Фантом

Клавдий пришел в их обычное место свиданий, которое располагалось в одном из кафетериев большого торгового центра. Толпа людей, гомон, крики, музыка, бесконечные кафешки, закусочные и магазинчики. В этом месиве было крайне удобно затеряться, тем более выход метро был тут же, в цокольном этаже здания. Громила мечтательно рассматривал толпу снующих мимо него людей и попивал чай со льдом, выцепляя своими мелкими глазами из бегущих мимо прохожих особо смазливых мальчиков. Он хотел забыться от глобальной ссоры с братом, так как не разделял мнение Карла. Более того, он пытался связаться с Фантомом по разным каналам связи и сердечно обрадовался, когда искомый мужчина вышел на него сам, забив в их любимом месте стрелку. Но в тот момент, когда к нему за столик подсела кудрявая рыжая девица, попытался вежливо отказать ей в месте. И совсем охуел, когда стройная дева игриво показала пальцами тайный знак, который был известен только ему и Фантому. Он удивленно разглядывал обнаженные плечики с мелкими конопушками, зеленые круглые очи и в таких же конопушках милый носик, кремовые губки, цветастый коричнево-пестрый шифоновый сарафан, что облегал упругую грудь девушки примерно третьего размера, показывая до талии всем и вся ровную нежную спинку с такими же игривыми рыжими отметинками, словно перченая булочка, приправленная слегка маком. Пышная юбка до колен скрывала ослепительные ровные ножки, что игриво бантиками были перевязаны по щиколоткам от плоских сандалей, на плече у девицы висела объемная тряпичная сумка в тон ее сарафану. Она заказала молочный коктейль сунувшемуся к ним официанту и даже соизволила принять благосклонно телефончик от заинтересованного ею мужчины. — Я удивлен, вообще-то... и очень даже, ибо мой сердечный друг никогда такое сокровенное не рассказывал своим подружкам. Клавдий даже подумал, что Фантома уже поймали федералы, и теперь через подставное лицо пытаются пробить все его подпольные связи. Тогда он точно втух, и говнюк Карл, как и грозился, сдал его уже властям. — А он и не рассказывает. И как вам моя грудь, милый Клавдий? — промурлыкнула дева бархатистым голоском Фантома, отчего Клавдий чуть не брякнулся тут же под стол. Он еще раз оглядел образ девицы, наведённый его давнишним другом, и прицокнул языком, так как не нашел ни одной зацепки в говорившей конфетке, что перед ним переодетый мужчина, более того — тот самый Фантом. — Вы само совершенство, от своих кремово-рыжих натуральных кудряшек до этой соблазнительной россыпи конопушек! — Сама знаю. Знаешь сколько времени я потратила, чтобы достойно припудрить свой сладкий носик? Так как не дело приходить на свидание и без полного марафета к такому привлекательному мужчине. — Даже предполагать боюсь, — усмехнулся Клавдий, ибо то, как дама достала из сумки длинные сигариллы и, сердечно поблагодарив, прикурила от его зажигалки, напомнило ему Фантома, но не теперешнего, а того — юного, которым он был лет десять назад. И теперь умело копировал повадки молоденького студента, виртуозно накладывая на них оттенок слабого пола. — Я должен извиниться за своего брата. Ему от легких денег крышу снесло. И он посмел обидеть такую красивую леди, — ручку прелестницы нежно сжали в своей и поднесли к пухлым губам, ласково целуя. — Не вопрос, сам остерегайся, он продаст и тебя с сестрой, если это ему будет выгодно, — пожали конопатыми плечами, а затем, прищурив зеленый глаз, накрыли тонкой рукой крепкую мужскую ладонь в ответ. — Трое... — Знаю, все утро у меня от близких друзей нет отбоя. Соскучились, наверное? Фантом игриво по-особому подмигнул, намекая на то, что за ними наверняка установлена прослушка. — Твоя сестренка? Чем могу я тебе помочь? — сделал умело Клавдий запрос на Франклина. — О ней не беспокойся, я все организовала сама. Так что я просто хочу попрощаться и передать сердечный привет Мадлене! — Я всегда буду помнить, чем мы обязаны с сестрой тебе. — Я не прощаюсь, как устроюсь, отпишусь. Красотка поднялась и, благосклонно приняв поцелуй Клавдия, сама чмокнула ответно его в щеку, а потом, игриво покачивая крутыми бедрами, увела за собой хвостом двух федералов, направляясь в толпу людей и умело в ней затерявшись, скользнула в первый проход, ведущий к подземной станции метро. Это было не сложно, просто накинув спортивную куртку с капюшоном, спрятать свои вызывающие кудри. А в первом же туалете сменить имидж на свой родной, стерев жирной салфеткой все наведенные конопушки, и в который раз спустить цветные линзы и накладные ресницы в фаянсовый унитаз. Из туалета вышел молодой парень без грамма косметики, с короткой мелированной стрижкой ежиком, без контактных линз и прочей своей обычной лабуды. Еще утром он отзвонился и нанял уборщиков, которые за определенную сумму денег вычистили его подпольную квартиру, выкинув к херам весь его гримерный хлам, одежду, парики и прочее. Сами того не зная, что стирают все следы великого Фантома, за которым гоняется по следам весь Интерпол. Но визитка фирмы гласила «Вымоем и выкинем все ваши старые вещи! Только позвоните нам!». Чем Фантом и воспользовался, впрочем, таких фирм в Париже было много. Он был одет в молодежную брендовую куртку. Черные джинсы и пестрые кеды, сумка, собранная на такой экстренный случай, его уже ожидала в аэропорту. А через три часа был рейс, который навсегда перенес великого хакера всех времен и народов в мир Северной Америки. Так Вини и все, связанные с ним кодовые номера, канули в лету. *** Шеф и его молодой помощник были настроены рьяно, отчего Пиноккио приходил в откровенный ужас. Дело последних его десяти лет буквально втаптывали в грязь за какие-то пару часов. — Вы и вправду верите, что Фантом и Вини одно лицо? — Да, его настоящее имя Эдвин Ричи Дайки. Более того, он известен под ником Эд как один из легальных и умелых хакеров. Господи, даже наша