Фантом

К дому бывшей жены он не поехал, а завернул сразу к школе своего сына. И, припарковав там тачку, стал ждать окончания занятий, снова и снова анализируя, где и как поймать Вини за яйца, если, конечно, они у него есть. Так же, вспоминая доклад шефа о том, как Интерпол попытался зажать братьев Вульф по африканскому делу, и как те ткнули рылом в то, что их хакера убили в Африке, а они на такое не подписывались, а работа была выполнена и на высшем уровне, более того, что система полетела ко всем чертям через неделю после налета, обрастая, словно грибница, новыми версиями самовоспроизводящих себя вирусов, так же списали на повстанцев. Потому как изначальный вирус, что попал в информационную систему, оказался кандовым, которым пользовались еще лет пять тому назад, ну а почему сама система безопасности его не опознала и не обезвредила? Так кто теперь знает, ведь специалист умер, так и не получив свой большой гонорар. И из-за этого пункта пришлось замять не один международный скандал. Надо было отдать должное мертвецу. Последняя работа хакера была сделана очень профессионально — не подкопаешься и не докажешь ничего. Специалисты, проверив все оставшиеся данные, выдали, что — да, возможно это работа Вини. Но опять точно утверждать было просто нереально. Ученики стайкой высыпали на улицу, все в школьной форме. Такие одинаковые, веселые и верткие. Гимназия была исключительно мужской, посему девиц среди них не наблюдалось. Пиноккио пригляделся и сразу узнал своего сына. Он походил как на него, так и на Лили. Хотя, все же больше на свою мать. Рядом с ним никого похожего светловолосого не наблюдалось. «Значит все же не он. Впрочем, кто его знает, по той фотографии и не разберешь особо!» — Пиноккио вышел из своей тачки и встал, сложа руки, гадая… узнает или нет? Майки его сразу узнал, так как Пиноккио не сильно изменился за прошедшие десять лет. Юноша встал напротив ожидающего его отца и так похоже на него самого сложил руки на груди. — Зачем приперся? Я тебя не ждал. — Соскучился. И как ты? Друзья есть? — А тебе какое дело до меня? Несколько парнишек и, среди них трое со светлыми волосами, промчались мимо них и каждый окликнул Майки, на предмет пойдет он сегодня с ними в игровой центр или нет. Пиноккио прикинул, любой из них мог быть на той фотографии. И комплекция, и оттенок волос подходил под тот фотоснимок. — Ух ты, а ты популярен, сын. — Я не такой, как ты, отец, — ответил рассерженно тот. — Если у тебя все, то я пошел. — Как мать? — Ебется. — А ты? — Ебусь или нет? — зловредно улыбнулись в ответ, а потом добили: — А то как же, со всеми подряд: и с девочками, и с мальчиками. Со всем, что дышит и имеет дыру между ног, — а позже, увидев среди толпы очередную светлую макушку, махнули рукой: — Эрик! Юноша, что подошел к ним, тоже мог быть тем самым… с фотографии. — Здравствуйте, месье, — очень вежливо поздоровались со взрослым, который автоматом отметил, что имя у мальчика не то, которое назвал Фантом. — Здравствуй. Ты друг моего сына? — Это тебя никоим образом не касается, отец. Эрика схватили за руку и потащили прочь, не прощаясь и откровенно радуясь, что смогли смыться от вредного родителя. Пиноккио их преследовать не стал, тем более ребята свернули лихо на пешеходные лестничные улочки, где машины попросту не ходят. — Твой отец что, работает в правоохранительных органах? Франки, в отличие от взрослого мужчины, сразу узнал Пиноккио, как завсегдатая «Эдельвейса». Более того, он пару раз слышал, как по телефону ругался этот мужчина, и решил, что это замаскированный коп, поскольку разговор шел о наркотиках, что продавали из-под полы в этом голубом гадюшнике, и о том чтобы этот клуб пока не шерстили до поры до времени, так как он пасет там одного нужного для него человека. Никто не обращает внимания на бездомного замызганного бродяжку-малолетку. А вот он, наоборот, от нечего делать запоминал каждого, кто проходил мимо него и что делал. Хотя Фантома Франки не узнал, он даже подумать не мог, что его дядюшка сам периодически бывает в этом самом «Эдельвесе». — С чего ты взял? У него свой бизнес и причем неплохой. — Ну… — протянул робко Эрик, смущаясь после их вынужденной близости. Майки его окликнул впервые сегодня и сам, и видно только для того, чтобы смыться подальше от отца. — Просто смотрел на меня так… как будто изучал клопа под микроскопом. — Он всегда такой и потом, ты разве забыл? Он гомосексуалист со стажем, вот и изучал. Не обращай внимания, и кстати… — теперь уже засмущался Майки. — Твой дядя дома? — Да, а что? — М-м-м-м, да так… в общем, ты извини, но я решил попробовать с ним, — пояснили путано, полыхая скулами, так как все эти