Giving in

— Хорошо, на сегодня всё. Наша следующая встреча состоится двенадцатого марта. Будут обсуждаться торговые отношения на Ближнем Востоке. Я предлагаю всем хорошо отдохнуть за это время: с той экономикой, которую мы сейчас имеем, нам нельзя переутомляться. Шелест бумаг и скрип стульев отразился от высокого потолка конференц-зала, когда присутствующие наконец встали из-за стола, к которому оказались прикованы почти на пять часов. — Черт, Арти, это была очень скучная речь, я почти уснул! – громкий голос прозвенел из толпы стран. Не было никаких сомнений в том, кому он принадлежит. — Закрой рот, Америка, я говорил всего полчаса! — Я так устал! — Но именно тебе следовало быть внимательным. — О, но так трудно сосредоточиться, когда все бубнят, и бубнят, и бубнят… — Хватит ныть! Чёрт побери, ты достал, я пытаюсь помочь, а ты только… Франсис, держи при себе свои блудливые руки! К спору присоединился новый, наигранно обиженный голос: — Но, L’Angleterre, я не могу удержаться и не выразить мою симпатию. Ты всегда такой милый, когда краснеешь и злишься. Послышалось рычание, затем звук удара и вскрик, последовавший за ним. Америка сложился пополам от смеха, наблюдая, как Англия и Франция начинают спорить. Это зрелище всегда было способно развлечь окружающих. Однако его смех быстро прервался из-за сотрясшего тело сухого кашля. Этот короткий, но сильный приступ привлёк внимание остальных. — Альфред? — спросил Англия с беспокойством в голосе, отпуская шею Франции, чтобы тут же успокаивающе потрепать Америку по спине. Франсис тоже забеспокоился. – С тобой всё в порядке? — Нормально, — кашель прошел, но голос Альфреда в конце сорвался. Он сделал вид, что прочищает горло, прежде чем улыбнуться двоим, стоящим напротив. – Ничего страшного, просто иногда это застает меня врасплох. — У тебя ведь нет температуры? — Нет, с прошлого года ничего не было, но похоже, оно возвращается. Обама создал несколько новых программ. Может быть, они сработают, но мы ещё не знаем. — Я уверен, он что-нибудь придумает, не беспокойся. — Конечно, — улыбка осветила лицо Альфреда. Он гордился своим новым боссом. Дела уже налаживались, предстоял ещё долгий путь, но всё-таки положение улучшалось. – Кстати, вы не видели Канаду? Мне нужно расспросить его об этом идиотском страховании здоровья. Вы знаете, моё правительство хочет его изменить… — О, Мэтти, где ты, mon chéri? — позвал Франсис, счастливо оглядываясь в поисках своей давно уже бывшей колонии. – Иди к своему père! — Я здесь, рара, — кроткого вида молодой человек подошел ближе, его голос был тихим и еле слышным из-за большого количества разговоров вокруг. Почти сразу Канаду прижали к сильной груди. Запах кёльнской воды ударил в нос, стоило только французу заключить Мэтью в объятия. — Хватит, хватит! Ты, извращенец, отпусти бедного мальчика! – Артур оттащил Франсиса за воротник, приветливо улыбнувшись Мэтью. Блондин кивнул, улыбаясь в ответ. Однако, как только Францию оттащили прочь, на Канаду налетел бодрый Америка. — Мэтти, представь только, мы меняем нашу систему здравоохранения! — Да, я слы… — И ты должен объяснить всем, что это плохая идея! — Что? Почему я… — Я не хочу платить такие высокие налоги, и частные медицинские учреждения окажутся в полной дыре, и потом, видишь ли, мои сети фаст фуда будут затронуты и… Это коммунизм! — Сети питания? Коммунизм? Альфред, что… Однако Америка больше не обращал внимания на своего брата. Он свирепо смотрел и зловеще указывал на большую, темную фигуру в другом конце комнаты. Иван Брагинский, или Россия, заметил внимание и в ответ послал им четверым по-детски радостную улыбку, вызвав дрожь, пробежавшую вниз по их спинам. Разговоры мгновенно затихли, как только все, кто находился в комнате почувствовали напряжение. Но это длилось всего секунду, так как Иван отвернулся, чтобы поговорить с Украиной. Остальные заметно расслабились. Обычное дело для двух сверхдержав – ссориться в конце дня, не считаясь