Стритрейсеры

Черт, он пришел первый!!! Я так надеялся поглумиться еще чуть-чуть. Но, я дал слово и не могу его нарушить. Эх, надо закончить гонку красиво. Прибавим газу. Но что с машиной Удзумаки? Почему он не тормозит? Что там происходит? Да, что со мной творится? Да почему этот болван не тормозит? - Смотри сестренка скоро твоего обожаемого Наруто не будет! Почему я это сказал? ЧТО?!! Ребенок? Что он там делает? Этот дурак, куда он поворачивает? Он не уйдет от столкновения! Удар Я еще не успел остановить машину как она уже начала открывать дверь. В мгновение ока она выскочила за пределы моей досягаемости и побежала к нему. Да, что она в нем нашла? Не понимаю? Хотя? Нет, нет прочь эти мысли. Она бежала к нему сломя голову, ни когда я не видел такой скорости. Выйдя из машины я услышал как она зовёт его. - Наруто! - Дура, успокойся его не спасти! Даже не верится что это говорю я, всегда хладнокровный мой голос сейчас дрожал. Я не знаю почему, но я не хотел, что бы все так закончилось, я не хотел что бы теперь она страдала так безутешно. - Живи!!! Это последнее что я услышал от нее несколько лет назад, перед тем как ее взор пал на другого! Отец. Он был убит можно сказать у меня на глазах. Я не знал что делать. С малых лет меня учили тому что все для чего я живу это Хината. Но потеряв отца, я понял что все ради чего я жил это мой отец. С того дня я мечтал о мести убийце отца, а виноват в ней был мой дядя, отец Хинаты! Я хотел убить его и однажды й меня это почти получилось. Я шел по темному коридору. Дверь его спальни как всегда открыта. Он спит, я точно знаю он спит. В моей руке был нож, который я украл с кухни, сжимая его в руке, я медленно заносил его над его грудью. И в этот момент произошло то чего я ни как не мог ожидать. Хиаши (отец Хинаты) открыл глаза. На меня напал ступор, но самое страшное, я почувствовал близость не его смерти, а своей собственной. Все что я видел это его глаза, они смотрели на меня с презрением, с ненавистью, с отвращением…и что самое странно с горечь. Мое тело мня не слушало. Да и я сам не знал что оно делает. Я не мог это понимать, в моей голове образовалась такая пусто та, что он просто распирала и давила на меня с дьявольской болью. На мой лоб легли чьи то маленькие теплый руки. Я почувствовал облегчении и ко мне пришло осознание, того что рука, которую я направил против своего дяди, направлена против меня и по острию уже стекает кровь, моя кровь. Последнее что я услышал перед тем как потерять сознание это ее теплый, детский и милый голос. Он был мягок и напоминал мне лесной ручей, но в то же время он был на столько требователен, что напоминал цунами. И требовал он того что бы я жил. События той ночи никогда не покинут мою память. Эту боль, этот страх ничем нельзя выгнать и больше всего я одновременно полюбил и возненавидел тот голос, который приказал мне жить. Уже тогда я метался между двух огней, я буквально до розовых соплей любил, люблю и буду любить мою сестренку, мою Хинату, приказавшую мне жить. Но в то же время, я ненавидел ее за тот приказ, за жизнь с болью и позором. Но тогда я как очертенелый начал свое собственное обучение, тем самым превратив и без того тяжелую жизнь моей сестры в ад. Все что я делал давалось мне с пол тычка, что не скажешь о моей сестре, это было крахом для ее отца. Ведь я, тот кто не в коем случае не получит бизнес семьи стал его гордостью, а она та на кого ляжет такой груз ответственно настолько слаба. Но это было не так, это я был слаб, а она сильная. Она противостояла своему отцу будучи еще совсем маленькой, она пошла против него что бы спасти человека. А я…я тоже пошел против свое отца но не для того что бы спасти кого то, а для того что бы убить. Это просто мерзко. Я ненавидел себя за это. Но еще больше я ненавидел дядю, за то что он этого не видел. И тогда я решил сделать мою сестру сильнее меня, но что бы я не предпринял ничего не получалось. И вот однажды я привез ее на гонки. Это был первый раз когда я так поступил. И последней, когда я привез свою слабую и не уверенную в себе сестренку. В тот день она встретила его и начала меняться. Я одновременно радовался и огорчался.