Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Ты спрятал глаза за маской убийцы, Бессмертную душу цепями сковал, Когда то ты в небе парил словно птица, Но сердце вспороли - ты камнем упал. Во тьме и грязи, средь озлобленных тварей, Чтоб выжить ты сущность свою изменил. Ты - чёрная кобра, ты зубы вонзаешь, В тех, кто страданья тебе причинил. Мэри Эго Пружинки в моей голове натужно скрипели, ролики с противным хрустом проворачивались, а винтики дрожали от напряжения. Казалось, ещё чуть-чуть - и туго натянутые нервы взвизгнут, завоют протяжно, тягуче. А спустя мгновение, затихнут,.. навсегда затихнут, не выдержав чудовищной нагрузки, которую возложила на них действительность. … "...Основная функция связи - транслирование эмоций партнёра... ...Известны случаи непроизвольного возникновения данного вида связи..." … Глухой звук упавшей на пол книги вывел меня из оцепенения. Перевернувшись на спину и стянув с головы одеяло, я ещё какое-то время рассматривал потолок, осознавая прочитанное. Потом встал, поднял с пола увесистый том и, уменьшив его, спрятал в прикроватной тумбочке. Замер, в попытке понять, от чего так режет горло. Ах, да, точно – дышать, нужно же дышать… … "...Поступление информации о душевном состоянии партнёра легко блокируется внешним ментальным щитом..." ... Я судорожно глотнул воздуха – в легкие наконец-то поступил кислород, и мышцы шеи немного расслабились, но зато начали болеть скулы. Медленным движением я поднял руку, аккуратно ощупал щёки, губы, с каким-то отстранённым удивлением понимая, что на лице застыла улыбка. Безумная широкая улыбка, от которой теперь и ноют лицевые мышцы. … “... Условиями появления и поддержания связи являются: безусловная любовь партнёров друг к другу...” “... безусловная любовь партнёров друг к другу...” “... любовь...” … Мерлин... Что же это такое!? О, чёрт... Чёрт... Чёрт! Сердце трепыхается, дёргается в груди, словно не зная, в какую сторону бежать, куда прятаться от непривычно яркого света, который родился в солнечном сплетении и теперь с каждой секундой захватывает всё больше пространства, скользя по венам золотыми искорками, оплетая мои лёгкие, смешиваясь с моим дыханием. Я счастлив... Так счастлив, что если сейчас кто-то зайдёт и скажет, что всё это шутка, я умру... Сжал кулаки, разжал и сжал снова, резким движением спрятал лицо в ладонях. Мерлин, кажется, я обезумел. Обезумел от счастья... От любви, от... От... В сердце росла и ширилась надежда, превращаясь в твёрдую уверенность, в знание, знание преобразовывалось в чувства, а чувства, в свою очередь, распадались на ярко-красные огненные лепестки, которые жгли нестерпимо, и не было сил стоять на месте. “Он любит, любит, любит!!!” - повторял я, как заведённый. У меня ещё есть шанс! Шанс, что он простит меня. Пусть не сразу, пусть постепенно, но я сумею, я добьюсь, я всё исправлю! В этот момент дверь в спальню стала открываться и я, недолго думая, запрыгнул в кровать, наспех накрываясь одеялом, затаился, словно вор. - Гарри, ты спишь? – шёпотом спросила Гермиона. Я не ответил, лишь сильнее прижал подбородок к груди, скрывая своё пылающее лицо меж складок пододеяльника и удивляясь про себя, что подруга не слышит оглушающе громкой барабанной дроби моего сердца. – Тебя искала профессор Макгонагалл, я сказала, что тебе нездоровится, и... Гарри... - Гермиона подошла к моей кровати и замолчала. Я слышал, как она глубоко вздохнула, а потом вдруг ощутил, как её тёплая ладонь опустилась на мою макушку, приглаживая непослушные пряди: - Гарри... Будь осторожен... Мы все за тебя очень волнуемся, - тихо проговорила она, едва заметно перебирая мои волосы, затем девушка заботливо поправила сбившееся одеяло, снова вздохнула и направилась к выходу. Вскоре дверь негромко хлопнула, и я остался в спальне один. Сейчас я всё ещё продолжаю лежать, свернувшись калачиком и уперев нос в коленки. Кажется, уже время ужина, но мне всё равно... И я очень надеюсь, что друзья не будут меня беспокоить из-за того, что я не появился в большом зале. В конце концов, что стоит один пропущенный приём пищи против нескольких голодных дней. Нет-нет, это абсолютно не важно, да и вообще всё неважно, кроме того, что происходит в моём разуме. Я стою напротив серебряной стены и готовлюсь растворить её, чтобы прочитать эмоции человека, которого люблю. Ослабляя контроль, капля за каплей, я осторожно убираю преграду на пути серо-голубых сгустков. Да... Теперь я их отчётливо вижу – это мой разум услужливо формирует для меня визуальный образ. Они похожи на дымчатые шары с хвостами, этакие призрачные кометы. Почувствовав, что защита снята, они устремляются ко мне. Я готов, я весь открыт, чтобы принять их, впитать их в себя... Боль ударяет внезапно, снежной лавиной сносит горящие ярким огнём костры ничем незамутнённого, неразумного счастья, тушит их безжалостно, непоколебимо, давит горячие угли, погребая под грязно-серыми сугробами, а вместе с мокрым снегом на меня наваливаются такие знакомые и, при этом, до бесконечности чужие чувства: одиночество, горечь и пустота... Как же хочется закрыться, отгородиться от раздирающего нутро холода. Но если я не могу выдержать даже этого никчёмного подобия на настоящие чувства, то что тогда испытывает Северус? Как у него получается открывать глаза каждое утро? Чем он руководствуется, заставляя себя дышать? Заставляя себя жить... Как же я хочу увидеть его... Обнять... Помочь... Защитить... Магия, разбуженная внезапной эмоциональной атакой, клубится вокруг, застилая обзор, отрывая от земли. Я не чувствую опоры под ногами, но я знаю: так должно быть, это правильно. Монстр в груди скулит, скребётся, клацает острыми, словно бритва, зубами. Как же давно он не поднимал своей головы, как же давно я не слышал его протяжного, пробирающего душу воя. И вот время пришло, и теперь он рвётся наружу, раз за разом налетая на решётку из рёбер. Существо чует запах: кровь, полынь и корица, видит путь – багровые следы на снегу, видит цель – чёрную прямую спину. И вот, в одно мгновение всё меняется, и уже я держусь за загривок своего личного монстра, а он несёт меня вперёд через пространство по магическим потокам, несёт меня к нему... Несёт меня к Северусу... *** Вокруг – темнота... Именно такая темнота царила в мире, пока Бог не создал Солнце. Темнота, без единого намёка на лучик, на проблеск. Темнота без надежды, даже без мыслей о ней. Как можно мечтать о том, чего не существует, о том, что даже не представить, не вообразить? А потом резко, в один миг, свет возвращается, бьёт по глазам ярко-зелёной вспышкой, и громкий злой крик врывается в моё сознание: - Авада Кедавра! Я рефлекторно отшатываюсь и падаю на что-то мягкое, чуть холодноватое. Вокруг раздаются свист, взрывы, крики, но глаза всё ещё болят от слишком яркого света, и я ничего не вижу, кроме неясных чёрных теней. Зажмуриваясь и закрывая голову руками, откатываюсь в сторону. Что-то взрывается всего в полуметре от меня, и я чувствую, как на спину падают холодные комья земли. Где я? Что со мной? Нужно немедленно разобраться в ситуации. Щурясь, я приоткрываю слезящиеся глаза и столбенею от представшей передо мной картины: Вокруг – утопающие в снегу и вечернем сумраке деревянные дома, огороженные заборами, укрытые серыми тентами стеклянные парники, утоптанные тропинки, покрытые инеем широколапые ели... Вокруг – десятки озлобленных людей, половина из которых в чёрных плащах и серебряных масках. Вокруг – кровавый снег и обугленные деревья. Вокруг кипит бой, смертельный бой между аврорами и Упивающимися смертью. Голубые, жёлтые, розовые, зелёные – полный спектр цветов, и это было бы похоже на праздничный фейерверк, если бы каждое попадание такой цветной вспышки не сопровождалось бы криком боли и фонтаном кровавых брызг. Осматриваясь вокруг, я рассеял внимание и пропустил момент, когда и в мою сторону помчался такой вот смертельный луч. Я смотрел на жёлтую молнию как завороженный... Смотрел, как она несётся ко мне, смотрел, как прошивает насквозь... Смотрел, как летит дальше, отскакивая от щита, выставленного Упивающимся смертью. С ноткой паники всматриваюсь в лица окружающих меня людей и вскоре понимаю: “Никто из них не замечает меня...”. Кроме того... Я совсем не чувствую холода, несмотря на то, что на мне лишь школьные штаны да тонкая рубашка... И заклятия пролетают насквозь, будто я приведение... “... Известно, что при достаточном уровне активной магии и при условии её симбиоза с волевым усилием маг может отправить свою духовную оболочку к партнёру, которую тот, при условии, что маг не накрыт ментальным щитом, увидит...” Неужели именно это сейчас и произошло? Я захотел - и перенёсся к Северусу... Но это значит, что он сейчас здесь, дерётся, отражая и посылая смертельные проклятия... Не сложно догадаться, среди кого его надо искать... Зелёная молния вгрызлась в снег возле меня, но мне было всё равно, я искал - искал, подключая к этому процессу зрение, обоняние, интуицию - всего себя. Ошибиться было невозможно, всё внутри меня стремилось к этому человеку, и поэтому спустя мгновение я, наконец, нашёл его... Чёрный плащ, накинутый на голову капюшон и серебряная маска, с щёлочками для глаз и вертикальными щелями для рта. Он ничем не отличался от остальных Упивающихся, и понимание этого больно резануло меня по сердцу. В человеке, сражающемся с аврорами в десяти шагах от меня, не было ничего от Северуса, которого я знал, но всё же это был он. Высокий, прямой, напряжённый... опасный... С ним дралось одновременно трое, но он с лёгкостью ускользал из-под направленных на него ударов, мгновенно отвечая на них заклятиями. Вот молодой рыжеволосый веснушчатый аврор объединяется со взрослым бородатым мужчиной, они посылают оглушающее и режущее, с другой стороны грузный пожилой маг выкрикивает разрывающее. Нападающие уверены в своей победе. Я бегу, не обращая внимания на вспышки, перепрыгивая через стонущих на земле людей, утопая в алом подтаявшем снегу, кричу, что есть мочи: - Уходи, уходи оттуда! Безумная, отчаянная попытка сделать хоть что-то, но вовсе не она помогает Северусу избежать летящих в него заклятий. Он словно превращается в смертоносный смерч, кружась между нападающими, ускользая от смертельно опасных молний с грацией кошки. Молодой рыжий парень падает, хватаясь за вспоротое горло, хрипит, захлёбываясь красными сгустками. Лицо его стремительно бледнеет, губы теряют свой цвет, и вот он уже неподвижен... Мёртв… Седой маг стискивает руку, из неё хлещет кровь, он выставляет щит, в попытке отгородиться от серых шипящих лучей, но они с лёгкостью пробивают прозрачную преграду и вгрызаются в грузное тело, подобно бешеным собакам. Бородатый мужчина опутывает себя защитным коконом, но он не помогает ему, когда Северус вдруг оказывается рядом и точным ударом кулака в лицо сбивают нападающего с ног... Северус сыплет заклинаниями, перемешивая их с невербальными импульсами. Он опасен и жесток, и авроры отступают, боясь ввязываться с ним в бой. Любой, кто направляет на него палочку, падает, как подкошенный, словно сам Господь карает богохульника мгновенной смертью за то, что тот посмел даже подумать о том, чтобы причинить вред лучшему из его творений. Я не вижу лица Северуса, но знаю, - на нём безразличие, а в глубине глаз нельзя рассмотреть ничего, кроме бездонной ямы, наполненной мраком. Идеальная машина для убийства. - Прикрой, - хрипит один из Упивающихся Снейпу, и мужчина без единого вопроса перемещается за спину обратившегося к нему соратника. Вскидывает палочку, шепчет что-то неслышно, и авроры ставят мощнейшие щиты, ограждаясь от сорвавшихся с кончика чёрной палочки сиреневых брызг. В отдалении вспыхивает дом, освещая место битвы, словно гигантский факел, и я слышу детский плач, который несётся от горящий избы. - Через пять минут уходим, - шепчет один из пожирателей Северусу, и тот сдержанно кивает в ответ, направляя своё смертоносное оружие на очередного бедолагу. Я стою близко, так близко, что не выдерживаю и решаюсь на риск: протягиваю руку и кладу её мужчине на плечо... Чего я пытаюсь этим добиться? Сам не знаю... Может быть, хочу вытащить его из той тёмной норы, в которую он спрятал большую часть себя, напомнить, что люди, с которыми он дерётся, ни в чём не виноваты. А может, мне просто необходимо до него дотронуться... Осознать, что вот он, здесь, сейчас, живой, а значит, ещё ничего не потеряно... Может быть, это и глупо, после всего, что я знаю, что вижу прямо сейчас, но я верю: он не предавал меня, а это главное. Мои ладони проходят насквозь... По телу бегут неприятные колкие мурашки... Я здесь лишь наблюдатель - и только... Вдруг воздух наполняется хлопками аппараций, авроров становится больше - прибывает подкрепление. Упивающиеся смертью начинают отступать. Я бросаюсь за Северусом, который слишком стремительно отдаляется, кричу его имя, прося его подождать, хоть и знаю, что это бесполезно. Я не успеваю... Мужчина аппарирует...