контора пользовалась его услугами, не предполагая, что это тот самый злополучный Вини! — Но откуда такая уверенность? — Пиноккио был зол на себя и на всех в округе; он, понимаешь ли, собирал информацию по крупицам, анализировал, выдвигал предположения, вкладывая в свое дело и душу и тело. Даже ориентацию сменил. И враз кто-то забирает все его лавры. Только по одной наводке конкретного говнюка! — И как оно? А? Голубая Фея! Каково это — в один миг узнать, что все твои предположения, которые вы взращивали ни один год, верны? И всего-то поработал убойный отдел, взяв братков Вульф посильнее в клещи, — подлил масла в огонь молодой ассистент шефа, на что Пиноккио его осадил. — Пока он не пойман, я ни в чем не уверен. Кто сдал Фантома? Еще пара минут, и они были у входа в оцепленный «Эдельвейс», причем в самом разгаре субботнего вечера, плавно переходящего в ночь. — Карл, хотя может это был и Клавдий. Вот сукины дети, до сих пор я их не отличаю. — А по отпечаткам пальцев? — хмыкнул ассистент, чем вызвал нервный тик шефа. — Отпечатки есть и того, и другого, только мы не в курсе, какие из них Карла, а какие Клавдия! Еще вопросы есть? — теперь уже на несчастного протеже наехал сам шеф. Как к ним подскочили взмыленные мужики из ударной группы и, краснея ушами стали объяснять кого и зачем поймали, слава богу не уточняя позы. — Вы знаете этого мужчину? Лаки допрашивали с особым пристрастием, так как от перепуганных пьяненьких или под всеобщим кайфом гостей толку было мало, их просто считали по головам и отправляли в участок, отцепляя друг от дружки. Сегодня весь обезьянник был до упора забит невменяемыми геями. — Это Вульф. — Карл или Клавдий? — Да кто их разберет... Вы вот их отличаете? А я вот нет, — рыжая детина пожала плечами и хмуро уставилась на Голубую Фею. — И часто они у вас были? — Да как сказать... Пиноккио и то был чаще, чем братки Вульф. Что-то еще? — По нашим данным именно Карл Вульф владелец заведения, — шеф полиции решил вести допрос сам. — А мне почем знать, кто шеф этой забегаловки? Платят хорошо и ладно, а мне надо дочь содержать. — Вы недавно развелись с женой, это так? Что, опять в геи потянуло? А, Стиви? Шеф сел за стойку бара, смотря, как бармен убирает помытые стаканы. — Вообще-то, не сошлись характерами, но дочку свою я люблю. Она вся в меня, такая же рыжая и красивая. Федералы фыркнули, ассистент шефа покрутил пальцем у виска. — Вы ни черта не понимаете в мужской красоте, — обиделся Лаки и даже не удивился, когда его стали выспрашивать про Фантома. — Приходит редко, вон Пиноккио больше про него знает, чем я. Не я же писался на красоту нашего неуловимого Фантома. А мне добавить нечего. — Опишите его внешность. Цвет глаз, волос, особые приметы. Лаки заржал так, что даже Пиноккио улыбнулся. — В последний раз он был блондином с зелеными глазами. — В последний? — не понял шеф. — Ну да, а бывал жгучим брюнетом с карими, уж как ему нравилось, так и менял свой облик. Черты правильные, красивые, особых примет нет. Рост средний, ближе к высокому, телосложение как у подростка, хрупкое. Вот, пожалуй, и все. — Как же вы его узнавали? — Он единственный, кто меня звал вежливо по имени, а не по гребанной кличке "Лаки". И всегда заказывал двойной мартини, жестом показывая букву V! — Да кто ж по таким приметам его найдет? Но вы точно можете подтвердить его пол? Ну, что Фантом мужчина? Теперь уже ржал Пиноккио, буквально до икоты, и к нему вторым присоединился Лаки. — А кто же он? Трансвестит, что ли? Да, Фантом настоящий мужчина. Гей, причем актив! И знаете, ни одна наша «девочка» не жаловалась после ночи с ним. — Дайте весь список шлюх, что спали с Фантоном, — приказал шеф Лаки, тот же, пожав плечами, тут же стал заносить имена в столбик, помечая клички «девочек», по которым их знал теневой голубой мир. — Негусто, больно какой-то он разборчивый, — шеф оглядел несколько имен то так, то этак. Да еще и матюкнулся, потому что его подчиненные принесли официальные бумаги этого заведения, в которых черным по белому ни о каких братьях Вульфах не было и речи. А по рации передали, что Клавдий и Карл словно растворились, исчезнув лихо из своей страны, причем умудрившись прихватить с собой свою любимую глупую сестренку. — Черт! Ушли! Осталась только зацепка с тем пацаном... как его там? — Эрик Франклин Дайки! Кстати, он живет в том же городе, что и ваш сын, Алекс Вернер. И я даже не удивлюсь, если он ходит в один класс с вашим мальчиком. И мне крайне интересно, может вы тоже перешли на сторону Вини? И помогли ему уйти из нашей страны? Ведь дыма без огня не бывает. А у меня есть с десяток заявлений от высокопоставленных геев, что вы в последнее время были просто влюбленной собачкой этого самого Фантома. Буквально пытаясь жрать все его вонючее говно! «Решили сделать из меня козла отпущения? Не выйдет! Сначала кончили мне всю работу, спугнули мою Голубую Фею. А теперь виноват буду исключительно я. Ну уж дудки!» — Алекс схмурил брови, принимая решение. — Я еду к сыну. — Мы едем вместе. Я вас одного не отпущу, — шеф раздал основные указания, опросить всех шлюх, что спали с Фантоном, с особым пристрастием. И вдруг Алекс Вернер понял, что даже за ним будет установлена слежка, так как его шеф ему не верит и чуть ли не считает приспешником того самого Вини, что буквально надрал их всех. Конечно, как только Фантом сделал ноги, Карл Вульф, который до этого частично слил федералам о нем информацию, сам пошел на попятную, и Вернер, естественно, понимал почему. Капитал Беркмана, на который купили тупого Карла Вульфа, сделал ему ручкой, а за информацию заплатили сущие гроши. Совершенно другие деньги, нежели обещали. Фантом вильнул хвостом, исчезая с континента, и, как предполагал Алекс, наверняка спрятался в одной из Америк — Южной или Северной. Азия отпадала, хотя с такой возможностью маскироваться