Глоток вдохновения

Приглушенные удары барабанов, перекликающиеся с пиликанием остальных инструментов, были слышны даже в закрытом автомобиле. Колеса затормозили, и из передней двери выскочил низенький мужчина, открывая дверь юноше на заднем сидении. Зажмуриваясь от прожекторов, ярко светящих со стороны роскошного здания, из автомобиля вышел светловолосый парень. Множество разноцветных огней лилось из окон дворца на улицу, смешиваясь, переливаясь, поблескивая на крышах автомобилей. Обычно тусклое и строгое здание было сегодня как будто из яркого сна. Быстрые ритмы мелодии с примесью криков людей сменились плавной музыкой, пока Пит неуверенными шажками двигался к входу во дворец, по обе стороны которого стояли охранники в строгих черных костюмах. Массивная роскошная дверь из плотного дерева, искусно декорированная переплетенными вырезанными узорами, высилась перед ним, впечатляя своими размерами. Низко поклонившись, двое мужчин взялись за дверные ручки и потянули на себя, постепенно выпуская неожиданно яркий свет из коридора на улицу. Последовав примеру охранников, одетый в вычурный красный костюм швейцар, приветствующий гостя, тоже согнулся вдвое, демонстрируя свое уважение, и жестом пригласил Пита пройти за ним. Каждая комната из бесконечного лабиринта излучала строгость и одновременно нескрываемую роскошь: встречающиеся на пути белоснежные скульптуры, картины, венчающие высокие стены, дорогие ковры, покрывавшие идеальный красно-коричневый пол. Наконец, низенький швейцар открыл перед Мелларком последнюю дверь, и разноцветное свечение из огромного зала затопило коридор. Несмелой походкой художник нырнул в густое море капитолийцев в пестрых одеждах и лучей прожекторов, гуляющих среди них. Капитолий не переставал удивлять. На темном полотне потолка рассыпались тысячи звезд, и, думал Мелларк, их невозможно было отличить от тех, что он видел на ночном небе, когда часто забирался на крышу своего дома. На больших пушистых подобиях облаков, плавающих над головами, сидели музыканты, и это выглядело, действительно, захватывающе и правдоподобно - невозможно было рассмотреть, как они крепятся. Столы вдоль стен ломились под бесконечным количеством удивительных блюд, начиная от простого хлеба из бедных дистриктов и заканчивая аппетитно зажаренными поросятами и козами. Толпа приветливо втянула Пита в свои объятья и утопила в бесконечном потоке пестрых тонов. Сразу же некоторые из назойливых капитолийцев заприметили художника и засыпали приветствиями и лестными словами, от которых трещала голова, и к горлу подкатывала тошнота. Его раздражение все росло, и понемногу Пит начинал жалеть, что приехал сюда. Но потом… Ее сложно было не заметить. Все гости, все прожекторы и все камеры были обращены к ней, неуверенной походкой входящей в зал. Мастерски сделанное платье, подчеркивающее утонченность тела, темные завитки волос, уложенные на плечи, глаза, поблескивающие в лучах света, – как всегда прекрасна. Люди сразу же обступали ее, считая честью поздороваться с Китнисс, а она лишь крутила головой, невпопад кидая ответы на приветствия. Она – звезда вечера. Да, победа досталась Китнисс Эвердин, хоть прошла она через многое.. Ловкость позволила Китнисс в финале пронзить грудь Катона. И Пит был рад, что сыграл в ее победе хоть какую-то роль, начисляя огромные суммы для ее подарков. В общем, с самых первых шагов по залу внимание зрителей не покидало Китнисс, а сам Мелларк наблюдал за ней лишь издалека. Как и на протяжении почти всего вечера. Когда Китнисс, успевшая перездороваться едва ли не со всеми гостями, стояла и выпускала утомленные вздохи, Пит приказал себе собраться и подойти к ней. Кто знает: может, это его последний шанс? Рядом с Китнисс стояла Эффи Бряк, истинная капитолийка, которой была поручена миссия вот уже несколько лет сопровождать трибутов из Двенадцатого. Каждый шаг по направлению к Китнисс отдавался все большим сомнением в душе Пита. И, наконец, Мелларк стоял, не в силах вымолвить ни слова, перед двумя