Страна Летающих Облаков

Если сказать, что Рей озадачил императора, то это не сказать ничего. Его Высочество Император Восточной Империи сначала подумал, что его подчиненный не в своем уме, и арестовал умалишенного, несущего полную чушь. Но, увидев почерк забытого Рейем письма, выпал в полный осадок. Это точно была рука его сына, но та околесица, что оказалась написана в этом свитке, совершенно не вязалась в его представлении о настоящей ситуации. Второй же свиток, вложенный в первый, написанный неизвестной рукой, повествовал о таких событиях, что не могли присниться даже в самом ужасном кошмаре императора Востока. Ареока должен был находиться в родовых землях, причем он вступил в период своего пятидесятилетия. И с этого момента его помещали на несколько лет в уединенный монастырь для полного очищения, из которого он должен был попасть на турнир по завоеванию руки и сердца его сестры. И потом вновь вернуться до своей женитьбы к жизни отшельника и продолжить ее вплоть до самой свадьбы. — Привести мне Рейя обратно! — и, когда красавца поставили перед ним на колени, спросил сквозь зубы: — Это все… правда? — Я не знаю, что в этом письме, мой император, — прошептали с пола из-под занавеси черных волос. — Здесь написано, что мой единственный сын оказался в руках первого Кронпринца Севера без памяти и отравленный двумя веществами… только название которых у меня вызывает полный ужас. — Это правда, мессир, как бы ужасно она не звучала... — Но откуда вам известно, что этот юноша — мой сын? По моим данным Ареока под усиленной охраной в монастыре. А вы ранее не видели никогда моего сына. — Он похож на портрет принцессы Ассы как близнец, но у него с синей поволокой глаза, и доктор, что выхаживал его, утверждает, что на теле нет волос, как под мышками, так и паховых… — Быть того не может! — вскричал император и стал ходить взад-вперед по главному залу. — Тот бред, что написан якобы рукой моего сына, вообще неудобоварим. Но второе письмо меня повергло в полный шок. Кто вообще этот Лейрой? — К-хм… Я знал только о письме Кронпринца Ареоки к вам… — В него вложен еще один свиток от имени этого незнакомого мне Лейроя! — Ну он… Первый Кронпринц Северной Империи и… Теперь истинный муж вашего сына… Император побледнел и сжал челюсти. — Значит, тот бред про сок Лола и обмен медальонами… И мандала принцессы Ассы. — И это тоже… правда… Император завис, пошатнулся и осел на одну из лавок у стены. Он взлохматил себе волосы и, глянув зверем на Рейя, выдавил из себя: — Я проверю монастырь, где должен находиться сейчас Ареока. А вы должны вернуться обратно, если сын и правда… теперь на территории Северной Империи. Оберегайте его. Как только я выясню истину, я пошлю того, кто сможет опознать Кронпринца. Или прибуду сам! — Может, сделать ДНК-анализ? — предположил Рей и услышал скрежетание зубов. — Ты же знаешь, что это осквернение королевской семьи! Тело Кронпринца, его кровь и плоть священны и не подлежат такому изучению, — прорычал император и со словами: — Свободен, охранять как зеницу ока этого юношу, потерявшего свою память. Пока я не вернусь из Страны Летающих Облаков и не решу, что делать дальше. Если упустите или не убережете, сниму головы всем! Тем более, если учесть, что это все же мой сын, то только одного вашего взгляда на него хватит с лихвой, чтобы отдать вас всех на смертную казнь. — Его высочество милостиво разрешило смотреть на него… Мне, моему брату и всему нашему экипажу… — пробормотал в благоговейном ужасе Рей, преклоняя колени перед императором. — Хм-м-м… Что ж, я все же могу найти и другую причину, дабы лишить вас ваших голов всем скопом. А теперь ступай. Мне предстоит длинный путь. И император милостиво позволил Рейю покинуть дворец и даже пока оставил ему голову на плечах. *** Край Летающих Облаков был прекрасен, и особенно остров, что парил высоко в небе и служил главным оплотом царской семьи. Асса вот уже которую неделю ждала брата и не могла ничего поделать со своей тревогой, закравшейся в ее нежное сердце. Как на ее красивую головку, не обремененную сильным интеллектом, обрушился шипящий, злющий отец. — Где твоя мандала? — выпалил он в