Отражения

- Эльза, я, кажется, сто раз просил тебя не заходить в мастерскую, когда я пишу. Ханс недовольно поджимает тонкие губы и нервно теребит в руках кисть: он и вправду не любит, когда его прерывают во время работы. - Но мне так хочется, хоть глазком… хоть чуть-чуть… - девушка старательно щурит глаза и пытается разглядеть детали карандашного наброска. Эльза зябко передергивает плечами и выпускает изо рта облачко пара: в мастерской Ханса, как обычно, невыносимо холодно. Он всегда открывает нараспашку окна, когда берется за новую картину, впуская в небольшое помещение морозный воздух и рой случайных снежинок – завывание вьюги и ледяной ветер настраивают его на нужный лад. - Нет. – Ханс отрицательно мотает головой и разворачивается к девушке спиной. Эльза разочарованно цокает и прожигает затылок парня ненавидящим взглядом синих глаз: она никогда не понимала его принципов, и, по ее мнению, «творческих заскоков». - Дорогая, ты забыла, как открывается дверь? – саркастически спрашивает Ханс, обернувшись к блондинке, которая продолжает стоять на пороге. Эльза, уже привыкшая к ядовитой иронии парня, все же вспыхивает от накатившей злости: в этот момент ее выдержка дает трещину и рассыпается, превращаясь в стеклянную пыль, которая способна больно кольнуть. Девушка сдувает со лба светлую прядь волос (ее обычный нервный жест) и, ступая босыми ступнями по замерзшему паркету, сокращает расстояние между ней и самонадеянным художником. - Нет, не забыла. А ты не забыл купить новые краски, любимый? – с этими словами Эльза скидывает со стола палитру с дорогими акварельными красками: капли быстро растекается по полу, соединяясь в разноцветную грязную лужицу. Глаза Ханса расширяются от ужаса и нарастающего гнева, он яростно сжимает кулаки и явно видно, как играют желваки на его лице. - Эльза, - его сердитый шепот полон злости – ты что творишь? Ты что творишь?! – Ханс срывается на крик и в порыве хватает Эльзу за плечи, сильно сдавливая тонкую кожу. - Ой, прости, - девушка разыгрывает раскаяние и виновато опускает взгляд, - я такая неловкая. Парень лишь тяжело дышит и продолжает сдавливать хрупкие плечи, оставляя заметные синяки, не обращая внимания на ее спектакль. Эльза понимает, что зашла слишком далеко, доведя Ханса до точки кипения: она прекрасно знает, насколько ее благоверный страшен в гневе. И сейчас она со страхом наблюдает, как горит в глубине зеленых глаз Ханса недобрый огонек, распаляющий его злобу. - Отпусти меня, - Эльза проклинает свою дерзость, чувствуя невыносимую боль, - прошу, успокойся. Ты завелся, я погорячилась… поиграли и хватит. Прости. - Нет, дорогая, - Ханс чуть ослабляет хватку, кривя губы в усмешке, - игра еще не закончена. В конце концов, должна же ты как-то мне заплатить за испорченные краски? Он легко подхватывает девушку за талию, усаживая на деревянный стол, испорченный многочисленными разводами разнообразных оттенков. Эльза не противиться, потому что четко осознает: лучше не перечить Хансу, что бы он не задумал. - Будешь моим холстом? – парень чуть прикусывает чувствительную мочку уха и медленно обводит языком его контур, попутно расстегивая пуговицы шелковой рубашки блондинки. Девушка еле заметно кивает, прикрывая глаз от удовольствия: Ханс покрывает шею и плечи многочисленными поцелуями, оставляя на бледной коже темно-багровые следы. Он касается языком линии губ и прикусывает их, отчего девушка отвечает на поцелуй с еще большей страстью. Парень окунает пальцы в масляную краску, чтобы затем оставить на теле девушки рубиновые и изумрудные мазки, особенно яркие на светлой коже, будто бы растворившиеся в молоке. Эльза теряется в странных, новых ощущениях, но понимает, но ей безумно нравится этот контраст: свежий, покалывающий воздух и теплые прикосновения рук; краски, сначала приятно ласкающие изящные изгибы фигуры, а затем затягивающиеся пленкой. Ханс плавно скользит мягкими подушечками пальцев по груди, чуть задевая напряженные розовые соски. Его язык проводит влажную дорожку от острых ключиц до живота, и парень быстро расстегивает молнию на брюках, чтобы стянуть со стройных ног ненужный атрибут одежды. Эльза немного оттягивает волосы на затылке Ханса и тянется к его губам, опаляя их горячим дыханием. Девушка водит ладонями, перепачканными разноцветными красками всех цветов радуги, по торсу и широким плечам Ханса, вырисовывая на теле причудливые узоры. Парень издает судорожный вздох, отзываясь на чувствительные касания и прижимает блондинку к себе с еще большей силой. Он сжимает и царапает ягодицы Эльзы, отчего она непроизвольно вскрикивает. Ханс нежно гладит внутреннюю сторону бедер, а затем касается складок плоти, заставляя девушку выгибаться в пояснице и ловить воздух, обжигающий легкие. Окружающий холод не может сбавить накал, он лишь раззадоривает, повышает температуру. Парень двигается нарочито медленно и размеренно, срывая с губ девушки сдавленные стоны и тихие всхлипы, но со временем его движения становятся резче, жестче, и обоих сотрясает мелкая дрожь желанного наслаждения. Эльза продолжает хрипло шептать его имя, и Ханс отпечатывает на ее щеке невесомый поцелуй. А тем временем струйки красок, смешиваясь с капельками влаги на разгоряченных телах, стекают по коже; они оставляют цветные метки, напоминающие о безумии страсти. Двое людей превращаются в живой шедевр, являя сплетение желания и любви. … - Такая живопись мне по душе. – Эльза игриво улыбается и сверкает глазами из-под опущенных ресниц. – Если что, я имею в виду твой рисунок, - она усмехается, с восхищением рассматривая свой портрет. - Ты моя муза. – шепчет Ханс, приобнимая за плечи озябшую девушку, чтобы согреть. И попутно думает о том, что стоит отменить глупое табу, ведь Эльза лишь вдохновляет его на новые творения.