недели, вспоминая острую близость с Эриком, перед глазами видели голубые пронизывающие глаза дяди Эди. И наконец-то осознали, что с головой втюрились именно в него — темную непонятную личность — а не в открытого и светлого Эрика. — Ты решил попробовать снизу, да? — заполыхал Франклин своими ушами и вдруг понял, что хочет увидеть, как дядя Эди будет раскатывать этого наглого засранца в его упертый девственный задок. Прямо перед ним. — Ну да… ты против? — посмотрели затравленным зверьком в фисташковость глаз. — Не особо... И потом, мне же будет легче, он иногда бывает такой голодный, что я потом сутки ноги собрать не могу. А если нас будет двое, то я только… за! Франклин пытался говорить убедительно, ибо дядя Эди ему это усиленно вбил через его агонизирующий зад, буквально насилуя несколько недель подряд своим убойным членом. И мальчик запомнил установку, как отче наш. «Соглашайся на все, что соизволит получить от нас Майки. И натурально изображай свое согласие!» Конечно, появление третьего в их замкнутом мирке на двоих, несмотря на все заверения Фантома, нервировало Франклина и даже очень. Но и срать кровью он тоже не особо хотел, а в последнее время секс с любимым «дядюшкой» был на грани садо-мазо. — Тогда я иду к вам. — Но к тебе же… отец приехал? — Франки почувствовал себя крайне неуютно, он рассчитывал сегодня побыть с дядюшкой один на один. — Тем более. Не хочу слушать срачь между своими родителями. Мне хватает их ругани и по телефону. Франклина снова схватили за руку и потащили в сторону заветного дома, совершенно не замечая, как потух буквально на глазах тонкий светловолосый приятель. *** Готовил своего нового любовника Фантом долго, он даже не ожидал, что мальчик заявится сегодня к ним с Франки, вздернутым, ошарашенным своим крутым решением, таким, словно решившим покончить со своей жизнью. От взрослого мужчины не укрылось и то, что и его домашний зверек очень насторожен. Посему Фантом заставлял все время целоваться мальчишек и тереться друг о друга своими налитыми стояками. Да и во время распечатки сына Пиноккио просил глазами Франки, чтобы тот успокаивал Майкла своими нежными руками и объятиями. Майкл орал от обжигающей близости здорово. Хорошо, что изоляция в комнате любовников позволяла им даже стрелять хоть из пулемета. И Фантом, не жалея, драл девственный задок своей новой шлюшки, как ему заблагорассудится. До опсикания вздорного яркого мальчишки, до его первого оргазма в новой пассивной роли и полной потери сознания. Фантом слез с укатанной медноголовой игрушки, автоматом проверив в его бордовом анусе, порвал он его или нет, укутал по уши в теплый плед и за руку увел издерганного Франклина в другую комнату. — И чего ты сегодня так напряжен? Я уже говорил тебе, что никто из богатеньких избалованных засранцев тебя мне не заменит. Франки от этих нежных слов повис на шее своего дядюшки, словно клещ, шмыгая носом и обливаясь слезами неподдельного счастья. Так он и хныкал, при этом умудряясь улыбаться Фантому и отзывчиво извиваться под ним, пока Эдвин пользовал свою домашнюю зверушку во все его доступные дырки. — Ты же видел свои новые документы? После обжигающей близости валялись на смятых простынях, и Фантом курил, задумчиво смотря на раскрытые фрамуги окна. — Да... — Теперь ты мой родственник, и что бы не случилось со мной, ты со мной связан раз и навсегда. От этого мальчик засопел еще сильнее и, вжимаясь в тонкое тело своего дяди, счастливо завздыхал. — Или думаешь я в него влюблюсь? Это вряд ли. У меня были куда красивее. Да и он не первый девственник на моем длинном пути. Знаешь, что меня больше всего напрягает в случившемся? Мальчик поднял фисташковые глаза и глянул в хитрый прищур своего взрослого любовника. — Это та внезапность, с которой Майкл бросился под меня. Я не ожидал, что он так быстро примет это решение. Думал, тебя с полгодика потрахает предо мной, а уж потом решится. Вот что мне не понятно, и что меня настораживает. А я этого не люблю. — К нему сегодня приехал его отец. И они поругались, я не слышал их разговора, но со стороны выглядело все именно так, — подал голос задумчивый Франки, а позже затравлено глянув на Фантома, уточнил: — Дядюшка Эди, вы ведь знаете заведение «Эдельвейс»? Оно располагалось на той же самой улице, где вы подобрали меня и даже спрашивали — спал я с кем-нибудь оттуда или нет. — Ну да, спрашивал, а что? — Фантом от интереса даже немного привстал над подушкой и, подгребя под себя еще одну, устроился полусидя, умело укладывая разомлевшего пацана у себя на груди. Он продолжал свободной рукой гладить Франклина, тем самым поощряя его к искренности и разговору. И Франклин, сам того не ведая, выдал