Увалень

Роман первым пришел к ним извиняться и просить прощение. Более того, он слезно умолял Женю вернуться в команду, а Мишу хотя бы войти в запасной состав. Объяснялось все очень просто. Ромка был хитер до склок и интриг и, естественно, на Воронцова сам нападать не стал. Но покрутившись между бандитами, понял, что Мишку Воронцова никто и пальцем не тронет. И как оказывается, все местные бандюганы обегают Мишеньку чуть ли не десятой дорогой по периметру и ближе чем на километр и не собираются подходить. Тем более попадаться на его глаза. А еще Ромке поведали такую сказочную историю про возрожденного Артура с арматуриной в руке наперевес, что тот так до конца и не понял, что же сделал Воронцов с несчастными. Женька все же согласился, его попросил Руслан. А Воронцова уговаривали две недели всем скопом. И только жалостливая мордашка Евгения помогла растопить лед упрямца. И второй причиной, самой главной — были межвузовские соревнования. Сначала по области, а затем уже в столице, если команда выходила в финал. Как бы Ромка не выделывался, но Женя играл очень хорошо. А иметь Воронцова в команде, пусть даже запасным — было просто счастье. Ну, а он уж придумает, и не такое проворачивал, как Мишку сунуть в основной состав. Да он кому-нибудь сам чего-нибудь сломает! И тогда Воронцову придется играть, как бы тот не упирался. В основной состав Мишка уперся рогом, но не пошел, хотя согласился на запасной. Ибо сам был занят в бассейне, ведь там проходили точно такие же соревнования. За молодых ученых, педагогов и аспирантов, естественно, плавал Игорь. Кто бы сомневался! И Петрушка в квадрате сразу просек, что только с Игорем Мишка выкладывается на полную. Посему, во время тренировочных заплывов эти двое рассекали воду вместе. После бассейна Мишка шел в спортзал смотреть на скамейке запасников очередную игру своей команды. Вообще, парни здорово выросли за эти месяцы, как профессионалы. Тройка: Ромка, Руслан и Женька — были просто непобедимы! Так что игры шли своим чередом. И на счету у нашей баскетбольной команды были только победы. В начале декабря баскетбольную команду и Мишку Воронцова отправили на финальные раунды в Москву. С ними поехали и Игорь Станиславович — как первый пловец среди педагогов, и как сопровождающий молодежь аспирант — Иван Градиславович. Естественно педагоги провернули так, что Мишка и Женька оказались с ними в одном купе. Посему, вся обстановка поездки была непринужденной и веселой. Ванька играл роль счастливой мамаши, которая усиленно кормит своих детей и вставляет пиздюлей нерадивому мужу. Женька и Мишка с этого просто покатывались со смеху! Особенно видя, с какой миной на лице декан физмата все это терпит. А Игорь смотрел на расцветшего Микки и радовался, что его любимый мальчик счастлив, периодически строя всех остальных членов баскетбольной команды и оттаскивая от них вошедшего в раж «сварливой жены» Ивана. Под конец поездки баскетболисты Ивана боялись больше, чем нового декана. Ибо, как только шатен вставал в позу «Большого Пиздеца!» нарушителям спокойствия и распорядка, все знали — ща будет мозгодробительная лекция на очередную тему «Что такое хорошо и что такое плохо!», которая могла тянутся до бесконечности. И только подоспевший на выручку Игорь Станиславович мог их спасти от полного апгрейда мозгов. — Господи… — Ромка сполз по стеночке. — Это где ж они такого нашли-то… Нудного… Как тупая пила. Руслан, что ехал в том же купе, заметил, свесившись вниз. — Зачем вас в этот раз застал Вано? За куревом или пивом? — «ВАНО»? Что за кликуха? За водкой! Я думал он нам все яйца отпилякает в час по миллиметру, но наш декан-душка его уволок. Правда, пойло все равно отобрали… Скоты! — Это со школы, Воронцов