лицо дочери и, увидев белоснежную маску, отшатнулся. — Она… у брата… — сжалась девушка, чувствуя, как отец, замахнувшись на нее, вдруг остановился в своем горячем желании снести ей полбашки, а потом горько вздохнул и опустил тяжко руки. — Почему ты отдала ему свой медальон? Дура! — Он просил… умолял дать на несколько дней, но исчез на недели… Я вся испережевалась, извелась. — Если Ареоки нет в монастыре, ты получишь свое наказание сполна, уж поверь. Небо с овчинку покажется. Смазливая идиотка! Сколько учили, что медальон может быть только у тебя. И ты должна его передать, только когда у Ареоки появиться дочь и только в ее первое совершеннолетие! — Отец схватился за голову, уже понимая, что Ареока пропал из монастыря. И то письмо этого чертова северянина Лейроя правдиво на все сто процентов. Но он должен был проверить все до конца, довести свое расследование. И решить, что делать и как быть. Стража на острове, что парил в самом неприступном центре всех островов, удивленно воззрилась на своего императора. «Нет, Ареока никуда не выходил из монастыря. Да, все спокойно. И мастер-учитель, что приглядывает за ним, тоже на месте!» Император не стал пугать раньше времени своих людей и, поблагодарив за службу, прошел мимо оцепления. Противник, что выступил против его семьи, оказался намного хитрее и коварнее, коль даже эти железные воины ничего не заметили. Ведь минимум Ареоке хоть раз пришлось пройти сквозь них. Дабы забрать хотя бы мандалу своей сестры. Монастырь встретил его чистотой и пустотой огромных анфилад. Гулко раздавались шаги Императора Восточной Империи. Он прошел практически все комнаты за полдня и никого не нашел. Чувство опасности к вечеру его привело на ледник, что располагался в подземной пещере под самим монастырем. Император проник туда только ему знакомым обходным путем, минуя главный вход, и нашел то, что в принципе не искал. В центральной зале на одном из постаментов лежал практически полностью вмерзший в лед мастер-учитель Ареоки. «Он упал свысока...» — отметил про себя император смертельные повреждения костей и следы крови своего бывшего друга. Когда-то и он учился у этого мужчины. Но кто мог заманить лучшего воина империи, непобедимого мастера в такую простецкую ловушку? Где он расстался с жизнью, сначала разбился, а потом умер от переохлаждения, вмерзнув в лед? Кто бросил умирать этого почтенного человека, которому должно было исполниться восемьсот лет?! Император постоял рядом с прозрачным, ледяным саркофагом погибшего друга и решил для себя все. Кто-то вышел против его семьи на тропу войны. И он должен будет выследить убийцу и нанести ответный удар. Дальше здесь делать было нечего, и император, отдав честь близкому другу, покинул монастырь, на прощание отдав приказ страже продолжать охранять это место и дальше, никого не впускать и не выпускать со священного острова. «Никто не должен пока знать, что Ареока пропал с острова. Видно мой мальчик тоже был бы сейчас мертв, но враг не учел, что его подберет этот чертов северянин. И сделает своей женщиной! Боже, дай мне силы не сойти с ума...» — Император и правда не знал, что лучше: позор, что перенес Ареока, оказавшись под другим мужчиной, или его смерть. Дочь встретила его на коленях, распластанная по полу в позе полного повиновения и принятия любого наказания. — Встань! И расскажи все про тот день, когда Ареока забрал твою мандалу. — Отец… Он пришел вечером, как будто пьяный или безумный… Чем напугал меня до смерти, — прошептали с пола, боясь подняться, и, не услышав протеста, продолжили: — Я спросила, что случилось, и почему он прибыл в мой дворец, ведь это запрещено. По нерушимым правилам с семнадцати лет сестру и брата императора разлучали до их официальных вступлений в брак, так как боялись инцеста. — Но он только шептал о моей мандале, и что это сводит его с ума. Я видела, что Ареока не в себе, и отдала ему свой медальон… — И что дальше? — Он даже как-то успокоился и попросил его на время подержать у себя. Его взгляд перестал быть безумным или пьяным, он стал прежним, нежным и любящим. Он сказал, что все равно об этом никто не узнает, что он вернет мою мандалу