все свои наблюдения и сомнения, четко описав своему любимому дядюшке самого Пиноккио. — Почему ты думаешь, что он из полиции? Фантом удивился тому, что Франки очень наблюдательный, хотя самого Фантома как завсегдатая «Эдельвейса» и не опознал. — Он часто говорил по телефону, когда покидал этот притон. Просил, чтобы его не шерстили до поры, до времени, потому что там кого-то усиленно пас. — И вот интересно кого? — Фантом это сказал просто так, как мысли вслух, и совсем побелел, услышав ответ подростка. — Какого-то неуловимого хакера, он его даже как-то обозвал, не то призраком, не то еще кем... чем-то неуловимым. — Фантом... — Эдвин и сам не понял почему сказал такое вслух. — Ну да, типа того, мне не нравится этот мужчина. Уж больно грязный и лживый, — кивнул своим мыслям юноша. — Он тебя точно не узнал? — Нет, откуда, да я бы никогда бы и не сказал, что был тем самым беспризорником, что побирался у «Эдельвейса», — запричитал нежный Франки. — Хм-м-м-м... — Фантому не нравилось, что федералы так резко упали на его хвост, и хорошо, что мальчик опознал Пиноккио, хотя он все же должен проверить сам. Может не стоило дразнить Пиноккио раньше времени фотографией его сына? Хотя что сделано, то сделано. Официально «Ки-27-Ай-5» мертв — это кодовое имя было связано с Вини. Значит, Вини тоже должен умереть, и хорошо, что он недавний заказ выполнил, используя другие программы, и состав шлейфа вирусов был совсем иным. Но стоило переосмыслить всю свою работу и создать еще парочку липовых имен, по которым он был еще тем спецом, но сначала необходимо было убедиться в том, что Пиноккио свалил из этого городка. Посему, предупредив своего мальчика, Фантом решил прокатиться до городского центра. — И не говори. Если узнают, тебя у меня насильно отберут и в лучшем случае отдадут матери, а в худшем запрут в детский приют. Фантом не врал, Франклину было еще шестнадцать лет, но то, как мальчик задрожал от неподдельного страха, понял. Этот не то что не скажет, а под пытками не выдаст, так как его прошлая жизнь была сплошным адом: что дома с матерью и отчимом, что на улице. И именно дядюшка Эди вытащил его оттуда. Фантом поцеловал Франклина и попросил того уйти к до сих пор спящему Майки. — Я за пиццей в город, заодно кое-что сделаю по работе, а ты за ним присмотри. Поухаживай за гостем, принеси какао в постель. Он точно завтра не сможет стоять на ногах после моего члена. И ты должен ему помочь, мой любимый малыш. «Любимый малыш», — подействовали словно волшебное «Трах тибидох!». Франклин полез тут же обниматься и целоваться в усиленном режиме. «Как же легко управлять детьми», — отметил про себя Фантом, отвечая с жаром на поцелуи юноши, а потом резко отстраняясь, давая понять, что дела есть дела, и что при всем при том его любовник не должен забывать о своем месте. Но Франки не заметил ничего такого, он был откровенно счастлив, что из бесплатной подстилки на полном обеспечении взрослого мужчины дорос до любимого малыша. Франклин радостно ускакал до укатанного Майки, оставляя Фантома одного. Менять свою внешность Эдвин Ричи Дайки не стал, здесь его знали именно под этой личиной, и привлекать внимание местных чужим для этого места ликом было не дело. Зато оделся по-простецки, смахивая на студента на отдыхе, думая о том, что так кстати поленился сегодня утром и не побрился, давая своему лицу обрасти трехдневной щетиной. Волосы после последней работы немного отросли. Он старательно зачесал на свои глаза побольше челки, влез в толстый, скрывающий его телосложение, крупной вязки свитер, потертые джинсы, помятые грязные кроссовки. И вуаля — образ неудачника и прожигателя жизни готов. Фантом упал в свою третьесортную немытую тачку, и покатил туда, где обычно зависали по ночам все гости их небольшого городка, находясь словно в аквариуме перед старожилами. *** В существовании мадам Мили были и свои положительные моменты. Именно благодаря им Фантома здесь знали как перспективного замкнутого холостяка со странностями. Но у кого их не бывает? Он поздоровался с парой «перспективных» для замужества разведенных дам бальзаковского возраста, что периодически пытались всеми правдами и неправдами навязать ему свое общество, заказал пиццу для своих малолетних любовников. И надо отдать должное: пицца и лазанья в этом небольшом центре, что объединял несколько ресторанов средней руки, баров и магазинчиков, работающих практически круглосуточно — были отменными. И, продефилировав, собирая обыденные приветственные фразы знакомых мужчин, стал искать. Мест, куда бы пошел вечером Пиноккио было не так уж и много. Да и рассуждения Фантома быстро подтвердились. А именно, на третьем ресторане, где