Странные родители

      Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл. Он улыбнулся: лицо его, обычно конвульсивно дергавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным.       — Добрый вечер, мистер Снейп. Честно признаться, я удивлен. Вы проявили огромное упорство и мужество, чтобы попасть сюда. И, по всей видимости, проявили львиную долю ума. Я восхищен, — Кивиррелл говорил четко и ясно, там самым заставив все те качества, что он перечислил у Остина, исчезнуть.       — Мы все знаем про вас. Что вы выпустили тролля, что вы отдали Хагриду драконье яйцо, взамен на информацию о Пушке. И скоро здесь будут все преподаватели Хогвартса!       Квиррелл громко рассмеялся и взмахнул своей палочкой. Остина тут же окутали сильные веревки.       — Снейп, не смеши меня! Меня уже никто не остановит! Ты такой же, как Северус. Чересчур умный, чересчур любопытный. Он тоже меня подозревал. И мешал мне на протяжении всего года. И наконец, когда все получилось, на моем пути появился ты. За твое любопытство ты будешь наказан. Но позже, мне надо исследовать это зеркало.       Остин только сейчас заметил, что позади Квиррелла стояло зеркало Еиналеж.       — В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал Квиррелл, постукивая пальцами по раме. — Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе… Но он в Лондоне… А когда он вернется, я буду уже далеко…       — Дамблдор в отъезде? — разочарованно произнес Остин. Тогда за кем же побежали ребята? Он надеялся, что в таком случае они соберут всех преподавателей.       — Да, да, — отстраненно ответил Квиррелл, постукивая по раме зеркала.       Остин пытался пошевелиться, но тугие веревки не давали сделать и малейшего движения. И единственное, что он мог сделать, отвлекать профессора разговорами.       — Что вы видите в зеркале?       — Я вижу камень, — прошептал он. — Я собираюсь преподнести его моему повелителю… Но где же этот камень?       — Кто ваш повелитель? — спросил Остин, удивляясь такому ответу.       Все спокойствие, что окружало Квиррелла, тут же исчезло, и он начал злиться.       — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Я был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, как сильно я заблуждался. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней… С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя, к сожалению, я не раз подводил его. Ему приходилось быть со мной суровым…       — Лорд кто? Простите, но я не совсем понимаю, о чем вы, — перебил его Остин.       В ответ Остину было странное шипение, от которого тот поежился. Квиррелл что-то бубнил себе под нос и потом начал развязывать свой тюрбан.       Без него голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут Квиррелл медленно повернулся к Остину спиной.       Остин готов был завопить от ужаса, но не смог выдавить из себя ни звука. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Остин когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые.       — Гарри Поттер, — прошептало лицо.       — Да вы издеваетесь сегодня надо мной? — весь страх Остина сразу же ушёл, уступая место раздражению. — Какой Гарри Поттер? Какой Лорд Волдеморт? Я Остин Снейп.       — Освободи мальчишку, — сказало лицо, и Квиррелл щелчком пальцев освободил мальчика. — Подойди сюда.       Остин, сам не зная почему, подошел к спине Квиррелла и уставился на лицо. Шрам на лбу вдруг начал сильно печь и мальчик чуть не закричал. Последний раз так было, когда он подходил к Квирреллу…       — Это вы! — озвучил догадку мальчик. — Это из-за вас чёртов шрам болит. Как вы это делаете?       — Так ты ничего не знаешь, — лицо некого Волдеморта ухмыльнулось, если так можно сказать о искривление тонких губ. — Твои любимые родители ничего тебе не рассказали. Я удивлен, насколько ты, будучи таким умным, оставался таким слепым и глупым на протяжении многих лет.       — Вы о чем?       — О том, что они не твои родители. Твоих родителей убил я, оставив тебе этот причудливый шрам. Ты — Гарри Поттер.       — Вы все врете! Меня зовут Остин Снейп, мои родители Северус Снейп и Минерва Макгонагалл! — начал кричать Остин.       — Твои родители Джеймс и Лили Поттер! — в ответ крикнул Волдеморт, раздражаясь поведением мальчишки. — Тебя никогда не волновал тот факт, что у твоих «родителей» большая разница в возрасте, что они не женаты. Ты действительно слеп и глуп.       Остин прищурил глаза и задумался. А ведь действительно. А еще эта его не похожесть ни на одного из них. Увидев замешательство мальчика, Волдеморт что-то там прошептал Квирреллу. Профессор взмахнул палочкой и перед Остином (или Гарри?) появилось сияние двух силуэтов. Перед ним появились мужчина и женщина. Мальчик понял — это были его настоящие родители. Мужчина был очень похож на него самого, даже очки такой же формы. А у женщины, насколько ему позволяло увидеть освещение, были такие же, как и у мальчика, зеленые глаза.       На глазах Остина выступили слезы: он чувствовал себя брошенным, обманутым и снова никому не нужным. Его сердце болезненно сжалось, и он хотел только одного — расплакаться. Ему не дал вновь заговоривший Волдеморт.       — Присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты кончишь так же, как и твои родители… Настоящие родители, — делая акцент на последних словах прошипел Волдеморт.       Остин ничего не ответил, отвернувшись от него. Вдруг его взгляд упал на зеркало, стоящее в двух шагах от него. Он увидел свое отражение — бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжелое. Какими-то образом — каким-то невероятным образом — камень оказался у него.       Глаза Остина округлились, и он попятился назад, надеясь, что сможет убежать. Но внезапно его за запястье схватил Квиррелл.       — Отдай камень, глупый мальчишка, — зашипел Волдеморт. Только Мерлину было известно, как Волдеморт об этом узнал, но это не сулило ничего хорошего.       Шрам снова болезненно заныл, и мальчику казалось, что его голова сейчас взорвется. Остин закричал, пытаясь вырваться, и, к его удивлению, ему это удалось. Боль стала слабее. Остин поспешно обернулся, чтобы понять, куда делся Квиррелл. Профессор корчился от боли, глядя на свои пальцы, прямо на глазах покрывавшиеся красными волдырями.       — Лови его, идиот! — крикнул Волдеморт.       Квиррелл кинулся на Остина и сбил его с ног. Мальчик не успел опомниться, как Квиррелл уже оказался на нем. Руки профессора держали его за горло. Боль в голове была такой сильной, что Остин почти ослеп. Тем не менее, он отчетливо слышал, как Квиррелл завыл от боли.       — Повелитель, я не могу держать его — мои руки, мои руки!       Квиррелл выпустил шею Остина и с ужасом уставился на свои ладони. Остин, к которому начало возвращаться зрение, заметил, что они покраснели и выглядят сильно обожженными. Казалось, что с них слезла кожа.       — Тогда убей его, глупец, и покончим с этим! — хрипло выкрикнул Волдеморт.       Квиррелл уже было приготовился вскрикнуть смертельное заклинание, но Остин его опередил и руками обхватил его лицо. Его руки почему-то обжигали профессора, и мальчик незамедлительно этим воспользовался.       Его лоб снова пронзила сильная боль, что он снова чуть не ослеп. Крепко зажмурив глаза, он давил на лицо Квиррелла, ощущая, как тот пытается вырваться из его рук. Единственное, что слышал Остин, были крики Волдеморта. «Убей его! Убей!»       А потом были другие голоса, выкрикивающие его имя. Или ему это только почудилось. Дальше была одна темнота…