через неделю, и исчез… — Хм-м-м, наш разговор должен остаться в тайне, дочь. И не наделай больше глупостей. Я запрещаю тебе говорить с кем-либо еще, пока не вернется Ареока. — Да, мой отец… — прошептали с пола, так и не встав. А император, усилив охрану дворца принцессы Ассы, покинул Страну Летающих Облаков, ибо здесь больше делать было нечего. *** — Лазваль! Так его звала только его жена Окалика — Императрица Востока и его родная любимейшая сестра Сусанна. Окалика подошла к своему супругу и обняла его со спины: — Ты сегодня какой-то хмурый... — Просто устал, скажи, ты когда проведывала Ассу? — В прошлом месяце, а что? — удивленно воззрились на него черные глаза и столкнулись с синей поволокой императора. — А к сыну не заезжала? — Нет, это же запрещено. Ведь так? — Да, так. Он снял тонкие руки Окалики с себя и со вздохом опустился на кресло около живого огня. Он изначально уважал жену, но не любил. Связь между близнецами — им и его сестрой, всегда была намного сильнее, чем между его женой и им. И он как никогда понимал чувства Ассы, ее сильную любовь и привязанность к Ареоке. Но поддерживал закон о разлучении брата и сестры после семнадцати лет. Если они скрестят ноги, то рухнут все устои Восточной Империи, а они были незыблемы. Даже брак Ареоки с северянином так не пугал Лазваля, как возможная порочная связь между его коронованными отпрысками. Что уж таить греха, он и сам очень часто подумал переспать с родной сестрой, забив на все эти дурацкие правила. Особенно в горячей юности этот порыв был настоящей навязчивой проблемой. А какие ему снились сны о горячих объятьях Сусанны. С Окаликой наяву он такого никогда не испытывал. Но закон есть закон! Он помнил тот самый турнир, на котором его Сусанна танцевала прекрасный танец под звуки их совмещенных мандал. Помнил, как будто это было вчера. Как победил Рока, теперешний муж его сестры. И как он сам выбрал из его сестер самую робкую и тихую — Окалику… Главное, Сусанна была счастлива, она так нежно улыбалась победителю, а у Лазваля разрывалось сердце на куски. Его единственная возлюбленная половина теперь принадлежала другому. Яркие, практически реальные сны с любимой Сусанной еще повторялись даже после ее официальной свадьбы. Но позже, когда Лазваль узнал, что его сестренка ждет первенца. Как отрезало… Даже в стране грез Сусанна перестала его посещать. Она теперь была чужой, недоступной, но не менее прекрасной. А его ждал брак с нелюбимой Окаликой и в недалеком будущем восхождение на престол. Императоры Востока официально правили недолго и только в относительно молодом возрасте — до ста — ста пятидесяти лет, реже их правление растягивалось до двухсот. При вступлении на престол нового коронованного отпрыска, предыдущий император уходил в закрытый Круг Мудрецов. Именно этот совет и правил по-настоящему Восточной Империей, сам же официальный император был лишь только красивой ширмой-куклой, марионеткой для обожаемого народа. И Лазваль прекрасно знал, что скоро из марионетки станет одним из членов власти. Этот путь проходил каждый из Круга Мудрецов, и его сыну предстояло также через тернии прошествовать к звездам. Император сам хотел наконец-то избавиться от этих цветастых нарядов и пустых символических обрядов. Но система есть система и теперь в ней появилась огромная дыра. Его сын, краса Ареока, подвергся нападению неизвестного. Потерял память, отравленный газами и посаженный на наркоту. В одеянии своей сестры и ее мандалой на шее попал в приграничные пустоши. Где в полуживом состоянии был подобран первым Кронпринцем Северной Империи. И теперь стал его… мужем или женой… Мозг Лазваля отказывался от такой безумной информации. Брак между двумя мужчинами в их империи был из ряда кровосмесительных связей инцестов — под полным запретом. Супругом… Успокоил себя Лазваль и, отпив вина, посмотрел на взволнованную жену. «Нет, Окалика не была замешана в этот ужасный процесс дворцовых интриг…» — подумал император. И по глазам видно, что женщина сбита столку непонятным поведением своего мужа. И потом, каким бы черствым не был Лазваль, но он чувствовал, что Окалика предана ему и влюблена в него по-настоящему. И