как раз и восседал тот, кого в этом городе Эдвин Ричи Дайки видеть не хотел, но спровоцировал к этому федерала сам. Надо отдать должное, Голубая Фея — он же Пиноккио — и не думал шифроваться. Он ужинал в обществе местной красотки с медными тяжелыми прядями волос и о чем-то мило сплетничал с ней, вызывая неподдельный интерес у всех присутствующих здесь местных мужиков. Эдвина удачно окликнули от барной стойки, и он переместился ближе к интересующей его паре, буквально угнездился за спиной Пиноккио, отчего вообще стало слышно о чем беседуют эти двое. — Вас не так часто увидишь у нас, Эдвин. Вам как и обычно? — Да... бокал красного, сухого. И черный шоколад... Этого не первой молодости бармена он знал лично, его семья жила недалеко от дома злополучной мадам Мили, и они всегда здоровались, когда встречались на улице, обмениваясь ничего незначащими фразами. — Как племянник? — бармен, пока выполнял заказ своего клиента, поддерживал неспешный разговор. — Учится и весьма неплохо. — Это хорошо. Жаль, такой славный мальчик и не ужился с родителями. И как подобное возможно только? Фантом пожал плечами, ссылаясь на вечную проблему отцов и детей, поражаясь осведомленности своих соседей и подвязанному языку мадам Мили. — И не скучно ему, когда вы в разъездах? — Да вроде как друг появился, думаю, все путем. — Друг? Хм-м-м-м, уж не тот ли медноголовый Майки? — бармен понизил свой голос и, наклонившись над ухом Фантома, пояснил шепотом, показывая глазами на интересующую его пару: — Кстати о птичках, его родители здесь. Вот не думал, что бывший муж нашей несравненной Лили вдруг прикатит десять лет спустя. А ведь такая красивая была пара, и весь их роман начинался как раз у нас на глазах, в этом городке. И говорили мы Лили, выбери кого-нибудь из своих, так нет. Деньги, престиж. И что? — Что? — Ребеночка прижили и разбежались. Конечно, Алекс отдал ей практически все тогда. Да и Лили не дура, выжала его как лимон. Вот ведь, столько времени ушло, а теперь... вдруг сойдутся? Это событие перевернуло бы весь наш тихий городок на уши. Видите того мужчину, что с балкона взирает, как горный орел? А того, что нервно курит у служебного входа, а вот этого, шифрующегося у пальмы? Слетелись словно стервятники на добычу. — И кто они? — Фантому даже стало интересно. А правда, чего эти мужики неумело торчат пачками тут по кругу? Судя по их жестам, их нельзя отнести ни к полицейским, ни к федералам. Уж этих Фантом чуял своим загривком не хуже легавой, что загоняет своему хозяину дичь. — Любовники нашей дорогой Лили. Это так, даже не основной состав. Эх, и не завидую я Алексу. Если вздумает остаться тут на несколько дней — голову снесут точно. Сами знаете, у нас тут скалы, отвесы и океан. Могут даже не найти. Фантом представил и чуть ли не заржал во весь голос. Великий и ужасный, всем федералам федерал Алекс Вернер, работающий под прикрытием в жутко засекреченных военных проектах, пал смертью храбрых в ожесточенной борьбе с бесчисленной армией любовников бывшей жены. Хотя Фантом не отрицал. Теперь понятно в кого вышел своей сексуальностью его новый любовник Майкл. Ибо Лилианна была очень красивой и яркой женщиной. И многими ее прекрасными чертами Майкл обладал в полной мере, умело совместив в себе и сочетая как мужскую привлекательность Алекса, так и женскую яркость Лили. Бармена удачно отвлекли, и Фантом, чуть отсев в конец барной стойки, смог теперь уже подслушать то, о чем так трепались бывшие муж и жена. — У него друзья есть? — Полно. — А среди них нет такого... м-м-м-м... Франки! Фантом в душе покрылся коркой льда. Вот же ж жук, запомнил, хотя и был мертвецки пьян, но, как говорится, профессионализм не пропьешь. — Да кто его знает? Думаешь, я буду запоминать каждого сосунка-мальчишку, с которым наш сын бегает по подворотням? И к чему мне это? — Но ведь он не бывает дома? Разве тебя это не волнует? — Спохватился папашка. И хотя разговор был не такой уж радужный, как казалось со стороны, и походил больше на перебранку, а не светскую беседу о счастливых воспоминаниях, но игривая улыбка Лили и не сходившая глуповатая ухмылка Пиноккио никому не давали даже повода усомниться, что эти двое просто писаются от счастья в столь долгожданную встречу спустя десять лет. — Хотя сегодня он умчался как раз из-за тебя, дорогуша. А до этого недели две никуда не исчезал. Он уже не маленький, обычно в таком возрасте первая любовь и девочки — нормальное явление. Хотя тебе это не понять, ха-ха! — лихо намекая на голубизну своего муженька. — Ну что, нашел свою единственную и неповторимую «даму сердца» с особо волосатыми яйцами? Фантом аж чуть вином не поперхнулся. Оказывается жена Пиноккио