сказал, он был его учителем в школе по физике. А «Рыбий Глаз» — Игорь Станиславович — по алгебре. Вообще, мы думали, что Мишка брешет по поводу того, что наш декан его друг. А по ходу, так оно и есть. — Рыбий Глаз и Вано! А что… им подходит. Хм-м-м, а они случаем не геи? — вдруг осклабился Ромка. — С чего… У тебя кто посмазливее, так однозначно — гей! — буркнул Руслан. Ромка пожал плечами и объяснил: — Ведут себя, как жена с мужем со стажем. Вот и предположил. — Да… нет… вроде… Мишка говорил, что они друзья чуть ли не со школы. А у Вано даже есть дети, двое сыновей, — задумался Руслан. — А похоже… как гей-пара, причем, не первый год вместе. Хотя, если друзья… все может быть… — задумался прозорливый Роман. — Говоришь, двое мальчиков? Хм-м-м, как интересно! М-м-м… Доехали, в общем, весело, да и разместились комфортно. Москву Мишка не любил и бывал тут всего пару раз. Хотя Женьке столица понравилась. Он таращился как ненормальный на маковки церквей и разве что в рот палец не совал, как сущий младенец. Вообще, под спортсменов было выделено несколько номеров в разных гостиницах средней руки. Не совсем-таки и трущобы, но и не фонтан, в общем, жить можно. А в их «Отеле» собрали детей с Сибири и Дальнего Востока. Пару дней дали отлежаться, а после начались отборочные игры у баскетболистов и, естественно, заплывы у Мишки. Хорошо хоть получалось так, что Воронцов успевал быть там и там. Расписание не совпадало. А так бы совсем был полный трындец! И так намотав с утра стометровки и продвинувшись по финальным таблицам вперед, Микки мчался через всю буквально Москву, дабы успеть попасть на игру своей команды. И так — изо дня в день. На финальный заплыв поддержать Воронцова пришли все баскетболисты. И въедливый Ромка, пробежав списки, округлил глаза. — Слышь, Воронцов! Тебя дважды пропечатали и на третьей дорожке и на четвертой. Смотри и там и здесь! М.С.Воронцов! Может сказать тренерам? И удивленно уставился на побелевшего словно смерть Мишку. Зато Женя понял сразу — брат! И, подойдя сбоку к Мише, тихо спросил: — Ты как… Микки, выдержишь? Мишку отшатнуло от своего любовника, но он быстро взял себя в руки: — Все нормально. Я готов встретить Маки лицом к лицу. Так что не волнуйся. И пошел к замершим и о чем-то громко спорившим тренерам. А те как раз и бухтели о том самом Воронцове в двух экземплярах, пока к ним не подошли оба. Высокие, темноволосые юноши, похожие настолько друг на друга, что замер в полной тишине весь бассейн. — Бля… буду! Воронцов раздвоился, — Руслан глянул на бледного Женьку и спросил. — Ты знал, что у него есть брат? — Да. Сводный по отцу, у них разные матери… — кивнул Женька в ответ, внимательно смотря на обоих Воронцовых, которые встали, как ни в чем не бывало рядом, терпеливо ожидая, пока все спортсмены не займут свои места. — Микки… Я рад тебя видеть, брат, — прошептал старший. — Маки… Я тоже, но сегодня будет все по-другому. Я тебе не сделаю более поблажку и не отступлю, — ответили тихо, но стойко. — Об этом я тебя, братишка, и хотел попросить. Хватит быть моей тенью, когда ты сияешь, словно бриллиант. Но тренера прервали их задушевную беседу, время было начинать заплыв. Микки выиграл, кто бы сомневался, Маки приплыл предпоследним, хотя еле дышал. Спортсменов отпустили в душевые, а потом после заплыва девушек провели церемонию вручения медалей. В душевых на Воронцовых все пялились так, что особо и не поговоришь. Посему, разговаривали только глазами. Маки пожирал Микки своими и с удивлением видел, как тот и не собирается отводить взгляд. А после награждения в вестибюле на Мишку накинулась вся его баскетбольная команда, и когда поздравления схлынули, подошел робкий Женя, замерев рядом со своим возлюбленным и с ужасом