с окружающими их странами. Присутствующие даже не думали сомневаться, что им сегодня повезло – побоища не будет. Альфред перевел взгляд на канадца в своих объятиях: — Черт, этот приверженец коммунизма жуткий. — Да уж… — Артур откашлялся. – Я слышал, у него не всё в порядке с экономикой. — Как давно? – спросил Мэтью. Из-за тихого голоса его вопрос чуть было не остался без ответа. Альфред оказался единственным, кто услышал. Америка горько улыбнулся и взлохматил волосы. — Моя экономика первой начала обрушаться, а теперь, похоже, она рушится у всех остальных… Я крут, да? — Ты опять слишком много о себе возомнил. Франсис опустил руку на плечи англичанину, не замечая косых взглядов, которые бросали на него окружающие. — Но, если мне не показалось, L’Angleterre, ты кашлял во время перерыва. — Я только… поперхнулся чаем. Уберись, лягушатник! — Арти, если ты чувствуешь себя плохо, только скажи. Я не вынесу, если ты заболеешь из-за меня, — голос Альфреда ясно показывал его беспокойство. — Всё нормально! — Не волнуйся, mon chéri, я позабочусь об Артуре, если он заболеет! — Не нужно мне твоей заботы! Альфред оглянулся, заметив, что помещение почти опустело: все спешили вернуться домой. — Похоже, всё. Мне нужно ехать домой. Тони наверняка опять стащил и спрятал мои видеоигры. Я не знаю, зачем они ему, у него же нет игровой приставки. — Да, я тоже должен возвращаться. До свидания, Альфред, Мэтью. Намеренно не прощаясь с французом, британец сбросил его руку и направился к двери. Франсис остановился, чтобы подмигнуть братьям, прежде чем последовать за Англией, начиная новый спор, который разносился по всему коридору. Снова обняв брата, Альфред взял картонную папку, похожую на все остальные, но с именем «Америка» на лицевой стороне. — Пойдем, Мэтти. — Кумагума пропал, — белый медведь, по всей видимости, промышлял под обеденным столом. — О, — Альфред скривился, судя по всему пытаясь вспомнить, о ком идет речь. – Хочешь, я помогу? В конце концов, я герой! — Н-нет, увидимся позже, – больше ничего не сказав, Америка кивнул, показал поднятый вверх большой палец и почти побежал к двери. Канада покачал головой, удивляясь, как у него зачастую хватает терпения справляться с человеком, которого он называет своим братом. Мэтью повернулся к покрытому скатертью столу в дальнем конце большой комнаты. Он был завален едой, по одной легкой закуске от каждой страны, по справедливости. Стол в основном заполняли печенье, хлебцы (даже блины, к восхищению Мэтью) и фрукты с овощами. Встав рядом со столом, Канада приподнял край скатерти и заглянул вниз. Как он и рассчитывал, его друг сидел здесь, облизывая лапу от остатков того, что только что ел. — Кумакичи, — белая морда с большими черными невинными глазами повернулась к нему. — Кто? — Канада, — молодой человек ответил без запинки, потому что ожидал вопроса. Это был хорошо известный ритуал. – Пора идти. Когда медведь выбрался из-под стола, Канада легко поднял своего друга и прижал к груди. — Домой? – спросил Кумаджиро. — Да, мы идем домой. Канада рассеяно взъерошил густой мех животного, и потянулся, чтобы почесать за маленьким ухом, к большому удовольствию Кумаджиро. С собственной картонной папкой в руках Канада направился прочь из конференц-зала, неторопливо перемещаясь по опустевшему коридору. Обратный рейс в Оттаву был только завтра и, хотя больше всего на свете он любил свою страну, сравнительно теплая погода в Китае казалось неплохим разнообразием. Как принимающая сторона на этой встрече, Яо оказал любезность, забронировав для всех довольно дорогой отель. И было бы бесполезной тратой денег Китая, не воспользоваться этой любезностью до конца. Проскользнув в лифт, Канада нашел китайский символ «1» и нажал кнопку. Двери закрылись, и он почувствовал, как кабина опускается. Пройдя мимо вестибюля, Мэтью прошел через автоматические двери, шагнул к бордюру и махнул, подзывая такси. Несмотря на его обычную незаметность, машину долго ждать ему