более чем в курсе, кого в постели предпочитает ее бывший муженек. — Да есть тут один, только вот все не можем прийти к консенсусу. — Консенсус?! — Лили снова рассмеялась, показывая свои белоснежные жемчужины зубов. — Смешно! Весь твой консенсус сводится только к одному: либо ты его, либо, наоборот, он тебя. Что, не можете разобраться в ролях? И решить кто кого имеет в жопу? «А дамочка еще та продвинутая стервь. Или Пиноккио ей сильно насолил. Обычно такое устраивают в отместку за разбитое сердце. И судя по всему, в отличие от Алекса, Лили любила его», — сделал вывод из всего подслушанного Фантом. — Ты всегда слишком проницательна и умна. Мне пора, а то твои ебуны выебут сегодня не тебя, а меня. Лили рассмеялась снова заразительно и звонко: — Так гею вроде это только в кайф. Столько мужских членов, текущих по твою дырку. И за кого мы выпьем напоследок? — подняли бокал с игристым белым вином. — За две литеры: «Ф» и «В». Заставил внутренне задрожать Фантома последний тост. — Странное сочетание букв, — хмыкнула женщина, отпивая из своего бокала. — Это моя Голубая Фея, — пожал плечами Алекс Вернер и, отстегнув несколько крупных купюр, поднялся из-за стола, оглядел окружение, прошелся пустым взглядом по растрепанному мужчине, что сидел за барной стойкой, медленно потягивая красное вино, отследил всех воздыхателей своей Лили и вышел, решив в эту же ночь вернуться в столицу. Он так ничего и не выяснил, что хотел. Ничем не зацепился в своих запутанных рассуждениях. Жив ли Вини, является он одним и тем же лицом с Фантомом, и связан ли его сын с племянником последнего... так и осталось неразрешенным. Эдвин Ричи Дайки меж тем допил вино и, закусив шоколадом, побрел неспешно обратно через пиццерию, где его ждала горячая свежая пицца. Он проводил удаляющуюся понурую спину Пиноккио, будучи уверенным, что тот уже сегодня покинет их славный городок. Фантом в который раз при этом радовался своей несказанной удаче. Это надо было умудриться купить дом несколько лет назад в небольшом приморском городке, который являлся родным пристанищем бывшей жены федерала, что вышел на след Фантома, дабы выследить его, если не убить. Теперь, возвращаясь домой с пиццей, нужно было закрепить эффект у обоих нежных мальчиков, что милыми котятками валялись у него в постели и от нечего делать развели между собой разговор. — Ох, вы уже проснулись? Как славно. Тогда устроим пикник прямо здесь. Горячую пиццу водрузили мальчикам прямо на колени, а потом тенью проскользнули за спину дрогнувшего Майкла, обнимая его сзади и нежно оглаживая ноющую поясницу. Майкл на манипуляции Фантома сильно задрожал, а Франклин прикусил свою нижнюю губу, ведь еще недавно Фантом именно так нежил его уставшее тело после их многочасовых соитий. И беловолосому юноше такие манипуляции дядюшки на чужом парне явно не нравились. — И чего мы притихли, а? Что, было мало прошлого раза? Фантом игриво хмыкнул, а потом, расстегнув свои штаны, выпустил налитый член. Майки задрожал сильнее, а у Франклина появилось странное выражение лица. С одной стороны, он ревновал, и это было очевидно, но с другой, гадливо ждал, как бордовую дырку после ее первого траха натянут по-новой. Фантом приподнял трясущуюся нежную задницу, но вместо того, чтобы впиться в нее своим членом, посадил выше, отчего его налитое естество подперло снизу сжавшееся от страха хозяйство Майки и стало тереться в скользкой промежности, распаляя юношу и заставляя возбуждаться. Франклин не мог поверить своим глазам, он же не видел из-за одеяла, что прикрывало снизу Майки, как трется об него счастливый дядюшка. «Неужели после такого и ему приятно? С ума сойти!» — он вспомнил первый свой раз под отчимом. Даже при всех тех манипуляциях, что вытворял с ним мужчина, дабы облегчить участь трахнутого девственника, он потом отлеживался с неделю и срал кровью, а тут! — И чего отлыниваешь? Или не знаешь, чем занять свой сладкий ротик? Дядя Эди сорвал одеяло в сторону и показал, как два натянутых древка трутся друг о друга. От такого развратного зрелища Франки пошел пятнами, но тут же сообразил, что от него требуется, и попытался взять обе головки в свои жаркий рот. Враз не получалось, посему он старался сосать то один, то другой. И пока нежил один, второй ему жестко тыкался в нос, щеки в шею. — И как тебе пицца? Один треугольник поднесли к раскрытому рту Майки, продолжая потрахивать старающийся для них рот Франки. Майки откусил по инерции и хотя он часто ел в той пиццерии, но в данный момент этот несчастный кусок выпечки с тягучим сыром сверху ему показался настоящим пиршеством богов. — Вкусно. — А то, — Фантом и сам откусил, а потом, проглотив, накрыл распахнутые