Шелковый веер со стальными спицами

Они не виделись несколько месяцев. Гарри весь извелся, спасаясь исключительно тренировками, поисками Мастера и оружейника, ремонтом и торжественными речами в поддержку Кингсли. С друзьями он виделся очень редко, даже реже, чем с избирателями Шеклболта, с головой уходил в бусидо, прерываясь лишь на еду и сон. Тело с радостью вспоминало, каким оно должно быть: гибким, стремительным, сильным – идеальной боевой машиной, послушной малейшему соизволению разума, им управляющего. «Хорошо быть восемнадцатилетним», - думал Гарри, медленно одеваясь перед зеркалом. – «Окажись я Гарри Поттером лет эдак тридцати пяти отроду, с нагулянным постоянными пивными посиделками животом, обремененным детьми и женой… не Соэ… я бы сделал себе харакири, клянусь Великим. Судя по всему, Джиневра именно так все и планировала. Нет, дождался бы цветения сакуры и умер бы, благословляя Соэ, которая… который и знать меня не хочет. Пусть. Это его выбор». Он застегнул тугую манжету, ловко продевая запонку в специальную прорезь, еще раз оглядел себя в зеркале, проверил, легко ли вынимается палочка, надежно ли закреплена катана, с которой он никогда не расставался, и, оставшись довольным своим внешним видом, шагнул к камину. *** На приеме было как всегда шумно. Огромное количество каких-то людей, знакомых и не очень, пухленькая Долорес Амбридж – ярко-розовый дредноут магической Англии, Фадж - новый консультант Кингсли, где-то в толпе виднелись редеющая рыжая шевелюра Артура Уизли, маги из различных отделов Министерства, отличаемые лишь по нашивкам на рукавах, алые мантии авроров, которых долг обязывал всегда быть по форме, и руки, руки, руки. Сходящиеся в пожатии, тянущиеся за бокалами и тарталетками, ложащиеся на тонкие девичьи талии, обтянутые бархатом и атласом, слышались громкие голоса непривычных к этикету Победителей и примкнувших к ним, заглушающие тихую, ненавязчивую музыку. Северусу было скучно. Он никогда не любил пышных и шумных сборищ, а уж после Китаямы, где все происходило чинно и строго по этикету, вид жрущей и громко смеющейся толпы был ему отвратителен. Когда-то там, в прошлой жизни, они с Горо были приглашены на прием в честь рождения двадцать пятой дочери Императора. Вспоминались ярко изукрашенные стены дворца, пестрые кимоно, торжественная музыка… и рука мужа на талии. Мужа, который с совершенно непроницаемым лицом говорил ей на ушко очаровательные двусмысленности и, прикрывшись веером, трогал за ягодицы и грудь. Они тогда едва добрались до спальни. Горо срывал с себя доспехи, ни на минуту не переставая целовать и шептать о любви. Он брал ее с жадным, звериным рыком терзающего свою добычу тигра, и от этого острое удовольствие, даримое им, казалось еще слаще. Вытравить воспоминания из памяти не получалось никак: уничтожить обливиэйтом почти тридцать лет жизни опасно, слить столько же в думосбор – глупо, а практика очищения сознания не помогала: Горо - ее, Сойку, Горо - приходил во сне и брал свое. Жестко, не спрашивая разрешения. Просто властно распахивал полы кимоно и… обхватывал имеющийся под ним член губами. Сильно, жадно всасывал его, доводя Северуса до ослепительного оргазма, а потом нежно вылизывал его влажную спину, быстро приводя в состояние страстного нетерпения, заставляя прогибаться в пояснице, забыть о собственном уродстве, и желать. Желать его одного. Сжав бокал с шампанским побелевшими влажными пальцами, Северус Снейп, кавалер ордена Мерлина, любимец магов и ведьм, герой и прочая, прочая, прочая, обвел равнодушным взглядом нарядно украшенный зал. - Ах, мистер Снейп! – верещала рядом очередная недалекая идиотка. Такое поведение нужно было запретить судом и четвертовать за нарушение запрета. – Я восхищаюсь вами! Вы… - дальше Северус не слушал никогда. Слишком много стало восхищенных после серии статей в