Воскресенье началось с дождя.

В кабинет директора вошел мужчина. Я с испугом уставилась на него. Шериф усмехнулся, пересекаясь со мной взглядом. — Здравствуйте, — поздоровался он с директором школы, широко улыбаясь. — Что же на этот раз совершили ученики среднего звена? — Избиение, — просто ответил директор. — Вы — Эмма? — его вопрос был больше похож на риторический. — А вы сестра Эммы — Рейчел? — Да, все верном, — подала голос Рейчел. — Кто этот юноша? — шериф указал на Дина, слегка прищуриваясь. — Прежде, я его не видел. — Это наш новый ученик, Дин Винчестер, — директор медленно расхаживал по кабинету. На пару минут от меня и моей компании отстали. Шериф что-то расспрашивал у директора, редко кивая головой. Мое сердце быстро билось от волнения. Руки Рейчел заметно дрожали, моя сестра была взволнована не меньше меня. И только Дин сохранял хладнокровное спокойствие. — Эмма, — наконец-то обратился ко мне шериф, — зачем ты избила Фила? Как у тебя хватило смелости и силы на это? — Я была очень зла на него, — мои злость и обида все еще не прошли. Я сжала кулаки, вспоминая издевательства старшеклассника, — Он издевается надо мной несколько лет подряд. Он это заслужил, как никто другой. — Но можно было все решить за «столом переговоров». Не считаешь, что так правильнее? — шериф сел на место директора и вопросительно поднял брови вверх. — Он настолько глуп, что не понял бы этого! — воскликнула я. — Для него это слишком сложно! — Избивать человека до полусмерти грозит сроком! — крикнул шериф и ударил кулаком по столу, заставив меня прижать голову к груди. — Не надейся, что это все хорошо закончится! — Она же ребенок, — протестовала Рейчел. — Это ничего не меняет, через пару лет она сядет за это. А если нанесла большой урон мальчишке — заплатит все его лечение. Это испугало меня больше всего. Моя семья только начала выходить из кризиса, пришедшего не так давно. Бюджет моей семьи не может потянуть лечение какого-то подонка. Руки предательски задрожали, а на глазах появились слезы, которые вот-вот пробегут по щекам. Я боялась заплакать в присутствии шерифа, словно чувствуя, что он будет доволен и заставит плакать меня сильнее. Протерев глаза, я резко устремила взгляд в окно, чтобы не заплакать снова. К горлу подступил комок, а слезы наворачивались снова. Ничего не отвлекает меня от той мысли, что я слегка переборщила со своим мщением. — Может, мы сможем решить эту ситуацию по другому? — спросил Дин, открыто смотря в глаза шерифу. — Эмми может быть и виновата в этом, но если взглянуть на это с другой стороны, то правосудие торжествует, и вы отчитываете ее напрасно. — С чего ты взял? — грубо бросил шериф, оскорбленный словами молодого парня. — Насколько мне известно, от Эммы часто поступали жалобы насчет Филиппа и их отношений, — Дин перевел вопросительный взгляд на директора. Он коротко кивнул в знак согласия. — Может, вы захотите услышать ее откровения? — Это ничего не даст. Сущий пустяк, прибегая к которому, можно потерять много времени. — Лишать девочку денег каждый день пустяк? — Дин поднялся с места. — Забирать ее вещи и пользоваться как своими — пустяк? Унижать ее перед всей школой — это тоже пустяк? Вы шериф, а значит должны ознакомиться с проблемами двоих сторон. А вы защищаете одну, беспощадно втаптывая в грязь другую. — Она могла все выдумать, — злобно ответил шериф, — дети в этом возрасте обладают прекрасным навыком лгать. — Это бред, — Дин снова усмехнулся, — они не лгут, просто Вы их не слушаете. — Он прав, — подал голос директор. — И в этом случае, родители Эммы имеют право подать в суд на Фила. За этим стоит