женщинами, которые вопросительно рассматривали его, и мысленно проклинал свою секундную смелость. - Да, мистер Мелларк? – проявила инициативу Эффи Бряк. - Я… Я хотел пригласить мисс Эвердин на танец, – выпалил Пит, понимая, что пути назад не было. В ответ Китнисс раздражительно нахмурилась и, покачав головой, выдала: - Простите, я слишком устала. - Китнисс! – прошептала Эффи, – Мистер Мелларк – уважаемый в Капитолии человек, и будет большой глупостью не уделить ему несколько минут. «Очередной «уважаемый человек»» – подумала Китнисс, шагая вслед за молодым мужчиной. Благо, он был не толстым и потным старикашкой, а вполне приличным юношей. А Пит не мог понять, что чувствует: волнение, счастье или восторг. Впервые он мог коснуться, почувствовать Китнисс. Ее прохладные пальцы переплелись с его, вынудив Мелларка вздрогнуть. Не то, чтобы Китнисс казалась сейчас божеством, нет. Он просто слишком долго и томительно ждал этой встречи, перебирая в голове всевозможные варианты. Слишком нереальной и далекой она была в фантазиях Пита, а сейчас - Китнисс стояла прямо перед ним. Он пальцами чувствовал ее тепло, просачивающееся сквозь плотную ткань на талии. Он слышал ее взволнованное дыхание. Он, наконец, мог утонуть в манящей серости ее глаз. Мягкие звуки музыки полились, и пара медленно закружилась в танце. Хоть ладонь Пита, лежащая на ее талии, и вспотела от тепла, сама же Китнисс сочилась ледяным холодом: она держала как можно большее расстояние между их телами, а безразличные дождевые глаза даже на мгновенье не одаривали взглядом художника. От этого Питу становилось не по себе. Несколько мгновений они продолжали кружиться, следуя примеру множества других пар вокруг. - Эм... как Вам здесь, мисс Эвердин? – неуверенно пролепетал Мелларк, чувствуя себя пятилетним мальчишкой, не решающимся познакомиться с красивой девочкой. Она оценивающе пробежала глазами по его лицу, и съязвила: - Просто прекрасно! Настоящий рай. - Зачем же Вы так? Я всего лишь пытаюсь быть вежливым. - Ну, простите, – выпалила Китнисс, и Пит четко различил в ее голосе долю сарказма. По правде говоря, Китнисс просто хотела поскорее закончить это дурацкое подобие разговора, этот танец со странным художником, и, вообще, этот слащавый банкет, устроенный в ее честь. - Можно подумать, мне здесь очень нравится, – совсем тихо подметил Мелларк. Неожиданно для себя Китнисс заинтересовалась этой невзначай брошенной фразой – какое удивление встретить капитолийца, не любившего подобные вечеринки. - И чем же, простите, Вам не угодил этот банкет? – осторожно поинтересовалась она. - Да я, наверное, с рождения не переношу такие мероприятия. Я, вообще, не сторонник всего капитолийского, – художник позволил себе на мгновенье улыбнуться. И, сложно поверить, но Китнисс улыбнулась в ответ. И, казалось Питу, в этой улыбке было немного искренности. Совсем чуточку, но насколько посветлело у него в душе. - Странно видеть такое, – пробубнила Китнисс и снова обратила взгляд в сторону. И Пит, как за спасательную соломинку, попытался ухватиться за единственную общую тему, возникшую у них с Китнисс, как бы глупо это не было: - Как ужасны все эти старые и жирные мешки с деньгами. - С отвратительным эгоизмом и жаждой богатства, я бы сказала. - И с кучей грязных делишек и махинаций за спиной, – поддержал Пит. Брюнетка с интересом вглядывалась в его лицо: - Вы не перестаете меня удивлять. А чем же тогда занимаетесь Вы, некапитолийский капитолиец? – Китнисс сама удивилась своей смелости. - Я всего лишь художник, – улыбнувшись необычному прозвищу, пожал плечами Мелларк. Китнисс сощурилась, еще раз подозрительно посмотрев в его лицо. - Мило. Музыка мучительно быстро затихала, и Пит безумно желал растянуть сладкие моменты нахождения Китнисс рядом. Ему просто нравилось смотреть на нее. Впитывать самые незначительные детали, чтобы потом излить на бумагу. Наконец, последние нотки запиликали, и пары остановились. - Спасибо за танец, – выдавил из себя Мелларк и хотел, по старому