Одно гадание на кофейной гуще

Иногда ангелы нарушают правила. Иногда осуществляются мечты, которые вы еще не успели загадать. Иногда мир непредсказуем настолько, что вы не готовы в это поверить. Пока не готовы. Когда золотистое солнце уже наполовину прикрыло свою ослепительную наготу в океане, они присели на крыше белого маяка, что на берегу Норфолка. Его построили еще в 30-х, когда сюда только-только стали заходить туристические корабли, а сейчас белая башня как раз переступила тот рубеж, когда из обычных функциональных строений маяки превращаются в нечто большее. В памятники архитектуры, например. Или в обитель упавших звезд. Каждый выбирает сам степень романтизма в окружающем мире. Пожилой мистер Джекманс – потомственный смотритель маяка – не задумывался ни о башне, ни о ее истории. Про таких говорят: «Он делает свое дело. И делает его хорошо». Маяк, он ведь и есть маяк, разве нет? Мистер Джекманс как раз поднимался по лестнице к двери, когда услышал, что что-то ударилось о железный козырек здания. Резко обернувшись, он успел заметить, как мимо пролетает что-то похожее на… чашку. Да, без сомнения это была чашка. Маленькая, фарфоровая, из таких обычно пьют кофе по утрам. Смотритель сморгнул и посчитал, что его маяк просто напросто стоит на ветру, и порой шальной ветер приносит и разбивает о белые стены маяка белые фарфоровые чашки. Это была пятая за последние полгода. А в этот момент на козырьке маяка прозвучало беззлобное ругательство. Непереводимое ругательство. На маяке был кто-то еще. - Ай, опять уронил… - провизжал молодой человек, сидящий на карнизе маяка. Он проводил взглядом улетающий вдаль кофе. - Если бы ты научился концентрировать все свое внимание на процессе, Марк, ты бы вполне мог подхватить чашку на лету,- его сосед назидательно посмотрел на младшего товарища. - Простите, мастер. Я снова отвлекся. Никак не могу научиться видеть то, что в голове, и то, что наяву одновременно. - А тебе и не надо. Подопечных ты чувствуешь внутренним взором. А не подсматриваешь за ними. Быть может, их разговор показался бы простому прохожему странным. Все можно прояснить. Давайте расставим акценты. На маяке сидели ангелы. Один неряшливый и романтичный, он то и дело ронял чашки с кофе, которые таскал потихоньку из ближайшей кофейни. Хотя на самом деле ангелом было запрещено пользоваться служебным положением и навыками в угоду своих желаний. Но это мелочи жизни. Все так делают. Зато ангел с кофе – счастливый ангел. Счастливый ангел – здоровый подопечный. Цепочку вполне можно довести до всемирной гармонии. Его сосед... Умудренный опытом. К падающим чашкам своего коллеги он относился философски снисходительно. На данный момент он учил юношу профессии. Он неотрывно находился со своим учеником уже полгода. А срок ангельского ученичества длится, по крайней мере, 999 дней. А значит, можем сделать вывод, что все у наших новых знакомых еще впереди. А вот хранитель маяка просто человек, который не мог допустить мысль о том, что на крыше его башни любят пить кофе ангелы. *** Между Верхней Темзой и Кэнон-стрит есть такой небольшой проулок, это даже не улица, а так, маленький закуток. В пыльном разросшемся Лондоне не так легко найти место, где дома из старого камня не пропускают гул бесконечных машин. А здесь, под вывеской с надписью «Место в тени», можно найти дверь в другой мир. Нет. Не в мир волшебников. В мир тишины. У этого места особая атмосфера. Вроде бы, обычное магловское кафе, и хозяин мистер Джек Дорет типичный магл. Но, Мерлин, как же здесь хорошо! Это самое «хорош-ш-ш-шо» разливалось сейчас горячим чаем по горлу Гермионы Грейнджер, которая вот уже полгода проводит вечера в компании горячих чашек в этих стенах, обшитых темным деревом. В этом уютном баре подавали и чай, и кофе, и свежее пиво, и даже удивительные