Тени меркнут рядом со светом

Командная привязанность. Командная привязанность. Пфф. Было ли это настолько необходимо? После матчей со столькими сильными командами, разве им надо было сидеть перед телевизором и смотреть тупой фильм, чтобы лучше работать вместе? Безусловно, нет. Кагеяма был уверен, что виноваты во всем уловки Нишинои, так настойчиво созывавшего всех смотреть идиотский фильм, вот и все. Но так как уважительного оправдания у него не нашлось, он уже стоял на пороге, внезапно задавшись вопросом, а что они вообще собираются смотреть. — Его Высочество, наконец, прибыло! — крикнул позади Тсукишима, эта скотина. — Заткнись, я даже не посл… — его ответ прервали Хината и Нишиноя, влетевшие в коридор, прыгая друг через друга и возбужденно крича. — Кагеяма, ты слышал?! Мы смотрим ужастик! — вытаращился на него Хината (немного взволнованный, или ему привиделось?), а Нишиноя откинул голову и захихикал. — Нет ничего лучше ужастика! Ох. Конечно, Кагеяму не испугает какой-то там фильм. Еще чего. Там были только выдуманные трюки и спецэффекты, никаких причин для волнений. А вот Хинату, наверное, вырвет. Кагеяма мельком глянул на скучающего Тсукишиму, надеясь, что он тоже струсит. Было бы потрясающе. — Нервничаешь? — с ухмылкой спросил Тсукишима. — С чего бы это? — он приподнял подбородок, не обращая внимания на странное чувство в желудке. Он даже не помнил, чтобы смотрел что-то похлеще детектива, где только в начале нашли труп, а больше крови не было вообще. Если честно, у Кагеямы вообще не было времени на фильмы — разве что волейбол по телевизору. Именно этим он бы и предпочел сейчас заниматься, но когда он внес такое предложение, Танака и Нишиноя объявили его занудой и перетянули голоса команды на… их выбор. Вокруг стало еще шумнее и беспорядочнее, когда они зашли в гостиную, где вся команда Карасуно расположилась на большом диване и вокруг него. Кагеяма был вполне уверен, что даже настоящие вороны были не настолько хаотичные, как эти парни. Энношита сидел перед диваном с еще двумя второгодками, прижавшимися друг к другу под одним одеялом с миской попкорна на ногах. Танака вытянулся на самом диване, заняв места за троих, ну а Нишиное было глубоко плевать, потому что он запрыгнул прямо на него, игнорируя вопли Танаки, пока тот перебирался поближе к Асахи, поднявшему колени к подбородку. Он выглядел так, словно пытался усидеть на волейбольном мяче, и Кагеяма ясно видел, что у него мурашки бежали от одной перспективы смотреть ужастик. Ямагучи сидел на пуфе, видимо, из одного комплекта с диваном, и к нему присоединился Тсукишима, вытянув длинные ноги. Суга и Даичи находились в «оке бури», сидя на диване, где не было тела Танаки. Вообще-то, Кагеяма запросто устроился бы на полу, но Хината схватил его за руку и потащил за собой. Вот так Кагеяма оказался сдавленным между Хинатой и Танакой, а это явно было не к добру. Пальцы Хинаты барабанили необычный рассеянный ритм по диванным подушкам, пока вокруг более или менее нервные руки разбирали одеяла и миски с попкорном. Вся команда гудела эмоциями, начиная от ужаса (Асахи и Хината) и заканчивая «пьяным восторгом и избыточным количеством энергии» (Нишиноя и Танака). — Ладно, ребята! Все готовы?! Разрозненные крики заставили его удовлетворенно усмехнуться, и он вставил диск в DVD-проигрыватель, подхватив пульт, и снова рухнул на Танаку (который уже довольно-таки сжался). — Все заткнулись! Давайте сделаем это! Хината замер, даже попкорн жевать перестал. Асахи издал что-то похожее на скулеж, и Нишиноя небрежно похлопал его по спине. Кагеяме становилось не по себе именно от их реакций. Это они виноваты. Даже если и так, они глупо себя вели — на экране пока висело лишь меню DVD, и Нишиноя только-только нажал «начать просмотр». Кагеяма взял попкорна и повторил про себя: «Это всего лишь фильм, все в нем снято актерами и специалистами». Кровь даже не настоящая. С чего ему бояться? Нелепо. И Хината вел себя нелепо. Мимолетный взгляд в сторону Тсукишимы показал, что, к сожалению, он был спокоен как никогда. На экране появился темный лес, сопровождающийся низкой страшной музыкой. Хината вновь