***

      Остин зажмурился, когда сквозь закрытые веки ощутил луч солнца. Он с неохотой разлепил глаза и несколько раз моргнул, приходя в себя. Он был жив — единственное, что радовало.       Сбоку послышался чей-то облегченный выдох, и Остин, нащупав сбоку очки, надел их на нос. До конца привыкнув к свету, Остин, наконец, смог разглядеть силуэт. Им оказалась Минерва. Она виновато улыбалась, а на глазах начали выступать слезы.       Остин не успел до конца поразмыслить насчет слов Волдеморта, но они точно были правдивы — Минерва и Северус все эти годы притворялись, и не были его семьей.       — Почему ты мне не сказала? — первое, что слетело с уст мальчика.       В этих словах было столько упрека, столько обиды и горечи, что сердце женщины болезненно сжалось. Она знала, что этот день настанет когда-нибудь. Но никогда не думала, что так скоро и при таких обстоятельствах       Едва она раскрыла рот, как на пороге больничного крыла появился Северус. Он неспешно подошел к кровати Остина. С невозмутим видом, будто ничего и не случилось. Но внутри у него также была тревога. Он переживал и искал оправдания.       — Нам очень жаль, Гарри, — искренне произнес Северус и грустно улыбнулся. — Мы понимали, что скрывать это долго нельзя. Но и расстраивать тебя не хотели.       — Ты был так счастлив, решив, что мы твои родители, когда мы нашли тебя всего израненного и всеми забытого. Мы не хотели делать тебе больно, — Минерва взяла мальчика за руку, но тот сразу же выдернул ее.       — Зато сейчас мне вдвойне больно. Вы столько лет меня обманывали! Почему, почему вы мне не сказали?! — крикнул мальчик, но в ответ ему последовала тишина.       — Потому что не хотели тебя терять, — тихо произнес Северус, смотря в глаза сыну.       Именно сыну. Этот маленький мальчик с зелеными глазами, так похожий на Поттеров, стал самым родным, единственным, что у него было. Он был его лучиком в грустное время. Он был тем, кто в корне поменял его жизнь и подарил надежду на лучшее.       — Мы хотели как лучше, сынок, — улыбнулась Минерва, вытирая слезы тыльной стороной ладони.       Остин больше не мог смотреть на эту картину. По его лицу уже давно бежали горькие слезы, и он хотел только одного — вновь стать счастливым. Он порывисто обнял свою маму и зарыдал в голос. Неважно, что они не сказали. Важно, что они сейчас рядом. И всегда были. Ведь главное не то, кто тебя родил, главное то, кто тебя воспитал, кто был рядом столько лет.       — Гарри, ты простишь нас? — спросил Северус, вернув себе невозмутимый вид.       — К кому вы обращаетесь, отец? Я не вижу здесь никого, кроме нас, — в подтверждении своих слов мальчик поглядел по сторонам и даже заглянул под кровать, чем вызвал улыбку родителей. — Здесь только я, Остин, ваш сын.       Остин также крепко обнял своего отца, наслаждаясь объятиями. Северус обнял мальчика в ответ, и произнес то, что ни разу не сказал за восемь лет:       — Я люблю тебя, сынок.       — И я тебя, папа.       — Минерва, идите к нам, — сказал не свойственную ему вещь Северус, приглашая женщину к ним в кружок.       Так они и сидели втроём в обнимку. Сейчас никто не думал о том, что будет дальше. Каждый жил этим прекрасным мгновением. Мгновением, когда они были одной семьей. Они благодарили судьбу, что все вышло именно так, а не иначе. Остин в который раз улыбался факту, что именно эти двое его родители. Его странные родители.