ликеры. Именно это, по мнению Гермионы, собирало в «Месте в тени» такую разномастную публику. Зал всегда был полупустой, а большая часть завсегдатаев подтягивалась ближе к восьми вечера, когда мистер Дорет отдергивал занавеску соседнего зала, где собиралась компания мужчин, играющих в покер. Именно они составляли основной доход трактирщика, исправно покупая выпивку, порой весьма дорогую. Казалось, что нет такой бутыли, которую не смог бы выудить из-под барной стойки хозяин. Гермиона наблюдала за этим действом с чуть скучающей улыбкой. Ей было в меру интересно, она любила наблюдать. Но в тоже время она могла вовремя остановиться, допить свой кофе и молча уйти. Уходила Гермиона обычно к себе в квартиру на Лонг Лэйн. Новый город. Она просто шла от «Места в тени» до Темзы и уже оттуда обычно аппарировала к себе, а чаще просто садилась на автобус. Это было обычно. Когда в вашей жизни наступает такой период, что вы повторяете одни и те же действия изо дня в день, вам не кажется, что вы ходите по кругу? Вероятно, кажется. Так вот, стоит заметить, что Гермионе Грейнджер «так» вовсе не казалось. Ей нравилась жить в покое с самой собой. И в этом она видела свое счастье. Она все время поражалась тем мужчинам за занавеской. Они каждый вечер играли с судьбой. Как можно так часто подвергать себя риску? Но при этом Гермионе нравилось наблюдать, как мелькают за бордовым тюлем силуэты. Это увлекательное занятие – наблюдать. Раньше Гермиона любила активно участвовать во всех событиях вокруг себя, уберегать от ошибок друзей, бросаться в омут приключений с головой. Прошло уже 10 лет после того, как магический мир вынырнул из моря войны. Война, где мисс Гермиона Грейнджер нашла себя. И там же себя потеряла. После сражения с Лордом Вольдемортом магический мир восстанавливался 5 лет. Заново строилась прогнившая насквозь система власти. Сменялись главы департаментов. Восстанавливали Хогвартс. Хоронили друзей. Бежали по кругу. Создавали семьи. Ходили на могилы. Работали сверхурочно. Много. И зачастую не нужно. А что есть главное? Это, скорее всего, остается за кадром. Гермионе Грейнджер пророчили карьеру ученого, юриста, реформатора. Но она не смогла поступить в университет. Два года после войны она пыталась снять заклятия памяти со своих родителей, которые на время войны переехали из страны в Австралию под фамилией Тьюлис. Почти сразу же после похорон погибших героев войны Гермиона отправилась к родителям. Два года почти каждый день Гермиона Грейнджер приходила в маленький деревянный коттедж в селе Брайкол, чтобы познакомится со своими родителями заново. А вечером она осторожно прикрывала дверь, чтобы не разбудить спящих после очередного наложенного заклятия мать и отца. Она уходила и стирала им память заново, заставляла себя бросить эту затею. Что-то внутри нее твердило: «Это бесполезно». Заклятие памяти, наложенное Гермионой летом после своего шестого курса, было не снимаемым. 24 декабря 2000 года Гермиона Грейнджер подошла к окнам дома четы Тьюлисов и заглянула в окно. В гостиной было светло, пушистая елка с синими шарами заслоняла девушке обзор, но она разглядела мужчину средних лет, который разливал вино гостям, рядом ее мать смеялась над шуткой кого-то из гостей. Женщина улыбнулась своему мужу, сидящему рядом, и шепнула ему на ухо что-то смешное, по крайней мере, мужчина улыбнулся. Затем Том Тьюлис, который уже никогда не станет Генри Грейнджером, поднялся из-за стола и громко объявил: – Друзья, у нас очень радостная новость. Мы с Кэйт… Мы с Кэйт… – У нас будет ребенок! – перебила мужа радостная Кэтрин, не дождавшись пока муж сформулирует мысль до конца. Гермиона, стоящая у окна, смахнула слезинку и пообещала себе приложить все силы к тому, что ребенок у четы Тьюлисов родился здоровым. Все-таки оба родителя были уже не молоды, различные осложнения при поздних родах вполне могут произойти, но Гермиона поклялась себе, что с ними такого не будет. Разрушив всю их прежнюю жизнь, она должна приложить максимум сил к созданию новой. 