Шелковый веер со стальными спицами

Багровое марево клубилось вокруг, подсвеченное алыми всполохами, рождавшимися где-то в неясной, тревожной глубине странного тумана. Резкие вспышки головной боли выталкивали на поверхность странные видения: острое голубоватое лезвие рассекает воздух, все тело наполняется радостью, руки сами совершают затверженные с детства движения; розовые лепестки вишни кружатся в теплом весеннем воздухе и ложатся на блестящие волосы Сойку, и она чуть надменно кривит чувственные губы, но потом не выдерживает и смеется, сверкая белоснежными жемчужинками зубов; яркое алое солнце садится за гору, и на душе так светло и радостно, что на глаза невольно наворачиваются слезы; тонкие белые руки раскладывают смертельно опасный веер, предупреждая, что признания неуместны; тоска. Острая вспышка боли, багровый туман обступает со всех сторон и толкает куда-то вниз, во тьму, в небытие. *** Яркое полуденное солнце слепит глаза, он успевает выставить вперед руку, предотвращая столкновение с дорожкой, посыпанной мелким белым песком. Послышался сначала мелодичный смех, потом встревоженное чириканье еще совсем молодых голосов на каком-то странном языке. Смысл слов стал понемногу проясняться: - Сойку-сан, ох, что скажет госпожа Сузуми? Господин Горо! Что произошло? Ах, бедная наша госпожа Сойку! Он не спеша поднялся, опасаясь головокружения, но самочувствие резко улучшилось, в голове окончательно прояснилось. Осмотревшись по сторонам, он обнаружил себя в цветущем саду, посреди песчаной дорожки. Рядом обнаружилась высокая худощавая девушка в пестрых одеждах, пребывающая, судя по всему, без сознания. Вокруг нее порхала стайка нарядно одетых созданий, отдаленно напоминающих очень молодых девушек. Они растирали своей госпоже виски какой-то ароматной жидкостью и отчаянно обмахивали ее веером, причитая и утирая несуществующие слезы с выбеленных краской лиц. «Сойку!» - вихрем пронеслось в голове, и он быстро опустился на колени, проверив пульс на знакомой до мельчайшей родинки тонкой ручке. - Оставьте меня! – зло процедило очнувшееся небесное создание, вырвав руку из его осторожного захвата. – Вам что, Поттер, больше заняться нечем?! - Поттер? – он удивленно посмотрел на ту, что вот уже четыре года мечтал назвать своей женой, поймал знакомый до боли презрительный взгляд чуть раскосых темных глаз и хрипло прошептал: - Профессор Снейп? Сойку Сугияра? Но… как? - Я это выясню, господин… Горо Такэда, если не ошибаюсь? - Да, госпожа. Вы не ошибаетесь. Позвольте помочь вам? – в голосе молодого воина послышалась мольба, но госпожа Сойку лишь окатила его знакомым еще с прошлой жизни презрительным, почти ненавидящим взглядом и легко поднялась с земли. Якко – слуги - тут же принялись отряхивать ее роскошное шелковое одеяние, поправлять широкий красный пояс и волосы, уложенные в сложную прическу. - Я не желаю вас больше видеть, господин Такэда. Я уже пыталась донести это до вас, но, видимо, безуспешно, - изящные руки снова раскрыли веер, что означало открытую угрозу, и он, поклонившись, отступил на шаг. Со стороны крошечного чайного домика уже бежали вооруженные до зубов воины-охранники, якко, мило потупив глазки, отошли за спину своей госпожи, а Горо так и остался стоять, пытаясь сообразить, как так получилось, что он, Гарри Джеймс Поттер, один из самых известных волшебников своего времени, оказался неизвестно где, да еще и в компании ненавистного профессора Снейпа, принявшего вид самого прекрасного на свете существа – Сойку Сугияра. За право назвать ее женой боролись самые прославленные воины империи Китаяма, где, как и в других странах этого мира, была острая нехватка женщин, которых рождалось в десятки раз меньше, чем мужчин. Умная, своенравная Сойку раз за разом отказывала всем, кто решался попытать счастья, он же, молодой воин, только начавший идти по Великому Пути, не смел даже и мечтать о том, чтобы когда-то взять на руки их общего сына. Госпожа Сугияра была недостижима, как звезда, но сердцу не прикажешь. Каждое воскресение он приходил сюда, в Лунный парк, чтобы взглянуть на нее хоть издали. Несколько раз ему даже удавалось случайно задеть краешек ее воздушного одеяния, и в ту ночь он, вернувшись домой, жадно брал одну из якко, сжимая зубы, чтобы не выкрикивать имя недостижимой возлюбленной, Истинной женщины, не то, что эти чертовы заменители. - Госпожа Сугияра, – зрелый красивый воин из охраны парка низко поклонился уже взявшей себя в руки Сойку и расплылся в улыбке, - что я могу сделать для вас? Этот недостойный дзюси (молокосос – прим. авт.) посмел… - Хотела бы я посмотреть на того, - холодно оборвала его Сойку, - кто решится нанести мне вред. Произошло недоразумение. Солнце светит слишком ярко, и я поддалась слабости. Господин Такэда уже уходит, не так ли? – ее узкие темные глаза посмотрели на Горо, а тонкая бровь знакомо изогнулась. - Да, госпожа, - молодому воину ничего не оставалось, как поклониться и отступить еще на шаг. – Простите мою порывистость, ведь ваша красота… - Довольно. Капитан, позволяю вам сопровождать меня, - она надменно развернулась, обдав несчастного влюбленного тонким ароматом трав и масел, и засеменила к выходу из парка. Мелодично хихикающие якко последовали за ней пестрой стайкой, на ходу строя глазки добровольной охране своей госпожи. Горо остался один, как всегда униженный, отвергнутый при всех. И то, что в теле самого желанного на свете существа оказался Снейп, только усугубляло ситуацию, делая ее практически невыносимой. Поправив перевязь меча, Такэда направился домой, мечтая остаться один. Завтра будет новый день, он будет тренироваться с Учителем до полного изнеможения, а через несколько лун и вовсе отправится на север. Он давно так решил. У него есть еще две луны. Еще целых восемь раз он увидит Сойку, а потом… он рискнет всем, попросит ее руки, и будь что будет. Он недостоин, он еще ничегошеньки не сделал для Императора, чтобы иметь наглость просить себе в жены одну из свободных женщин Империи, но без нее он не мыслил себе существования. Он помнил прошлую жизнь, как Снейп издевался над ним – совсем как Сойку, когда не в духе – но это не меняло ровным счетом ничего. Он, Гарри-Горо, уже все для себя решил. Или Сойку, или никто.