так себя ведёшь. Если бы её здесь не было, ты бы уже давно меня затискал! — Хён! – на этот раз Сехун слегка покраснел, хотя ты не была уверена. Может, это было из-за холода и излишней бледности парня? — Просто шучу, балда~ − посмеиваясь, Лу Хань шутливо ударил его кулаком в плечо. – Знакомься, Сехунни, это мой милейшей тонсэн. – Китаец подтолкнул тебя ближе, чтобы вы пожали друг другу руки. Сехун оказался даже выше Лу Ханя, хоть и не намного, и с этого расстояния ты могла полюбоваться на прекрасное лицо этого мальчика и длинные ресницы, которым невольно позавидовала. Школьник выглядел милым и мужественным одновременно. — Привет, − поздоровалась ты и улыбнулась, представившись. Сехун легко пожал твою ладошку и вежливо поклонился. — Аньёнэсэё, нуна. Тебе захотелось захихикать, когда тот назвал тебя нуной. О был таким молоденьким и капризным на вид, но за всё время ни одна эмоция не коснулась его холодного лица. — Чего так напрягся, Сехун-а? – поддразнил его Хань, тыча локтем в живот младшего. – Только не говори, что она тебе понравилась! — Хёёёён~ − надулся Сехун, а тебе захотелось наплевать на все приличия и тот факт, что вы едва знакомы, и пощипать щёчки этого малыша. – Зачем ты пришёл, хён? Мне уже нужно возвращаться и закрывать магазин. — А, да, конечно, − ответил Лу Хань. – Я хотел одолжить твой велик, Сехунни, если ты не против. — Мой велик? – переспросил мальчик, осоловело хлопнув ресницами. – Зачем? — Он мне нужен, − китаец приобнял тебя за плечи. – Мы хотим покататься по городу как когда-то в детстве, поэтому нам нужен один велосипед. — Что? Нет! – запротестовала ты, хотя идея была хорошей. Ты даже не ожидала, что Лу Хань вспомнит об этом. – Оппа, я в платье, и мне будет… — Тссс, − парень прижал палец к твоим губам, вновь переводя внимание на своего друга. – Ну что, Сехун-а? Можно я возьму? Пожалуйста, пожалуйста, пожаалуйста~? — Может, вы просто воспользуетесь автобусом, хён? – вместо ответа спросил Сехун. — Не-а, − покачал головой Хань. – Не хочу. Иначе будет неинтересно. — Оппа! – ты убрала руку китайца, возмущаясь: − Я же в платье! — Ты можешь ехать на пассажирском месте. А я побуду джентльменом и буду крутить педали, − в ответ заявил парень и сжал пальцами кончик твоего носа, чтобы ты замолчала, и снова перевёл взгляд на Сехуна. – Ну пожалуйста, Сехунни? Несмотря на всю внешнюю стойкость и холодность, ты видела, что мальчик был добросердечным внутри, и когда Лу Хань замигал своими сияющими оленьими глазами, школьник вздохнул и легко согласился. — Хорошо, хён.***
— Думаю, мы выглядим абсолютно смехотворно, − прокомментировала ты и тут же взвизгнула, когда парень наехал на какую-то кочку, заставляя тебя подпрыгнуть на своём месте. Ты покрепче обняла китайца за пояс, чтобы не свалиться. Парень крутил педали как сумасшедший, и ты заметила капли пота, выступившие на его висках, пока он вёз вас по ночным улицам города. Несмотря на промозглый воздух, от Лу Ханя было тепло как от печки, так что ты только плотнее прильнула к парню, устраиваясь поудобнее. − А я думаю, что мы смотрится просто сногсшибательно, - ответил он, тяжело дыша, пытаясь сбалансировать вихляющий из стороны в сторону велик. Его голос звучал неожиданно ясно, несмотря на шум проезжающих мимо машин и гул переговаривающихся прохожих. Была почти полночь, но Сеул, похоже, был одним из тех городов, который никогда не спит. − Я хочу сказать, что не знаю насчёт тебя, но я всегда выгляжу сногсшибательно. — Ты в порядке, оппа? − спросила ты, когда парень с шумом втянул в себя новую порцию воздуха. Кручение педалей, да ещё и с грузом за спиной в виде ещё одного пассажира, похоже, брало своё. − Выглядишь так, словно сейчас в обморок грохнешься. — Ты, блять, тяжёлая