5 июля 2001 года у Тома и Кэтрин Тьюлис родилась дочь, которую они назвали Мари. В этот день Гермиона Грейнджер навсегда улетела из Австралии в Лондон. За два года ее отсутствия в магическом Лондоне изменилось многое. Теперь министром магии являлся Альберт Болей. Кингсли возглавлял аврорат. Всем этим внештатно руководил Орден Феникса. Мир отстраивали заново. В создании нового Мира-Без-Террора Гермиона Грейнджер должна была принять посильное участие. Она бросилась в омут с головой. События закружили ее. Через два года после возвращения из Австралии девушка обнаружила себя выпускницей Парижской Академии Магической науки. В руках она держала диплом со степенью мастера трансфигурации, а так же приложение к этому диплому, в котором было прописано, что Гермиона Грейнджер имеет права преподавать школьный курс зельеварения и заниматься исследованиями в этой области. Она чувствовала себя прекрасно. Новые научные горизонты манили ее, десятки предложений от исследовательских компании и лабораторий европейских университетов лежали на ее рабочем столе. Процесс выбора предвещал быть сложным. Но если отложить будущую работу Гермионы и взглянуть на то какова была ее личная жизнь, то мы найдем ответ на вопрос - почему же ни одно из учреждений так и не получило письмо с согласием от молодого ученого Г.Грейнджер. А личная жизнь в то время носило имя Рона Уизли, молодого и перспективного предпринимателя, героя войны, друга самого Гарри Поттера. Да и сам Уизли был личностью небезызвестной. После возвращения из Австралии Рон встретил старую подругу с распростертыми объятиями и твердыми намерениями продолжить прерванные отношения. Понятие "отношения" за время отсутствия Гермионы в понимании Рона несколько эволюционировали, он стал более галантным, внимательным к своей девушке, правда так и не понимал больше половины слов из того, что она говорила. Его бизнес с братом Джорджем шел в гору, вся семья Уизли наконец-то перестала нуждаться в средствах. Под чутким руководством Молли Уизли их дом был отремонтирован и стал похож на достойное жилье, хотя Гермионе нравился и прежний вид Норы. Думается, что и их другу Гарри тоже. К моменту окончания Гермионой академии, Гарри уже женился на Джинни и они жили в Годриковой лощине. У них уже родился Джеймс - их старший сын. Поттеры оставались самыми близкими людьми для Гермионы. А Рон... А что, Рон? Он был ее женихом. Два года они жили, ночуя друг друга, чаще в квартиры Гермионы на Лонг Лэйн, поскольку идти утром в ванну, сталкиваясь с Молли Уизли было не самым любимым занятием Гермионы. Но все имеет свои пределы. Рону Уизли надоело ходить в женихах. В день окончания Гермионой Академии, он сделал ей предложение. Она дала ему обещание подумать. Это, разумеется, разозлило Рона, но он решил потерпеть, что не мешало ему строить планы их совместного будущего, в которые он незамедлительно посвящал Гермиону. Планы совместного будущего все меньше соотносились с будущим Гермионы, как исследователя. Новоиспеченная семья должна была поселиться в пристрое Норы, где бы вела совместный быт и радовала бы внуками небезызвестную Молли Уизли. И однажды Гермионе Грейнджер все это надоело. Она лежала на диване в своей квартире, а Рон сидел у изголовья и расписывал достоинства вида из окна пристроя их будущей семьи. - Рон, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку, я, во-первых, еще не дала тебе согласия. - Но ведь скоро дашь. - Я еще не определилась с работой. - Какая работа, дорогая. Ты в своем уме? Моя жена не будет работать! - Твоя жена? Я еще не твоя жена! - Ну, это же вопрос времени... - Рон понял, что сболтнул