эту привязанность в жене ценил как никогда. Да и зачем матери пытаться убить собственного родного ребенка? Ее оплот и гордость — будущее Восточной Империи. Лазваль поманил застывшую женщину пальцем и нежно поцеловал в радостно распахнувшиеся для него губы. — Все хорошо, милая, но я должен встретиться как можно быстрее с Сусанной и ее мужем. Уж прости меня, но мне пора. *** Сусанна была прекрасна как никогда, Асса и Ареока взяли красоту истинного рода императоров, как и сестра самого Лазваля, в полной мере. По сравнению с ней Окалика смотрелась деревенской простушкой. И лик, который был сейчас обращен на императора Востока, так напоминал ему своего родного сына и дочь. Но если красота Ареоки была завораживающей и теплой, прелесть Ассы светлой и наивной, то несравненная изысканность Сусанны убийственно осушающей. — Брат? Ты и здесь? Я и не надеялась увидеть тебя так скоро. Сусанна сидела в цветущем саду на софе и оберегала сон своего первенца. — Он снова плохо чувствует себя? — поинтересовался брат у сестры. К сожалению оказывалось и так, даже не смотря на вливание посторонней крови в царственные семьи со стороны. Болезнь, как ее называли на Востоке «чистой крови», была существенно распространена межу принцами и принцессами. Ибо, как не посмотри, но все высокородные дома состояли между собой в той или иной степени родства. И Рока, и Окалика находились в дальнем родстве с императорским домом. И болезнь первенца Сусанны была тому подтверждением. — Да-а-а. Хотя инъекции помогают. Сусанна трепетно огладила божественный лик любимого сына, голова которого покоилась на ее колеях. «Вылитый Ареока, только слишком бледный и изможденный...» — покачал про себя головой император. Он всегда видел племянника уставшим и спящим, вечно больным. Младшим детям Сусанны повезло больше. Девочке скоро исполнялось семнадцать, и она была вылитой матерью. А второму сыну двадцать шесть, и он напоминал Року в юности, такой же сильный и могучий по сравнению с мужчинами главной ветви. Лазваль ощущал себя рядом со вторым ребенком Сусанны хрупким, как тростинка. — Но ты наверняка приехал не для того, чтобы выспрашивать о здоровье моего слабого сына? — улыбнулась Сусанна мягко, гладя по струящимся волосам спящего молодого человека. — Нет, просто скучал, — улыбнулся император уголками глаз и снова подумал, что юноша, лежащий на ее коленях, практически не отличим от его сына, вот только глаза мальчика не могут иметь ту божественную синеву, что передается лишь через мужскую линию истинного императора. Разговор был длинным, медленным и непонятным. Вспоминали юность, детство и Страну Летающих Облаков. — А ты точно бывал в той секретной комнате, где мы хранили общие сокровища нашего детства? Я думала, ты туда ни разу более не заходил, как я вышла замуж, — улыбалась нежно Сусанна. Эта комната была в монастыре, где император, будучи еще Кронпринцем, как и Ареока, проходил обучение у мастера, что сейчас лежал в гробу прозрачного льда. И хотя женщинам было запрещено бывать в этой святая святых, но Сусанна всегда плевала на этот закон с большой колокольни и часто секретно прилетала на этот остров к Лазвалю. И именно в этой комнате они встречались, прячась от наставника будущего императора. — Нет, не бывал… Если подумать, то по траектории падения учителя, он выпал как раз из того участка здания, где располагалась эта комнатушка. Лазваль неверяще посмотрел на любимую сестру. Неужели она? Не может быть! Но какой ей в этом прок? — Наверное, Ареоке одиноко быть там одному. Асса не так безрассудна, как была я в молодости, она слишком правильная девица и никогда не разделит бремя одиночества со своим любимым братишкой, — покачали головой, цепко следя за задумавшемся Императором Востока. — Она послушная дочь в отличие от тебя, моя сестра. Но я всегда был рад видеть тебя в мужском монастыре. Это помогло мне дожить в счастье до моих пятидесяти лет... — М-м-м, знаешь, а ведь в той комнате остался наш общий дневник. Там, где мы писали о будущем, где мы будем вместе. И не как брат и сестра. Лазваль вздрогнул, а вот и приманка к смертельной ловушке. — Как? Разве мы не сожгли его тогда