как слоняра! − грубо пожаловался он, на что ты только закатила глаза: десять минут назад он заявлял, что, будучи джентльменом, должен взять всю работу на себя, а теперь вон как запел. — У тебя совершенно отсутствует выносливость, − ответила ты. − Ты вообще тренируешься? — Эй, тренируюсь я, понятно тебе? — Секс не в счёт. — Я знаю! Я хотел сказать про футбол. — Тогда для тебя это должно быть как раз плюнуть. — Я в футбол играю, а не слонят ношу на своём горбу! − возмутился Лу Хань и тут же принялся хватать ртом воздух. − Клянусь, ты выглядишь крошкой, но весишь тонну! — Йа! − ты обиженно выпятила нижнюю губу и ткнула парня между рёбер. − Вот это было действительно грубо! Лу Хань закрутил педалями ещё быстрее после твоего тычка, и велосипед завихлял из стороны в сторону ещё сильнее, и вы напару заорали: — ЛУ ХАНЬ, ОСТОРОЖНО! — Я НЕ МОГУ СКОНЦЕНТРИРОВАТЬСЯ ИЗ-ЗА... — ЖМИ НА ТОРМОЗА! ЖМИ НА ТОРМОЗААА!!! — НЕ РАБОТАЮТ! — ЛУ ХАНЬ, ГРУЗОВИК!!! — БЛЯЯЯТЬ!!! Ты крепко зажмурилась, когда Лу Хань резко повернул руль в сторону, и просто молилась Всевышнему и прочим святым, чтобы не потерять свою жизнь прямо тут и прямо сейчас. Иначе Бэкхён воскресит тебя, чтобы прикончить самолично. Ты кричала как сумасшедшая, мёртвой хваткой вцепившись в рубашку Лу Ханя и не отпуская даже когда парню удалось выкрутиться – едва-едва, но всё же вы остались живы. Велосипед продолжал двигаться вперёд, опасно вихляя, пока китаец не затормозил – врезавшись передним колесом в фонарный столб. — Твою мать… − выдохнул Лу, когда они наконец-то остановились. – Блять, твою мать, мы всё ещё живы. — Вот уж точно блять, твою мать, − едва слышно выдавила ты, отрешённым взглядом уставившись в спину парня и вслух благодаря Бога за то, что сохранил вам жизнь после всего. – Господи, Бэкхён меня убьёт, если узнает. — Тогда он выставит себя бессердечным ублюдком: я в прямом смысле этого слова рискнул своей жизнью, чтобы ты осталась целой и невредимой. — Ты рискнул нашими жизнями, идиот! – ты дала парню смачный подзатыльник, отчего тот ойкнул и недовольно заворчал. Только тогда ты заметила людей, что смотрели прямо на вас, но когда ты встретила их взоры, они отвернулись с осуждающим выражением на лицах, вернувшись обратно к своим делам. — Это была не моя вина, у велика нет тормозов! – пожаловался Лу Хань, ударяя кулаком по рулю, о чём тут же пожалел, взвыв, когда холодный метал встретился с костяшками пальцев. – Аайщ, сука, моя рука! — Ты как всегда, − покачала ты головой и попыталась успокоить своё сердцебиение, игнорируя всплеск адреналина в крови. – Никогда больше с тобой никуда не поеду, клянусь. У меня такое ощущение, что я постарела на десяток лет. Смех Лу Ханя зазвенел в воздухе, и одновременно с этим парень продолжал жалобно всхлипывать, потому что его рука по его же дурости всё ещё болела. — Знаешь, что? Думаю, нам стоит прогуляться пешочком. — Да-а, а ещё стоит сбрить тебе брови за то, что не проверил, работали ли тормоза у велосипеда, − причитала ты, хлопая его по затылку до тех пор, пока парень не воскликнул: — Слезай уже давай. Спрыгнув на землю, ты почувствовала, как что-то тянуло тебя за юбку всякий раз, когда ты пыталась отойти от велика. Опустив глаза, ты обнаружила, что подол твоего платья закрутился вокруг заднего колеса. И развязыванию этот узел не подлежал. — М-да, милочка, − протянул Лу Хань, щёлкнув языком и хмыкнув, когда сам слез с велика и заметил проблему. – Это ни в какие ворота. Придётся тебе разгуливать голышом до общаги. — Я же сейчас врежу, − пригрозила ты, убивая парня взглядом. – Господи, что мне теперь делать? Это было моё любимое платье. — Что ж, остаётся только один выход, − сказал китаец, опускаясь на карточки рядом и хватая край твоего