принялся за попкорн, как нервный хомяк, а Нишиноя поглаживал спину Асахи, все еще улыбаясь, как маньяк. Вся команда затихла в ожидании предстоящего. В полной тишине, нарушаемой лишь саундтреком, вздрогнули трое человек, услышав, как Танака похрустел костяшками. Он хохотал, пока Нишиноя не пнул его в ногу и не сказал заткнуться. Напряжение в комнате спало. Ну, до тех пор, пока с резким, громким стуком барабанов на экране не появился монстр, вновь заставив всех передернуться. Кагеяма впился пальцами в подушку и изо всех сил старался сохранить каменное выражение лица. Вот правда, во всем Хината виноват, Кагеяма не испугался бы так, если бы не он. Глупо было бояться, это же всего лишь фильм о боже КАК МНОГО КРОВИ… Кагеяма заставил себя промолчать и проглотить несколько звуков, которые он хотел оставить никем не услышанными. Со стороны Хинаты доносилось какое-то бульканье, заставив его на секунду задуматься, а не подавился ли он попкорном от шока. Даичи, сам того не замечая, уцепился за рукав Суги, завороженно глядя на экран. Асахи, похоже, был на грани инфаркта. Зато Нишиноя с Танакой и бровью не повели. Последний наблюдал, как монстр рвал кого-то на ленточки, а сам одновременно пытался поймать ртом попкорн. Кагеяма все-таки тоже решил поесть, надеясь, что это его слегка расслабит, и чуть не подавился, когда монстр прыгнул прямо в камеру, и экран с громким стуком потемнел. Это был всего лишь фильм. Всего лишь фильм, а сейчас на экране были протагонисты. Кучка идиотов, которые подумали, что остаться без бензина в лесу, где регулярно пропадали люди, было хорошей идеей. Кагеяма воспользовался перерывом между появлениями монстра, чтобы достать себе одеяло, и с ним он почувствовал себя намного безопаснее. Хината, державшийся за миску так крепко, что Кагеяма все ждал, когда же она растрескается, пододвинулся поближе. — Поделись со мной! — Сам достань себе одеяло, идиот! — Ты утащил последнее! — Заткнитесь! — прозвучали два голоса с разных концов комнаты, и они притихли; только умоляющий взгляд Хинаты сверлил висок Кагеямы. Будь он проклят со своими глупыми, большими, карими щенячьими глазами. А сейчас они у него были еще шире обычного, потому что он был напуган. — Смотри, чтобы тебя не стошнило, — прошипел он, надеясь, что Хината услышал, передавая ему часть одеяла. — Заткнись, — прошипел Хината в ответ, слишком занятый разборками с одеялом и попкорном, чтобы начать спорить. А жаль, ведь с этим управиться было намного легче, чем с просмотром ужастика, особенно с возвращением страшной музыки. — Зря они разделились, очень даже зря, — услышал он бормотание Даичи, и несколько голов молча кивнули в знак согласия, наблюдая за тем, как девушка спотыкалась о корни и пробивала себе путь через лес под все более и более драматичную музыку. Неизбежность появления монстра стала настолько подавляющей, что Кагеяма задержал дыхание и впился пальцами в подушку пуще прежнего. Хината вернулся в состояние нервного хрустящего попкорном хомяка. На какую-то долю секунды Кагеяма допустил мысль, что смотреть это рядом с Хинатой было намного проще — когда их руки соприкасались, а одеяло накрывало их обоих — но тут из-за кулис снова вернулся монстр. К счастью, его вопль потонул в криках Асахи, Хинаты и кого-то еще. Нишиноя безуспешно пытался подавить льющийся из него смех. Кагеяма яростно желал слиться с подушками и исчезнуть, вместо того, чтобы смотреть на экран, где было так много крови, о боже, почему так много крови, какого… Монстр опять исчез, и Кагеяма заставил себя расслабиться. Хината был уже так близко, что если бы он наклонил голову, она легла бы Кагеяме на плечо. Их позы казались клише из какого-нибудь романтического фильма. Потрясение похлеще того, что он испытал, когда монстр выпрыгнул из-за заброшенной хижины, привело его в себя. О чем он, черт побери, вообще думал? Он пошевелил плечом, чтобы отодвинуть Хинату, который посмотрел на него, как побитый щенок, но все-таки отсел подальше. Кагеяма, чувствуя покрасневшие уши, пробормотал что-то самому ему непонятное в качестве оправдания. Наверное, он просто слишком эмоционально реагировал. Хотя, трое