видя, как к ним идет второй Воронцов. — Твой мальчик? — И что если, да? — Мне он нравится, я не против него… Микки. И да, поздравляю, заслуженная победа, ты всегда был лучше меня. Хоть и скрывал это мастерски всегда от других. — Нам пора уходить… Маки. — Знаю, но встретимся вечером. Сегодня в отборочном туре моя команда играет против вас. Надеюсь, ты, братишка, не откажешь мне в дуэли — один на один. В баскетболе! Старший Воронцов смерил младшего пронзительным взглядом и ушел к своим тренерам, что сопровождали спортсмена на этих играх. — Сегодня я играю в основном составе, надо предупредить Ромку, — отмер Мишка тут же и, схватив за руку Женю, потащил за собой. — Но это же простая провокация, Миша! И ты на нее клюнешь? Если не хочешь играть, то не выходи, — начал Женя, но услышал категоричное в ответ. — Против Маки у вас нет шанса! И если я не выйду на поле, вы продуете сегодня игру и оправитесь без победы домой. — Но Рома профи! — Женька дернул любимого на себя и уставился требовательно в его взгляд. — Да, профи… Но против Маки он не выстоит, тот играет практически вровень со мной. И только я знаю все его секреты и фишки. Поверь, Женя! Маки играет очень жестко, сплошная агрессия, и как бы тебя на поле не прибил бы совсем. Из-за меня… И Жене вдруг стало тепло посреди слякоти и холода Москвы, обжигающе и уютно. Мишка выходил играть против любимого брата, чтобы защитить его. Конечно, причин было намного больше. И защита Евгения была не приоритетная, но она была — и это согревало сердце влюбленного парня. Михаил увидел, как у Женьки набегают слезы, дернул его за угол огромного здания бассейна, и там, в тени каких-то статуй, нежно поцеловал. — Тебе Вано рассказал про нас с Маки, да? — спросили тихо после поцелуя. — Откуда ты… — Ты просто так на меня смотрел, словно боялся потерять. И потом, Ваня всегда был сентиментальный и ранимый, хоть и редкая профессиональная зануда. А вот «Рыбий Глаз» совсем другой закваски, от того шиш что выбьешь. Особенно информацию о чужих семейных проблемах, — пояснили ровно и снова потащили за собой, их ждал автобус и вся команда, что усиленно озиралась по сторонам в поисках своих пропавших героев. *** — Только одна игра! Финальные играете без меня, — предупредил Мишка радостного капитана. — А сегодня из-за чего такая щедрость? — хмыкнул тот и, увидев кивок на входящую команду противников, сматюкнулся практически в полный голос. — Бля! Маки голодно обшарил глазами каждого из команды Мишки, пока не застрял намертво взглядом на фигуре брата, даже Женьку особо не отметил своими хищными глазами. Настолько он хотел своего Микки, настолько скучал, что все остальные окружающие его люди и не волновали вовсе. А Мишка чувствовал иссушающую жажду Максима и так же, как и он, тоже хотел. Его присутствия, голоса, касаний, противостояния, сражения — чего угодно, но только от него! — Ты оставляешь его на меня. Со всеми остальными справитесь сами, — прошептал тихо Мишка Ромке, и тот, не будь дураком, сразу согласно закивал. Команды построились напротив друг друга, поприветствовали по спортивному этикету и по свистку арбитра начался настоящий ад. Это была не игра, а битва, причем, через полчаса в синяках были обе команды. И Маки с Микки словно два демона из преисподней в главных ролях. На табло были только очки за голы от штрафных. Тренера и сам арбитр был в полном шоке. За все игры это была настоящая мясорубка между командами, не на жизнь, а на смерть! — Либо вы заменяете обоих Воронцовых! Либо мы выводим обе команды из состава игр! — не вытерпел арбитр, и укатанным капитанам пришлось вывести свои козырные карты из игры. Выиграли все-таки Сибиряки. И радостно помчавшиеся в раздевалки оставили троих парней на деревянных