Фантом выжил бы и там. Никто не знал, знает Вини японский или китайский. Но по определенным секретным никам, которые были за уши притянуты к хакеру Вини, возможность работы в Гонконге или Токио для Фантома была куда реальной. Но об этом Пиноккио никому пока не рассказал. Они беспардонно кинули его работу и всю агентуру, так почему он должен раскрывать свои последние козыри? А если еще окажется, что его сын замешан в общении с тем самым племянником? И кто дает гарантию, что исчезнувший беспризорник и этот самый Эрик Франклин Дайки совершенно разные люди? Именно! Никто! Посему Пиноккио затаился и попросту решил плыть по течению, оставляя все козыри пока при себе. Кто его знает, что еще нароет шеф с подачи этого ебнутого Карла Вульфа. Да и как всплывет Фантом? Может его уже и в живых давно нет. Пиноккио под гул машины даже задремал, дорога была дальней, он весь издергался и извелся, практически потеряв сон в эти двое суток. И впереди его ждала полная неизвестность. Дом оказался шикарным, в пригороде, буквально на берегу океана. Соседка, полная женщина, с интересом вынырнула из калитки своего дома, но офицеры показали документы и завернули вездесущую мадам Мили, нажимая переливчивый звонок. Входную дверь им, как ни странно, открыли быстро. На пороге стояла высокая мощная женщина в строгом официальном костюме и мерила прицельно всех федералов, мол, какого черта в такую рань и кого-то принесло. — Кто вы? — первым подал голос шеф. — Это моя реплика, а не ваша, сэр! — бабу можно было сдвинуть только бульдозером. Посему шеф, извинившись, показал ей свои документы и попросился пройти в дом. Дама разрешила зайти только шефу и еще двум его подчиненным, одним из них оказался Пиноккио, как местный недосторожил. А когда они вчетвером оказались на уютной кухне, дама сама показала свое удостоверение и, сложив руки под грудью, уточнила: — Так что же вы хотите, господа? «Господа» были в крайней задумчивости, они никак не думали столкнуться тут с представителем по охране несовершеннолетних. Более того, официальным опекуном Эрика Франклина! — Нас интересует дядюшка этого мальчика, — взял себя в руки первым шеф. — Эдвин Ричи Дайчи мертв! Уже как неделю, и бедный мальчик далеко не в себе. Дядюшка был его единственным родственником, посему я прошу вас, как его официальный опекун, назначенный государственным институтом, покинуть как можно быстрее этот дом и не расстраивать несчастного ребенка. — Как мертв? — выдал в голос Пиноккио. — Вот официальные документы, подтверждающие это, дорожная авария. Мужчина умер на месте. — Медицинское вскрытие? — Какое может быть вскрытие, если на него налетел бензовоз! Вон в той вазе покоится все, что от него осталось. Горстка пепла. Да и по новостям показывали этот инцидент, Эдвин был не единственным пострадавшим. Шеф изучил более подробно документ и заметил: — Тут ошибка в фамилии, не Дайчи, а Дайки! — Да с чего бы то? Эдвин всегда был Дайчи, можете и другие документы проверить. Если хотите. — И кем он был? По профессии? — начал было вникать Пиноккио, как их круто всех сделали. Это не просто одна буква в фамилии, благодаря ей Эрик Франклин становился племянником совершенно другого неизвестного человека. С чистым прошлым и незапятнанным именем. И они все попросту не имели права находиться в этом прекрасном доме и мешать скорбеть маленькому мальчику, который потерял единственного родного человека. — Он был госслужащим в ряде банков, потом работал в соцобеспечении. А что тут такого? Вы нашли виновного в той жуткой аварии? Но не думаю, что Эрику это поможет жить дальше. — Мы можем поговорить с мальчиком? — Нет. Я не вижу причин его беспокоить, сегодня он, слава богу, хоть немного поел, и то благодаря своему близкому другу. Я попросила его остаться с Эриком на ночь. И бедный ребенок в первый раз уснул без снотворного, а вы хотите его разбудить. Женщина защищала своего подопечного, как и требовал закон, полной грудью. И федералы не могли ей ничего предоставить, ибо даже все бумаги, что позволяли им допросить мальчика и провести обыск в доме, были написаны на иную фамилию — Дайки! Дом же принадлежал Дайчи и никак иначе и находился вместе с ребенком под патронажем их же собственного государства. — Папа? Почему ты здесь? У входа в кухню стоял, потирая глаза, заспанный Майкл, и было видно, что он находится не в лучшем состоянии, нежели тот же самый Эрик. Тени под глазами, кости да кожа, тусклый взгляд и спутанные, как пакля, волосы. — Ну а с моим собственным сыном поговорить я могу? — Пиноккио ухватился хотя бы за это. — Я не являюсь опекуном Майки, а только Эрика. И если мальчик сам того хочет, можете поговорить в гостиной. Майки согласно кивнул, но вздрогнул от того, как незнакомый мужчина попытался просочиться вслед его отцу. — Думаю, это семейный разговор и не имеет никакого отношения к вашему расследованию, — дама отрезала путь отступления отца и сына, загородив шефу собой проход. — Говори кратко и без лишней воды, что у вас приключилось? Пиноккио обернулся к своему издерганному мальчику и вдруг опешил от того, что сын буквально вжался в его прокаченное тело, а потом заревел, размазывая по щекам горькие слезы, давясь ими и рассказывая о том, что по-настоящему полюбил. И чем дальше шел рваный рассказ, тем сильнее Алекс Вернер покрывался инеем буквально изнутри себя. Осознавая, что его единственный сын — гей, который был любовником этого самого дядюшки Эди. И как Майки хреново, ему и Эрику. Потому что их единственный любимый мужчина погиб. «Если все же Фантом, Эдвин Ричи Дайчи или Дайки, и Вини одно лицо... то я втух! Ни Интерпол, ни федералы ни за что не поверят, что это чистой воды совпадение. Что мой единственный сын оказался третьим в постели великого и ужасного хакера Вини!» — он, как мог, попытался успокоить своего плачущего ребенка, усадив к себе на колени и