платья, безжалостно отрывая его. Ты протестующе закричала и с ужасом уставилась на болтавшуюся вокруг твоих ног тряпку. — Лу Хань! — Для тебя я Лу Хань-оппа, − заметил он, поднимаясь на ноги и отряхивая руки. – И всегда пожалуйста. Ты ныла, жаловалась и отвешивала другу далеко-не-ласковые тычки в живот, на что Лу Хань лишь ржал как олень. Он смеялся и смеялся, пока ты сама не хихикнула. Ночь выдалась совершенно не такой, какой ты её себе представляла, но она определённо навсегда останется в твоей памяти. — Идём искать эти чёртовы конфеты, − сказал Лу Хань, широко улыбаясь и приобнимая тебя за плечи. Ты не помнила, как долго вы провели в поисках тех самых конфет, потому что китаец не прекращал сыпать идиотскими вещами («Знаешь, что если произнести имя «Иисус» задом-наперёд, то получится слово «суси-и»? И теперь я хочу суши») и дедушкиными шуточками, от которых ты сначала морщилась, но в конце всё равно хохотала («Что происходит, когда одна волна встречает другую? – Ну и что же? – Ничего, они просто волнуются. Дошло, а?») Так продолжалось, пока ты не почувствовала боль при ходьбе на высоких каблуках, тогда твой смех прекратился. Лу Хань заметил, что ты начала прихрамывать. — Ты чего ковыляешь словно в трусы наложила? – спросил парень, и ты в ответ зашипела на него, словно разъярённая кошка. — Я, кажется, натёрла ноги туфлями, − призналась ты, ойкнув при новом шаге. – Эти мозоли сведут меня в могилу. Лу Хань тяжело вздохнул. — Вот почему я не понимаю женщин, носящих обувь на каблуке. — Благодаря им мои ноги выглядят стройнее, − пожала плечами ты. – Ты же слышал выражение: «Красота требует жертв». — А ты наверняка знаешь такое: «Ты идиотка», − Лу Хань стукнул тебя по лбу. – Эти хрени не делают тебя красивее, из-за них ты выглядишь так, словно тебе в зад запихнули анальные шарики. Твоё лицо стало пунцовым, когда ты заметила, как зашептались люди вокруг вас после слов китайца. — Тебе обязательно говорить такие вещи? – прошипела ты и наступила ему шпилькой на ногу, что вынудило и тебя, и Ханя ругнуться от прошившей боли. — Боже, ты безнадёжна, − покачал головой он и стал снимать свои туфли, оставаясь стоять на тротуаре в одних розовых – о да, кислотно-розовых, − носках. – Вот, надень мои. — Я не собираюсь надевать твои вонючие ботинки! Фу! – ты скривилась, а китаец схватил тебя за щёки, растягивая их в стороны. — Они не вонючие, а тебе пора бы уже научиться благодарить за помощь, несносная девчонка! – он сжал мягкую кожу, пока та не покраснела, и ты шлёпнула его по рукам. — Можешь понести меня на спине? – попросила ты, хлопая ресницами. – Как в старые времена, м? — Нет, если я так сделаю, ты меня раздавишь своим весом. — Ты такой жестокий, − ты драматично всхлипнула и посмотрела на него щенячьими глазками, чему научилась у Бэкхёна. — Девушка, на вас платье, − проговорил Лу Хань, закатывая глаза. – Если только ты не хочешь посветить перед всей толпой своими трусами с белым кроликом… — Белым… − ты дико покраснела. – Ты видел моё нижнее бельё! — Совершенно случайно, честно, − отмахнулся парень. – И расслабься, ты ещё совсем ребёнок и не в моём вкусе. Кто вообще, блин, станет надевать трусы с зайкой в тридцатник? — Мне двадцать лет! — Ну а выглядишь ты на все тридцать, − добродушно подколол китаец и высунул язык, и ты снова начала бить его, на что Лу Хань только смеялся. В конце концов, ты обула его ботинки и с удивлением поняла, что те были не так уж и велики тебе. — У тебя маленькие ноги! – воскликнула ты, достаточно громко, чтобы тебя услышали другие прохожие. Лу Хань заволновался, когда стайка девушек, его возраста, захихикали после твоих слов. — Убавь громкость, а? – огрызнулся тот в ответ, краснея. – И это не у меня маленькие