не пришлось. Открыв заднюю пассажирскую дверь, он скользнул внутрь и поприветствовал китайского водителя дружелюбным «Ni hao». Мэтью начал рыться в кармане в поисках бумажки, на которой был записан адрес его отеля. Мужчина взглянул на неё, улыбнулся и заговорил быстро на своем языке, возвращая бумажку назад, и переключил передачу. Мэтью понял не всё, но уловил, что мужчина знает куда ехать. Поездка оказалась относительно короткой, и Мэтью просто смотрел в окно всю дорогу. Пекин был большим городом с удивительно высокими зданиями и множеством дружелюбных людей. Здесь находилась масса достопримечательностей, и он задумался, будет ли у него позже время для их осмотра. И хотя он не очень хорошо знал китайский… можно спросить служащих отеля о популярных туристических местах. Такси затормозило, и Мэтью вынырнул из размышлений, когда увидел знакомое здание, в котором сейчас жил. Он вытащил свой бумажник, достал необходимое количество денег, указанное на счетчике, и, передав их с улыбкой, поблагодарил мужчину. — Zai Jian, — водитель помахал и отъехал, как только Мэтью закрыл дверь и направился в отель. Женщина в холле издала удивленный возглас, когда заметила медведя на руках у Канады, но ничего не сказала. Он спокойно вошел в лифт, поднялся на пятый этаж и направился дальше по коридору. Комната 503 показалась в поле зрения, и Мэтью достал свой электронный ключ. — Товарищ Матвей. Глубокий голос с легкомысленной интонацией, заставил Канаду задрожать. Он обернулся, удивленный, что Иван стоит здесь, и ещё более удивленный тем, что русский заговорил с ним. — Да? Повисла тишина. Мужчина просто смотрел на него со своей извечной улыбкой. Ожидание росло, нагнетая атмосферу, и с каждой секундой канадец чувствовал всё больший страх при мысли о том, что огромной стране может быть нужно именно от него. — Ты делал заметки, когда говорили о замене топлива в Европе? Изумленно моргнув, Мэтью задумался, действительно ли мужчине нужно так сильно пугать, если ему нужны лишь некоторые записи? — Да. Они т-тебе нужны? Эта ужасающая улыбка стала только шире. — Да. Боюсь, я был… невнимателен. Ты ведь одолжишь их мне, правда? Быстро взглянув вниз на папку в своих руках, он протянул её России, пытаясь избежать зрительного контакта. — Страницы три и четыре, мне кажется. М-м… Только верни всё назад, когда закончишь. Пожалуйста. Взяв папку, Россия кивнул и с ещё одной улыбкой пошёл назад туда, откуда он пришел. Мэтью перевел дыхание, крепко обнял Кумаджиро, вставил свой электронный ключ в щель и открыл дверь, когда загорелась маленькая зеленая лампочка. Он решительно закрыл за собой тяжелую створку, вздохнул и расслабился, прислонившись к темному дереву. — Это было страшно. — Не любишь его? Посмотрев вниз, Мэтью не мог не улыбнуться: — Он пугает, это точно. По правде говоря, Мэтью никогда не разговаривал с русским. Он точно помнил, что у них похожий климат, но не был уверен, что знает что-то ещё о доме России или его культуре. — В любом случае, давай соберемся сейчас, чтобы можно было отдохнуть до отъезда, а? Кумаджиро мотнул головой, и Мэтью ссадил его на пол. Медведь возмущенно пересек комнату, запрыгнул на кровать и свернулся клубочком на подушке. Закатив глаза, Канада вздохнул. Всё равно толку бы от Кумаджиро не было, ведь у него нет больших пальцев на лапах. Мэтью засуетился, собирая ценные бумаги и записи, накопившиеся за последние три дня встречи и свои личные вещи: одежду и банные принадлежности. Он тщательно складывал всё это в небольшой чемодан. — Готово, — пробурчал Канада, лениво растягиваясь на кровати рядом с Кумаджиро. Уставший за день (хотя он не делал ничего физически утомительного) Мэтью прижался к жесткому меху своего друга, надеясь, что не подхватил то, что свалило его брата. В горле першило, а голова была тяжелой. В целом, он определенно чувствовал себя не очень и хотел, чтобы виной этому оказался всего лишь небольшой спад в экономике. Возможно, позже ему стоит позвонить