лавках. — Я знаю… в какой вы гостинице. У вас номер на двоих, да? — спросил, вытирая помятый свой фейс, Маки и, видя согласный кивок Микки, продолжил: — Я приду после десяти, надо поговорить. А завтра вечером или днем будет уже поезд, раз мы продули сегодня, но я рад, Микки, что ты мне снова не уступил. Сказав это, Маки встал и ушел вслед своей команде, даже не взглянув на замершего рядом с Мишкой бледного Женю. *** Женя был на нервах, ожидая десяти вечера, как на иголках. Но, как ни странно, Мишка был спокоен, даже чересчур, удивляясь самому себе. Ровно в десять ноль пять Маки постучал к ним в двери и зашел, принеся с собой пару бутылок вина — так любимого Мишкой — красного сухого. Он сам открыл первую бутылку, а после сразу вторую и, найдя граненные, гостиничные стаканы у парней в номере, налил три до самых краев. — Это мировая… братишка… прости меня… но без тебя мне не жить. И великий Маки… встал перед Микки на колени, а потом, как перед иконой, низко поклонился, упираясь лбом в пол. Мишка заморгал от увиденного своими глазищами и, глядя на пошатнувшегося Женю, пробормотал: — Прекрати, Максим, эту трагикомедию, она уже никому не нужна. — Просто выслушай меня… ты… и твой мальчик… а затем уже решите оба, посылать меня в ад обратно или все же дать надежду и возможность жить. Маки не стал подниматься с колен, просто сел на пол и стал говорить. Он рассказывал долго, медленно, с какой-то отчаянностью смотря в одну точку на полу. — Я тогда сошел с ума! Я видел, как ты смотришь всегда на меня, когда думаешь, что я не вижу. И в тоже время не даешь прикасаться. Я понял, что ты разорвал цепь на наручниках, но все равно дал себя трахнуть. А потом примчался этот «Рыбий Глаз». И я словно очнулся и осознал, что искромсал тебя тогда всего. Захотел сделать только своим… идиот. И все боялся, что ты придешь, и я не смогу посмотреть тебе в глаза. А Ирка на меня сама повесилась, думала, что если будет трахаться со мной, потом невзначай переползет под тебя. Идиотка! Знаешь, она совсем озверела, когда узнала, что ты укатил с концами из семьи. А позже чуть меня не придушила, поняв, что беременна. — Зачем ты ее трахал без гондонов? Ты и без гондонов, не укладывается в голове, — прервал его Микки. — Отец заявил, что если не будет у матери внуков, она сойдет с ума. Ведь ты ему сам сказал, что я на тебе помешался, — с пола глянули так, что Женька отшатнулся к стене. — Он решил, что я конченный гей, причем, с уклоном на тебя. Хотя он и прав… Но было паршиво услышать такое из уст родного отца. Поэтому я ей и вдул! Ты же с бабой точно не сможешь! И вот, вуаля, урожай спелых детишек поспеет весной. А потом я подам на развод. Ирка не против… Она меня сама ненавидит и все как одержимая ждет тебя. Микки побелел от такого рассказа, но промолчал, оперся бедром на стол, где на подносе стояли граненные стаканы с вином. Маки понял, что от него ждут рассказа дальше. — Я сдам сессию весной и переведусь к тебе в университет, ведь теперь я знаю в каком ты городе. — Осчастливил, спасибо. А ты спросил, нужно ли мне твое присутствие? Если я полстраны пересек, дабы смыться от тебя подальше, Маки! — вдруг взорвался Мишка, и Женька охуел, он никогда не видел своего любимого в такой ярости, даже когда тот махал на том пустыре арматурой, профессионально калеча ублюдков. — Мне все равно, я буду таскаться за тобой тенью, братишка, пока ты не простишь меня. И не оставишь рядом с собой, — ответили тихо, но уперто. — А о матери ты подумал? А об отце? — продолжал полыхать Микки. — Когда они узнают, чего ты задумал! — У матери будут внуки или внучки! Отцу по хуй, он из «командировок» своих трахательных не вылезает. Не ему меня судить. — Прекрати, — Мишка схватился за