I'm sitting here I miss the power I'd like to go out taking a shower But there's a heavy cloud inside my head I feel so tired Put myself into bed While nothing ever happens and I wonder ©
За неделю в голове у Какаши совершенно ничего не прояснилось. Зато он успел сжечь три сковородки и четыре кастрюли, два раза облиться кипятком и один-единственный раз забыть выключить старенькую газовую плитку. Паккун вертел лапой у головы и настоятельно требовал проведать одного чунина, чтобы уж все стало совсем точно и понятно. Умом Копия прекрасно понимал, насколько прав нинкен, но ноги почему-то не хотели идти в сторону чунинского общежития. Не то, чтобы Хатаке чего-то боялся, просто было… немного странно, ну, и, чего греха таить, конечно, приятно. Больше, конечно, приятно, чем странно. Хотя и странно тоже. Все эти мысли путались в голове, путали самого Какаши, который выпадал из реальности и просто залипал, например, на пыль, которая кружилась в воздухе. Ровно через неделю после того вполне невинного поцелуя в щеку («В маску», — возмущенно поскуливал от удовольствия Паккун, подставляя пузо под руки своего контрактника, — «В маску он тебя поцеловал, в маску, не ной!») в дверь раздался стук. Такой… настойчивый стук. Ну, прямо вот очень-очень. Какаши смотрел на дверь и медлил ее открывать, он знал, кто за ней стоит, поэтому, ну… немного нервничал. Правда, всего пять минут, а потом честно пошел и открыл ее. Разве, что чуть резко. Хорошо, не чуть. Очень резко, настолько резко, что бедный чунин, чуть носом вперед не влетел в квартиру (на этом месте Паккун очень слышно и очень тяжело вздохнул). В коридоре повисла тишина. Ирука смотрел на пол, Какаши смотрел на Ируку, а Паккун, благоразумно исчезнувший куда подальше, ни на кого не смотрел. — Добрый вечер! — после шумного вздоха, начал Ирука. — Добрый, — вежливо поддержал Какаши, не зная куда деть руки. Ируку очень сильно хотелось потрогать, а особенно сильно хотелось чуть-чуть дернуть за взволнованный хвостик, в который были собраны чунинские волосы. — Как вы? — Ирука стоял в коридоре и нервничал. Какаши тоже нервничал, но больше за компанию. У него сегодня даже кухня была чистая. И не только кухня. — Хорошо. Может быть… пройдете? — Копия сделал очень приглашающий жест рукой. Вот прямо очень-очень. — Д.да, — согласно кивнул Ирука, а вместе с ним и хвостик. Чунин начал снимать обувь. — Привет, — сказал Какаши одними губами хвостику. — Привет, — махнул прядями хвост. — Мне куда?.. — чунин уже закончил с обувью и внимательно смотрел на Хатаке. — Э… проходите на кухню, — заметив ирукин взгляд, Какаши тут же добавил, — Там сегодня все… нормально. В ответ Ирука только улыбнулся, в улыбки скользило легкое неверие, Копия даже немного обиделся на эту улыбку. — Ух, ты… — кухня действительно была чистой, не сияла, конечно, но в целом, ничего общего с прошлым кошмаром Ирука не заметил. — Я же говорил, — шмыгнул носом Какаши и тут же чихнул. — Будьте здоровы, — учитель аккуратно опустился на стул, один из двух что были на кухне, — А вы чего?.. — С Паккуном пыль гоняли. — Вы… привлекаете саммона к уборке? — Ирука не выдержал и рассмеялся, — Нет, правда? — Иначе, он совсем плесенью покроется, — покаялся Какаши, — С ним иногда совершенно никакого сладу нет. Но он старый достаточно. Они замолчали снова, но на этот раз это было очень уютное и приятное молчание. — Чай? — А… Да, — кивнул Умино головой, — У вас… отгулы? — Что-то вроде этого, — неопределенно повел плечами дзенин, закидывая в чайник шайбу заварки и тут же заливая ее кипятком, — У меня, правда, только пуэр. Ничего страшного? — Нет, ничего, я люблю пуэр, — Ирука ощутимо расслабился и теперь более внимательно осматривал очень аскетичную кухню Копирующего. — Почти не пользуюсь ей, — опередил вопрос Какаши, ставя чайник на стол, — Как-то привык к дзенинской столовке. — Да, уж, судя по слухам, кормят там лучше, чем у нас. За неторопливой беседой они коротали вечер. Было уже достаточно поздно и очень темно, когда Ирука засобирался домой. По нему было видно, что