вообще испугались хруста костяшек, так что это может быть влиянием Карасуно. Благодарный за возможность отвлечься от глупых мыслей, Кагеяма погрузился в разговор между тремя оставшимися в живых людьми. Кагеяма не мог не признать: они были тупее Хинаты, даже в его худшие дни. Неудивительно, что их всех нашинковали, они даже не могли договориться друг с другом. Кагеяма задумался, а выжили бы они, оказавшись в какой-нибудь глуши — ну, он точно справился бы. Как и капитан с Сугой. Этот придурок Тсукишима, к великому сожалению Кагеямы, тоже скорее всего выбрался бы. Осталось еще много балбесов, и насчет них он уже не был так уве… — А-А-А-Х! Хината заорал ему в ухо и вцепился в Кагеяму, чей вскрик потонул в воплях, прокатившихся по всей комнате. Твою ж...! Он появился из ниоткуда. Желание закрыть глаза руками и лишь изредка подглядывать грызло его изнутри. Только тот факт, что Тсукишима развернулся, чтобы увидеть его реакцию, заставил Кагеяму перетерпеть смерть следующего персонажа с открытыми глазами, быстро и поверхностно дыша. Хината прильнул к его руке, и на этот раз Кагеяма не был против. Только потому что он был очень хорошим человеком, да и Хинате, наверное, было не так страшно. Самому Кагеяме явно не было легче от глупого, громкого Хинаты, повисшего у него на руке так, словно он мог спасти его от любого монстра. С чего ему должно быть приятно? Хотя, Кагеяма уже был вполне уверен, что больше ничего приятного у него в этой жизни не произойдет, пока он слушал крики умирающего подростка. Как вообще кому-то могут нравиться такие фильмы? Хоть кому-нибудь? Кагеяма много чего не понимал насчет своих товарищей (например, как Суга мог улыбаться, не пугая людей до смерти, или как все остальные выносили Тсукишиму, или какими громкими могли быть Танака, Нишиноя и Хината), но его просто шокировало, как Нишиноя и Танака действительно наслаждались этим фильмом. Кагеяма молча поклялся, что больше никогда не будет смотреть ужастики. Ни в жизнь. Два последних выживших протагониста бежали, что есть сил, смачно врезаясь лицами в ветки, а их шансы на спасение стремились к нулю, потому что они не могли перестать истерично вопить. Кагеяме хотелось врезать этим идиотам и привести их в чувство. (Ясное дело, что та чертова заброшенная хижина не была правильным выбором! А то непонятно было!) Хотя, больше всего он хотел, чтобы этот дурацкий фильм уже закончился. На экране все снова затихло, и напряженное ожидание было даже хуже, чем наблюдение за монстром, рвущим жертв на сувениры. Хватка Хинаты на руке Кагеямы достигла такой степени, что он все ждал, когда у него заколет пальцы, потому что кровь не могла нормально передвигаться по сосудам; и в какой-то момент он не впился руками в подушку, а схватился за рубашку Хинаты. Оба закричали, когда монстр явился на последнее шоу — как и вся комната. (Нишиноя кричал громче всех, а потом истерически захохотал). К тому моменту, когда последний выживший протагонист вернулся домой — наверное, и в половину не настолько травмированный, как Асахи — Кагеяма и Хината уже практически прилипли друг к другу. Они были так близко, что Кагеяма смог отличить ту самую секунду, когда Хината тоже это осознал. Какое-то мгновение они просто пялились друг на друга, а потом Хината покраснел, что-то пролепетал и отодвинулся (все и сразу). Кагеяму же это вообще не тронуло. Ситуация была чрезвычайная, так что с того? — Вы, ребята, выглядели так мило, напуганные до смерти! — Танака, не смейся над ними, — строго посмотрел на него Даичи. — Вы что, никогда раньше ужастик не смотрели?! Кагеяма хотел поставить Нишиною на место за то, что он их высмеивал, но ему казалось, что в этот раз лучше пропустить все мимо ушей, потому что он вел себя неподобающе и не хотел, чтобы кто-нибудь обратил на это… — Ну, определенно, король ничего такого не видел, иначе он не стал бы цепляться за дураков. Будь проклят этот Тсукишима. К сожалению, Кагеяма не мог вспомнить момента, когда он был бы испуган — он сам был слишком занят просмотром фильма, разборками с Хинатой и со своими нервами, чтобы обращать на него внимание. — Эй, никакой я не дурак! — пожаловался