Ад, где все бегут

Тёплый сухой ветер взбивает дорожную пыль и несёт её песочными волнами вдоль по улицам, обрушивая грязь, пыльцу и оборванные куски непонятной материи на город. Я стою с мамой у окна на девятом этаже и смотрю на простирающееся в бесконечность полупустое шоссе, по которому с еле слышным шумом пролетают на запрещенной скорости недорогие автомобили. Все знают, что сейчас случится. Я стою, прижав руки к телу, не смея шевельнуться, чтобы не пропустить ни единой секунды. Мне важно знать, где это будет. Мама дышит так тихо, что мне кажется, что её и вовсе рядом нет. И тут раздаётся оглушительный взрыв. Мощный поток энергии взрывной волны эхом отдаётся в неприятном резонировании оконных стёкол. Мои расширенные от ужаса глаза прикованы к яркому зловещему облаку чёрного дыма с красными вспышками огня. Совсем неподалёку. Это была аптека. Старая городская аптека на перекрёстке трёх дорог. На моё вздрагивающее плечо опускается тяжёлая мамина рука. Я чувствую, как по щеке сбегает одинокая слезинка. - Я сегодня могла там оказаться, - еле слышным шепотом выдавливаю я. - Я почти зашла туда. Мама делает судорожный вздох. Мой младший брат давно неизлечимо болен. Сегодня у него, как назло, случился приступ астмы, а ингалятора у нас с собой не оказалось. Мама послала меня в аптеку за лекарством. Сама она не могла бросить сына, она осталась, чтобы успокоить его и попытаться задержать удушье до моего появления. *** Четырнадцатилетней девочке в моём городе небезопасно ходить одной по улицам, даже в дневное время, но выбора у меня не было. Я пошла в аптеку напротив дома, но у неё был небольшой ассортимент, и лекарства там не оказалось. Фармацевт сказал мне, что оно есть в другой аптеке, на перекрёстке. Я хорошо знала это место. Мы с мамой часто бывали здесь, с тех самых пор, как врачи сказали нам о плохих результатах анализов малыша Теда. Тогда ему было всего пять. Мне - десять. Наша семья была бедной, мы нуждались. Денег на дорогие лекарства и лечебные процедуры у нас не было: приходилось довольствоваться государственной поликлиникой, где нам с мамой зачастую приходилось стоять в очередях по несколько часов, чтобы получить спасительное лекарство. Сегодня я почти дошла до той аптеки. Я была близко, очень близко. На улице не было никого. Немногочисленные местные жители тревожно выглядывали из окон, кое-кто с опаской закрывал ставни. Слева от меня по грязному шоссе, поднимая пыльные туманы, проносились автомобили, нагруженные дешёвыми сумками, до верху набитыми вещами. До аптеки оставались считанные шаги. На перекрёстке передо мной, загородив мне путь, остановилась машина. Затонированное стекло медленно опустилось, и из окна высунулось лицо взрослого мужчины в тёмных солнцезащитных очках и с короткой чёрной бородой. Он приспустил очки и окинул меня весьма заинтересованным взглядом чёрных, как ночь, глаз. - Где твои родители, дорогуша? - низким голосом произнёс он, слегка повернув голову в сторону и кивнув водителю. Сердце у меня застучало так, как будто на его месте была барабанная установка. Я молча попыталась обогнуть машину спереди, но тут автомобиль резко газанул вперёд, чуть не наехав на меня. Я отшатнулась. Моё лицо снова оказалось напротив этого мужчины. - Мой папа здесь, неподалёку. Он отъехал припарковать машину. Враньё. Я своего отца в лицо не видела. Мужчина легко вычислил мою ложь. Он склонил голову набок и задумчиво почесал подбородок. - Не похоже, что твои родители столь богаты, что могут позволить себе автомобиль, детка, - еле улыбаясь, произнёс он, оглядывая мои поношенные сандалии и потрёпанное платьице в цветочек. Моё сердце ушло в пятки. Я осторожно ретировалась. - Ты, наверное, голодна, - продолжил мужчина, не сводя с меня хищного взгляда. - Ты любишь мороженое? Один мой знакомый заведует отличным кафе-мороженым в городе. Садись в машину. Я отвезу тебя туда. Я скажу своему другу, чтобы для тебя положили большую порцию вишнёвого пломбира, тебе понравится. А потом привезу обратно, обещаю. В глазах мужчины блеснул дерзкий огонёк. Я застыла на месте, страх парализовал меня, сковав в невидимых тисках. В одном этот мужчина был прав. Мне хотелось есть до тошноты. Я не ела три дня, мои коленки подгибались от слабости. Но слова мамы, сказанные когда-то давно, слова, что клином вбились в детский мозг, жгли ярче, чем чувство голода: "Никогда не садись в машину к незнакомому человеку. Если ты это сделаешь, то больше никогда не вернёшься домой". Но я и без слов мамы прекрасно понимала, чем может кончиться такое "мороженое". Однажды кто-то из знакомых сказал, что видел, как моя лучшая подруга садилась в машину к какому-то мужчине. Больше я её не видела. Такие вещи в моём охваченном жестокой войной городе были не редкостью. Я нервно сглотнула, собрала последние остатки сил и рванула что есть мочи в обратную сторону, по направлению к дому. Машина не могла свернуть туда, потому что эта дорога предназначалась для пешеходов и велосипедистов: густо посаженные деревья, многочисленные фонарные столбы и полуразрушенные телефонные колонны сильно