ноги, просто у кого-то лапищи как у грёбанного йети! — Что?! – ты сердито нахмурилась. – А знаешь ли ты, что говорят про парней, у которых маленькие ноги? Что у них и члены не особо выдающегося размера. — Прошу прощения?! – оскорблённо воскликнул парень. Оставшийся вечер ты валяла дурака со своим самым любимым и дорогим на свете оппой и на мгновение тебе показалось, что Лу Хань улыбался тебе совершенно неискренне. Конечно, он веселился и смеялся всё время, но что-то было не так, подсказывало тебе сердце. Он не выдавливал из себя хохот, но всё же такого Лу Ханя ты ещё не видела. — Держи, − сказал тебе китаец, выйдя из ближайшего круглосуточного магазина. Ты подняла на него глаза, сидя на скамейке, и радостно заулыбалась, заметив в его руках пару шлёпок. Ты поблагодарила его и тут же переобулась. – А ещё я купил тебе это, − добавил он, протягивая тебе пакетик с конфетами, но ты недовольно нахмурилась, глядя на сладость исподлобья. — Но оппа~ − захныкала ты, дуя губы. – Я хочу Bei Jing Su Tang~ Старший лишь ткнул тебя пальцем в надутую щёку и громко фыркнул, выдыхая в холодный воздух белёсый пар. — Будь благодарна и за это, балбесина. Мы три часа искали те конфеты, и с меня хватит. Мне кажется, что я слягу с простудой после нашего шатания по улицам, − он шмыгнул и вытер нос закатанным рукавом рубашки. — Фу-у, ты отвратителен! – закричала ты, но Лу Хань только закатил глаза и неожиданно схватил тебя руками за плечи. — А-А!!! – заорал он. – Мы забыли велосипед Сехунни!***
Когда Лу Хань привёл тебя к общежитию, часы показывали час ночи. Парень повёл себя как настоящий джентльмен и проводил до самой двери в твою комнату, и когда ты попрощалась с ним, его взгляд смягчился, и та самая грусть и меланхолия, что плескалась в его зрачках на свадебной церемонии, вернулась вновь. — Ты в порядке? – спросила ты, отчаянно желая погладить его по щеке, как ты делала, когда Бэкхён был чем-то расстроен. Лу Хань лишь вздохнул и вяло улыбнулся. — Мне столько хочется тебе сказать, но не думаю, что это будет правильным поступком. Тебе знакомо такое ощущение? — Понимаю, − призналась ты совершенно искренне, вспоминая Бэкхёна и табу на тему свадьба-любовь-обязательства, которую ты всегда старалась не задевать, чтобы не вывести Бёна. – Но я могу тебя выслушать, если захочешь поделиться. Ты ведь знаешь об этом, да? Даже если ты будешь в Китае, а я здесь, мы всегда можем поговорить. — Конечно, − Лу Хань хмыкнул и зарылся пальцами в твои каштановые волосы. – Помнишь, когда мы были детьми, ты постоянно твердила, что хочешь выйти за меня замуж? Ты прижала ладонь ко рту, сдерживая смех. — Помню, − ответила ты, фыркая. – Тогда я видела в тебе прекрасного и невинного Ромео. — А кто же я теперь? – шутливо поинтересовался китаец. – Казанова? — Я подумывала о варианте с извращённым козлом, но, − ты пожала плечами и озорно улыбнулась, − если тебе хочется видеть себя Казановой − пусть будет так. Лу Хань покачал головой, а его губы растянулись в широкой улыбке. Когда смех стих, он посмотрел на тебя серьёзным и заботливым взглядом. — Ты счастлива с Бэкхёном? — Я… − Я счастлива, но в то же время напугана, я не знаю, что нас ждёт в будущем, и не уверена, смогу ли я с этим справиться. – Да, − ответила ты. Потому что некоторые вещи лучше не рассказывать. – Я счастлива. Лу Хань не купился, ни на секунду. — Я вижу, что тебя что-то терзает, но если ты не хочешь рассказывать, я не буду настаивать. Но пообещай мне одну вещь: ты расскажешь мне, если он обидит тебя, неважно как, хорошо? Несмотря на его искренность и напряжённую атмосферу вокруг, ты не смогла удержаться, чтобы не подшутить над другом: — И что же ты сделаешь? Посадишь его на велик вместе с собой и врежешься в грузовик на полной скорости? Китаец поморщился. — Ну, я думал о том, чтобы врезать ему, но, знаешь, я всегда открыт для новых предложений. Ты слабо улыбнулась и прильнула к парню, обнимая его за пояс. — Я буду скучать. Правда. — И я, − он прижал тебя к себе, поглаживая по спине. – А теперь иди внутрь. Уже поздно и холодно, а мне пора возвращаться. Я ещё не все вещи упаковал. Ты застыла, когда до тебя наконец-то дошло. Он действительно улетает завтра. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила ты, положив голову на его грудь. – О том, что уезжаешь, почему ты не сказал мне? — Ну, как я уже говорил… — Не надо кормить меня чушью вроде «я не хотел, чтобы ты обо мне беспокоилась», оппа. Пожалуйста, − умоляла его ты, твой голос был тихим и дрожал от сдерживаемых слёз. – Я хочу услышать правду. — Правду? – спросил парень, пропуская пряди твоих волос сквозь пальцы. – Правда в том, что я и сам не был уверен, что вернусь. Я, конечно, готовился… собрал вещи, заказал билет, заранее объяснил всё Сехунни, чтобы не шокировать его… Но я не собирался улетать. Но, около семи часов назад я всё для себя решил. Ты отстранилась, продолжая обхватывать друга руками за пояс. — Что ты имеешь в виду? — Я… − Лу Хань рвано вздохнул. – Слушай, я не очень хочу говорить об этом. Можем мы просто, ммм, обсудить что-нибудь другое? Пять секунд ты пристально вглядывалась в тёмно-карие глаза напротив. Его широко раскрытые глаза, опушённые ресницами, были прекрасны как всегда, но уже не сияли как бывало прежде. Они излучали непоколебимость, но чем дольше ты глядела в них, тем сильнее тебе хотелось разрыдаться. — Что ж… как скажешь, − наконец, ответила ты, сдаваясь, хотя сердце требовало другого. Но ты понимала, что если Лу Хань не хотел говорить, значит, было лучше не лезть, ты не хотела его принуждать. – Я же не могу заставить тебя рассказать мне обо всём. — Спасибо, − прошептал он, и ты только вздохнула, улыбнувшись в ответ. – И ещё кое-что. Сделай мне одолжение, не провожай меня в аэропорту. Иначе мне будет тяжелее оставить тебя. Ты не стала обещать, потому что была слишком занята последними усилиями воли удерживая горячие слёзы, готовые сорваться с ресниц, и лишь кивнула в знак согласия. Чтобы замаскировать свою тоску, ты шутливо сжала его руки и произнесла: — Похоже, пора сказать «прощай»? — Да, думаю, да, − кивнул китаец, стирая пальцем слезинку с твоей щеки. Ты не всхлипывала и не ревела громко, так чтобы после болело горло, но всю тебя трясло, а с губ срывались хриплые выдохи. Лу Хань снова обнял тебя, прижимаясь долгим поцелуем к виску, чтобы успокоить. Он отстранился, лишь убедившись, что ты взяла себя в руки. Ты приподнялась на носочках и невесомо чмокнула его в щёку. — Прощай. — Прощай. Ты ещё несколько секунд смотрела на Лу Ханя, пока разум не просигналил, что пора бы открыть дверь и войти внутрь. Поэтому, улыбнувшись ему напоследок, ты развернулась и стала открывать замок. Но в комнату войти ты не успела, потому что Лу Хань неожиданно обнял тебя со спины. — О-оппа? – Он ничего не говорил, но тебе показалось, что ты услышала, как парень всхлипывал, и чувствовала его подрагивающие руки, обвивавшие тебя вокруг живота. — Я признался ей в любви, − внезапно выдохнул он, говоря торопливо и не переводя дыхание. – Я сказал ей, что люблю её, и пообещал себе, что останусь здесь ради неё, ради всех, кем дорожу, если она ответит на мои чувства или хотя бы даст мне шанс, чтобы быть рядом. Она была последним человеком, связывающим меня. Но она не сказала. Она разозлилась, что я признался ей, хотя знала, что уеду на следующий день. Она рассердилась, но не попросила меня остаться. — Тогда останься, − попросила ты, разъединяя его руки, чтобы повернуться к Лу Ханю