Харперу. Его босс точно знает, что происходит, и, может быть, уже начал действовать. Мэтью широко зевнул, и Кумаджиро повернулся, чтобы успокаивающе лизнуть страну в бровь розовым языком. Улыбаясь, Канада обнял медведя, закрыл глаза и погрузился в лёгкую дрёму. Громкий звонок сотряс тишину, вырывая Мэтью из сна. Не открывая глаз, он попытался нащупать в своих брюках цвета хаки красный телефон, который теперь радостно зудел в него руке. Канада щелчком открыл трубку и поднёс к уху, пытаясь говорить вежливо, несмотря на то, что ему было плохо. — Алло. — Мэтти, — Мэтью узнал бы голос брата из тысячи. Он подавил стон: короткий сон не помог ему почувствовать себя лучше. – Угадай что! Канада отнял немного телефон от уха – громкий голос звоном раздался в висках, заставляя голову болеть ещё сильнее. Альфред даже не стал дожидаться ответа. — Ты знаешь, Яо дал нам билеты на три обеда в тот знаменитый китайский ресторан, и все приглашены! Он зарезервировал его с шести часов. Так что вставай, братец, и присоединяйся к нашей безумной ночи в Би-цине! «Бейцзин же, Альфред… в самом деле» — подумал он. Мэтью повернулся, чтобы посмотреть на часы, стоящие на тумбочке: пять часов. Он не стал сдерживать тяжелый вздох. — Ал, я не думаю… — Прекрати! Не будь таким обломщиком! – Канада снова попытался возразить, но Альфред перебил его, как обычно. – Если ты не придешь, я сам вернусь в отель и притащу тебя в ресторан! Повисла пауза. Мэтью признал, что это дохлый номер. — Хорошо, я приду. На другом конце раздался радостный возглас. Мэтью не понимал, почему Америка суетится. Альфред всегда так старался вытащить Канаду из дома куда-нибудь развлечься, а в итоге бросал его и отвлекался на других гостей. Сегодняшний вечер не будет исключением. — Тогда увидимся. — Пока, Мэтти! Положив трубку, Мэтью раздраженно вздохнул. Кумаджиро посмотрел на него. — Кто? — Альфред хочет, чтобы я пошел на этот глупый вечер. А я всего лишь хочу поспать. — Семья. Это заставило Мэтью сделать паузу. Семья была важна для него: это были и узы, и любовь, и возможность доверять кому-то. Зачастую незамеченный и забытый, Канада научился ценить каждое мгновение, проведенное с близкими, даже если это была всего лишь секунда. — Ты прав, Кумаджиро. Устал я или нет, я люблю их, они – моя семья. Небольшие экономические проблемы меня не остановят. Мэтью улыбнулся медведю, сел, и, моргнув от внезапной головной боли, потер лоб. — Так, сначала надо одеть что-то не такое формальное, но всё-таки приличное. Раскрыв сумку, собранную не больше двух часов назад, Мэтью вытащил голубую рубашку с длинным рукавом и черные брюки. Быстро переодевшись, он причесался, хотя это и не было необходимо, и накинул на плечи черный пиджак, прежде чем взять Кумаджиро. Канада убедился, что не забыл свой бумажник, электронный ключ и телефон, прежде чем выйти из номера. В коридоре было пусто и тихо, когда Мэтью направился к лифту. Однако, не успел он нажать кнопку вызова, как послышались хриплый вскрик и грохот, эхом разнёсшиеся по коридору. Звук раздался где-то рядом, и Мэтью оглянулся, осматривая коридор в поисках его источника, но ничего не обнаружил. Затем вновь послышался низкий стон, словно кому-то было больно. Обеспокоенный, Канада последовал на звук и заметил открытую дверь одной из дальних комнат. Осторожно приблизившись к ней, Мэтью заглянул внутрь. Там было темно, а он не хотел мешаться, если там кто-то есть. — Эй. Здесь есть кто-нибудь? Послышался ещё один удар, и Мэтью был уверен, что звук пришел именно отсюда. Переступив через порог, он робко пошарил по стене, нашел и щелкнул выключателем. Темнота резко отступила. Свет озарил кровать, комод, стол, телевизор, всё то же самое, что и в его комнате, вплоть до зелёного кружевного узора на миленьких простынях. Движение в стороне привлекло его внимание, и Мэтью потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что именно он увидел. Черные ботинки, черные штаны, бежевое пальто, длинный