гладя нежно по спине. «Но с другой стороны, я должен поблагодарить этого самого дядюшку Эди, кем бы он ни был. Раньше мой сын считал меня прокаженным и даже по-человечески не разговаривал со мной»,— так, покачиваясь и обнимая Майкла, Алекс попытался немного его выспросить о буднях Эрика и его дядюшки, но сын только вспоминал тот ужас, что начался, когда они узнали, что дядя Эди погиб, так как Эрика попросили опознать останки, как единственного родственника. — Там лежала обугленная рука, это все, что осталось после взрыва бензовоза... я не мог поверить, что это его рука... та, что меня так ласкала, дарила любовь и нежность. А Эрик, увидев на ней прикипевшие часы своего дяди, просто сошел с ума. Я боялся за его рассудок, он несколько дней попросту не спал и только плакал, цепляясь за меня. Прося бесконечно его не покидать. И только госпожа Марта его помогла унять, дав успокоительные и снотворное... она неплохая женщина, но просто опекун. А дядя Эди... Он любил нас обоих. И от этого мне просто паршиво на душе. Ты прости, я держался из последних сил. Если бы еще и я тут разводил истерику, ты бы получил невменяемого сына. — А машину вы видели? — Ну то, что от нее осталось... Да, это была она, сплавленная, как консервная банка. Может это и к лучшему, нам сказали, что смерть была мгновенной. И он не успел даже почувствовать боли. Но как это донести Эрику? — Франклин... м-м-м-м, его дядюшка называл своего племянника Франки? — Не-е-е-ет... — Майки задумался всерьез и даже перестал всхлипывать на груди отца. — Дядя Эди всегда называл своего племянника только по первому имени — Эрик. Я так понял, Эрик не любит свое второе имя и это как-то связано с его родителями. — А что случилось с его родителями? — Да ничего такого, они просто отказались от него, сдав его дядюшке Эди. — И тот сделал из мальчика себе любовника. Как удобно и умно. И тебя на это же подсадил! Да? — заметил горько Алекс. Если все же дядя Эди Фантом, как утверждает Карл Вульф, то он его сделал полностью, воспитав из его единственного ребенка гейскую шлюху. — Прекрати так говорить о человеке, которого я люблю. Я до сих пор не верю, что он мертв! — Майки попытался выбраться из рук отца. Пиноккио хмыкнул про себя: «М-да, в этом, сынок, мы солидарны. Но!» — было одно жирное но, которое должен был сказать отец сыну. — Я попытаюсь узнать все, что возможно в моих силах. Но ты должен отрицать свою любовь ко взрослому человеку, допустим... ты любовник только Эрика. И Эрику накажи тоже самое. Я так понимаю, в деньгах твой друг не нуждается? — Нет, по завещанию он обеспечен до конца своей жизни и может вообще жить как захочет. — Что ж, неплохой подарок от дядюшки своему единственному любимому племяннику... Ну, мне пора, сынок. И пригляди, пожалуйста, за Эриком. Это ты мне можешь обещать? — Конечно, я обещаю. Сын снова прижался к своему отцу и даже потерся об него, когда Пиноккио нежно поцеловал его в висок. Может оно и к лучшему, что Майки стал геем? И теперь не чурается его. Что ж, поживем увидим, а теперь предстояло самое тяжелое, виртуозно затереть въедливые мозги шефа. И Пиноккио предстоял наисложнейший разговор. «Но мы в ответе за тех, кого приручаем... Да, Вини? И, кажется, я понимаю, каково тебе было, защитить любимого мальчика от всех перипетий этого гребанного мира», — Алекс Вернер тяжело вздохнул и отправился к своему надутому шефу, опекун у Эрика был настоящим профессионалом, посему доступ к пацану для федералов, не обладающих достойными доказательствами, был полностью перекрыт. *** Он покуролесил по нескольким штатам и от нечего делать прошел кастинг по написанию игровых программ. Все же Фантом не был праздным человеком, а больным на всю голову трудоголиком. Он не мог просто прожигать свои кровные деньги, которые были довольно-таки весомым состоянием даже после того, как он обеспечил свою домашнюю зверушку до его глубоких седин. И как бы он не защитил и не обеспечил своего нежного мальчика и даже оставил рядом с ним прирученного Майкла, Фантом мучился странным до этого дня неведомым ему чувством. Непонятной тревоги и томления. Неужели он привязался к этим двум соплякам? Да в жизни такого не будет! Посему он ушел в создание мира сетевых игр, очень быстро продвигаясь по тарифной лестнице. Месяц, другой и он начал создавать такие шедевры анимации, что его попытались даже перекупить конкурирующие фирмы Японии, Кореи и Китая. И хотя Фантом поменял полностью свой трудовой профиль, но старые свои навыки не утратил и не забыл. Так ближе к Новому году Фантом создал несколько виртуальных личностей, совершенно изменив свой почерк хакера, переписав полностью программы имеющихся у него вирусов и как-то перед самыми праздниками решил навестить Клавдия, так как общаться с Карлом попросту не хотел. Было несколько сетевух, в которых иногда Фантом Клавдию забивал стрелку в их реальной жизни. Отправиться в Европу на рождество Фантом пока еще не рискнул, но уж больно хотел узнать, как поживают его брошенные на произвол судьбы маленькие мальчики. Посему он выбрал один из Макдональдсов, где зависала толпа студентов, сел в самый укромный уголок спиной к стене и отправился гулять по виртуальному миру в обличие нового, созданного только сегодня утром, крылатого персонажа. *** Клавдий и Карл, когда прижимало хвост, несмотря на все их распри, действовали как единое целое, которым они и были, будучи в утробе своей матери. Им пришлось покинуть Францию, но они неплохо обосновались в Дании, открыв новое дело воздушных и морских перевозок, полностью оборвав старые связи. Но все же иногда Клавдий нет да нет, гуляя по виртуальному миру одной из сетевых игр, проверял одну из башен волшебного замка. Вдруг ему оставят привет и отпишут, все ли теперь хорошо?! В преддверии праздника рождества это стало навязчивой идеей. Да и Карл все время его дербанил, ибо