губы Майкла своим требовательным поцелуем, он сделал глазки таращащемуся на них снизу Франки, намекая на то, чтобы он взял в рот текущую головку Майки, а сам прикоснулся к его ноющему заду. — Мне там больно... — задрожал тот от смеси блаженства и резкой боли. — Я должен тебя там смазать специальной мазью, а то завтра будет еще больнее, потерпи. Конечно, Фантом врал, но мальчик этого знать не мог. А когда дырка стала мягче, да и сам Майкл перестал дрожать от ковыряния в ней, Фантом тут же скомандовал Франки, что бы тот повернулся к ним своим поджарым задом. — Возьми его, видишь, как он тебя хочет. Майкл, сведенный с ума близостью этого чертового дядюшки, даже сам не понял, как натянул подставленную для него славную дырку. И даже не осознал, что дядюшка тенью пристроился сзади него, и, шепча «Замри в Эрике», а позже сам натянул багровый анус, заставляя Майкла извиваться на своем крепком древке от смеси острой боли и неприкрытой похоти. — Вот и славно. Он мощно качнул бедрами, вызывая разномастные стоны любовников, что по цепочке получили от него оба знатный выпад. Фантом только усмехнулся и нарастил амплитуду. Как давно он не кувыркался в одной постели с двумя пассивами. А ведь именно этого он и добивался — сделать Майки таким же зависимым от него, каким уже стал Франклин. И судя по тому, как закричал зажатый между ними мальчишка, у него это получилось. После того, как оба юноши забились в агонии, выплескиваясь вязким семенем, Фантом и сам излился, сдабривая малиновость своей белесой вязкостью. И, выходя из выпавшего из реальности Майкла, осторожно устроил того на своей груди. — Знаешь, Майки, о чем я мечтаю? Майки тупо соображал, смесь боли и яркого удовольствия совсем отполировала его мозги. — О чем? — Чтобы мой племянник Эрик подарил тебе свою девственность. Майки непонимающе посмотрел на вспыхнувшего щеками беловолосого племянника, явно не догоняя, в чем суть. Зато Франклин тут же понял, и то, как снова налился его член, говорило о том, что упустить свой шанс хоть раз в жизни побыть сверху он бы явно не желал. — Как это? — спросили тупо у Фантома. На что тот нежно огладил полыхающий вход Майкла, до сих пор открытый и щедро смазанный, поясняя: — Эрик хотя и работает своей нежной задницей и уже давно. Спереди невинен. Он ни разу никому не вставлял. Теперь же ты меня понимаешь, о чем я? Майкл в ужасе вздрогнул, неужели этот садист теперь подложит его еще и под своего племянника? Но он ведь соглашался только лечь под дядюшку Эди. И хотя с удовольствием трахал поддатливую попу Эрика, но чтобы тот его! Это был уже явно перебор. — Но там у меня... — начал было отбрыкиваться парень. — Все очень хорошо смазано, сдобрено и открыто. У Эрика меньше, чем у меня, и тебе будет не больно, верь мне. — Но он же только кончил? — Майкл вдруг понял, что его уже практически раскрыли перед голодным взором фисташковых глаз, раздвигая в разные стороны трясущиеся, несопротивляющиеся колени. — Ну, я не думаю, что это проблема, посмотри на Эрика, — прошептал мальчику на ушко взрослый любовник. И то, что увидел Майки, его не обрадовало, тем более шепот дядюшки продолжал ему ласкать нежное ухо: «Прошу выполни мой каприз. Ты такой сексуальный, Майки. И в этом плане будешь у Эрика первым». А потом уже ничего не соображающего юношу повернули лицом к себе и, подмигнув глазами Эрику, поцеловали. Его снова трахают, но теперь неумело и рвано. Эрик просто дорвался до сладкого и теперь, вбиваясь своим налитым членом в раскрытую для него мягкую хлюпающую дырку, как дурак по-тупому млел. Но Фантом желал немного другого эффекта, он переместил свои умелые пальцы на опавшие муди Майкла и стал умело оттдрачивать в такт резким толчкам пыхтящего Эрика. Удар еще один... Его еще сильнее прогнули, заставили развести ноги буквально до шпагата... И Майки в ужасе понял, что грубая полировка задницы сменяется неподдельным кайфом. Вот он уже дрожит, как тетива лука, когда стрела срывается с его чресел и летит неутомимо в центр мишени. Еще удар, еще... Он уже не понимает чьи руки его ласкают и чьи губы жадно целуют его раскрытый влажный рот. Майки хрипит в преддверии оргазма, он хватается за потного счастливого Эрика. И, получая живительный сок от него вглубь своей развратной задницы, сам изливается, прыская на лица своих любовников, изгибаясь немыслимой дугой. Дядя и его племянник стали для него неотделимой единой компонентой. Он уже не ревнует. А только наслаждается видом прыгающего на налитом члене взрослого мужчины, белобрысого мальчишки. А когда дядюшка выплескивается в зад ебливого племянника, дает себя отнести в большую ванную комнату, которая находилась на втором этаже. Вода