белый шарф, пепельные волосы… Канада удивленно ахнул, когда понял, кого он обнаружил в комнате. Мэтью быстро подошел к мужчине, который без сомнения был Россией. Ссадив Кумаджиро на пол, он схватил Ивана за плечи, прикладывая все свои силы, чтобы перевернуть того на спину. Глаза России были закрыты, лицо скривилось от боли. Дыхание Ивана было рваным и влажным, словно его кто-то душил. Затем сильный кашель сотряс массивное тело. Немного паникуя, Мэтью прикоснулся к лицу мужчины и пораженно замер: у России был сильнейший жар! Вскочив на ноги, Канада бросился в смежную ванную, схватил полотенце и смочил его водой, выбежал назад и приземлился рядом с Иваном, положив холодную ткань на лоб мужчины. Осматривая его, Мэтью вникал в ситуацию. Видимо, дела в экономической области у России хуже, чем все думали. Отсюда и сильный кашель, и высокая температура, достаточные, чтобы свалить Ивана на пол. Россия наверняка находился в очень плохом состоянии, с такими-то симптомами. Кроме того, его одежда скорее всего только ухудшала ситуацию. Погода в Китае была намного теплее той, к которой привыкли Канада и Россия, а Иван всё ещё одевался по-зимнему. «Вероятно, это из-за его лихорадки. Ему нужно остыть» Осторожно, но быстро Мэтью размотал шарф, отложив его в сторону, и начал расстёгивать толстое тяжелое пальто России. — Что ты делаешь? Мэтью заглянул в злые темно-фиолетовые глаза, и его сердце чуть не остановилось. Канада не представлял, о чем говорил мужчина, но от одного этого взгляда пробирала дрожь и несколько дней должны были сниться кошмары, однако на состояние Ивана нельзя было просто закрыть глаза. Трясущимися руками Мэтью продолжал возиться с пуговицами. — У т-тебя высокая температура. Тебе нужно это снять. — Нет, оставь меня в покое. — Я н-не понимаю тебя. — Оставь меня в покое, — прорычал Иван, и смерил его злобным взглядом, угрожающим всеми муками ада, если его слова не будут выполнены. Мэтью не нужно было думать, что могла повлечь за собой эта угроза: от пыток до полного уничтожения. Его пальцы остановились на последней пуговице, он всерьез задумался: стоит ли помогать русскому, учитывая, что ему самому, скорее всего, придет конец, как только Ивану станет лучше. Неважно, насколько сильно страна болела из-за спада в экономике, от этого нельзя было умереть. Рано или поздно, Россия будет чувствовать себя прекрасно. Так зачем рисковать жизнью? «Неважно, умрёшь от этого или нет, когда ты болеешь, ты болеешь. И, похоже, это серьезно». Он болел раньше, во времена Великой Депрессии (проблемы Альфреда фактически были его проблемами в то время), Мэтью знал, как это больно. Он тогда был уверен, что умирает. И пусть то, что происходило с Россией, не так плохо, как то, что перенесли тогда братья, он не смог бы отвернуться от любой страны в подобной ситуации. Нервно сглотнув, и стараясь казаться не запуганным и решительным, Мэтью взглянул в тёмные глаза, заполненные ненавистью и решимостью разорвать его на части. — Просто разреши мне помочь. Мэтью расстегнул последнюю пуговицу и потянул отвороты пальто в стороны, пытаясь снять его с огромного мужчины. — Мне не нужна твоя… — Помолчи, пожалуйста. Даже позже Мэтью удивлялся, как только у него смелости хватило перебить Россию так резко, да ещё и не запнуться при этом. Всё равно получилось лишь чуть громче шепота, потому что тембр не позволял ему поднимать голос. Властность, должно быть, потрясла обоих, потому что Иван молчал, хотя взгляд помрачнел ещё больше, если это вообще было возможно. Под пальто оказалась белая рубашка с длинным рукавом, так что приличия были соблюдены, но Канада подсознательно понял, что впервые видит Россию без его теплой одежды. С другой стороны, Мэтью никогда не оказывался к нему так близко. Плечи Ивана были широкими, грудь твёрдой и мускулистой, а руки чрезвычайно сильными. Он легко мог бы переломить Канаду пополам. Отогнав свой страх, Мэтью, наконец, удалось снять пальто и отбросить его в