теперь после всего, что им устроили федералы, корил себя за то, что так лихо подставил Фантома. Конечно, Клавдий знал, что Карл не раскаивается в содеянном, он бы никогда не дошел своим тупым мозгом до этого. И все его мучения связаны только с тем, что он упустил Фантома, не успев при этом его основательно ободрать. И более того, Клавдий не стал рассказывать своему брату о прощальной встрече с рыжеволосой девой. Карл бы это не оценил, а еще больше возненавидел себя и Фантома. Но как бы то ни было, они являлись близнецами — и этим все сказано. Сегодня в преддверии рождества в башне его ждало эфемерное крылатое существо. Оно, увидев Клавдия, показало V своими тонкими пальцами и только после того, как созданный новый герой Клавдия показал перевернутую вниз ту же самую букву, существо создало их потаенный знак и, дождавшись его продолжения, предложило уединиться в индивидуальный чат. Клавдий возликовал! Фантом вышел с ним на связь. А то чуть ли не три месяца никаких вестей. Словно и не было никогда у братьев Вульф друга, да и Вини остался сплошным мифом для всех. Когда они оказались отрезанными от игры, Клавдий видел что герой Фантома, проделывает какие-то странные манипуляции с их уединенным пространством. — Теперь можно говорить напрямую, — голос у эфемерного существа был словно ласковый прибой, обволакивающий и очень нежный. — Не бойся, я теперь один из разработчиков этой сетевой игры. В последнее время виртуальное пространство расширяется и обновляется новыми базовыми опциями. И сейчас нас невозможно ни отследить, ни подслушать. — Рад тебя видеть, дружище! Как ты? Клавдий был в теле огромного золотого богомола и со стороны казалось, что он сейчас слопает эту виртуальную крылатую муху. — Все нормально, решил себя попробовать в новом амплуа, а вы? — Тоже, поменяли страну и вид деятельности кардинально на новый. Они обменялись ничем не обремененными новостями, и Фантом попросил: — Ты можешь передать моему мальчику, чтобы он зашел ко мне в игру. Будучи в образе котенка или кошечки с колокольчиком на ушке. Знаешь, такие были в нашем детстве круглые, железные с крестиками посередине и круглыми горошинами внутри. Я буду ждать его тридцать первого на летающей дамбе. — Значит, не смог забыть? Для тебя это ново. Неужели стареешь, а, друг? — Может быть, только в отличие от тебя, я даже не смог с ним проститься. А ведь он меня по-настоящему любил. — Мой брат грызет себе локти после того, как сдал тебя и огреб проблем от федералов. — Наверное, мучается, что не ободрал меня как липку, — усмехнулись серебряными переливами колокольчиков в ответ. — Ты его знаешь, как облупленного, тем Карл и удобен. Что даже его пакости можно просчитать заранее из-за его упрямства и тупости, — богомол на серебряные перезвоны ревел, словно лютый зверь. Эфемерное создание поржало с богомолом в нестандартный унисон и стало прощаться: — Приват скоро иссякнет. — Я передам твоей любимой сестренке, что ты просил. — Рассчитываю на тебя. — И еще, дружище, тебя усиленно ищет Голубая Фея. Эфемерное создание даже замерло, стандартно маша крыльями над полом: — Что ему нужно, не знаешь? — Наверное, не смог забыть твою несравненную красоту. — Брось, я и федерал, если не товарищ из Интерпола. — Догадался, умничка! Он бывший двойной агент. — Бывший? Таких не бывает в принципе. Бывший — значит мертвый. И что же ему нужно? — Тут сложно сказать, но месяц тому назад я помог ему спасти его же сраную жизнь. Интерпол решил избавиться от своего исчерпавшего себя сотрудника, и федералы это решение поддержали. Конечно, мы не смогли устроить такое представление, как ты с бензовозом, но было тоже весьма феерично. Да и Лаки я не смог отказать, а он оказался его заядлым поклонником. В общем, как я понимаю, с его же слов, Пиноккио ищет тебя по поручению своего любимого сына. Или о втором своем сопливом любовничке ты напрочь забыл? — Только не говори мне, что ты приютил эту деревянную падаль? — А что, Пиноккио неплохой бизнесмен и потом, умеет водить любую технику, от кораблей до сверх новых вертушек. Он мой штатный пилот с новыми документами, подправленной пластикой личиной и стертыми напрочь отпечатками пальцев. Поверь, на него можно положиться не в сравнении нашего старика Карла. Так что ему передать? — Только то, что я отказался от двойного сухого мартини. И до сих пор по своим счетам плачу сам, — отрезал Фантом, а потом лихо, не прощаясь, вышел из надоевшей игры. Оставив Клавдия разбираться с проблемой VIP чата, он словно слышал, как теперь матерится один из Вульфов, пытаясь вытащить своего героя из отрезанной зоны для всей игры. И еще Фантом не сомневался, что к пацанам Клавдий пошлет как раз Алекса Вернера. А значит, тридцать первого декабря связь будет, и они смогут хотя бы переброситься парой ничего не значащих фраз. *** Давно Алекс Вернер, хотя он теперь был Михаелем Сталковски, поляком по происхождению, не был в родном городе Лили. Хирурги сделали ему лицо умело, теперь он выглядел на десять лет моложе. Более того, хотя форма глаз, крыльев носа и губ была слегка изменена, но он сам в зеркале все же узнавал отдаленно себя и это было чертовски приятно. С другой стороны, ни один член Интерпола или федерал не мог опознать его по тому описанию, что осталось от него в системе. Ну а то, что его еще пока проверяют, Пиноккио знал наверняка. Как и то, что следят за его бывшей женой и единственным сыном. Он умело сымитировал славянский акцент, поселился, как турист, в центре города. И теперь расхаживал по магазинам, украшенными всевозможной мишурой под долгожданное рождество. Федералов он вычислил сразу, здесь их было четверо и две машины. Одна настолько знакомая чуть ли не каждой царапиной, так как часто возила и его самого. Это было плохо, значит шеф в его утку со смертью не поверил до конца, ожидая, когда праздничный гусь появится на горизонте. И ведь он, дурак, сам клюнул на предложение Клавдия. Хотя на подъеб поговорить с Фантомом лично, отмахнулся. — Он не будет со мной разговаривать. Можно было понять и без его вечных намеков. — Брось, не ты же его слил федералам, а мой брат. И потом, Эдвин изначально знал кто ты такой. — Тем более, глупо надеяться, что он захочет со мной пообщаться. Не верил в себя Пиноккио, ибо заново заслужить доверие несравненной ускользнувшей от него Голубой Феи, это было из разряда семи чудес света. Недостижимо и невозможно. И теперь, гуляя по зимнему курортному городку, искал встречи со своим сыном, стараясь не попасться на глаза ушлым федералам и своей бывшей жены. Но как не старался, федералы все же его проверили. Под эгидой, что мы проверяем всех приезжих. Но Вульфы всегда по поддельным документам работали исправно, посему проверив Пиноккио, ему пожелали приятного рождества и отпустили, теперь уже не отслеживая куда и где зависает приезжий поляк. С Лили он столкнулся случайно, и его бывшая Алекса не узнала. Она сильно сдала в последнее время, была дерганной, хотя ее броская красота не померкла. Лили игриво оглядела незнакомца и подмигнула ему, отработано поведя плечом. Естественно, Вернер на это не купился, тем более заметил, как за ней следует федеральная тень, а продолжил выискивать своего сына. Сложность состояла в том, что ребятишек уже отправили на каникулы, а к дому Фантома Алекс, откровенно говоря, боялся подойти. Так, петляя по городку, чуть припорошенным снегом, который тут был настоящим событием, он вышел на городское пустынное кладбище. Он помнил, где находятся могилы родственников Лили, но пошел не туда, а в церковь. И там, к своему удивлению, нашел того, кого так долго искал. На одной из лавочек сидел повзрослевший Майки. Пиноккио присел в самом конце, боясь подойти к сыну, проверяя, есть за ним хвост или нет. Федералов пока не наблюдалось, да и Майки никуда не спешил, посему мужчина стал терпеливо ждать. Парень не молился, а казалось просто дремал, спрятав руки в карманы. Прошел час, другой и только после этого юноша поднялся и, не глядя по сторонам, отправился на выход. Пиноккио его пропустил, а затем тенью скользнул следом и удивленно понял, что его мальчик повернул ноги не обратно к поселению, а наоборот, уходя дальше к мысу, там, где стоял старый маяк, и где когда-то Алекс Вернер и его будущая жена Лили трахались напропалую. Он старался не упускать своего ребенка из виду, но в то же время шел за ним, а когда завернул к самому заброшенному маяку, понял, что его раскрыли с потрохами. Майки стоял, сложа руки на груди, и полыхал яростью зеленых глаз. — Не знал, что вас пятеро. Думал, только четыре мудака! И чего надобно вам от меня? А, федералы? Пиноккио понял, что сын его не узнал, это было хорошо. Но как доказать, что ты — это ты? Он прислонился к скале, достал пачку непривычной для себя марки сигарет и, закрываясь от пронзительного ветра с океана, закурил. Майки отслеживал его движения и с каждой минутой его огромные глаза становились все больше и больше. — Ну, привет, сынишка. Не смотри на меня так, мне пришлось лечь под скальпель, чтобы те четыре мудака меня не опознали. — Не верю! Я видел труп отца... Я и мать. Я перенес похороны и все выверты своей сумасшедшей мамаши! А ведь она до сих пор любит этого мудака. — Прости, Майки, но мне пришлось сделать так же, как и твоему возлюбленному дядюшке Эди, когда его всего обложили. — Что сделать? — парень схватился за свою бухающую грудь. — Выбор! Умереть Алексом Вернером или начать совершенно иную жизнь с другим именем, историей и фамилией, — Пиноккио с удовольствием затянулся и в несколько затяжек выкурил всю сигарету, вминая в уступ скалы остатки от бычка. — Быть того не может... — Майки прошила настоящая волна истерики, и он осел на землю, прижимаясь к ледяной стене. — Не стоит морозить свои нежные коки и задницу. Еще может пригодится. Вернер протянул юноше руку и, когда тот вложил в нее свою, вздернул того на ноги, а потом пошел вперед, не оглядываясь на застывшего подростка. Если все как и осталось, значит они могут поговорить в здании заброшенного маяка, а не стоять на пронизывающем ветру. Дверь была все та же, даже ржавый замок висел на месте. Вернер знал один секрет, и вот уже минут через десять они оба стояли в пыльном помещении давно заброшенного маяка. — Осторожно, поручни давно проржавели. Вернер повел сына наверх, дабы показать, какой вид открывается с высоты этой башни. — Откуда ты знаешь секрет двери? — Майки шел, не отставая от этого загадочного мужчины, хотя до конца и не поверил, что перед ним в иной личине его родной отец. — Ну, мы с твоей мамой тут хорошо зажигали, более того — именно здесь зачали тебя. — Хватит плести чушь! — Тогда что ты хочешь услышать? — То, что мне говорил отец, когда дядя Эди умер! — Что ж, изволь. Вернер полностью передал их беседу, а еще ту, что случилась между ними тогда возле школы, когда папаша вдруг решил десять лет спустя поиграть в заботливого родителя. — Теперь ты скажешь, что была прослушка и я скрытый агент. Майки задумался всерьез, видно такой исход он не отрицал, а потом все же стал открываться: — Допустим, ты мой переделанный пластической хирургией отец. Что ты знаешь о дядюшке Эди? — Ну, то, что он совершенно не дядюшка Эрику. К примеру. — Я это знаю, они дальние родственники. — Ну да, в таком же далеком родстве, как мы с тобой относимся к ним. Или любой левый человек планеты к нам. Парень непонимающе уставился на Вернера: — Что ты этим хочешь сказать? — Только то, что твой дядюшка Эди подобрал беспризорника на улицах Парижа. Дал ему дом, обеспечил всем в обмен на то, что тот стал его личной шлюхой, вот и все. А потом, зная кто ты есть на самом деле и как связан со мной, подложил еще и тебя под себя. — Прекрати, ты мразь! Он был самым лучшим из всех мужчин! — Майки орал на весь старый маяк. — Я этого и не отрицаю. Он мне и самому нравился. И потом, почему был? По моим данным, он жив и здоров. Живет в другом конце света новой жизнью нового человека. Как и я сам, — отрезвил отец сына. — Погоди... я только смирился, что потерял любимого, а теперь ты снова бередишь раны. — Помнишь, что я тебе обещал тогда, когда с федералами прибыл в дом Эрика? — Да... — прошептал Майки в трансе. — Я нашел его, вернее он сам связался с нами через своих друзей. Мальчик схватился за волосы и стал нервно выхаживать по диагонали стеклянного купола, кое-где стекла были разбиты и в них задувал резкий ветер зимней Атлантики, подвывая на особо жалостливых нотах, как будто где-то стенал умирающий старик. — Господи, как же он мог. Вот так отнестись к нам, ко мне... к Эрику. Ведь я только выходил Эрика, он только стал вновь улыбаться. И вдруг на тебе, все снова. Необоснованные надежды, слухи, полная неизвестность! — М-да, сынишка. Конечно, мое воскрешение не сравнить с воскрешением твоего любимого. Но я ждал более теплого приема. — А что ты хотел? Явился после того, как сдох, да и на лицо моложе некуда! И, кстати, что было на тебе надето на похоронах моей бабки? Алекс Вернер заржал. М-да, тогда он сильно опозорился, заявился к Лили по разводному делу в клетчатом костюме и попал сразу с суда на кладбище под проливной дождь. — Я выкинул тот клетчатый костюм, как только вернулся домой. Дождь его полностью испоганил. Майки неверяще еще раз оглядел этого совершенно по-чужому выглядевшего для него мужчину и обнял: — Отец, прости, но я боялся, что снова кто-то подставной. Алекс уселся на какие-то деревянные стропила и как и в тот раз стал успокаивать Майкла и с каждым его касанием юноша понимал, что все же это его отец, буквально вернувшийся с того света. — Пойми, малыш! Дядя Эди, или Эдвин, был полностью прав в своем решении. Он защитил Эрика юридически полностью от навалившихся со всех сторон федералов. Оставил ему хорошее состояние и нашел официального опекуна от государственных служб, лучше он поступить просто бы не смог, выжав по-максимуму из всей ситуации. Более того, он защитил не только Эрика и тебя, но и меня. Ибо мы всем скопом оказались в одной текущей тонущей лодке. И теперь он хочет с вами поговорить. Майки дрожал от слов отца, а еще тихо размазывал лившиеся слезы. — Но его же схватят, если он приедет к нам в город! — М-м-м-м, он и это придумал. Знаешь популярную по всему миру сетевую игру? Пиноккио назвал ее и, поймав согласный кивок сына, стал объяснять, что к чему и почему. — Войдите в нее заранее, ваши виртуальные личности должны напоминать маленьких нежных котят с круглыми колокольчиками на ушках. Поошивайтесь в игре, там тоже полно сотрудников Интерпола. В последнее время через нее совершаются крупные торговые махинации, и вам нужно оглядеться и понять куда идти. Он будет ждать вас тридцать первого декабря на летающей дамбе, так что ваше право прийти к нему на контакт или нет. Вы должны это решить с Эриком вместе, вдвоем. А Эдвин примет любое ваше решение. — Кем он был? — Майки вытер слезы. — Первосортным хакером, который слишком много знал. — Я не знаю, как рассказать об этом Эрику, честно... — Время есть, до рождества еще целая неделя, а до нового года практически две. Не нажимай на Эрика, но все же расскажи. Алекс поднял сына на ноги и отодвинул ребенка от себя, хотя тот и жался к нему, впитывая родное тепло мужчины. — Обо мне не рассказывать никому, сегодня же я покину этот город. — Значит, мы больше не увидимся, отец? — Во всяком случае пока точно не подтвердиться, что я мертв. Береги мать и Эрика! Отец поцеловал Майки в висок и первым ушел с маяка, выбрав самую долгую дорогу, которая шла не на городское кладбище, а на скользкую тропу в ущелье, что потом выводила путника в совершенно другой конец города. Послание он передал, и уже через пару часов крепко спал, укачиваемый рейсовым автобусом, покидая надолго родной городок своей Лили. *** — Ир, ты отбиваешься от коллектива! На рождестве всех послал и теперь опять сбегаешь?! Или ты мусульманин, а? Фантом заставил себя вспомнить, что теперь его зовут Ирвин Вилли Браун и он усиленно косит под немца, тем более что немецкий был все же его второй родной язык. — Хотя немцы и мусульмане? Это наверное как немцы и евреи! Несовместимы с последней Мировой Войны. Малого, что ему компостировал усиленно мозг, звали Арнольдом, видно в честь любимого всеми в Штатах Шарценеггера, и тот просто обожал этих самых несчастных злополучных немцев. Никак не отвязывался от Фантома. Из-за этой легенды новоиспечённый Ирвин носил виртуозно осветленные волосы, которые молодили его до безобразия. И заметьте, это были его собственные вихры, а не какой-нибудь очередной парик! Официальная жизнь, своя в кои веки не придуманная, не наведенная чужая внешность. Престижная работа, которая дает ему развиваться творчески и не скучать. Что еще нужно обеспеченному молодому человеку? Прозрачные голубые глаза столкнулись с зелеными Арнольда и вспомнили обладателей других. Теплых фисташковых и тяжелых, но не менее притягательных, что упоительно расширялись зрачками, когда полностью отдавались ему. Если бы этот Арнольд был геем, Фантом бы его давно трахнул. И не потому, что тот ему был по вкусу, нет. Потому что попросту заеб великого программиста. — У меня уже планы. — Вау! Познакомишь как-нибудь со своей красоткой? — Почему именно красоткой? — А какой она должна быть с твоей-то внешностью? Арнольд продолжал нести чушь и намекивать отправиться с ним на очередную пьянку, что проводили коллективом в ресторане. И если что, захватить и свою девочку, если она не против. Параллельно высыпая на Фантома кучу ненужных вещей. Он еле отделался от липучки и, покинув офис, заспешил в очередную закусочную, где был вай фай и