закон. — Это не означает, что ее нужно оставлять без наказания. Раз девочка не держит эмоции при себе, я поставлю ее на учет в психиатрическую больницу, где каждый день с ней будет заниматься психолог. В случае повтора таких действий — девочку переместят туда на лечение. Я дам Вам знать, — шериф закончил и попрощавшись со всеми ушел. Как только хлопнула дверь, я позволила себе плакать. Мне совершенно не хотелось стоять на учете в психиатрической больнице. Из-за этого, надо мной будут смеяться еще больше. Все начнут думать, что я сумасшедшая. Меня и Рейчел освободили от уроков и отправили домой. Нашим родителям уже давно все сообщили. Моя старшая сестра крепко держала меня за руку, выходя на школьный двор. Она гордо подняла голову вверх, пропуская каждое оскорбление в свою сторону. Это выглядело очень эффектно. Весь путь мы провели в тишине. Я сидела на заднем сидении, прижав колени к груди. Я обняла себя, положив голову на колени. Тихо всхлипывая, я надеялась, что все вскоре станет лучше. Уже в гостиной нас встретили родители. По их расстроенным взглядам, я поняла, что дальше будет не сладко. Рейчел молча прошла в свою комнату, не желая слышать, как она сказала: «пустые разговоры». — Я никак не могу это принять! Это невыносимо! — кричала мама. — Джек, это совершенно не выносимо! Я не могу больше ее воспитывать. Наша младшая дочь превращается в чудовище. Сделай уже хоть что-нибудь за 20 лет. — Что я могу сделать? Она не подчиняется ни одному приказу. Очередная затрещина ей ничего не даст! Повышать на нее голос бесполезно. Это твое воспитание! И если ты так запустила наших детей, то чем ты занимаешься вообще? — Я стараюсь принести лишние деньги домой. Это из-за твоих долгов мы пошли в убыток. Я работаю каждый день не покладая рук, только и слушая тебя, что все скоро наладится! Да ни черта ничего не наладится. Я сидела на постели в своей комнате, боялась вздохнуть. Слезы бежали по моим щекам, стекая прозрачными полосами по шее. Мне было страшно. Мне всегда было страшно, когда родители ссорились. В мою комнату неожиданно ворвался отец. Он поднял на меня руку, залепив легкую пощечину. Я упала на постель, с испугом глядя на отца. Из глаз с новой силой прыснули слезы. — Такое воспитание дочери тебя устраивает? — еще никогда я не видела своего отца таким рассерженным, — Я могу убить ее в ее же комнате, чтобы только твоя душа была спокойна! — Джек, она ребенок, — в комнату вбежала мама. — Она твоя дочь… — Ты просила ее воспитать? Я сделаю это, — прервал он маму. С силой вытолкав маму из моей комнаты, папа закрыл дверь, сжимая кулаки. Сердце очень быстро застучало, я так боялась боли, которую мне причинит мой же отец, что готова была умереть. Я слышала, как стучала в дверь мама и кричала чтобы отец открыл дверь. Он не слушал ее и продолжал избивать меня. Я чувствовала, что ему нравится, когда я кричу от боли и молю его прекратить эту пытку. Он только делал мне больнее, что заставляло кричать меня еще больше. — Теперь ты поняла, какую сделала глупость, избивая того парня? — отец схватил меня за волосы и угрожающе шептал на ухо. — Поняла, — пискнула я. — Я не слышу, дорогая, — последовал новый удар. — Я поняла, — громче произнесла я. — Я все еще не слышу тебя! — последовало еще пару ударов, заставляющие меня кричать. — Я поняла, я все поняла! — Каждая твоя оплошность будет кончаться тем, что ты будешь лежать на своей же постели, и я буду тебя воспитывать. Тебе понятно? — он ударил меня еще раз. — Да, — громко ответила я. Отец убрал от меня свои руки и ушел, закрыв меня на замок, оставляя думать меня о том, что делать дальше.