Убежать от судьбы

      Вся следующая неделя казалась мне просто адом. Головная боль с утра до вечера не давала покоя; несколько раз за день живот болел так, что я была готова умереть. Возможно, я просто отравилась на той неделе, когда мы встретились с Лиамом. Уже долгое время я не поглощала столько вредной для организма еды, что и вовсе отвыкла от нее.       На некоторое время отец уехал в другой город, чтобы разобраться с проблемами на работе, а со мной оставил мать, которой было настолько нечего делать, что она просиживала все свое время в моей комнате, а под вечер уходила спать в их с папой спальню. Меня до ужаса напрягало ее присутствие, ведь я не могла вечно притворяться, что со мной все хорошо. Днем я кое-как сдерживалась и пила болеутоляющее, выходя в туалет. Ночью плакала от боли, которая покидала меня только с погружением в сон.       Со мной снова что-то произошло, но я боялась сказать об этом матери.       Моя ложь скрывалась ровно до того момента, как в наш дом явилась Эйприл. Она начала раскладывать свои больничные принадлежности, как и в прошлые свои визиты. Если в начале нашего разговора она улыбалась, показывая свои белоснежные зубы, то через несколько минут на ее лице появилось что-то между недопониманием и отчаянием. На мой вопросительный взгляд она не проронила и слова, а просто встала и ушла в комнату, в которой сидела мама. Я не слышала, о чем они говорили, но реакция медсестры заставила меня сделать вывод: со мной что-то не так.       И в этот раз ремиссия оказалась непродолжительной. Эти несколько недель прошли незаметно как для меня, так и для родителей, которые были несказанно рады моему выздоровлению. Все мы надеялись, что это был последний раз, когда я потеряю все свои волосы и лягу в больницу. Надеялись, что мы снова станем полноценной счастливой семьей, и я снова смогу заниматься спортом и поступить в университет. Но наши желания разрушаются слишком быстро в последнее время. В этот раз обе женщины зашли в комнату, садясь напротив меня. Их взгляды сверлили меня некоторое время, а после они переглянулись. - Милая, - неуверенно начала мама, перебирая пальцами край своей футболки, - тебе придется вернуться в больницу ненадолго. - Рак вернулся? - я обратила все свое внимание на Эйприл, которая хоть немного держала себя в руках. - Не могу сказать точно. Нужно провести некоторые анализы. - Хорошо.       Вслед мне сказали только то, что в больницу мне придется уехать завтра.       Уже в комнате я смогла пустить слезу. Я не боялась больниц или уколов, лекарств и приступов; я не боялась умереть. Во рту я почувствовала горечь, а сердце забилось сильнее из-за обиды на свой организм, свою болезнь, на саму себя. Я столько боли принесла своей семье и исправить это уже не силах.       Однажды я услышала разговор между родителями, в котором мама сказала кое-что очень важное. Это нормально, когда дети хоронят своих родителей, но самое страшное и безумное для родителей - хоронить своих детей. Она права. Я и представить не могу, насколько плохо будет родителям после моих похорон. Отец, возможно, начнет пить, а мать и вовсе сойдет с ума. Тогда за Джексоном никто не присмотрит, и, повзрослев, он обязательно ввяжется в какие-нибудь неприятности.       Если бы не я, их жизнь была бы раем, в котором существовал только Джексон и, возможно, еще один здоровый ребенок.

***

      Следующим вечером, когда все вещи были собраны, мы отнесли их в багажник маминой машины. Я так и не заговорила с ней со вчерашнего дня, а отец и вовсе не знал о том, что случилось. Поэтому, когда он припарковался рядом и вышел из машины, его лицо приняло удивленный вид. - И куда это собрались мои девочки? - Мы едем в больницу, - я ответила, не выражая никаких эмоций, после чего села в машину.       Несколько минут родители разговаривали, после чего они бегом направились к машине. Отец сел за руль, а мама на пассажирское сидение. Машина отъехала от дома, когда я надела наушники и включила любимую песню. Не было никакого желания выслушивать переживания родителей по этому поводу, в очередной раз переживать самой.       Проезжая мимо бывшей школы, я вспоминала те недели ремиссии, когда мою лишенную волос голову мама обвязывала платком малинового цвета и отправляла в школу. У меня и там было немало друзей, но из-за болезни они старались общаться со мной как можно меньше. Глупые дети думали, что от меня можно заразиться, но даже мои слова никогда не переубеждали их. В том возрасте я частенько убегала из школы посреди занятий прямо к Лиаму, который, к счастью, учился неподалеку. Парень всегда смахивал слезы с моих щек, крепко обнимал, а потом ходил разбираться с этими противными мальчишками, оскорбляющими мою облысевшую голову.       Каждому бы такого друга, как Лиам.       Небо вмиг затянулось серыми тучами, из-за чего город стал именно такого цвета. Люди начали передвигаться быстрее, прячась в многочисленных кафе и ресторанах, магазинах и просто под навесами домов. Все это означало только одно: собирается дождь. И начался он быстрее, чем я успела моргнуть. Тяжелые капли начали стучать по окнам автомобиля родителей, поэтому им пришлось поднять стекла.       Больница находилась не так далеко от дома, поэтому дорога заняла около десяти минут. Припарковав машину, мы сразу же направились в здание, где, остановив первую попавшуюся медсестру, мы были направлены к моему лечащему врачу.       Нас пригласили в его кабинет, который больше напоминал детскую комнату. Мне уже исполнилось семнадцать, но я по-прежнему обследовалась в детской больнице. Это нисколько не смущало: мне было просто плевать. Мой врач высокий и достаточно упитанный мужчина, которому было около сорока лет. Он такой же обычный врач, как и все остальные, но его безграничная любовь к людям притягивала, находиться с ним в одном пространстве не было мучительно. - Эйприл сообщила мне одну не из самых приятных новостей, - начал мужчина, постукивая по столу костяшками пальцев, - тебе придется вернуться в больницу, Хоуп. - Но как же анализы? - я смутилась, сжимая пальцами колени. - Разве для начала не нужно удостовериться? - Я не вижу смысла, - он пожал плечами. - Тебе становится хуже, но ты сама этого не замечаешь. - Я прекрасно себя чувствую. Могу дышать, ходить, говорить. Делать все, что делают все люди. - Этого не достаточно, пойми же.       После этих слов он замолчал всего на минуту, и за это время я успела заметить, как быстро растет температура в комнате, с какой периодичностью папа вдыхает и выдыхает воздух, сколько слез со своих щек смахнула мама. Хотелось остановить время еще на несколько минут. Хотелось иметь возможность обернуть время вспять и помешать моей болезни развиться. Такие глупости могли появиться исключительно в моей голове. - К сожалению, мы не сможем продолжить лечение, - сказал мужчина после непродолжительного молчания, а с обеих сторон от меня послышались разочарованные вздохи родителей.