Хината и принял позицию, подходящую для прыжка, попутно задевая локтем Даичи, который поморщился, но ничего не сказал, спросив вместо этого как дела у Асахи. Ответа не последовало, но Танака рассмеялся своим отвратительным хохотом и похлопал аса по спине. — На поле в обморок не падает, значит, от капельки крови тем более не упадет! — Уф, плохой был фильм… — пробормотал Ямагучи, похоже, единственный человек в комнате, сохранивший голову на плечах. Кагеяма был слишком зациклен на внезапно холодном и пустом пространстве рядом с ним, чтобы присоединиться к дискуссии о качестве фильма. Нишиноя решительно защищал свой выбор, а почти вся команда приняла сторону Ямагучи. Теперь им не нужно было смотреть в сторону телевизора, и позиции немного сместились. Капитан и Суга сели справа и слева Асахи, гладя его по спине и успокаивая, пока тот мало-помалу расслабился. (Серьезно, как у людей вообще получалось кого-либо успокаивать? Когда Кагеяма пытался, он все делал только хуже). Нишиноя наполовину свисал с плеча Танаки, пока они с Хинатой погрузились в беседу на том языке, на котором, похоже, говорят только идиоты. Казалось, никто уже не был напуган, но Кагеяма не мог не обратить внимание на темноту за окном. Он знал, что снаружи к раме прилегали ветви дерева. Он видел их днем, а теперь, когда снаружи потемнело, за ними могло прятаться все, что угодно. Не желая расставаться с одеялом, он натянул его повыше (конечно, исключительно ради тепла) и слишком поздно осознал, что в миске остались практически одни только зерна вместо попкорна. Но он упорно хрустел ими и пытался не думать о перспективе скорого пути домой. И о том, как легко могло разбиться стекло, задумай кто-нибудь ворваться в этот дом. — О-о-о-у, поберегитесь! Кагеяма хочет убивать! Какого черта! Почему каждый раз, когда он задумывался и уходил в себя, люди считали, что он планировал кровавое убийство? — Ничего подобного! — Эй, если хочешь звучать поубедительнее, не будь таким злым! — Хината рассмеялся, и Кагеяма поразился, как он мог быть таким жизнерадостным, буквально десять минут назад в ужасе прижимаясь к нему. — Не надо мне ничего доказывать! Я тебя еще не убил, этого достаточно! — Вот бы мы могли посмотреть еще один фильм! Ваши крики — музыка для моих ушей! Кто-то швырнул в лицо Нишинои подушку и эффективно заткнул его. Кагеяма смотрел на Хинату, а потому знал, что это было не его рук дело, но Нишиноя все равно бросил подушку в него. Кагеяма выкарабкался из зоны военных действий (с назойливым инстинктом прижать спину к чему-нибудь) и наблюдал за развитием катастрофы с момента той атаки до того, как Хината бросил подушку в него, и все перешло на совершенно новый уровень. Он не совсем понял, что тогда случилось, но в итоге Хината прыгнул, не попал в диван и завалился на пол, ударившись рукой о кофейный столик. Кагеяму, шокированного этим зрелищем, сдерживал Танака, поэтому он мог только беспомощно размахивать руками, но глухой стук головы Хинаты о пол заставил его поморщиться. — Так, прекратите это безумие! Этот голос все так же вызывал у Кагеямы мурашки. Их капитан мог быть таким пугающим. Танака отпустил его, и Кагеяма приземлился лицом в диван, тяжело вздыхая, когда кто-то пнул его в спину, перебираясь через его тело. Будь проклят этот Нишиноя. Хотя Кагеяме тоже хотелось подбежать к Хинате, разве что дабы стукнуть как следует этого идиота по голове и вбить в его тупой череп хоть немного здравого смысла. О чем, черт побери, он вообще думал?! Ему необходимо было быть в хорошей форме, травмы стали бы роковым крестом для всего, над чем они так тяжело работали! — Ты в порядке? — и Суга (как он вообще оказался там так быстро?), и Нишиноя помогли Хинате сесть, а тот потряс головой, словно ворона, приглаживающая взъерошенные перья. — Все нормально, ой, просто ударился. Кагеяма затаил дыхание вместе со всеми присутствующими в комнате, пока Хината вытягивался, чтобы удостовериться, что он не повредил руку (или что-нибудь еще) во время того идиотского падения. — Ага, я в порядке! Он сказал это так, словно нашел монетку на земле — небрежно и даже не задумываясь о возможных