Пророке, повествовавших о его нелегкой судьбе двойного агента и истории якобы несчастной любви всей его жизни. Любовь, надо же. Разве могло то бледное почитание Лили, желание быть с ней рядом, варить зелья (о, Великий, неужели это было?) и целоваться при луне, быть любовью? Глаза его сами нашли высокую фигуру Гарри и остановились на ней, будто прикованные невидимой цепью. Он говорил с этой Уизли. Вернее, это Уизли говорила с ним, а сам Поттер вежливо молчал с совершенно непроницаемым выражением лица. Северус хорошо знал это выражение и слегка напряженную позу – только воспитание не позволяет ему ответить даме так, как он мог: резко очертив границы допустимого, выжигая четкими, выверенными фразами все надежды собеседника чего-либо добиться от него. - …прочла вашу книгу… гениально… профессор Уилтридж… рецензия… кафедра в магическом Оксфорде, - вещала наивная дурочка, но Северус ее почти не слышал. Он, опершись плечом о колонну, смотрел на Горо… Гарри. Нет, все-таки Горо. Поттера он толком не знал никогда, ослепленный ненавистью к Джеймсу и обидами на то, что Дамблдор во всем потакал несносному мальчишке, рождая в том иллюзию безнаказанности. Сейчас же в зале совершенно точно был Горо Такэда – одетый в мантию, но с неизменным мечом у бедра, со стянутыми в длинную косу волосами, уверенный в себе, спокойный и непоколебимый, как Великие Горы Империи. Джиневра понятия не имеет, что под ледяной коркой его вежливости кроется вулкан, не чувствует, что земля уже дрожит от сдерживаемой им мощи. Вот Поттер неуловимо отстраняется, избегая хватки цепких пальцев, подает Уизли бокал с шампанским, чтобы та заняла свои хваталки чем-то, кроме его рукава, и вежливо пытается завершить разговор. Не тут-то было! От дамы, натасканной самой Молли Уизли, еще никто не уходил. Неожиданно Гарри обернулся и встретился с ним глазами. На его неподвижном, будто фарфоровая маска, лице на мгновение проступило чувственное, очень домашнее выражение, но тут же исчезло, будто кто-то закрыл дверь в теплую комнату, освещенную лишь углями жаровни. Северус с трудом отвел взгляд от широкой спины, извинился перед собеседницей, пообещав подумать надо всеми ее предложениями, и направился к Поттеру с Уизли. - Мистер Снейп! – деланно обрадовалась Джинни, а Поттер протянул руку для пожатия. Отстраненно, как равный равному. «Ты же этого хотел, не так ли?» - спросили его глаза. «Не знаю», - ответили тонкие пальцы, сами легшие в его ладонь, будто для поцелуя. Поттер крепко сжал их, задержав лишь на мгновение дольше необходимого, и спокойно спросил: - Как поживаете, профессор? Как ваше здоровье? Эта отчужденность и безразличный взгляд неожиданно больно ранили Северуса, но винить ему было некого. - Уже лучше, мистер Поттер. Вашими молитвами, полагаю? - Что вы, - дернул тот уголком рта. – Я и мечтать не смею о таком счастье – молиться о вас. Джинни удивленно смотрела то на одного, то на другого, недовольная тем, что Гарри делит свое внимание между ней и Снейпом. Вернее, полностью переключился на этого героического гада. - Прошу нас извинить, мистер Снейп, - попыталась она вклиниться в обмен странными взглядами и репликами, смысл которых непостижимым образом ускользал от нее, но на эти ее жалкие потуги никто не обратил ни малейшего внимания. - На два слова, мистер Поттер, - вырвалось у Северуса само собой. - Охотно, - равнодушно отозвался тот. – Прости, Джиневра, я вынужден тебя покинуть. - Что?! – выкрикнула Джинни. – Да ты… я же два месяца тебя не видела! Гарри Джеймс Поттер! Если ты немедленно не вернешься вот сюда, - она указала наманикюренным пальчиком на место рядом с собой, - то можешь считать, что между нами все кончено! - А что между нами может быть, госпожа? – обманчиво мягко поинтересовался Гарри. - Я твоя… ты обещал жениться на мне! - К моему величайшему счастью, я уже женат, госпожа. - ЧТООО?! И