Стирая границы

Когда она, заспанная, спотыкаясь обо что только можно, плетется на назойливую трель звонка и открывает дверь, в нос ей утыкается букет в такой истошно-розовой обертке, что не сразу становится видно его содержимое. Ох, лучше бы и дальше видно не было. Впрочем, кто бы сомневался, разве он когда-нибудь дарил ей настоящий человеческий букет со, страшно сказать, обыкновенными цветами? Из-за вырвиглазного недоразумения высовывается радостно скалящаяся лупоглазая рожа ее, подумать только, парня. "В таких случаях принято думать, мол, говорила мне мама, выходи за ботаника Васю, - меланхолично отмечает девушка, - а я, дура этакая, спуталась, понимаешь, с сильнейшим, но двинутым магом-полудемоном Васильком..." - Спасибо, конечно, что не мертвые котята или колбы с новейшим биологическим оружием, - наконец произносит она, вновь опуская взгляд на чудный букетик. Из мухоловок. С глазками. В виде шаринганов, - но подобрать такой мерзотный оттенок розового - это надо было постараться. - Я очень старался! - гордо подтверждает Василек, ненавязчиво втискиваясь в дверной проем и буквально утопив лицо рыжей в огромном банте. - Тебе ведь понравилось, м-м? - Бантики - пошлость. Розовые бантики - пошлость вдвойне. А ведь ее капля убивает лошадь... Или это о никотине? Не суть, таким не то что лошадь - дракона завалишь, - пыхтит девушка, отворачиваясь от еще и надушенного до слезоточения безобразия. - И почему ты везде пихаешь эти чертовы бантики? - Ну ты ведь де-е-евочка! - слащаво выпевает синеволосый и хихикает, глядя на перекосившуюся физиономию своей пассии. Не-ет, он никогда не откажется от удовольствия ее поддразнивать, пугать, нервировать и еще миллиона способов сношать в мозг. Впрочем, и со стороны рыжей вариантов "ответочки" набирается примерно столько же, откуда только опыт такой, она ведь младше на сотни лет, дитя, можно сказать, а все туда же. Шира хмурится, но не выдерживает и зевает, растирает до сих пор сонные глаза, с фырканьем принимает наконец букет, чтобы положить его на тумбочку рядом - красные глазки бешено вращаются по окружности в разные стороны, а некоторые еще и умудряются подмигивать - и, притянув синее чудо-юдо за шею, затыкает его болтливую пасть старым как мир способом. Утро начинается с вопля, дикого, как буйвол; от оного все мирно спящие путники сыплются, словно планы киношного злодея, с коек, и кучей-малой вываливаются в коридор, ожидая, по меньшей мере, Апокалипсиса. Когда удается разобраться, где чьи руки и ноги, Шира встает, потирая ушибленные коленки, но так и замирает, не разогнувшись до конца. Напротив нее, за открытой дверью чужого купе, вжалась в сиденье женщина с совершенно белым лицом, беззвучно открывая и закрывая рот, неотрывно глядящая на противоположную кровать. Лежащего там человека с блаженной улыбкой и скрещенными на груди руками, пожалуй, можно было бы принять за спящего, если бы не завязанные в большой бант кишки на вспоротом животе. Розовый бантик. Она давится нехваткой воздуха, падает на пол, не удерживаясь на ставших вдруг ватными ногах, шумно втягивает почему-то густой и неподатливый воздух и визжит, почти на ультразвуке, закрывая голову руками в тщетной попытке защититься неведомо от чего. Она визжит, когда Хидан, матерясь и уже не заботясь о сохранении своего образа, отскребает ее от коврового покрытия, берет в охапку и затаскивает обратно в купе, визжит, пока Бейонд пытается отцепить с виду такие нежные девичьи руки от рыжей шевелюры и просит успокоиться, и замолкает только тогда, когда рот зажимает медвежья лапища Екатерины. Воздуха становится катастрофически мало, девушка мотает головой, извивается, - хватка ослабевает, и следующие несколько минут она жадно дышит. - Вы в порядке? - вкрадчиво, что удивительно для такой особы, спрашивает Екатерина, но Шира не слушает. - Нашел, он нашел меня, - бессвязно шепчет она, обмякая на кровати. - Розовый бантик... - Да объясни ты!.. - взрывается было Хидан, который отнюдь не в восторге из-за устроенного сестренкой концерта, но теперь уже его постигает процедура вынужденного молчания, а ББ предупредительно шикает и снова поворачивается к рыжей. "Во что я вляпался?" - тоскливо думает он и, особо не церемонясь, выплескивает ей в лицо стакан воды. Девушка отфыркивается, отплевывается и возмущенно шипит, но взгляд ее проясняется. В купе так и лезут любопытные, привлеченные криками, но их быстро выпроваживают. - Так, - спокойно говорит Бейонд, мысленно уже составляя план эвакуации из эпицентра этого безумия, - сейчас все спокойно сядут, и ты с толком, с чувством, с расстановкой расскажешь, что происходит. - Угу... - понуро кивает рыжая и тут же с надеждой вскидывает голову: - Но вы ведь меня все равно не бросите? Да? Хидан и Бейонд переглядываются. И молчат.