сторону шарфа. Стараясь не смотреть России в глаза, канадец осторожно поправил полотенце на голове мужчины. — Я принесу воды. Зайдя в ванную, он осмотрелся вокруг в поисках чашки. Его внимание привлекла джезва, стоящая рядом с раковиной на керамической миске, и вот в эту довольно глубокую тарелку легко можно было набрать воды. Мэтью вытащил её и наполнил холодной водой из-под крана. Он взял миску с собой назад в комнату, прошел мимо Ивана, поставил её на ночной столик и повернулся к русскому. Их глаза встретились, и Канада нерешительно шагнул ближе. — Я собираюсь поднять тебя на кровать… хорошо? Ответа не последовало, и Мэтью нагнулся и закинул руку Ивана себе на плечо. Мускулы России напряглись вокруг его тонкой шеи, создавая ощущение змеи, готовой задушить свою добычу, если только она этого захочет. Мэтью задрожал, съежился, и боковым зрением заметил, что Иван улыбается. Решив не обращать внимания, он сделал глубокий вдох и поднял мужчину. Очень тяжелый и подчеркивающий незначительность более маленького блондина, к которому он прислонился, Иван поднялся на ноги и добрался до кровати, рухнув на неё с негромким мычанием. Оба запыхались от усилий, которых потребовало это маленькое приключение. Мэтью поднял полотенце, упавшее во время перемещения. Он опустил ткань в миску и отжал, прежде чем прикоснуться к лицу России. Канада вытер пылающие щеки и шею мужчины, прежде чем Иван вновь заворчал на него. — Прекрати прикасаться ко мне! — Х-хватит вопить, а? Я просто пытаюсь сбить температуру, – он провел по лбу Ивана, но резко остановился, когда жесткие пальцы схватили его за запястье, давление медленно возрастало, и кости в руке Канады хрустнули. – П-прекрати, Россия, пожалуйста. — Я сказал, не прикасайся ко мне. Мертвая хватка усилилась, и Мэтью вскрикнул, глядя в фиолетовые глаза, в которых читалось намерение полностью сломать его. И Канада испугался. Раздался звериный рык, и что-то белое с дикой злобой вцепилось в руку России. Острые зубы разорвали кожу, глаза Ивана расширились от удивления и боли, и он быстро отпустил Мэтью. Канада баюкал пульсирующее запястье, в то время как Кумаджиро, противостоящий России, стоял на кровати: маленький, но грозный медведь с вздыбленной шерстью и оскаленными зубами. Кровь капала с его белой морды. Посмотрев на Ивана, Мэтью увидел красное пятно, расплывающееся на предплечье мужчины. Мгновение Россия с удивлением следил за животным. Мэтью не знал, было ли это из-за того, что белый медведь оказался в его комнате или из-за того, что осмелился напасть, но, как ни странно, Иван успокоился. Россия перевел взгляд обратно на Канаду и внимательно посмотрел на него, словно увидел в первый раз с тех пор, как обнаружил здесь. Затем Иван улегся, глядя в потолок. — Делай, что хочешь. Что-то Мэтью в этом сомневался. Он вновь осторожно приблизился к кровати. Кумаджиро успокаивающе лизнул его руку, когда Канада подошел достаточно близко. Мэтью нерешительно взял полотенце и опустил его в воду. В этот раз он был осторожнее: двигался легче, когда протирал холодной тканью горячее лицо мужчины. Иван даже не дернулся; его бесстрастный взгляд был обращен в потолок. Потом Мэтью пошел в ванну, чтобы найти аптечку. По технике безопасности там должна была быть одна, верно? Он оказался прав. Под раковиной нашлась маленькая белая коробочка, набитая бинтами и антисептиками. Вернувшись с ней, Мэтью сел на край кровати и тихо сказал: — Мне нужно обработать твою руку. Как и раньше, ответа не последовало, и Канада начал аккуратно закатывать рукав рубашки России. Он был осторожен, предусмотрительно не прикасаясь к ранам, а просто исследуя их. Очень часто, белые медведи рвали плоть, когда кусались, так что оставались глубокие разрывы, которые долго заживали и оставляли серьезные шрамы. К счастью, эти не были такими опасными, их даже не нужно было зашивать. Приготовив новое полотенце, Мэтью смочил его спиртом и поднёс к ране. — Это может быть больно, Россия, – ничего. Только