горячая, приятно разогревала натруженные мышцы, пахла пряно благовониями. Фантом уложил укатанных парнишек себе на грудь, залезая к юношам третим и в равной степени обоим даря нежность и ласку, целуя подставленные губы, нежа тонкие спины, оглаживая натруженные ягодицы. Играя для них обоих заботливого и любящего любовника. Хотя сам совершенно думал о другом. Это хорошо, что его дом находится в этом городке. Ибо, если Пиноккио снова сунется сюда, его порвут на клочки ревнивые любовники Лили. Конечно он мог прислать себе замену, но местные жители всегда внимательные и слишком любознательные к незнакомцам и живо выведут скрытого агента на чистую воду, не давая слиться с собой. Оставалось сделать Майки зависимым от своей близости и Франклина, а потом на живца поймать Пиноккио. Кем бы ни был федерал: голубым, би или косящим под них — Майки его сын — единственный. И судя по всему, как бы то ни было, очень любимый. После водных процедур Фантом настоял, чтобы Майки отзвонился домой. Мать не была против своего загулявшего взрослого сына, ей было не до этого. Она разбиралась с толпой собственных разъяренных, полыхающих бешенством любовников. Заверяя, что не собирается вновь выходить замуж за Алекса Вернера и тем более покидать их любимый городок. Лили давно уже стала шлюхой. Элитной и дорогостоящей. Обслуживающей с десяток постоянных богатеньких любовников, и те просто не желали прикормленную ими красивую сладкую дырку выпускать из своих загребущих рук. Посему вернувшийся в ее дом сын-дылда ей явно бы помешал, она только спросила у кого будет жить Майки. Смутно помня имя Франки, что выспрашивал у нее Алекс, но успокоилась, услышав совершенно другое, хотя и не заставляя себя запоминать. «У Эрика!» — счастливым голосом Майки звучало успокаивающе и волшебно. Она повесила трубку телефона и выкинула на неделю все проблемы своего ребенка из своей прекрасной, но совершенно пустой головы. Эту неделю Майки жил у дядюшки и племянника. Каждый день после учебы, отзваниваясь гувернантке, так как матери не было дела до него, и после отдаваясь разврату по-полной, кувыркаясь в общей постели и выполняя все капризы взрослого любовника. А Фантом просто трахал их обоих, заставляя мальчишек постоянно целоваться друг с другом, делать обоюдный минет, тереться и обниматься. Иногда укладывая их друг на дружку этаким развратным бутербродом и попеременно вытрахивая то одного, то другого. Или заставляя юношей вылизывать себе член, при этом играясь в их задах гудящими вибраторами. У Фантома была буйная фантазия, а интимных игрушек хватило бы на целую армию таких вот парнишек. И потом Майки очень быстро подсел на анальный секс, не замечая, что все реже и реже выступает в активной роли. Неделя неуемного счастья и плотских удовольствий. А затем Фантом, вытрахав своих мелких любовников по очередному кругу, глубокой ночью укатил в Париж. Было воскресение, и мальчишки спохватились его не сразу. А когда осознали, что дядюшки нет, загрустили. Задницы зазудились вновь, им явно не хватало древка члена взрослого мужчины, да и влюбленные сердца как-то бились не в унисон. — Может, по переменке? Ты в меня, а потом я в тебя? — предложил более предприимчивый Майки совсем раскисшему Эрику. — Без дядюшки Эди все не то, — отмахнулся тот, а после предложил: — Давай, что ли, погуляем, а? В кино сходим... В автоматы поиграем или в чатах позависаем в интернет-кафе? И подростки от нечего делать отправились покорять город. *** Работать с Карлом Вульфом Фантом не любил, этот мужчина был бешеным, но через него шли самые дорогие, нелегальные, опасные и интересные заказы. И потом они были в одной лодке. Оба Вульфа и он. Сегодня имидж молоденького араба со смуглой кожей, который нацепил на себя Фантом, немного напрягал Вульфа, отчего тот становился дерганным и еще более недовольным, чем был, явно вспоминая последний провал в Африке. «Ничего, тебе полезно. Сами вы свои рафинированные жопы из Европы не оторвете даже для того, чтобы слетать в Штаты. Не то что сунуться ими в жаркие пески Африки», — Фантом выслушивал очередные «фи» Карла и раздумывал, как бы послать Вульфа и подальше. Злить Карла явно не стоило, и перед тем, как вникать в это сумасшедшее дело, надо было обязательно перетереть с Клавдием. — Если втянешь в это дело Клавдия, я тебя уберу сам, или думаешь, у меня нет на тебя киллеров?! Ого! А вот это было новеньким, братишки редко ссорились, но если даже срались, то только из-за него. — Если Клавдия нет в деле, то я пас. — Прошлая работа полностью провалена! Интерпол задолбал и просит нового хакера, оживить то, что ты с такой помпой угробил. Деньги платят бешеные и причем заранее всю сумму, прикинь? Фантом