ему совершенно не хотелось уходить, но вроде как — надо было. Правила приличия или что-то типа этого. — Ну… Я, наверное, пойду — смущенно улыбнулся Ирука. Легкий, едва заметный румянец ему очень шел, — Спасибо большое за вечер! — Ээээ… — только и выдал Какаши. У него сложно было со словами, хотя, словарный запас и был очень большим, он все-таки очень много читал. Слова очень любили пропадать из головы именно в таких, немного нервирующих, немного смущающих ситуациях. — Что-то не так? — Умино чуть обеспокоенно заглянул в глаза Какаши. Чунин был не намного ниже Копии, но ему все равно приходилось поднимать голову, чтобы смотреть в глаза дзенину. — Ээээ… — Хатаке не знал, что и делать, но что-то сделать очень сильно хотелось. Поэтому, дзенин решил отпустить всю ситуацию на самотек и доверится инстинктам. Поэтому, он очень аккуратно взял Ируку за руку и чуть притянул к себе. Опыта в подобных делах у Копии было до одури мало, это же не просто с кем-то трахаться, это же… нежность проявлять. С этим у дзенина было как-то совсем плохо. — Какаши-сан? — чунин прекрасно чувствовал, как слегка подрагивают пальцы Копирующего, которые не сильно сжимали его ладонь. А потом, наверное, все местные и не очень божества вспомнили все тихие ирукины просьбы и решили отвалить счастья сразу и быстро. Потому что каким-то удивительно тягучим и одновременно быстрым движением Какаши стянул маску с лица и прижался своими губами к ирукиным. Поцелуй вышел очень… странный, такой как будто Копия толком никогда ни с кем и не целовался, но одновременно с этим, поцелуй был очень нежным и очень аккуратным. «Охренеть!» — возопил внутренний Ирука, — «Дайте мне еще! И прямо вот сейчас дайте!». Внешний Ирука был полностью солидарен с внутренним, поэтому он свободной рукой, вцепился в какашино плечо, подтягивая того еще ближе, одновременно с этим углубляя поцелуй. Целовались они до тех пор, пока не кончилось дыхание. А потом стояли очень-очень рядом, все еще держась за руки. — Я вот как-то вот… Не очень с этим, — как-то по-детски шмыгнул носом Копия. — Ничего страшного, — уверил дзенина Ирука. — Остан… Останешься? — Какаши решил, что только что произошедшее — это очень веский повод перейти на «ты». — Конечно, — не думая согласился Ирука и уткнулся горячим лбом в плечо Копии. Ночью толком ничего и не было, да и зачем чтобы что-то было. Ведь так чудесно просто касаться друг друга и целоваться. Ирука уходил из дзенинского общежития рано утром, с зацелованными откровенно пошло, припухшими губами, распущенными волосами и румянцем на щеках. И это не скрылось от взора Генмы, который традиционно в пять утра сидел на дереве возле общежития и медленно вкушал свой утренний кофе.***
Утром дзенинская столовка гудела и едва ли не стояла на головах, ушах и прочих не очень предназначенных для стояния частях тела. Все только и обсуждали, что последнюю вкуснейшую, жирнейшую сплетню о Великом Копирующем ниндзя и сером обычном чунине. Генма сидел возле окна и с победной улыбкой вкушал свой очередной утренний кофе. Райдо радости или оптимизма своего любовника не разделял, но молчал. Генму, если тому, что заходило в голову, остановить могло только чудо. Ну или смерть. Намьяши дураком не был, теперь, когда в отношениях Хатаке-Умино начались такие вот подвижки, Копия будет ревностно оберегать свою личную жизнь и Ширануи рисковал серьезно нарваться на Чидори или Райкири от взбесившего Хатаке, если тот решит, что медик лезет слишком куда не надо. Впрочем, Райдо сам для себя уже давно решил, что проблемы Генмы, особенно такие, это его, Генмы, личные проблемы. Получит парочку чувствительных щелчков по носу, так хоть, может быть, станет куда спокойней. — Идет, — хищно улыбнулся Генма, потягиваясь всем телом. — Отвали от человека, — в последний раз попросил Райдо, но в ответ получил только полнейший игнор. Рыжему мечнику оставалось только тяжело вздохнуть и обратить всё свое внимание на завтрак. — КАКАШИ! — так орать Ширануи не было никакой нужды. Свободное место было только у них с Райдо, так что