после турнира? — Нет… Я подменила его на другую тетрадь. Уж прости, рука не поднялась сжечь. Наши фото, голограммы, письма, пометки, полные любви друг к другу и страсти. Улыбнулись вроде полной любви глазами, но у императора пробежал холодок по спине. «Почему она? Почему моя Сусанна предает меня?! И хочет убить?» — Но тебе не о чем волноваться, кроме меня и тебя никто не знает об этой тайной комнате. И Лазваль увидел, как зубы его возлюбленной сестры сложились в лик настоящей ядовитой змеи. — Мне пора, Сусанна. И спасибо за разговор, мне так было хорошо в детстве и юности с тобой. Лазваль встал с кушетки и, поцеловав рвано в щечку цветущую Сусанну, пошел подволакивающей походкой в сторону выхода. Ему было по-настоящему страшно за будущее. Свое, своих детей и сестры. Ему предстояло сделать выбор и, как не смотри, он был не в лучшую сторону. — Мама, почему я не должен смотреть в глаза своему императору? Ребенок Сусанны распахнул очи и глянул на задумчивую мать. — Потерпи еще чуть-чуть, сын мой, и ты будешь гордо смотреть на этот мир широко распахнутыми глазами. Только верь мне! Синяя поволока встретилась с непроглядной чернотой глаз Сусанны. «Как же ты похож на Ареоку! Мой сын, как истинный его брат-близнец», — усмехнулась про себя Сусанна. Ее план был безупречен, даже не смотря на случайно потерянную мужскую мандалу. И смерть ее родного брата в купе с племянником были только на руку. *** Стратег вернулся в Южную Цитадель через неделю и не один. Его сопровождал вздернутый всей душой и телом дядя Лейроя, родной брат императора Севера — Арилей. Сам же император Галей не мог покинуть столицу империи, потому как мать Лейроя, а именно истинная императрица «Луч Солнца», была на сносях и вот-вот должна была родить. Арилей очень походил на отца Лейроя, и незнающие их достаточно близко люди часто путали императора и его младшего брата — Кронпринца. Столица сейчас напоминала Стратегу растревоженный улей обозленных людей, так как скрыть женитьбу Лейроя через сок Лола было просто невозможно. Одновременно с появлением в императорском дворце Стратега первого Кронпринца, появился посланник и от монахов, подтверждающий правомочность состоявшейся Лунной церемонии между Лейроем и Ареокой. И император весь свой гнев обрушил на ни в чем неповинного Неоля. Пунктов, по которым бушевал ураган в виде взбешенного Галея, было чрезвычайно много. Начиная с того, что Лейрой сам подверг себя смертельной опасности, выпив сильнейший яд, женился на другом мужике и без родительского спроса. Так еще этот мужик оказался Истинным Кронпринцем Восточной Империи — можно сказать их скрытым врагом! И этот самый враг вдруг не сдох от сока Лола, а таки выжил и стал истинным супругом его главного наследника. Наложилось и то, что со Стратегом Лейроя чуть ранее в столицу прибыли его бывшие наложницы, наперебой рассказывая о сказочной красоте фаворита, а теперь уже официального мужа первого Кронпринца. Император бушевал целую неделю, и все это время Стратег, как мог, успокаивал взбешенное Величество и жутко перепуганную беременную мать Лейроя. А вся столица стояла на ушах. Кончилось тем, что у императрицы начались схватки. Император опомнился, вынырнув из бури своего негодования и злости, и отправил на разборки с нерадивым сыном своего младшего братишку, который по-настоящему играл в Северной Империи роль серого кардинала. Прежде чем столкнуться со своим племянником, Арилей решил поговорить с близким другом племянника, а именно доктором Скорпеем, которого в будущем прочили на место советника при молодом короле. У доктора в лазарете полулежал разомлевший Сила, он подскочил при появлении второго лица Империи и, преклонив одно колено, низко поклонился, мазанув белым шелком волос сверкающий пол. — Вам нездоровится, Лаун? Арилей помогал своему брату сам в подборе Силы и Стратега для его наследника, посему каждого из них знал не только в лицо, но и все их качества и недостатки. — Простите, милорд, — начал Сила, но его перебил появившийся врач корабля. — Нет, Арилей, Лаун мой любовник. И он просто отдыхал в свободное от вахты время рядом со мной. Розовые уши бледного от природы Силы