тишина была ему ответом. Мэтью опустил полотенце и начал легко, но тщательно очищать раны. Иван перевел взгляд на Канаду, наблюдая за его работой, но при этом лицо России не выражало боли. Закончив с очищением, Мэтью взял эластичный бинт и забинтовал рану тщательно, но не туго. — Хорошо, — он умолк, чтобы аккуратно убрать вещи обратно в аптечку. – М-м, ты собирался пойти на обед сегодня вечером? Иван не отвечал долго, и Мэтью начал задумываться, не собирается ли русский молчать всю ночь. — Да, я как раз собирался туда идти, когда внезапно… не смог дышать. Глаза Мэтью расширились, когда всё встало на свои места. — Подожди… как давно ты болеешь? Глаза России немного потемнели. — Зачем тебе знать? — Потому что ты сам не свой в последнее время, – взгляд, которым одарил его Иван, заставил Мэтью поторопиться с объяснениями: – Обычно ты больше говоришь во время встреч. Но за последние три дня ты едва разговаривал. А вчера ты, вообще, будто сидя спал. Не говоря уже о том, что ты попросил мои записи, обычно ты куда внимательнее. Теперь Иван опять мрачно смотрел на потолок. — Мне нездоровилось последние несколько недель. — И ты никому не сказал? Россия бросил на него испепеляющий взгляд. — Зачем кому-то говорить? Они всё равно ничего не смогут с этим сделать. — Пускай, но они точно могут помочь тебе. — Нет, не могут. Глаза Канады вспыхнули от гнева. — Не говори так. Ты до сих пор лежал бы на полу, если бы меня здесь не было, – рычащее предложение на русском Мэтью проигнорировал, потому что всё равно ничего не понял. – Кроме того, у тебя есть семья! Украина была бы здесь в мгновение ока, если бы узнала, что её младший братик заболел. Иван не ответил, он просто мрачно и угрожающе смотрел на Канаду. Мэтью оставался вне пределов досягаемости. — В л-любом случае, я могу позвонить своему брату, и попросить его принести что-нибудь для нас, не думаю, что тебе стоит двигаться. — Не стоит беспокоиться. Он посмотрел Ивану в глаза с легкой угрозой во взгляде. — Я не понимаю, почему ты так враждебно настроен, я не жду благодарности или чего-то подобного. Но ты мог бы быть повежливее с тем, кто пытается помочь. — Мне не нужна твоя помощь. И если тебе не нравится, можешь уйти в любое время. Раздраженно фыркнув, Мэтью скрестил руки на груди и многозначительно посмотрел вдаль. — Прекрасно, будь идиотом, но это только усложнит жизнь нам обоим, потому что я не собираюсь уходить. Отвернувшись так, чтобы не видеть Россию, излучающего волны гнева, воспоминания о которых будет преследовать его много дней, Канада вытащил из кармана телефон. Америка значился вторым в списке быстрых вызовов (первый был закреплен за Харпером, но Альфред умудрялся влипать в такую кучу проблем, что, наконец заслужил второй). Мэтью поднёс трубку к уху и вздохнул, его головная боль опять усилилась, когда волнение улеглось. — Привет, Мэтти! Где ты? Ты опаздываешь на полчаса! — Ал, я решил не идти… — Ты должен! — Но я не очень хорошо себя чувствую, — и он перевел дыхание, пока Альфред обрабатывал информацию. Это не было ложью, но у Америки иногда появлялось некое подобие чувства вины, и Мэтью не хотел, чтобы он волновался и играл в ухаживать-и-лечить-Канаду (читай: сидел в его комнате и играл в игры на максимальной громкости, пока Мэтью пытается хоть немного поспать). — С утра ты выглядел нормально, ты в порядке? Хочешь, чтобы я пришел? — Нет, у меня просто очень болит голова, и думаю, будет лучше, если я посплю. Но ты всё равно повеселись! – послышался разочарованный вздох и Мэтью продолжил, зная, что позже пожалеет о своих словах. – Но я буду благодарен, если ты сможешь стать моим героем и принести мне немного хорошей китайской еды. — Ну конечно я смогу! Я не подведу тебя, Мэтти! Что ты хочешь? Я принесу всё, что пожелаешь! — Две порции того, что посчитаешь лучшим, одна для меня и одна для Кумаваро, хорошо? У Кумаджиро уже была еда: пара свежих рыб, убранных в мини-холодильник в комнате у Канады. