10 лет спустя

Я сидела на капоте машины Сэма, встречая рассвет на высоком холму, с которого открывался отличный вид на наш городок. Это еще одно из наших любимых мест. Помню, как Гарри брал машину у своего отца, который конечно же об этом не знал, я сбегала через окно, и мы включали музыку на полную и неслись сюда. Теперь я здесь и я одна. Я честно говоря не знаю, зачем я здесь. Я проснулась, когда Сэм и Джудит еще спали. Почему-то мне захотелось наглотаться таблеток, утопиться в реке или взять веревку и мыло. Мне было ужасно плохо. Это такое необъяснимое чувство, которое появилось у меня посреди ночи. Я просто проснулась и поняла, что мне хочется сдохнуть. Я не знала, что мне делать, а если бы и знала, прочитав какую-то поучающую книгу, то ничего бы делать не стала, потому что не было желания что-то делать, и сил тоже не было. Единственное, что я могла бы делать — это не делать ничего. Никого не видеть и ничего не слышать. Присутствие кого-либо было для меня невыносимой пыткой. Вот, я приехала на наш холм. Но никого облегчения я не почувствовала, а я думала, что приехав сюда, мне станет легче. Но нет, не стало. Мне не хотелось жить, мне хотелось, чтобы мы с Гарри поменялись местами. Чтобы это я сейчас лежала в гробу, а он жил в этом "прекрасном и чудесном" мире. Мысль, что это невозможно, вызывала у меня тошноту и отвращение. Сэм, доктор Уокер, Джудит и даже Кларисса напоминают мне о том, как хорошо жить, и что нужно преодолеть это. Они снова напоминают мне это, напоминают и напоминают, и тогда я попадаю в настоящий ад, потому что для меня это абсолютно немыслимо, невыносимо просто это слушать. А мне доказывают, что я не права, и нужно только захотеть, и все образумиться, все придет в норму. Для меня это было что-то наподобие как слепому петь песню: «Как прекрасен этот мир, посмотри». Он не может, понимаете? Вот и я не могла. Легче всего было находиться среди абсолютно незнакомых людей — потому что я для них не существую, и это очень близко тому, что я чувствую, поскольку не существую для себя самой. Поэтому я просто часто куда-то исчезала. Иногда брала машину, иногда просто гуляла пешком, оставляя записки. Джудит. Даже мой маленький одуванчик не спасет меня. Меня уже никто не сможет спасти. Никто. Я перестала что-либо делать вообще. Преимущественно спала. Сколько могла. В любое время суток. Всегда.Мне постоянно снились кошмары, я уже и во сне не могла забыться. Это было страшно, так как приходила такая безысходность и хотелось вырвать. Я нигде не могла спрятаться. Но самым страшным для меня кошмаром была реальность. Страшно было не засыпать, а просыпаться. Хотя, засыпать было тоже страшно. Если не спалось, то я просто лежала, уткнувшись носом в стену. Полежишь-полежишь, и снова проваливаешься в сон. Вставала только по необходимости. Я наблюдала за Сэмом, который возился постоянно со мной, но я была какая-то отрешенная. Даже посоветовала ему не ломать свою жизнь и просто бросить меня. На что он накричал на меня и вышел, громко хлопнул дверью, а я только пожала плечами. Зачем я живу? В чем мое предназначение? А может мне не стоит жить? Джудит. Помню, как она расплакалась, когда пришла ко мне. Я довела свою дочь до слез. Тогда мне точно захотелось убить себя. Я ужасная мать. Я ужасная жена, ужасная соседка, ужасная дочь. Стабильность. Сколько это продолжалось, я точно сказать не могу. Неделю, две? Время остановилось. Хотя оно потеряло всякий смысл, еще тогда, 10 лет назад. Я не знала, что делать дальше. Нет, не так. Никакого дальше не было. Будущего не существовало. Не было ни единой мысли, даже самой тайной, что вот однажды я проснусь, все это пройдет и мне станет лучше. Просто не было никакого «завтра». Было невыносимое «сегодня» и абсолютно чуждое, ужасное мне «вчера». Были фотографии какого-то человека, которого уже не существует. Книги, которые он читал. Дневники, которые он вел. Их присутствие для меня было постоянным болезненным напоминанием о какой-то «другой жизни», которой уже не было. О тех людях, которых уже нет со мной. О Гарри, которого тоже нет рядом. Поэтому я начала медленно уничтожать все, что напоминало мне о моей «прошлой жизни». Я доставала фотографии и резала их большими ножницами. У меня даже какой-то смысл появился. Конечно, я понимала, что как только я все это изрежу, все закончится, но меня это ничуть не волновало. Все уже закончилось на самом деле. А пока у меня было много всего, что нужно было уничтожить. Фотографии, дневники, книги. И все остальное, что хоть отдаленно напоминало мне о «другой жизни», о нем. - Как себя чувствуете? - доктор Уокер. - Просто отлично, - я лежала и смотрела в потолок. - Депрессия. Она пройдет. Вы принимаете таблетки, которые я вам выписал? Я задумалась о листке, который до сих пор лежит в левом кармане моей куртки. - Нет, а зачем? Зачем, если это все равно никогда не прекратиться. У меня просто одна огромная депрессия. Вот уже 10 лет. - Так, все понятно, - он вышел из комнаты. Через пару минут прибежал Сэм и принес 2 какие-то таблетки. Такие же тусклые, серые, как и мое никчемное существование. - Выпей. Я посмотрела в его глаза, в них была надежда, которой в моих глазах уже не было. Я скривилась. Вообще-то, я попыталась улыбнуться, но выглядело это довольно странно. Я сделала вид, что глотаю таблетки и запиваю водой. На самом деле, я просто держала их под языком. Пусть Сэм радуется, пусть хоть кто-то радуется. Когда я умру, жизнь все равно будет идти дальше. Просто меня уже не будет, но все останется как прежде. Раньше бы я задумалась над этим, хоть как-то бы отреагировала на это, но сейчас мне было все равно. - Пожалуйста, выпейте таблетки, - в комнату зашел седоволосый мужчина. Почему я не удивлена, что доктор Уокер знает о том, что я и не собиралась пить эти чертовы таблетки, все равно они мне не помогут. - Вы обещали. Я промолчала, но все-таки выпила эти злосчастные таблетки. *** А одного дня что-то неуловимо изменилось, и я поняла, что могу жить дальше. Иногда мы говорим о том, что хочется начать жизнь с чистого листа. Я это пережила буквально. Мне захотелось наконец-то оставить прошлое в прошлом. Гарри был отличным человеком, и я действительно любила его, люблю и буду любить. Но я решила, что хочу оставить его в прошлом, хочу, чтобы он был лишь грустным воспоминанием. Хотя, нет. Хочу, чтобы он был самым ярким воспоминанием в моей жизни, хочу, чтобы я могла вспоминать его с улыбкой, а не с ужасной болью в сердце. Я решила покончить со своим прошлым. Я должна поехать на его могилу, и наконец-то нормально попрощаться с ним. Что-то изменилось после принятия этого решения. Ко мне возвращались эмоции, возвращались желания. Появился аппетит и интерес к общению. Появились мысли, которые казались мне важными. Депрессия — это посмертное переживание. Подобное тому, что испытывает человек в состоянии клинической смерти. Только в случае с депрессией тело человека продолжает жить. Можно двигаться. Есть. Ходить на работу. Быть полезным членом общества. Мертвым, но полезным. Никому и в голову не придет, что этот человек мертв. Тем более что существуют препараты, которые оживляют его физиологические функции: увеличивается двигательная активность, появляется рефлекторный и эмоциональный отклик на внешние стимулы, частично восстанавливается способность к волевой саморегуляции, нормализуется кровообращение и так далее. И это никакая не магия Вуду, а элементарная психиатрия. А средства, позволяющие сделать из «мертвого» человека зомби, который «оживает», продаются в любой аптеке. Депрессия — это больше, чем отсутствие смысла, например, что-то сделать. Депрессия — это осо­знание невозможности жить дальше. Это когда понимаешь, что жизнь закончилась, но тело все еще продолжает существовать. Ты можешь двигать ногами или руками, можешь как-то распоряжаться своим телом. Но ты не можешь самого главного: жить. Остается только одно — что-то делать своим телом. А оно, без души, без своего хозяина ничего делать не хочет. Желаний нет вообще. Есть потребности. И нужно просто не делать того, что делается с трудом или «через не могу». И, напротив, делать то, что хочется сделать. Я не боролась с депрессией. У меня опустились руки, но я и не пыталась их поднять. Я не могла найти силы что-то изменить, и оставила все как есть. Я не могла заставить себя куда-то идти, и поэтому я лежала. Я хотела забвения, но и сон не помогал мне забыться. Я делала только то, что мне хотелось. А мне не хотелось ничего. Ничего. Я ничего и не делала. Может быть, именно это и спасло мне жизнь. А еще сознание того, что я наконец-то смогу нормально попрощаться с моей первой любовью и начать жить заново. Стадию третью - торги- мы пропустили, так как торговаться за его жизнь мне было не с кем и не зачем. Он уже умер. И я просто не могу ничего поделать с этим. И меня можно поздравить, так как к этому выводу, я шла 10 лет и наконец-то достигла его, пройдя четвертую стадию - депрессию.