хотел Копия или нет, но сесть ему придется с ними, ведь Генма так долго со всеми договаривался, чтобы организовать отсутствие свободных мест. — Доброе утро, — буркнул в ответ Какаши, ставя на стол только чашку с крепким чаем, — Тебе никогда не говорили, что не стоит совать нос не в свои дела? — сразу с места в карьер начал Копия. Он не выглядел агрессивным, скорее задумчивым. И это было куда хуже, чем если бы он был просто агрессивным. Это Райдо знал по нескольким совместным миссиям. Спокойный Хатаке Какаши равнялся большому количеству жертв. — Ну, что ты как маленький-то? — развел руками Генма, — Хочешь что-то скрыть — скрывай это лучше. — В поселении полно шиноби? — изогнул в сарказме видимую бровь Какаши, — Генма, настоятельно прошу — не надо. — Иначе что? — тут же ощерился Ширануи. — Пока не знаю, — честно ответил Хатаке и отпил чай из чашки, — Но тебе это точно, на самом деле, по настоящему не понравится. Райдо лишь улыбнулся уголками губ, заметив, как Генма сжал зубы. — Ты… — А я в твою личную жизнь не лезу, — Копия отсалютовал чашкой Райдо, — Не в эту, не в прошлую. И тебе не надо лезть в мою. В мире вообще всякое происходит. Возьми себе команду генинов и будь счастлив, а? — Сам бери, — отфыркнулся Генма, понимая, что конкретно сейчас Копия настроен достаточно благодушно. — И возьму, — спокойно подтвердил Какаши, ставя пустую чашку на стол, — Доброго дня, господа, — и с этими словами был таков. — Заносчивая сволочь, — буркнул Ширануи, отмахиваясь от дыма, что остался после дзютсу перемещения. — Не дергай тигра за усы, — еще раз попросил Райдо, слабо надеясь на благоразумие Генмы. Впрочем, как обычно зря. — ИТАК! — громогласно начал Генма, столовка замерла, — ПРИНИМАЮТСЯ СТАВКИ НА ТО, ЧЕРЕЗ СКОЛЬКО ЭТИ ДВОЕ РАЗБЕГУТСЯ. КАК МЫ ВСЕ ПРЕКРАСНО ЗНАЕМ: ДЗЕНИН И ЧУНИН НИ ХУЯ НЕ ПАРА! Столовка взревела. Только не понятно было от согласия или несогласия. Но ставки посыпались на Генму с бешеной скоростью. Намьяши просто сидел и делал вид, что он не знает этого придурка, который сам себе сейчас рыл могилу. Копия вообще был достаточно спокойный и очень терпеливый, но опыт последнего спора на него показал, что Хатаке терпеть не мог таких вот дел, это выводило его из себя и выводило из себя на «раз-два-три!». Меж тем Ирука постоянно чихал, сидя с утра на приемке и раздаче миссий, и грешил на то, что вчера слега простыл. Все-таки в квартирке у Хатаке было достаточно прохладно. При одном только воспоминании о прошедшей ночи, Ирука начинал краснеть, а не вспоминать было очень сложно. Редкое зрелище, немного робкий, чуть смущенный Хатаке Какаши с ярким, как и у любого светлокожего человека, румянцем. Пах дзенин просто потрясающе, на скромный ирукин взгляд, восхитительная смесь из аромата можжевельника, смазки для полировки оружия, собачей шерсти и какого-то очень свежего, но совершенно незнакомого Умино аромата. Все это вместе пробирало до дрожи во всех частях тела, до желания вжаться в это тощее, действительно очень тощее тело, и… и…и… — Ирука-сенсей? — чунин вздрогнул и посмотрел перед собой. Перед ним стояла Юхи Куренай и смотрела очень обеспокоенно, — С вами все в порядке? — Дааа… Извините, Куренай-сан, — чуть смущенно улыбнулся Умино, принимая отчет, правда, отмечая, что Куренай все равно смотрит на него ооочень странно. Чунин едва заметно огляделся вокруг, все находившиеся на раздаче/приеме дзенины смотрели на него с плохо скрываемым любопытством. И Ирука прекрасно понимал, что это значит. Это значит, что некто засунул свой слишком любопытный нос слишком далеко. Бегло проверив отчет Куренай, чунин поставил на нем печать. — Что-то случилось… — вздохнула Юхи, она только что вернулась с миссии и ее удивляла такая посещаемость комнаты распределения. — Пока что ничего, Куренай-сан. Но скоро вполне может быть. Спасибо вам за вашу работу, — от подобной наглости со стороны некоторых спецдзенинов Ирука начинал бесится и выходить из себя. «А еще женщин и гражданских обвиняют в сплетничестве» — тяжело вздохнул Умино. День предстоял очень тяжелый.