лишнего и старался сделать как можно более невинное лицо. Но в тот момент внутри Гермионы что-то перевернулось. Будто кто-то дернул ее за руку, и она отвесила звонкую пощечину своему бойфренду. - Вон из моей квартиры, Рон Уизли! Вон из моей жизни! Ты не имеешь права решать за меня. - Гермиона сама не понимала, от чего так завелась, но остановиться уже не могла. - Я не отвечу тебе "да", ни сейчас, ни потом. Хватит продолжать этот фарс, который ты называешь отношениями, у нас нет ничего общего, кроме войны и пары удачных ночей. - Пары удачных ночей? Да ты же бревно бесчувственное! Еще одна звонкая пощечина досталась Рону Уизли. А затем ему достался монолог разъяренной Гермионы Грейнджер, из которого он сделал вывод, что лучше уйти. И он ушел. Больше они с Гермионой не разговаривали. Только пару раз приветственно кивали друг другу на совместных вечерах у Поттеров. После расставания с Уизли, за которое Гермиона еще два месяца корила себя, но потом смирилась, она начала частную зельеварческую практику. Изготовление зелий на заказ, критика статей по трансфигурации, написание собственных исследований по обеим специальностям приносили стабильный хороший доход. Работала мисс Грейнджер на дому. Иногда она выезжала к старым друзьям или в гости в Хогвартс, но все чаще гуляла по Лондону в одиночку, наслаждаясь наблюдением за жизнью города. Так прошло еще четыре года. Гермиона работала, гуляла, наблюдала. Прогулки по гудящему старому центру Лондона приносили ей вдохновения, а чай в случайных кафе согревал душу. Смешно, не правда ли, душу человека может согреть какой-то напиток. Вот как раз именно в одну из таких прогулок в начале зимы она набрела на кафе "Место в тени", куда зашла погреться и возможно выпить чашечку чая. Чая ей не дали, так как милая официантка настоятельно просила Гермиону заказать "Кофейный перец", утверждая, что именно этот напиток спасет ее от приближающейся простуды. Гермиона согласилась, и через пару минут уже вкушала восхитительный аромат кофе в высоком стакане, обладающий необычайным вкусом пряностей и каких-то заморских трав. Она никогда не предполагала, что кофе может быть настолько вкусным. И ароматным. И разным. С тех пор, Гермиона успела перепробовать все 43 вида кофе, подаваемого в "Месте в тени". Она приходила сюда почти каждый день работать с письмами клиентов и своими статьями. Обстановка самого дальнего столика у окна заменяла ей рабочий кабинет. Через пару недель она уже перебрасывалась словечками с официантками Стефой и Марисой, а еще через неделю здоровалась с самим Джеком Доретом - хозяином заведения, приятным мужчиной лет пятидесяти с густыми соломенными усами и пронзительными голубыми глазами. Все реже Гермиона встречалась с клиентами лично, отправляя заказы и статьи почтой. Два раза в месяц она обязательно ездила к Поттерам погостить на выходные. Все остальное время занимали работа, чтение и иногда прогулки. Тем не менее, размеренная жизнь Гермиону устраивала. Она даже как-то сравнивала ее с кофе с медом, который оказывал на нее умиротворяющее действие. Она варила его себе дома на ночь. Рецепт был прост. На огонь ставилась пустая джезва, на ее дно кидалась ложка кофе, потом наливался мед. Гермиона наливала мед на глаз, так чтобы донышко джезвы полностью покрылось золотистой субстанцией. Потом был момент ожидания закипания меда. Гермионе особенно нравилось смотреть, как пузырится и смешивается с кофе чудесная сладость. А потом резко из чайника в джезву вливалась холодная вода, и тогда начинался еще один томительный этап ожидания, когда же забурлит кофе и можно будет вкусить напитка, или добавить туда что-нибудь вкусненькое - корицы или лучше ложку мороженного... Когда жизнь, как кофе с медом, бурлит только в джезве, а ты спокоен и идешь вперед, не значит ли это, что грядут обновления?