прикинул, Карл никогда не дружил с головой и за деньги, а тем более большие, мог продать любого. Хоть брата, хоть самого себя. — Хакер, что угробил ту систему, мертв. Или ты забыл? Могу показать фото, на которых красочно видно, как его в последние минуты жизни «любили» боевики. — У тебя куча личин. Сдохла одна — работай под другой. — Нет. Половина связана так или иначе с умершей личностью. Новых я пока не создал. И потом, кроме меня на вас работает еще штук десять теневиков, или я не прав? — Пятеро. Ты в последние годы перехватывал все крупные заказы, оставляя им сущую мелочь, — ядовито отрезал Карл, мол, мы тебя лелеем, работу даем, так ты еще и выкаблучиваешь. — Возьми любого. — Они отказались. — А я так должен во второй раз соваться в туже петлю? Не пойдет. — Это твой косяк! — Нет, наш общий. Вы взялись за работу, смертельно опасную для хакера. Тогда мне повезло, во второй раз так не подфартит. А идти на верную смерть я не намерен! — взорвался окончательно Фантом, переходя на английский с французского. — Тебе напомнить, кому мы недавно делали документы? Если не пойдешь, солью про тебя все федералам. — И подставишь себя и брата. — Брата возможно, но себя нет. Я с ними уже договорился. И ты знаешь, за любую инфу по Вини они платят очень круглую сумму. — На что ты намекаешь, Карл? — Фантом сузил свои карие глаза, смотря покрасневшими белками на этого продажного типа. — Или ты забыл кто спас вашу сестру? — Только на то, что скоро ты сам станешь товаром, причем его стоимость перевесит во много раз прибыль с твоих умелых услуг, и тогда... Карл замысловато помахал в воздухе, Фантом мельком глянул по сторонам и побелел. И чего он так лоханулся? Или давно привык доверять Вульфам и считал, что эти два качка его никогда не подставят? Два федерала, одетых под туристов, вошли в кафе. — Я подумаю... Карл. Надо было соглашаться и уносить ноги. — Ага, подумай, и еще так, к слову. Надо делиться, дорогуша, или Беркман тебе плохо заплатил за свой спасенный зад? Теперь было понятно, на что Карла поймали федералы. При таком раскладе Карл мог получить нехилый куш и с Фантома, вытряхнув с него все деньги Беркмана, и с федералов, сдав им Фантома. А если еще всплывет история с Франклином, по которой можно подвести воровство несовершеннолетнего, то Фантому светит пожизненно, но он прекрасно понимал, что жить ему в тюрьме не дадут, уберут по-тихому или заставят забесплатно пахать на себя. Всю его оставшуюся жизнь влачить судьбу настоящего раба. — Я решу как доставить тебе удовольствие! — Фантом наклонился к Карлу и, чмокнув того игриво в лобик, пошел, не прощаясь, к выходу. Конечно, федералы упали на его хвост, но он очень быстро отделался от них, оторвавшись умело в толпе. И в первом попавшемся туалете сменил свой имидж араба на жгучую брюнетку с ворохом черных кудрей и бордовой вызывающей помадой. Он даже столкнулся со своим хвостом, когда повернул обратно, уходя подальше от федералов, и даже подмигнул одному, который утонул в прелестях его накладной пышной груди. Что ж, к этому он был готов всегда, и более того, уже давно хотел опробовать всю систему отступления, на ходу вызванивая нужных для него людей и мурлыкая женским грудным голоском по навороченному телефону. Ему хватило пяти часов, дабы устроить все вплоть до того, чтобы отписать пару круглых счетов на новое имя Эрика и с нужным человеком — новоявленным опекуном, отослать своему мальчику новый документ, в котором значилось уже не Эрик Франклин Дайки, а Эрик Франклин Дайчи. Фантом специально оставил имя мальчика тем же, лишь чуть изменив фамилию. Никто даже в его школе не будет уверен до конца, кем был изначально его племянник Дайки или Дайчи. Еще пара штрихов, и ворох документов, полностью меняющих его легальную жизнь. Даже его дом теперь был отписан на племянника, причем по всем документам Эдвин Ричи шел уже не Дайки, а Дайчи, тем самым перечеркивая все мыслимые или немыслимые формы анализа для федералов, связанных с его прошлой жизнью. Конечно, он мог бы найти Пиноккио и поставить его перед фактом, что его единственный сын теперь его блядливый любовник. Но игра не стоила свеч. Возможно Пиноккио он бы и приструнил, но всю команду, что уже несколько лет пыталась сесть на его множественный хвост, естественно, нет. Пусть уж лучше Майки остается с Франклином, поможет оправиться мальчику от его потери. Ибо в этот день дядюшка Эди навсегда умер, оставив свое довольно-таки неплохое состояние любимому племяннику. И теперь совершенно другой человек собирался покинуть Европу навсегда, но перед этим ему необходимо было проведать Клавдия, поскольку именно этому брату Фантом многим был обязан, если не всем.