голову, его любовь его же и приперла к стене, не давая отступления. — Прекрати сейчас же! Встань с пола и уходи. У тебя жена, скоро будут дети… Отучишься — престижная работа. Все пучком! Только, пожалуйста, не трогай больше меня и не влазь в мою личную жизнь. Маки посмотрел на трясущиеся плечи брата, затем на зеленого под цвет обоев Женю и как старик поднялся с пола. — Ты мой, Микки. И этого уже нельзя изменить, — поворачиваясь спиной к своему брату. Как вдруг на них обоих набросился Женька. Он рывком затащил старшего Воронцова обратно в номер и толкнул на диван, а младшего сунул в кресло напротив. Откуда у него столько силы появилось, он и сам в тот момент не понял. Просто накатила злость, что он третьим встрял между этими упертыми гигантами мысли. — Совсем из ума выжили? Я, конечно, не гений, как вы оба! И звезд с небес не хватаю, но и то вижу, что вы уперто стараетесь похерить в ущерб себе, — Женька отдышался, сжал кулаки и словно прыгнул с высокого моста в холодную воду. — Вы же любите друг друга! И жить не можете отдельно. Микки поджал губы, слезы непрошено подступили к глазам. Маки так воззрился на Женю, что словно увидел его впервые в своей жизни. А позже поднялся с дивана и, подойдя к Мишке, протянул руку: — Прости, брат, но он прав. Я тебя люблю… всегда любил… и не как брата, увы… Микки с ужасом поднял заплаканные глаза. Минута, пять, десять… И он вложил свою руку в ладонь братишки, поднялся следом сам. И Воронцовы наконец-то обнялись, немного неуклюже, пытаясь поймать друг друга трясущимися руками. — Ну вот… и разрешилось, а я это… переночую у пацанов… так что располагайтесь. Женька замялся, пытаясь отвести глаза от такой прекрасной картины, где его любимый в руках практически такого же божества. Третьим… говорил Вано, полюбить второго Воронцова, как Мишку?! Он видел, что между этими двумя влюбленными третьему не место. И школьный учитель Михаила был совершенно не прав. — И куда это ты собрался? — отмер Михаил, чуть отстраняясь от липнувшего к нему Маки. — Действительно! Тебе лучше остаться с нами, Женя, иначе мы разнесем с Микки пол-общаги из-за какой-нибудь очередной мелочи, — усмехнулся Маки, а потом поманил рукой к себе. — Я же сказал еще в бассейне, что не против тебя. Иди сюда, ты очень красивый мальчик. Женька тупо смотрел, как ему улыбаются оба Воронцова, так похоже и в тоже время каждый по своему. И чувствовал, что сейчас его ноги просто сложатся пополам. Он сделал три шатающихся шага в сторону братьев, и его обняли в четыре руки, прижимая нежно к себе, втащив третьим в круг. Сначала Женю поцеловал Микки, а когда воздуха стало не хватать — Маки, и только после этого Воронцовы наконец-то сами разделили поцелуй друг с другом и потянули Женю на диван. Раздевались словно в армии, срывая все с себя с мясом. Каждый сам. — Ты похудел… очень… — Микки трепетно гладил выпирающие ребра братишки и, очертя совершенно сухие кубики пресса, попросил: — Хочу тебя. — Я не против, — Маки глянул на замершего рядом Женю и поманил к себе, притянул за тонкую талию к своему полыхающему боку. — Я тоже хочу вас обоих. Миша очертил задницу брата и потрогал сжавшийся вход. — Ты там целка и сразу в тебя не войдет ни мой член, ни тем более Женькин. Я не хочу, чтобы после нашей долгожданной… близости… Гудзон теперь уже штопал тебя! Поэтому сегодня ты сверху, Маки. Но учти, только сегодня тебе такая поблажка. — М-да… Женин… точно не войдет, — оценил оснащение Мишиного любовника Максим. — Но твой… Может, попробуем? Я так его хотел все это время ощутить там. Свою руку Мишка положил на возбужденный член брата, а его руку завел снова между ягодицами и потер в своей ложбинке. — Больно будет… — Плевать! — Зато мне нет. Завелись с пол-оборота два