последствиях растяжения руки. — Ты долбанный чертов идиот! — наконец, оправившись от шока, Кагеяма вытянулся, хватая заднюю сторону воротника Хинаты. Хотя бы так. — Ты хоть иногда думаешь?! Или твоим бедным мозгам от этого больно?! Ты хоть понимаешь, что бы это значило для команды?! — Отстань от меня, я ничего не сделал! Блин! Напряженная атмосфера в комнате спала, и когда капитан и вице-капитан прекратили их ссору, все стали собирать блудные разбросанные повсюду подушки (откуда Нишиноя их вообще достал?) и убирать попкорн, высыпавшийся из миски во время их битвы подушками. К концу всех хитрых махинаций, гостиная из зоны боевых действий вновь превратилась в жилое помещение. К сожалению, Кагеяма также вспомнил, почему ему ранее было не по себе. Ему все казалось, как что-то следило за ним из-за спины, уже готовое вонзить свои когти в него и вырвать все внутренности, уничтожить все его мечты о настоящем и будущем и устроить настоящий кровавый хаос… Тут Суга похлопал его по плечу, и Кагеяма нервно вздрогнул. Хотя, старшеклассник это никак не прокомментировал, за что Кагеяма был весьма ему благодарен. Ну, по крайней мере до того момента, как услышал его вопрос. — А ты ведь действительно беспокоишься за него, верно? Кагеяма открыл рот, издал звук, который он никогда не признает подавленным криком, и снова закрыл его, чувствуя, как нагрелось его лицо. Какого черта! — Боже, вы, младшие, такие очаровательные. На лице Суги заиграла улыбка, от которой дети переставали плакать, а щенки виляли хвостами, и он оставил его, ошеломленного (и все еще слегка напуганного), чтобы присоединиться к Асахи в людном коридоре. Кагеяма слышал, как он ободрял его, сказав, что проводит до дома. — Кто-нибудь должен пойти со мной! На улице темно, а монстр всегда нападает, когда ты один! — голос Хинаты ясно прозвучал даже на фоне болтовни и первых прощаний в холле. Кагеяма сжал губы и прибился к Хинате. Крюк был маленький. Ладно, может, большой. Очень даже большой. Но Суга, видимо, это и имел в виду, так ведь? Он хотел, чтобы Кагеяма проводил Хинату, чтобы монстры не добрались до его партнера. (Да и до него самого, если уж на то пошло. Даже Хината не был настолько слеп, чтобы не заметить, что люди, путешествующие в одиночку, всегда обречены). Когда они со всеми попрощались и пошли по улице бок о бок, до Хинаты ничего не дошло. Только через три перекрестка он, наконец, остановился, повернулся и непонимающе уставился на Кагеяму. — Разве тебе не в другую сторону? — Я выгляжу достаточно тупым, чтобы идти не в ту сторону? — Ох. Они снова сдвинулись с места, и Кагеяма подумал, что тема была закрыта, но тут Хината опять резко к нему повернулся, и Кагеяма мог поклясться, что видел чертовы искорки в его глазах. — Так ты провожаешь меня, чтобы спасти от монстра! — Эй! Не переоценивай себя, мне не помешают лишние нагрузки! — он уткнулся носом в воротник куртки, внезапно жутко смущенный тем, как засветилось лицо Хинаты. Он выглядел настолько чертовски счастливым. Словно Кагеяма купил ему годовой запас конфет, хотя он всего лишь недолго гулял с ним. — Но ты же делаешь это и для того, чтобы до меня не добрался монстр, правда?! — …наверное, — пробормотал он в ткань куртки, настолько тихо, что Хината не должен был услышать, но он, разумеется, услышал. — О-о-о-ох! — проворковал он, поражая Кагеяму своим восхищенным тоном. — Так тебе не все равно! — О чем это ты, идиот? Конечно, мне не все равно! Мы так долго практиковались вместе! Думаешь, я снова хочу начать с нуля и сделать сильнейшим кого-то другого? Хината издал странный звук, напоминающий задыхающуюся собаку, но не ответил. Слегка взволнованный тишиной, Кагеяма посмотрел на него и увидел широкую ухмылку с выражением искреннего счастья, которое шокировало его до самого сердца. Он почувствовал тепло от кончиков пальцев до волос и смотрел вперед с такой силой, что у него шея треснула. После этого они особо не разговаривали, но в шаге Хинаты было то самое подпрыгивание, которое Кагеяма просто не мог не заметить, даже не глядя на него. Каким-то образом Хината всегда привлекал его внимание, всегда заставлял Кагеяму чувствовать