Город мести

Небо полыхало красками заката. Облака были будто охвачены ярким пламенем, а потому мчались прочь от горизонта, оставляя по пути отдельные рыжие всполохи. Из-за настолько яркого оранжевого огня создавалось ощущение, что и высокий протяжённый лес тоже охвачен пожаром. Голые ветви колыхались на ветру, отмахиваясь от сжигающей стихии, недовольно шумели и отбрасывали мрачные тени на засыпанные пожухлой листвой горбатые поляны. Приближались осенние холода, ещё пока не навязчиво, но прохлада уже забиралась под слишком летний джемпер темноволосой девушки, бегущей по лесу неторопливой трусцой. Изношенные кроссовки временами жадно набивали землёй приоткрытый "рот" с торчащими нитками, почти сразу выплёвывая съеденное наружу. Джинсы были протёрты до дыр и многократно запачканы. Её имя - Кэралайн, и ей не так давно исполнилось шестнадцать лет. Эти места казались такими знакомыми, но при этом почти позабытыми. Десять лет здесь не была, бежала скорее наугад, на одной лишь интуиции. Ещё немного, и будет нормальная дорога... Если только память, конечно же, не изменяет. Я уже и натянула рукава на кисти рук и временами тепло на них дышала, пытаясь согреться. Знать бы заранее, что будет так холодно, собралась бы получше... А ведь ещё днём, да на открытой улице, было тепло. А тут, под деревьями, только бег и спасал. И то не справлялся. Но быстрее не смогу бежать, и так запыхалась. Понятия не имею, сколько километров уже пересекла, путь-то не близкий. Наверняка меня там уже и хватились... Может, опять в розыск подали, только на этот раз всё по-настоящему. Сбежала, так сбежала. И не прячусь по окольным переулкам, а сразу в Насьюг! Раз обещала, то не смогу вернуться, пока не закончу там... Если, конечно, ещё захочу возвращаться! О, а вот и город! Наконец-то! Холодные бездушные умирающие деревья сменились куда более тёплым, ещё даже не остывшим асфальтом и тянущимися к небу, пусть и вяло (два-три этажа – это ещё не стремление, знаете ли), домами. И город предстал передо мной совершенно незнакомым. Десять лет... Как же тут всё изменилось... Видимо, не одна я замерзаю этим вечером, и все люди попрятались по домам. Даже солнце бросило свои тщетные попытки прогреть этот жестокий мир, и стыдливо укатилось за горизонт, даже как-то потемнело. Меня сбивали с цели голод и холод. А спешить мне некуда, что с ними случится-то? Я выбрала ближайший дом, показавшийся мне нежилым... если быть честной, все дома были какие-то тёмные, словно у людей проснулась дикая страсть к экономии электричества, либо они, как и я, любят темноту, но во второе мало верилось. Как и в первое, в общем-то. Я мягко прокралась по крыльцу и заглянула в окошко. Внутри было темно и пусто. Либо спят, либо уехали... Я вытянула из кармана пару изогнутых заколок-невидимок и остановилась перед дверной скважиной... Чёрт, руки дрожат от холода. Это плохо! - Нет ничего сложного в том, чтобы открыть замок. Это всего лишь штук пять стержней на пружине, которые нужно поднять на некоторую высоту, - рассказывал мне когда-то давно Юра. – Одна заколка поворачивает замок, а другая распределяет стержни. Сначала прощупай, какой из них нужно на какую высоту поднять. - Но как? Я же не вижу! – мой первый урок прошёл тогда ужасно. Невидимка сломалась и застряла в замке, еле вытащили. Сейчас мне грозит то же самое, если руки не успокою. Я принялась их усиленно тереть, параллельно вспоминая азы медвежатничества. - Когда ты поворачиваешь первую заколку в замочной скважине, то, если стержень сдвинут на достаточную высоту, его зажмёт. Нужно быть очень чуткой и прислушиваться к замку. Это сопровождается лёгким щелчком, а стержень движется уже немного по-другому. Только не надавливай так сильно. Не надавливай, говорю! Ну, вот! Что ты наделала? - Прости... - Прости, - вырвалось у меня, и я осторожно извлекла кусок отмычки. Чёртова осень, рук совсем не чувствую. И как мне замок открывать в таких условиях? Я засунула руки под джемпер, прижав к телу и пытаясь отогреть. Ненавязчиво заплясала на месте, одновременно оглядываясь и пытаясь отыскать, не заметил ли меня тут кто? Ну, так сойдёт? Вроде, чувствую снова руки! Пришлось согнуть ещё одну заколку. Я влезла ею в замочную скважину и неторопливо начала фиксировать стержни, однако пальцы слишком быстро теряли чувствительность. В таких условиях мне ещё не приходилось корячиться! Вроде старушка в этом деле, а всё равно лажаю, как мелкая! Готово! Довольная, я тихо повернула ручку и раскрыла дверь. Самое глупое будет, если в прихожей выстроятся хозяева и будут ждать меня, чтобы посмотреть укоряющим взглядом, выжидая объяснений. Только не дождутся! Я быстрая! Но внутри никого не было. К счастью, никто меня и не услышал. Уже неплохо для начала. Рано они спать легли... может, их тут и нет? Блин, и даже в доме прохладно... Точно голяк! В такой холодрыге лишь отмороженные живут! Сначала на голову, а потом и на всё остальное! А я-то погреться хотела... Ну, хоть поем. Холодильник я закрыла сразу же, как открыла. Там так воняло, словно кто-то сдох! А теперь и в квартире запахло так, что стоит и дверь открыть... Всё равно тепла не жалко, да вот по улице прогуливаться кто-то может, запалят ведь! Домик-то не жилой, а кто-то пробрался. Потерплю, не неженка! Остальные ящики я открывать начала уже с куда большей осторожностью. Вдруг и там бомба-вонючка запрятана? - Кто это сделал? – такая знакомая фраза, и каждый раз она произносила это с такими эмоциями, словно мы обязаны ей рассказать, а не хохотать, зажимая свои носы, или что там ей выпало на этот раз! В ящиках ловушек никто не расставил, что не может не радовать! Посуда, посуда, а вот и тушёнка! Запасливые люди попались, однако! А на дальнем конце стола моё внимание привлёк набор ножей. - Это не сложно! Самое сложное – не пораниться, а остальное – дело техники. Вводишь лезвие ножа под прямым углом. Не бойся, лезвие не сломается. А теперь ведёшь лезвие по краю банки, двигая ножом туда-сюда, вверх-вниз. Сложно? – объяснял мне Юра. Мне временами казалось, что он специально тогда проиграл мне спор... Я вскрыла консерву и прямо с ножа стянула огромный кусок тушёнки. Она была очень вкусной, а ещё... холодной... Да и так сойдёт! Согреться бы! Только сначала поем. Ножичек за маму, ножичек за папу. А нож мне, кстати, сразу понравился. Длинный, с две моих ладони. Заострённый кончик, широкое лезвие. И наточен он был вполне неплохо. Не, хотя не настолько, как мне нравится, он был слегка туповат, но в остальном мне очень подходил. А точильный камень можно раздобыть. Может, даже сбережений хватит? И вдруг из глубин квартиры раздались чьи-то тяжёлые развалистые шаги. Твою мать! Дом не пустует! Я тут же рванула в тесное пространство за холодильником. Тушёнку и нож с собой прихватила. - Пропавшие продукты она может не скоро заметить, а вот вскрытую банку – сразу же запалит. Чиж, сможешь до мусорки добросить? Ты же ас! Я устроилась за холодильником, вслушиваясь в происходящее в коридоре. Некто протащился вразвалочку на середину кухни и бдительно осмотрелся, тяжело дыша... Псих! В такой холодрыге жить! Да с такими пропавшими продуктами! Уж лучше в приюте околачиваться, там хотя бы тепло! Кажется, он меня совсем не заметил. Немного побродил по помещению, да вернулся назад, к себе, откуда пришёл... И пока он уходил, его шаги становились всё легче и тише... Точно псих! Но тушёнка у тебя хорошая. Я слизала остатки с ножа, а потом пальцами стала вытягивать всё то, что налипло на стенки банки. И ещё бы чего-нибудь попить. Я потянулась к крану, но тот оказался таким же жадным, как и хозяин квартиры, – выплюнул пару капель и заглох. Чёрт, ну не могу понять, как он тут вообще живёт – тут же подохнуть можно, просто от жизни такой! Прихватив с собой нож и запасную банку тушёнки, я тихо направилась ко входной двери. Обратила внимание на шкаф с вещами... Ветровки, кожаные куртки, на верхней полке кепки, шапки, шарфы... Я стянула оттуда шарф, который обмотала вокруг шеи, а на руки натянула чёрные кожаные перчатки. Пока сойдёт. Брать слишком много – тоже вредно. Кипиш поднимут, если увидят пропажу куртки. А пара банок тушёнки, нож, шарф, перчатки... скорее на барабашку скинут или замки сменят, нежели станут вызывать милицию и что-то серьёзное предпринимать. Я распахнула дверь на улицу, и на меня уставился стоявший возле крыльца старик с палкой.