этих петуха. — Прекратите оба! — ворвался в их спор Женя и, когда братья глянули рассержено на него, тяжело вздохнул. — Можно попробовать по максимуму растянуть… если будет больно, просто продолжим в другой раз… вот и все. Братья потупили свои зенки в пол, а затем снова продолжили нежить друг друга руками. — Раком встань прямо в кресло, нам с Женей будет проще подготовить тебя, — подтолкнул Микки расслабленного братишку, и тот повиновался, развратно прогнулся, оттопырил попку и, разведя ноги, одним коленном уперся в мягкий подлокотник, мол, я готов. Миша огладил его сухие половинки задницы, покачал сокрушительно головой. — Ты вообще эти полгода хоть что-то жрал? Мослы ведь одни. — Что-то да, когда совсем ноги не ходили… — буркнул, уткнувшись мордахой в спинку и чувствуя, как в него ползли пальцами, смазанными обильно смазкой, задрожал. — Терпимо? — Терпимо. Женя, иди сюда. Садись на спинку кресла. Пока он меня готовит, я тебе пососу, — проворчал Маки. Женя переглянулся испуганно с Мишкой, но тот мотнул головой. Иди, мол, раз зовет, и наслаждайся, а я тут, продолжу свои жопные изыскания. Евгений замялся немного, но Маки пригреб его сам к себе, заставил залезть с ногами в кресло. И ухмыльнулся на крупный его член. — Тебя случайно хоботом не дразнили? — Слоном… — покраснел тот. — Хм-м-м, тебе подходит. Розовый слоник! Женька вздрогнул с таких эпитетов, братья были слишком похожи. И внешне, и по мышлению, напоминая ему одного человека, а не двух. Он скрестился с глазами Микки, что стал вылизывать зад братишки, добавляя все больше и больше пальцев вовнутрь, мешая слюну и смазку. И обалдел от того, что Мишка ему подмигнул, а после задрожал, потому что головку его возбужденного члена нежно погрузили в жаркий рот. Маки сосал классно, вдохновенно, только на несколько секунд поперхнулся, когда Микки проник в него, задвинув старательно сразу до конца. — Черт, а ты тут широкий братишка, уже обслуживал кого? — усмехнулись оскалом волка и стали наращивать амплитуду в вожделенном задке. — Нет, просто проголодался по хуям. Особенно по твоему, — выпустили на несколько секунд член Жени, но потом заглотили снова, прямо до гланд. Женька чувствовал, как толчки Мишки, проходя волнами по телу Маки, передаются ему через рот старшего Воронцова. И как Максим дергается между ними, насаживаясь сразу с двух своих распахнутых концов. Это завораживало Женю, и он понял, что сможет так же безоговорочно полюбить второго гения всей своей душой. Может и колхозной, деревенской, но чистой и верной. Позже Женька оказался под Микки на спине с распахнутыми ногами. Маки же пристроился сзади своего братишки. И Женька видел, с каким влюбленным лицом старший брат имеет младшего в его горячую задницу. В третьей связке Женьку трахал Максим, а сам Евгений засаживал Мише. «Бутерброд», — пошло сложилось в его голове. Но чувство блаженства, что он испытал, зажатый сразу между двумя Воронцовыми, его захлестнуло сполна, и он просто вырубился во время своего феерического оргазма, чувствуя одновременно, как взрываются в нем и как содрогается Микки, выплескивая на пол свое пряное семя. Очнулся он в постели глубокой ночью, а под его боком тихо шептались Воронцовы. — И что теперь? — Как и сказал… разведусь… приеду… теперь, надеюсь… не пошлете? Так прямо и сразу! — С ума сошел, Женька мне яйца открутит. Я и не думал, каким он может быть сильным в ярости. А всегда такой ласковый, светлый, яркий. — Он у тебя славный… Не то, что я. — У нас. — У тебя, он тебя любит, а меня так… принял по совместительству… потому как чувствует, что может потерять своего любимого из-за того, что ты любишь меня, вот и все. Помолчали, пока Маки не прервал затянувшуюся паузу: — Но я надеюсь, когда-нибудь