побольше народа, дабы как можно скорее войти в систему игры. Сесть в самый угол, спиной к стене, дабы никто не видел, — что у него на экране, надеть наушники с небольшим микрофоном и опрокинуться в иную реальность. Раньше Фантом этого не любил. Но теперь это была единственная связь с Вульфами и, возможно, со своими брошенными домашними зверьками. Сегодня было тридцать первое декабря, и этих двух котят он заметил примерно в сети с неделю. Они явно были новичками, которые чурались всех и каждого, сбегая ото всех подряд. Под разными личинами он проверил, следят ли за ними скрытые агенты, хотя с хвостатыми в контакт пока не вступал! И кроме двух левых засранцев, которых хитрожопо убрал из игрового поля, наткнулся через пару суток на деревянного человечка, что издалека наблюдал за игривыми котятами. «Молодец, все же продолжает страховать своего сына даже здесь», — усмехнулся про себя Фантом и переместился на верх летающей дамбы, вводя пароли и гася желание волшебного сооружения взмыться ввысь. Он видел, как котики, взявшись за лапки, вступили на его территорию, и только после этого запустил нужный феерический эффект. Пушистики дошли до самого центра летящей в поднебесную хрустальной конструкции и нашли того, кто их ждал. На парапете сидел небольшой эльфенок с острыми ушами и стандартно улыбался им двоим. Знак буквы V, в ответ перевернутое отражение обоих. Взмах рукой, и приватный чат VIP персон открыт на троих, отрезая их от всех остальных, кто блуждал в этой онлайн-игре. Котятки повисли на нем с двух сторон и прерывисто зарыдали, впрочем, изображения тупо улыбались, как и предписывали им стандартные программы, но в его наушниках был слышен двойной яростный плач. Такой родной и такой далекий. Он проговорил с ними практически час, шепча милые слова на французском, которые обычно говорил, когда вытрахивал их нежные задницы. Первые полчаса мальчики не могли вымолвить ни слова, только учащенно всхлипывали и что-то бормотали, чего не разберешь. Вторые полчаса он им рассказывал почему так поступил, бросив их одних. Правда, не вдаваясь в подробности. И в ответ только услышал вопрос, когда же они все будут снова вместе? Ответ был тяжелым, но нужным на тот момент. — Только после того, когда вы оба станете совершеннолетними, вы узнаете, как меня найти. И то далеко не сразу. И как бы они не плакали и не пытались умаслить Фантома, все было без толку. Программист буквально за шкварник выставил их из личного чата, исчезая бесследно и сам. Как сзади его героя появился деревянный человечек. Что ж, Фантом показал знак виктории, предлагая уединиться для приватной беседы. И электронный Пиноккио согласился, показывая рукой перевернутый знак. — Не слишком ли ты суров с ними, а, Фантом? — В самый раз. Я думал, ты будешь в виде Голубой Феи. — Хм-м-м-м, разве ты не понял, это ты моя Голубая Фея, а не я. Я же просто деревянный неотесанный чурбан. — Ты рядом с ними? — Нет, это опасно, их до сих пор пасут, обоих. Но я тебе благодарен, как ни странно, мой сын теперь мне намного ближе, нежели был раньше. — Когда они будут совершеннолетними, я надену образ Голубой Феи лично для тебя, Пиноккио. И дам указания как меня найти. Поможешь им? — Конечно, ты просто не представляешь, через что они прошли, когда ты разыграл свою фееричную смерть. Деревянный человечек и эльф пожали друг другу руки и покинули эту сетевую игру на несколько вялотекущих пустых лет. *** Самолет приземлялся в штатах по расписанию, а им четверым нужно было еще сменить два, чтобы оказаться в самом сердце Канады. Он их не встречал, нет, просто передал через Клавдия Вульфа четкие указания, как и куда нужно доставить своих любимых котят. Правда, сдержал слово и перед этим встретился с Пиноккио в игре вновь уже в образе Голубой крылатой Феи. И теперь на берегу Атлантического океана в своем новом уютном доме ждал... сидя у разожженного камина, огонь его успокаивал, правда ненамного. Все эти годы Фантом так и не завел себе любовника, просто не смог, будто что-то внутри него тогда надломилось. Обходился тупым дрочиловом и просто вспоминал своих двух милых мальчиков, обладателей изумительных зеленых глаз. Час, два, три... И вот оно, калитка прозвенела, оповещая владельца особняка, что гости прибыли, он еле встал на ноги, но все же вышел во двор. Пиноккио в обнимку с Лили улыбались ему от калитки, а два молодых высоких человека буквально чуть не снесли Фантома с его подрагивающих ног. Майкл оказался выше его чуть ли не на полголовы, а вот Эрик наоборот не дотягивал Эдвину даже до глаз. Но оба эти повзрослевшие и похорошевшие юноши буквально сопливыми пацанами заревели в его объятьях, размазывая свои обильные слезы и сопли. Эдвин прижал их к себе обоих и поверх взлохмаченных голов скрестил свой взор с отдаленно стоявшей парой. Он знал со слов Пиноккио, что бывшая его жена так его и не признала, но снова влюбилась в того же самого мужчину, правда уже под другой фамилией и именем. Майки умудрено промолчал, не выдавая своего отца. Тем более изначально Пиноккио все же был натуралом и тогда в первый раз, впрочем, как и второй, женился по настоящей любви. К одной и той же прекрасной женщине. И теперь новоиспеченная чета Сталковски передавала ему тех, кто так скучал по его телу и ласкам, по его всеобъемлющей любви. Тех, кого когда-то приручил к себе Фантом, и как позже оказалось, и сам приручился к ним. Пиноккио поднял руку и, прижав к себе любимую женщину, единственную, которую он и правда любил всю свою жизнь, махнул своей незабвенной Голубой Фее, прежде чем покинуть чужой для него ненужный мир. Фантом кивнул ему в ответ и повел своих мальчиков в их новый уютный дом. Так они и разошлись по своим мирам, расставив все точки над i. Голубая сказочная Фея и деревянный врунишка мальчик. Каждый надеясь глубоко в душе, что больше никогда не пересекутся вновь. Конец