Стирая границы

- Бе-е-ей, - позвала Шира, кутаясь в одеяло, - ты спишь? Ответом послужило мерное сопение. Девушка досадливо вздохнула и, свесившись с верхней полки, вгляделась в светлое пятно на темном фоне - пепельноволосую голову Хидана. Почему на темном фоне? Да просто он, боясь демаскировки - а, точнее, непременно последующих за ней укоров и доставаний сестрички - лег спать в том же балахоне и теперь зловещей кляксой выделялся на бледно-сером постельном белье. Убедившись, что и с братом поговорить не удастся, рыжая покосилась на покоящуюся под ней Екатерину, скривилась и вернулась в объятия подушки. Эта странная - если не сказать стрёмная - женщина ее порядком бесила своим отношением к Бейонду. Шира терпела, когда новая соседка стала давать ей советы, как стать более женственной, но вот когда она, "по-дружески" положив руку ему на плечо, завела беседу с Б о том, какие прокладки и тампоны лучше... В общем, если бы не благоразумное вмешательство Мацураси, вовремя утихомирившего рыжую яблоками, она могла бы не сдержаться и проделать в назойливой особе пару сотен дырок, причем отнюдь не пулями. Шира куснула губу и нахмурилась от таких воспоминаний. Зевнула, машинально прикрыв рот рукой, и поняла, что больше отгонять сонливость не сможет. Она бы с удовольствием погрузилась в мир сновидений еще часа три назад, но в последнее время кошмары, предшествующие пробуждению с криком и в холодном поту, стали слишком частыми. Так что рыжая решила держаться до последнего, чтобы потом провалиться в спасительную темноту без снов. "Не нужна мне эта сила, - рассеянно, но с отчаянием подумала Шира, чувствуя, как сомкнутые веки наливаются свинцовой тяжестью. - Я просто хочу..." - …Быть не одна! Элементарно, Вата, - проорал в наполненной темнотой комнате еле различимый человеческий или не очень силуэт, вынимая самокрутку изо рта, - о-ди-но-чест-во. Страшнее боли, ужасней смерти, кошмарней неизвестности. Уж кому, как ни нам не знать. Любовным взглядом были окинуты многочисленные узорчатые карты, пронумерованные до числа пи, резные шахматные фигуры, среди которых наряду со слонами по трёхцветным доскам-саваннам бродили жирафы, фишки для настольных, надстольных и подстольных игр, разноцветные кубики с не считаемым числом граней и кубики-конструкторы, куклы, обилию и разнообразию которых позавидовала бы каждая девчушка, машинки и ещё не изобретённые транспортные средства, сценарии ненаписанных пьес, осколки зеркал, призм и чьих-то судеб, скрипка, по-ежиному утыканная смычками, и пузатый саксофон, из которого, как из рога изобилия, сыпались фрукты. Всё это великолепие, кульминация гения игр во всех проявлениях, скрывалось в темноте, являлось темнотой зала с восемнадцатью истерично-пронзительно светящими с высоты оплетённого паутиной трещин потолка лампами. Но фраза была адресована не им. Среди них был столько же одиноких, сколько одиноких среди обычных людей. Обычных и не очень людей, чем-либо заинтересовавших одного гурмана человеческих душ. Ровно столько же. На железной дороге, раскидистым древом повторившей траекторию бумажного самолётика, сложенного из контракта с дьяволом, повесилась рыжая кукла вуду. Пока петля служила ей качелями, ведь она не знала, что выбравший её жертвой уже заботливо перевесил её с подоконника кукольного домика с зарешёченными окнами на железную дорогу с отчётливо выжженным «Чисто Поле - Сине Море» и с точностью до десятков определяет, не видя, сколько капель из Доширака упало на её бронежилет. Но, даже от счастья в неведении, качели сами не качаются, должен же был кто-то её раскачивать? Поэтому к ней были подсажены друзья: кость с серыми треугольными и лиловыми круглыми гранями, гибрид чёрного коня с красной пешкой, немногим позже обваленный в блёстках паровозик из монополии, немногим раньше - шестёрка пик, карточное имя которой отливало подвешенным за хвост вниз головой гривастым котом. Не лишь кукло- и кукловод вылупил свой вычерченный циркулем, покрытой дымкой раздумий и радужки глаз и вознёс над компанией руку правосудия его игр, облачённой для защиты от символов своих марионеток в перчатку. - Ни одному церковному святоше не придётся по душонке, начни ему зачитывать правила белёсой стороны. Ни один королёк не склонился пред другим, таким же, как и он, лишь самую малость посильнее, в истинном уважении. Так почему же она так самонадеянно решилась поиграть с Игроком? - прочирикал натянутый в улыбке клюв, и взмахом крыла посыпался пепел на голову одной из фигур. - Нам не стоит торопиться оставлять её наедине с худшим из кошмаров, мы растянем удовольствие. Мы сыграем в… вышибалы!