Женя полюбит меня так же, как и тебя. — Я тоже на это надеюсь… братишка, — прошептал Мишка в ответ. «Третьим?! Скажите вы, да нет ничего проще!» — подумал сквозь сон Женя, проваливаясь в царство Морфея вновь. Если для острых Воронцовых нужна смазка, он будет ей. Или громоотводом, стирая все острые углы и заземляя смертельные молнии их отношений. Вано как в воду глядел! Женька оказался не лишним, а единственным кто мог совместить несовместимое. Ибо братья были чересчур похожи друг на друга в своей яростной и эгоистичной любви. Когда Женя проснулся окончательно, то Маки не было в номере. А Микки сидел в распахнутом окне с ногами и курил. Его профиль был настолько прекрасен, что Евгений невольно сглотнул голодную слюну. — Проснулся? Миротворец, ты наш. Подойди. — А… Максим? — Женя приподнялся на руках, тело отозвалось приятным томлением в пояснице и бедрах. Все-таки покувыркались они втроем на славу! — Уехал. Его потеряли тренера. Хорошо, что один из знакомых позвонил ему на трубку, вот он и ускакал… еще ночью… Наверное, сейчас уже в поезде катит домой. Подойди ко мне. Микки затянулся и, затушив окурок, выбросил его в окно. Он спустил обе ноги в комнату и развел их пригласительно чуть в сторону. — Ну же. Женя завороженный этим чудом, подошел ближе, и Микки притянул его к себе за тонкую талию, обняв руками и ногами. А затем, страстно поцеловал, влажно и всепоглощающе. — Это тебе от Маки. Он просил передать, когда уходил, — усмехнулись в округлившиеся глаза. — А от тебя… Что будет от тебя, Миша? — вдруг вспыхнул ушами Женя. И Миша накрыл его губы, снова, теперь уже целуя нежно и глубоко. — Вы все-таки разные люди, хотя так и похожи, — уткнулся Женя в грудь своей непростой любви, часто дыша. — Мы же братья как-никак. Ну, что скажешь, Женя? Примем его к себе или нет? — хитро глянул Мишка в округлившиеся глаза Евгения. — Знаешь же сам, что да. Так чего же еще? — возмутился Евгений, как его снова прижали трепетно к себе. — Знаю… но до чертиков боюсь… себя… его. Господи, что же скажет тетя Олеся, когда узнает, что Маки выбрал любимым человеком меня? Мишка вздрогнул от того, как Женя обнял его в ответ и прошептал. — Как бы то ни было, вы будете вместе… И если разрешите, то я останусь с вами. — Дурачок! — поцеловали в макушку. — Ох, какой же ты дурачок, Женя. Если бы ты нас не вразумил, ничего бы и не было. Не было бы ночи полной любви и такого нежного расставания. И трепетного ожидания встречи. Господи, как же я счастлив, Женя, впервые за всю свою жизнь счастлив. Да так, что не хочу это снова потерять! *** Их баскетбольная команда заняла третье место, выйдя в финальные игры. Что ж, это было тоже неплохо. Более того, играли парни без Воронцова. Тот наотрез отказался, сказав, что если выйдет на поле, это будет нечестно по отношению к другим. А еще через пару дней поезд их увозил обратно в Сибирь. На носу были Новогодние праздники и Сибирские морозы. А в душе у Микки расцветала весна. Игорь молча переглядывался с Ваней, но педагоги только подмигивали друг другу. Они и так знали все, ибо их комната была за стеной от мальчишек в тупичке той самой гостиницы. И, естественно, как шла «мировая» между Воронцовыми, были более чем в курсе. Особенно вторая часть, так как под песнопения страстных парнишек и сами протрахались всю ночь. И тихонько радовались, что и эти два черноволосых барана нашли выход и счастье в лице простого деревенского паренька. — Жека, ты что залетел? Цветешь как райская роза только от взгляда Мишки. Или он тебе признался в любви? — подкалывал едко своего дружка Руслан. А Женька только хмыкал. Конечно, ему в любви не признался ни тот, ни другой Воронцов. Но все же была надежда, что эти чувства к нему братишек не за горами.