лицом и обнять как следует. – Останься. Я прошу тебя остаться. — Я не могу… − выдохнул он мягко и сдержанно, но с непередаваемой мукой в голосе. – Я не могу остаться, всё… — ЛуЛу, − ты удивила даже себя, так неожиданно позвав друга детским прозвищем, но если Лу Хань сейчас был на грани слёз, это не имело значения. – Если ты уезжаешь только потому, что она не ответила тебе взаимностью, то… — Мой отец при смерти, − сказал парень дрожащим, напряжённым голосом. – Я… я знаю, что наши с ним отношения были далеки от доброжелательных… мы постоянно ругались, поэтому я и решил учиться заграницей. Ты и сама знаешь. Я пытался избежать конфликтов с ним в будущем, и моя мама вздохнула свободнее, когда я перебрался в Сеул. Но около двух лет назад она позвонила мне и рассказала, что отец болен, она призналась, что скучает по мне, но я продолжал игнорировать их. Лу Хань замолчал, чтобы сделать вдох, и ты обхватила его щёки ладонями, успокаивающе поглаживая кожу большими пальцами. — Эй, всё нормально, слышишь? – прошептала ты, заглядывая в его глаза. — Неделю назад, − продолжил он ещё тише, − мне снова позвонили из дома, я думал, что это была мать, но услышал голос отца на другом конце. Он сказал, что поправляется потихоньку, во всяком случае, говорил он нормально, но казался утомлённым. Тогда я почувствовал вину, ведь я был единственным сыном своих родителей, но никогда не заботился об их чувствах. Я ненавижу себя за это. Ты переместила руки на его плечи, обнимая парня. — Отец попросил меня вернуться домой, потому что скучает, он даже извинился за то, что я чувствовал себя лишним в собственном доме, и пообещал измениться в лучшую сторону. Он сказал… − Лу Хань остановился, рвано выдохнув, и стиснул зубы, чтобы не всхлипнуть. Тебе не хватало воздуха, так крепко ты прижимала к себе лучшего друга. – Он сказал, что ему осталось недолго, и он бы хотел помириться со мной и наладить отношения. Это заставило меня ещё раз обдумать своё решение, и даже если я не хочу возвращаться домой, я чувствую, что должен. Вся моя жизнь здесь, нет, даже не так, здесь – моя жизнь, но я не могу убегать от своих обязанностей как сына и ответственности за семью. Но я всё ещё не был уверен в правильности своих действий, поэтому решил покончить со всем как можно быстрее, пока не стало слишком поздно, и пообещал себе, что если она захочет, чтобы я остался, я останусь. Здесь. — Да кого волнует, что она сказала? – ты отступила от парня, чтобы взглянуть на него. Тот не плакал, но глаза были красными и влажно блестели. – Я хочу, чтобы ты остался. Все мы. — Рад слышать, − Хань попытался сморгнуть слёзы. – Но если я не могу сдержать обещание, которое дал самому себе, как же быть с обещаниями других? — Лу Хань… — Нет, моё решение окончательно, − он упрямо замотал головой, обрывая все твои протесты. – Так не может больше продолжаться. Кроме того, мне ведь дали грант, забыла? Моё будущее там. — Но… — Возможно, моя мать уже нашла мне милую девушку, на которой я потом женюсь… — Оппа! — ПРЕКРАТИ! – закричал Лу Хань, сжимая руки в кулаки, и ты не понимала, был ли он так зол на тебя или же на себя. – Это моё решение, и я хочу, чтобы ты его уважала, поняла? Не вынуждай меня чувствовать себя ещё хуже, чем есть. Ты растерялась. Лу Хань никогда раньше не кричал на тебя. Ты стыдливо опустила глаза, закусывая губу. — Я… извини меня. — О, чёрт, − тихо пробормотал он и поспешно обнял тебя. – Прости, я не хотел кричать, просто… − он тяжело вздохнул, выглядя виноватым. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю, слышишь? Если бы я мог положить тебя в свой карман и увезти с собой, я бы так и сделал. Но остаться я не могу. Никак. Это неправильно. Ты только кивнула, обнимая его трясущимися руками. Когда он отпустил тебя, ты обнаружила, что вцепилась в его рубашку с такой силой, что чувствовала собственные ногти на ладонях через мятую ткань. — Велика вероятность, что они не отпустят меня сюда вновь, но ты всегда можешь приехать ко мне, когда захочешь, − продолжил Хань и тепло улыбнулся, чтобы смягчить напряжение. – Может, тогда нам удастся поесть тех конфет. А ты всё кивала и кивала, как заведённая, потому что сказать что-то сейчас было выше твоих сил. Только не с этим оголённым клубком из чувств, что свернулся у тебя в груди. Только не когда ты давилась слезами, душа их в себе. И хотя Лу Хань не плакал, ты на уровне интуиции знала, что стоит тебе дать слабину и всхлипнуть, его прорвёт. Ты пообещала себе не плакать из-за вашего расставания. Из-за Лу Ханя. Потому что тот бы этого не одобрил. Ведь он всегда хотел, чтобы ты была счастлива, помни об этом. Лу Ханю пришлось пройти через многое, и хоть ты и звалась его лучшим другом, ты знала о парне далеко не всё, во всяком случае до этого момента. Тебе давно стоило понять, что Лу Хань любит скрывать многие вещи. Он никогда не лгал. Да, это было правдой. Он просто не всегда рассказывал обо всех своих чувствах. — Я люблю тебя, ЛуЛу, − прошептала ты, испытывая сожаление, что так редко говорила об этом парню в последнее время. Лу Хань сделал глубокий вдох, словно проглатывая невысказанные слова и запечатывая их в своей груди навсегда. — Я тоже люблю тебя, мой маленький тонсэн.***
Едва ты прикрыла за собой дверь и прислонилась спиной к дверце с тяжёлыми вздохами, срывающимися с твоих искусанных губ, как зазвонил мобильный; рингтон разрывал ночную тишину комнаты. Ты не замечала, как дрожали твои руки, пока не взяла телефон в правую ладонь, чтобы посмотреть на имя звонившего. Бён Бэкхён был на другом конце линии. Ты ответила на вызов, и слово «алло» уже вертелось на кончике языка, но ты с трудом проговорила его вслух. — А-алло? Ты не знала, что такого услышал Бэкхён в твоём голосе, но только приветствие слетело с твоих губ, как он неожиданно рвано вздохнул в трубку. Его голос был низким и непривычно серьёзным, когда он быстро проговорил: — Дождись меня. Скоро буду. Прошло не больше пяти минут, когда Бэкхён постучался в дверь. Парень тяжело дышал и слегка вспотел, пробежав весь путь от своей общаги до твоей комнаты, его волосы спутались, а пряди прилипли к влажным вискам и лбу. На нём всё ещё был его свадебный костюм, за исключением блейзера, который был сейчас на тебе, и только тогда до тебя дошло, что Бэкхён всё это время ждал тебя вместо того, чтобы забраться в кровать и видеть седьмой сон. Ты пустила его внутрь и закрыла дверь на замок, он внимательно заглянул в твои глаза и тут же притянул тебя к себе, сжимая в объятиях, прижимая ладонь к твоей щеке и легко касаясь пальцами волос. Тогда он сказал: — Всё хорошо, я рядом, − ласковым шёпотом, и ты сдалась, не сдержав своё обещание и разрыдавшись у парня на груди. Ткань его рубашки заглушала всхлипы, что ты издавала, но глубоко внутри ты кричала, чувствуя, как разрывается сердце. Слишком много всего случилось за один день. Слишком много эмоций, с которыми нужно справиться за одну ночь. Это было несправедливо. Бэкхён ничего не говорил. Просто позволял тебе намочить его белую рубашку горячими горькими слезами и бережно обнимал тебя руками за талию. Ты тоже молчала, потому что словами было невозможно описывать то, что ты испытывала в тот момент, так что ты была совершенно искренне благодарна Бэку за его присутствие. Ведь точно также, как когда-то Лу Хань молчаливо сжимал твою ладонь на похоронах твоей мамы, Бэкхён предлагал единственное, что могло тебе помочь в данную секунду – своё плечо для опоры. И этого было достаточно.