на ком же? Где она?! Когда… - Джинни, милая, что происходит? – Молли, заслышав визг своего дитя, спешила с другого конца зала, привлекая и так неослабевающее внимание праздной публики к разгорающемуся скандалу. – Гарри? - Госпожа Уизли, прошу извинить мою… - Гарри, что с тобой? Ты болен? – Молли попыталась потрогать его лоб, но Поттер незаметно отстранился. – Какая я тебе госпожа? Ты же мне как сын… - Прошу простить мою настойчивость, но мне нужно переговорить с мистером Снейпом наедине. Извините. - Мама! – Джинни готова была разрыдаться от злости, видя, что добыча, которую она караулила столько лет, герой, которого она ждала с войны, уплывает прямо у нее из рук. - Чшш, милая, не кричи, люди смотрят, - урезонивала дочь миссис Уизли. – Отношения лучше выяснять с глазу на глаз. Вот пригласим Гарри к себе, там спокойно и объяснитесь. Джинни всхлипнула, но слезы удержала, гордо вздернув подбородок. - Истинная, - скучающим тоном заметил Гарри. – Только воспитания не хватает. - Возможно. А вот Артур, скорее, якко. - Рон – воин. - Грейнджер? - Ммм… воин? - Сомнительно. Но я не об этом. - О чем же? – Гарри остановился в небольшой нише, расположившись против света, так, что различить выражение его лица не было никакой возможности. – Я думал, что после того, как вернул подарок, преподнесенный мной в последнюю нашу встречу, ты считаешь себя свободным от обязательств. - Ты считаешь ключ от сейфа уместным подарком, Поттер? - Северус едва удерживался от того, чтобы снова перейти на привычный язвительный тон. - Моя жена не должна ни в чем нуждаться. Возвращая мне ключ, ты фактически просишь о разводе. Ты не мог не знать, что это означает, Северус. - Я мужчина, Поттер. Давая мне деньги, ты равняешь меня с якко, если уж и тут ты пытаешься следовать традициям Империи. Для мужчины это оскорбительно. И этого, в свою очередь, не мог не понимать ты. - Ты мой муж, Северус. Разве твое благополучие – не моя забота? - Муж, а не жена, Гарри. Муж, черт тебя дери! - Ты назвал меня по имени? – уже мягче спросил Поттер. – Ты вслух признал отвратительный факт собственной несвободы? Великий, и я еще жив? На мою бедную голову не рухнул небесный свод? - Гарри… Поттер замолчал, сложив руки на груди. Яркий свет, пробивающийся из зала, заливал его плечи, а у волос рисовал нимб. - Ну что «Гарри», Северус? Я даже глаза тебе не мозолю. Стараюсь, во всяком случае. - У тебя правда есть офуро? – поинтересовался Снейп, неожиданно даже для самого себя. - Офуро? – переспросил Поттер удивленно. – Есть. Не менее роскошная, чем была у нас в столице. Якко, конечно, нет… - И что, не нашлось желающих потереть герою спинку? – язвительно спросил Северус, подходя ближе. - Я состою в браке, мистер Снейп, и слишком уважаю своего супруга для того, чтобы тащить в любовно обустроенное для него гнездышко кого попало. - Так почему же он не возьмет на себя столь… приятный труд? - Я слишком его люблю, говорю же. И не хочу давить. - Хватит, Гарри. Не заставляй меня просить. - Вот как? А тебе не кажется, что ты мне должен за то, что я вот уже два месяца считаю, что ты отказался от меня? - Хорошо, - темные глаза Снейпа опасно блеснули в полумраке ниши, а он сам придвинулся почти вплотную. – Не соблаговолит ли господин, - чувственно произнес он со знакомыми интонациями, переходя на язык Империи, - оказать честь и разделить со мною несколько предрассветных часов? - Соэ… - сдался Гарри, обхватывая ладонями его лицо, - Хороший мой. - Твой. Хотя можешь проткнуть мне печень, если я понимаю, на какой такой хрен я тебе сдался. - Ну, - Гарри ухмыльнулся прямо в губы и, скользнув руками по бокам, переместил их ему на задницу, - хрен, на который ты мне сдался, как раз-таки совершенно определенный. - Я только сверху, Поттер. - Да мне без разницы. Не член делает мужчину мужчиной, Соэ. Скоро ты в этом убедишься.