его присутствие. Его аура была неоспоримой, не просто так она могла обратить на себя внимание всей площадки. — Разве тебе не пора уже поворачивать домой? — удивительно тихо спросил Хината несколько позже. Это вернуло Кагеяму от его странных, смешанных мыслей о мальчике, шагающем рядом, к темной ночи и тому факту, что он все еще чувствовал, словно его могут атаковать в любую секунду. Зря он решил проводить Хинату до пригорода, теперь до его дома было очень далеко, так что ему не особо хотелось расходиться с партнером, и он просто шел и шел дальше. Боясь нового приступа того странного жара и общей неловкости, Кагеяма просто пожал плечами и сконцентрировался на звуках вокруг них, все его тело сосредоточилось на выискивании потенциальных нападающих монстров. Какая-то его часть точно знала, что чудовищ не бывает, зато другая хотела уж точно убедиться, что они не умрут до Весеннего Турнира. Кому его за это винить? Все логично. Все шло вполне нормально и безопасно — пока внезапно, в аллее прямо рядом с ними эхом не пронеслись сквозь тьму ночи гремящие звуки, устрашающе громкие в тишине. Лишь через несколько мучительных, остановивших сердце секунд, за которые адреналин успел целиком наполнить его тело, Кагеяма узнал черную тень, пробежавшую рядом. Вероятно, просто кошка, опрокинувшая мусорное ведро, и настолько же испуганная, как они сами. Кагеяма облегченно выдохнул, и только тогда осознал, в какой они стояли позиции. Каким-то образом он неосознанно вышел вперед и слегка вытянул одну руку, словно закрывая Хинату собой, а тот слабо вцепился в нее. Хината открыл и закрыл рот, как жутко смущенная рыба, и они прыгнули в разные друг от друга стороны, словно током ударенные. Жар вернулся пуще прежнего. Хината-то хотя бы мог держаться за велосипед, а Кагеяма просто засунул сжатые в кулаки руки в карманы и попытался угомонить сердцебиение силой воли. (Его воля определенно была очень сильна, но почему-то не сработало). — Что б ты знал… — чуть позднее начал Хината, не оправдывая его ярые надежды на то, что они об этом уже забыли. — Если бы нас атаковал настоящий монстр, я не стал бы просто прятаться за тобой, я бы тоже сражался и защитил бы тебя. — Кто сказал, что мне нужна твоя защита?! Чего тут стыдиться, он ответил неосознанно, мысли все еще витали где-то в другом месте. Слова Хинаты были словно дорожкой из горячих углей — куда бы он не пошел, все равно обожжется. — Эй, не будь таким тираном! Мы выживаем командой, знаешь ли! Прямо соль на рану. Он ненавидел, когда его называли тираном, это время должно было быть уже далеко позади. Он молча уставился на землю, тихо дыша и размышляя, почему же он не ответил. И почему Хината так влиял на него сегодня? Объяснения у него не было. Наверное, это была какая-то смесь тупого фильма и странного комментария Суги. Черт подери. И всем внезапно приспичило узнать, а заботился ли Кагеяма о Хинате. — Эй, Кагеяма? От него, наверное, уже не отстанут? — Что? — Знаешь, вот бы мы были в спортзале. Тогда у нас было бы много мячей. И если бы монстр показался — думаешь, мы могли бы дать отпор? Ну, ты бы давал мне пасы, а я делал бы быстрые атаки одну за другой прямо ему в морду! Мы смогли бы его вырубить, как считаешь? Кагеяма вспомнил ту самую подачу Хинаты ему прямо в затылок, и попытался представить такой же удар, раз двадцать подряд. Он поморщился и потер голову. — Да, наверное. Лицо Хинаты снова засветилось, и он выглядел таким по-настоящему ободренным. — Вот и хорошо! Теперь мне на тренировках страшно не будет. Кагеяма уставился на него, постепенно уводя взгляд в сторону. И в тот момент, с уверенным лицом и чувством безопасности, потому что он знал, что теперь мог отвадить монстров быстрой атакой, и с невероятно искренним Хинатой, Кагеяма не мог разобраться в своих эмоциях, не знал, как справиться с ним. Его ход мыслей был, несомненно, странным и извращенным, но Хината был по-своему ярким, и чувствуя в себе это противоречие, черт побери, он победил гравитацию одной своей решительностью. И прямо здесь, прямо сейчас, Хината был очаровательным. По-другому он просто не мог это выразить, и Кагеяму это бесило.