обычаю, поцеловать брюнетке руку, но она повернулась и растворилась в разноцветной толпе, лишь промычав что-то невнятное в ответ. Дальше все было туманно и тускло. Пит отчаянно бродил среди народа, лишь иногда выискивая глазами желанные черты. Нескончаемо тянущееся время заполнялось только приветствиями старых знакомых и незначительными перекусами. Мелларк хотел уйти от этой раздражающей суеты, но боялся упустить возможность еще раз увидеть ее. Глупо? Очень. Через некоторое время прозвучал женский крик. Мелларк тут же сорвался с места и побежал в направлении звука. Он пробивался через толпу и, наконец, добрался до куска танцевальной площадки, окруженного встревоженными, но заинтересованными людьми. Ментор Китнисс, находящийся в нетрезвом состоянии, держал за шиворот низкого брюнета средних лет. Он яростно выкрикивал ему в лицо плохо разбираемые фразы, в которых четко выделялась угроза. Китнисс всячески старалась оттянуть Хеймитча от непонятного капитолийца, а Эффи истерически орала и прыгала вокруг. Странная картина. Вдруг капитолиец оттолкнул ментора - выпитый ранее алкоголь придавал Хеймитчу больше агрессии, но не силы. Ни на минуту не задумываясь, к чему это приведет, Пит резко сорвался и бросился к ним. Ноги Хеймитча еле держали его, и ментор выглядел довольно смешно в своих нелепых попытках сделать ответный удар. Мелларк сразу оттянул его к Китнисс, дабы он еще больше не навредил, и девушка тут же принялась усмирять ментора. Теперь перед ним стоял только странный капитолиец, оказавшийся довольно сильным. Встревоженные писки людей и агрессивные выкрикивания Хеймитча гулко отдавались в ушах, и сложно было сосредоточиться. В итоге, Мелларк решился сделать удар первым: он приблизился к брюнету, занося руку для удара, но тот уклонился и сам врезал художнику по лицу. Прикладывая ладонь к побагровевшей скуле, Пит снова повторил свою попытку, пользуясь секундным ликованием капитолийца, и в этот раз удачно попал ему в нос. Мелларк снова нанес удар по лицу соперника, попав, кажется, под глазом, а мужчина отшатнулся и наткнулся на стол. Собрав всю оставшуюся силу, Пит накинулся на брюнета, толкнул его на поверхность с множеством тарелок и навис над ним, крепко держа руками. Охранники в неизменных черных костюмах примчались, как только смогли. Мелларк сразу же отпустил брюнета, и они схватили и потащили капитолийца в непонятном направлении. Но один из охранников тут же направился к художнику. - Простите, сэр, Вам придется пройти с нами, чтобы разобраться в произошедшем. Но Китнисс, тут же подбежавшая к ним, не дала Мелларку ответить: - Эм... Простите, что помешала, но мистер Мелларк ни в чем не виноват. Он просто неравнодушный человек, который, проходя мимо, решил помочь. Охранник подозрительно смерил их обоих взглядом. - Я сейчас объясню, – продолжила Китнисс, – Дело в том, что человек, которого увели Ваши люди, неприличным образом вел себя со мной, и мистер Эбернети посчитал должным защитить меня. А вот мистер Мелларк ему помог. - Хм... Ладно, мы разберёмся, – еще раз недоверчиво взглянув, промычал мужчина и удалился. - Спасибо, что заступились, – через несколько секунд неуверенно начал Пит. - Да что Вы! Это Вам спасибо, что усмирили эту напыщенную мразь. Даже не знаю, как Вас отблагодарить, – Китнисс взглянула на него и улыбнулась. Да, Пит определенно был доволен, что не ушел раньше времени, а полез в драку – ее улыбка того стоила. - Ничего не нужно. И, может, будешь обращаться на ты? – он легко поднял уголки губ, – Просто Пит. - Хорошо, Пит. А я - Китнисс. - Да неужели? – они оба засмеялись. Люди понемногу начали успокаиваться, и прежняя атмосфера праздника возвращалась. - Ладно, некапитолийский капитолиец Пит, который работает художником, - она снова одарила его улыбкой, – Эффи зовет. Пора идти на поезд. - Рад был познакомиться, – заметно расстроившись, ответил Мелларк - До встречи! – выкрикнула она, убежав. - Надеюсь... – прошептал Пит, наблюдая, как брюнетка, ставшая его мечтой, скрывалась в толпе.