подтвердили слова доктора и удивили родного брата императора. — М-м-м, даже так... Но это даже к лучшему. Он обернулся к стоящему за ним задумчивому Стратегу и возмутился: — Неоль, почему меня не предупредили? — Это не моя тайна, Кронпринц! И потом, отношения этих двух никак не связаны с отношениями вашего племянника и его супруга восточного Кронпринца, — пожали лениво плечами. — Хорошо. Свободен, с тобой я уже наболтался по пути сюда, — усмехнулся Арилей и, сев на кушетку дока, завел разговор: — Я должен знать всю правду, что произошло на «Летучем Голландце», и куда теперь вляпался мой заполошный племянник? — Ты еще спроси, почему он тебе баб твоих вернул и устрой поэтому поводу глобальный скандал, как Адон, — усмехнулся Скорпей и услышал откровенный ржачь. Арилей, в отличие от Адона, был более проницательным и не лишенным чувства юмора. — Это и так понятно. А вот все остальное… — Мы оба к вашим услугам, — отчеканил Сила, садясь напротив дяди Лейроя. — М-да, разговор точно будет долгим, ибо столько событий случилось и всего за каких-то несколько недель, — подтвердил Скорпей. *** После врачебного блока задумчивый дядя Лейроя пошел искать своего любимого племянника и нашел его прогуливающимся на верхней палубе «Летучего Голландца» под ручку с таким божественным созданием, что дух захватывало только от одного его синеокого взгляда. — Кронпринц, — усмехнулся Арилей и обнял непутевого племянничка. — Дядя, а вы какими судьбами? — Лейрой выпутался из смертельного захвата и представил своего спутника. — Это мой муж, Ареока. Если бы Лейрой не сказал слово «муж», то дядя принял бы его за тонкую, хрупкую девушку. Он поклонился избраннику племянника и получил ответный поклон от восточника. — Мой дядя, младший брат моего отца — Кронпринц Арилей, — представили голубоглазого блондина. — Хм-м-м. Никогда не видел таких волос и глаз. Впрочем, с восточниками я много не общался, тем более с высшим звеном власти, — улыбнулись красотке ласково и нежно. — Ну, а почему я здесь, по-моему, и так понятно. Из-за вас, мои мальчики. Вы тут своей любовью всю империю взбудоражили. — И не одну, поверьте. Восточная Империя тоже скоро будет на грани сумасшествия, хотя, как я понял, отец Ареоки пока не оглашает, что сделали с его сыном. — Я в курсе всех событий, что приключились с вами двумя от Скорпея. И просто хочу уточнить ряд деталей. Вы точно уверены, что ваш муж является будущим Императором Востока Ареокой? Ведь, как я понял, его никто не должен видеть до женитьбы и коронации? — Дядя! Конечно Ареоку знают в лицо только его близкие из императорской семьи, но ряд признаков указывает точно, что он является единственным Кронпринцем Восточной Империи. — Цвет глаз и отсутствие паховых волос… — хмыкнул дядя Лейроя. — На что ты намекаешь? — сузил глаза первый Кронпринц. — Ты думаешь, мой любимый меня обманывает? — Нет, Лейрой, просто было бы куда проще всем нам, если бы твой муж не оказался тем самым Ареокой, — пожали плечами, а потом обратились к тонкому юноше: — Вы еще что-нибудь вспомнили кроме того, что рассказали Скорпею? — К сожалению, нет, милорд… И я, если честно, боюсь вспоминать… Вдруг мои воспоминания лишат меня моей настоящей любви. Ведь я счастлив рядом с Лейроем и не хочу его терять. Ареока прижался к боку своего любимого и растаял от того, что Лейрой ответно обнял его. — М-да, я сожалею только об одном — о том, что не видел своими собственными глазами прекрасную церемонию Венчальной Полной Луны. Скорпей так ее красочно расписал: и свечение ваших тел, и полеты. Так романтично... Даже отснятые голографии показал. — Дядя, значит ты на нашей стороне?! — Лейрой выпустил свою любовь из рук и сжал руки дядюшки. — Конечно, дурашка. Я всегда любил тебя, как собственного сына, так что гнев твоего буйного папаши примем вместе. Арилей посмотрел на замершего рядом с ними Ареоку и совершенно серьезно спросил: — А он точно мужчина?! Я, конечно, понимаю, что ты его уже утрахал во все щели, но может он гермафродит? Уж больно женственен для мужика. — Дя-дя! Поверь, он точно мужчина, — возмутился на «гермафродита» Лейрой, а потом добавил: — Мой мужчина, которого я очень люблю.