затрудняли путь автомобилю. Я бежала, не оглядываясь назад, но явственно услышала, как хлопнула дверца машины и мужчина побежал за мной. Пожалуйста, пусть у него не будет с собой пистолета... Прошу, пусть он не застрелит меня... Что будет, если я не добегу до дома? Что, если я не успею купить лекарство? Тедди, мой маленький Тедди умрёт из-за меня... Нет, пожалуйста, пусть мне удастся убежать!.. Я петляла и сворачивала в переулки, как могла. Благо, местность я знала как свои пять пальцев, я была хрупкая и лёгкая, и мне не составляло труда лавировать на крутых поворотах. Мужчина был уже далеко от меня, но тут мы выбежали на пустынный переулок, и я оказалась в зоне видимости. Налетев на камень, я споткнулась и полетела вперёд кувырком, прочертив на неровном асфальте своей разбитой коленкой толстую черту алой кровью. В глазах зарябило, голова закружилась от боли и слабости. Только бы не потерять сознание... Только бы встать на ноги! Мужчина уже нагонял меня. Чудом поднявшись, я с трудом медленно побежала вперёд, волоча окровавленную ногу за собой. Глаза застилали слёзы, каждый шаг отдавался мучительной болью. Я вбежала на закрытое крыльцо первого попавшегося дома и отчаянно забарабанила в дверь. Рядом из-за тёмной занавески показалось испуганное женское лицо. - Откройте! - закричала я. - Пустите меня в дом, умоляю! Меня хотят убить! Женщина в ужасе уставилась на мою кровь, а затем посмотрела куда-то за мою спину, и глаза её сделались ещё шире. Мужчина в солнцезащитных очках приближался. - Пожалуйста! - отчаянно всхлипнула я, снова ударяя кулаком в дверь. Женщина сморщилась, отрицательно покачала головой и трусливо скрылась за занавеской. Это конец. Я оглянулась. Преследователь был в двадцати шагах от меня. И тут какая-то великая сила толкнула меня и понесла вдоль по боковой улице, за дом. Мои нервы были на пределе, я бежала так, как никогда в жизни; эта часть города была мне незнакома, за каждым поворотом грозил оказаться тупик. Мне снова удалось оторваться от него. Вскоре непонятно каким образом я вылетела в знакомый переулок и оказалась у маленькой аптеки напротив дома. Не думая ни секунды, я забежала туда. Фармацевт, с которым я уже сегодня виделась, кинул на меня удивлённый взгляд, но ничего не сказал, даже когда я перемахнула через стойку, упала на пол и прижалась к стенке прилавка. Через несколько секунд в аптеку вбежал он. Мужчина окинул помещение властным взглядом, а затем рявкнул на фармацевта: - Где девчонка? Я прикусила кулак. Аптекарь, казалось, ни капельки не удивился: - Какая девчонка? - спокойно спросил он. - Я здесь один работаю. Мужчина сплюнул на пол. - Девка, лет двенадцать, с чёрными волосами, в платье, пробегала где-то здесь. В какую сторону она побежала? Фармацевт развёл плечами: - Я не знаю, про какую девочку вы говорите. Возможно, она здесь и не пробегала. Ни тени не отразилось на его спокойном лице. Ни один мускул не дрогнул. Мужчина громко выругался. - Ты меня здесь не видел, - грозно прошипел он, направляясь к выходу. - Ладно, - равнодушно согласился мой спаситель. Прошло около десяти секунд. Я беззвучно вздохнула с облегчением. - А хотя нет... - мужчина остановился в дверях, и меня снова сковал липкий холод. - Ты и вправду меня не видел. Раздался выстрел. Аптекарь плавно осел на пол рядом со мной. Его голова опустилась мне на лодыжки. Из его пробитого лба алым фонтаном хлестала кровь. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Я зашлась в безмолвном крике, до крови прикусив ладонь. Моё тело сотрясала дикая дрожь. Меня затошнило. Уже давно за мужчиной закрылась дверь, а я всё сидела с мёртвым аптекарем на руках и бездумно гладила его волосы. Мои слёзы капали ему на лицо, смешиваясь с его кровью. Вскоре я пришла в себя, осторожно опустила на пол человека, пожертвовавшего ради меня своей жизнью, и тихо промычала дрожащим голосом: - Спасибо... Я вышла из аптеки и побежала домой. *** Мама с силой сжимает моё плечо. - Тебе здесь не место, Дарин, - звучно произносит она. - Я отправлю тебя в детский лагерь в соседнем городе. Там ты будешь в безопасности. Мы смотрим на летающие ошмётки взорванного здания, на месте которого теперь находится глубокая воронка, от которой густым нитевидным облаком поднимается чёрный дым. Я молчу. По новостям сегодня передали, что новое экстремистское правительство собирается взорвать одно здание в нашем районе. Завтра - другое в другом районе. Нас запугивали, нас травили. Нас убивали. Мы - никчёмная раса иноверцев, с которыми борются и которых хотят выжить с планеты. Нас убивают по одному. Нас взрывают каждый день. Сегодня это была аптека. Послезавтра это может быть наш дом. Детский лагерь в другом городе? Это самое лучшее, что может сделать для меня мать. Тед останется в больнице. Не дождавшись меня, мама вызвала ему скорую. И на этот раз она приехала. Мама будет присматривать за ним. Я смотрю на руины здания, в котором могла сегодня быть погребённой, и молча киваю головой. Мама обнимает меня и прижимает к себе. Нет, я не села в машину к незнакомцу. Но это последний раз, когда я её вижу.