***
Мы с Наруто сидели в моей комнате. Я читал очередную книгу, а он играл в свой PSP, что привёз из дома. На улице лил дождь как из ведра, поэтому мы целый день просидели дома, ничего особо не делая. Прошёл уже месяц с тех пор, как мы вновь приехали в наш загородный дом. Наруто и я успели поговорить о многом, найти изменения друг в друге, например, то, что я довольно сильно подрос с прошлого лета, и теперь Наруто был ниже меня ровно на пол головы. А волосы его, казалось, стали ещё светлее. Так же от его взгляда не укрылось и то, что у меня развилась мускулатура, которой раньше не было. Признаться, тогда ею я гордился больше всего, ведь это означало, что я ещё на одну ступень стал взрослее. И если раньше у меня было много поклонниц, то с последующими изменениями их стало ещё больше. Не сказать, что это меня особо радовало, скорее просто льстило. Мне было приятно чувствовать себя взрослее, чем Наруто. Сам он постоянно смотрел на меня, и было понятно, что он в тайне завидует. Ведь он, в отличии от меня был низкорослым и худощавым мальчишкой с вечно растрёпанными волосами и веснушчатым носом. Признаться честно, в тот год, я стал довольно высокомерен. Я был настолько сильно уверен в своей привлекательности, что был падок до комплиментов. Вот и семья Намикадзе постоянно одаривали меня ими, что, конечно, заставляло моё эго расти до небес. Я стал замечать, что Наруто рядом со мной был каким-то неуверенным и закомплексованным. Когда мы ходили на озеро, он не снимал футболку, оставаясь в ней, поэтому я стал смеяться над его нелепым загаром. Я чувствовал, как уверенность растет во мне с каждым днём, проведённым с ним. Можно сказать, что за его счёт я самоутверждался, и тогда, считал это нормальным, ведь думал, что у каждого есть такой друг, который был бы хуже тебя в чём-либо. Если раньше, я не замечал каких-то внешних качеств окружающих, то тогда при знакомстве я в первую очередь обращал внимание на это. Бывало, когда мы с Наруто гуляли в городе, к нам подходили знакомиться девушки. Ну, то есть, не к нам, а ко мне. Наруто они при этом совершенно не замечали, всё их внимание было направлено исключительно на меня. Я замечал, как он будто затухал от этого, какими печальными становились его глаза, и как он переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. В такие моменты я испытывал, чувство похожее на…удовлетворение. Мне было приятно осознавать, что кто-то завидует мне, и этот кто-то мой лучший друг. Я хотел доказать себе, что не только я такой плохой, зависть присуща каждому, таким образом, оправдываясь перед собой в своих же глазах. Чувство, которое грызло меня изнутри, теперь грызёт и Наруто, а это значило, что он способен понять меня и мои чувства, он не будет обвинять и осуждать меня, потому что сам ничем не лучше! А значит, теперь ему можно было бы открыться без опасения, кому, если не ему? Человеку, с такими же пороками, ставшим мне лучшим другом. И именно в тот дождливый летний день, сидя с ним в моей комнате, я решил открыться ему. Открыться человеку, первый раз в жизни. Это был волнительный момент, заставляющий всё моё нутро сжиматься от страха. От страха чего? Правды. Правды, которую я сам не хотел принимать все эти годы. На секунду я оторвал взгляд от книги и посмотрел на него. Намикадзе напряженно пытался пройти на новый уровень своей глупой игры. Почувствовав мой внимательный взгляд на себе, он поднял голову и заглянул мне прямо в глаза. И тут меня прорвало… Я рассказал ему о родителях, об Итачи, о том, как я стал его ненавидеть из-за своей собственной слабости, о том, что у меня нет цели в жизни, и о том, как бесполезно моё существование только ради низменных ценностей. О том, что я учусь не ради себя, живу не ради себя, и даже совершенствуюсь не ради себя. О том, как мне одиноко и как пусто у меня на душе. О том, что просыпаясь утром, я не нахожу причины, чтобы встать. О том, что совершенно не понимаю себя и своих чувств. О том, что испытываю такое ощущение, как будто прожил уже всю жизнь, и сейчас она подходит к концу. О том, что боюсь навсегда остаться в своём собственном мире, так и не выбравшись из него. О том, что безумно боюсь жить. Я говорил так быстро и подробно, как будто боялся, что моей решимости не хватит надолго. Что слова, которые я произносил с небывалой легкостью, в один момент станут тяжелее каменной глыбы. Мне не хватало смелости взглянуть прямо в глаза Наруто, у меня складывалось ощущение, что я сижу перед ним полностью обнаженным, тогда как обнажил только свою душу. Но у меня не возникало сомнений в том, что все это время он внимательно слушает меня. И это еще больше меня смущало. Но как только я закончил говорить, то почувствовал, небывалое облегчение, как будто огромный камень, что я всю свою жизнь катил вверх по склону горы, наконец-то упал и рассыпался на части. Погруженный в эти мысли, я не сразу заметил, как Наруто тихонько присев рядом со мной, крепко обнял меня. И в этих объятьях было всё: и поддержка, и нежность, и отчаяние, и свобода, свобода от груза, от того самого камня, который я катил вверх по склону горы. Так меня больше никто никогда не обнимал. В тот момент, я был действительно благодарен ему, и тогда я понял, что теперь мы связаны. Связаны нерушимой связью, которую ни он, ни я не в силах никогда разрушить. Мы сидели, обнявшись, и просто молчали, и я не сразу понял, что Наруто мне абсолютно ничего не сказал. На следующий день был мой пятнадцатый день рождения, и мы с Наруто поехали в городской кинотеатр. Выбор фильмов там был не велик: или тупая американская комедия или японский классический ужастик. Выбрали последнее, и хотя фильм нам обоим понравился, к сожалению, названия я не запомнил. Мне вспоминается, как безумно боялся Наруто, и как трясся от страха, подобная реакция меня жутко смешила, и почти весь фильм я пугал его на особенно напряжённых моментах. Наруто ужасно дулся за это и не упускал попытки ударить меня по голове. Конечно, у него ничего не получалось, и меня это забавляло. После кино, мы зашли в кафе-мороженое и заказали себе по огромной порции, разговаривая обо всём на свете. Это был второй из самых значимых дней в моей жизни. В тот день Наруто назвал меня своим лучшим другом.***
По возвращении домой, моя жизнь круто изменилась. Итачи переехал от нас. Теперь его жизнь была полностью в его руках, он полностью освободился от родительского давления, и, не оглядываясь, мчался на всех порах из дома, который был для него тюрьмой весь двадцать один год его жизни. Я был искренне рад за него, ведь теперь он был свободен. Свободен стал и я. После того скандала в прошлом году, между отцом и Итачи были натянутые отношения, они почти не разговаривали. Брат извинился за свои слова, что он сказал в пылу гнева, отец эти извинения принял, но за свои действия извиняться не собирался. Мать всё так же была добра и внимательна к Итачи, но, несмотря на это, в их отношениях образовалась огромная пропасть, которую ни мать, ни Итачи, не знали, как преодолеть. В семье брат стал как чужой, это невозможно было не заметить. Поэтому ничего удивительного не было в том, что после того как он уехал все связи между нами были оборваны. Мы так ни разу не позвонили друг другу за весь год. В том же году, я полностью вступил во взрослую жизнь. Это подтверждала эрекция, которая стала все чаще появляться по утрам. Конечно, мне не очень хотелось заниматься рукоблудством, поэтому отлично помогал холодный душ. Каждое утро я изо всех сил старался избежать этого занятия, наверное, потому что боялся экспериментировать со своим телом. Конечно, это было безумно любопытно, но я старался держаться. Но главной проблемой, из-за которой я нередко готов был потерять контроль, были эротические сны, самые разные и развратные, которые только может нарисовать воображение. К счастью, я быстро просыпался, не давая себе возможности кончить. После, обязательно холодный душ и обратно досыпать. Конечно, меня это безумно раздражало, к тому же я стал замечать, что всё чаще, сидя на уроках и слушая занудное вещание учителя, ловил себя на мыслях об аппетитных формах нашей директрисы. Из-за этого мне было всё труднее сосредоточиться на учёбе, хотя это и никак не отразилось на ней. Теперь большую часть моих мыслей занимал секс. Я думал о сексе почти каждую минуту, невольно возбуждая себя. Мне казалось, что я теперь стал озабоченным извращенцем и никогда от этого не избавлюсь. Конечно, я прекрасно знал, что такое гормоны и переходный возраст, но я не думал, что в один момент желание накроет меня с головой, выметая из нее все адекватные мысли. Дни стали тянуться невыносимо медленно, и если раньше я совершенно не замечал своих поклонниц, то теперь я хотел каждую из них. О своём состоянии я не распространялся даже Наруто. Этот парень всё ещё бегал за своей Сакурой, теперь он без конца одаривал её подарками. Его поведение мне казалось глупым и бессмысленным. Я считал, что если ты не нравишься человеку, никакие вещички не заставят его относиться к тебе по-другому. Вероятней всего это только ненадолго расположит его к тебе, но не более. Невозможно полюбить человека, из-за каких-то безделушек, это всё равно, что продаться как последняя проститутка. Но Наруто не воспринимал мои слова всерьёз, он упрямо продолжал настаивать на своём. Спрашивая Наруто тогда, чем ему так понравилась Сакура, тот отзывался о ней, как о доброй, умной и интересной девушке. Судя по его рассказам, Сакура то проявляла к нему интерес, то посылала его на все четыре стороны. Они много гуляли, но при этом Сакура всегда говорила Наруто, что они всего лишь друзья. Из всего вышесказанного я сделал вывод, что Наруто для Сакуры не более чем младший брат, за которым надо постоянно приглядывать. Думаю, на большее ему и не стоит рассчитывать. Прошло ровно полгода беспрерывных тренировок, благодаря которым, я был просто в великолепной физической форме. Я подрос ещё на несколько сантиметров и теперь был выше всех в классе. Ребята из баскетбольного клуба это заметили и пригласили меня играть в их команду, и я согласился. Теперь к тренировкам по боксу добавились ещё и тренировки по баскетболу. В этом же году я успел поучаствовать в школьных соревнованиях вместе с командой и занять призовое место среди школ нашего района, а затем и города, обеспечив себе таким образом место в любой старшей школе. В боксе результаты были не хуже. Благодаря быстрой реакции и сильной технике я выиграл городские соревнования среди юниоров. На всех боях присутствовали родители - это придавало мне сил. Я знал, что они будут мной гордиться, если я получу призовое место, знал, что отец наконец-то одобрит мои старания и признает меня. Но после боя, когда я выслушивал поздравления от других людей и от матери, отец не сказал ни слова. И мне никогда не было так плохо как в тот день. Я понял, что, сколько бы ни старался, отец этого не оценит, у него уже был идеальный сын, у которого были не менее высокие заслуги. Мне хотелось выть в голос, я так устал от этой бесконечной борьбы за внимание родителей, что просто хотелось всё закончить раз и навсегда. Но вместо того, чтобы повеситься или, на худой конец застрелиться, я первый раз в жизни напился. Её звали Карин. Она училась в параллельном классе моей школы. У неё были длинные стройные ноги и прямой взгляд, скрытый за стёклами очков фирменной марки. Я заметил её во время выступления в школьном зале, в честь праздника пятидесятилетия школы. Она была одной из тех, кто говорил поздравительную речь. Не знаю, что же именно меня в ней привлекло. Возможно, это был слишком пронзительный взгляд, которым она меня одарила со сцены. Или то, каким сдержанным и холодным тоном, она произносила свою речь. Не понимая причины своих действий, сразу же после выступления я подошёл к ней и заговорил. Казалось, в тот момент, все ученики замерли и наблюдали только за нами двумя. Это неудивительно, ведь я ни разу не проявлял внимания ни к одной девушке. Мы решили встретиться на выходных, чтобы прогуляться вместе. Я не особо волновался о том, как вести себя на первом свидании, потому что даже и не думал об этой встрече, как о свидании, скорее как об обычной прогулке двух людей. Всё происходило быстро. Наши отношения развивались стремительно день за днём. Я и оглянуться не успел, как она стала подсаживаться ко мне в столовой, как на переменах мы вместе сидели на крыше, как она стала готовить мне бэнто. Она постоянно говорила, я мало её слушал, думая лишь о том, какая короткая у неё юбка, и какие у неё длинные стройные ноги с изящными щиколотками. Она, не стесняясь, расстегивала две верхние пуговицы своей блузки, открывая глубокое декольте, а я, не стесняясь, раздевал её глазами, сантиметр за сантиметром. Она первой потянулась к моим губам, и уж точно она первой стала расстегивать мою рубашку. Я чувствовал её желание, оно читалось в её глазах, позе, походке, ощущалось в её запахе и в её голосе. Я знал, что она хочет меня, хочет прикоснуться ко мне, хочет ощутить меня, и уж точно, она понимала, как я хочу её. Мой организм требовал необходимой мне так долго разрядки. И поэтому, я засунул куда подальше голос разума, и полностью отдался эмоциям. Вот так я и потерял девственность. Мы встречались с ней полгода, и все это время, в силу своих физиологических потребностей, беспрерывно занимались сексом. По сути именно это нам и нужно было друг от друга. Мы мало разговаривали, предпочитая долгие поцелуи словам. Часто проводили время вместе, но только на кроватях наших родителей. Вместе мы набрали много сексуального опыта, но никаких чувств друг к другу не испытывали. С радостью экспериментировали в постели, но никогда не праздновали «годовщину первого поцелуя» или «сколько месяцев мы уже вместе». Я не знал ее родителей, она не знала моих. По сути, мы просто были друг с другом по умолчанию. Я знал каждую родинку на ее белоснежной коже, я безумно любил ее тело, точно также как и она мое. Но это как каждый день есть в одном и том же ресторане, перепробовать все блюда, распробовать все вкусы, смешать одно с другим и захочется пойти куда-то еще. В наших отношениях произошло то же самое, мы просто пресытились друг другу. Поэтому к концу учебного года разошлись, без ссор и скандалов. Тихо. По умолчанию. Она была моей первой девушкой, и первой партнёршей, поэтому я до сих пор помню ее. Она была частью моей истории. Наруто я решил, пока не рассказывать о том, что я уже не девственник, во всяком случае, только не по переписке. Мне очень хотелось посмотреть на его реакцию, ведь всё-таки из нас двоих, я вновь стал первым (а я в этом и не сомневался). Для меня было очень важно произвести впечатление на своего лучшего друга, вновь самоутвердиться. Я старался соревноваться с ним, и тогда был впереди. Но время шло вперёд и вот опять наступило лето.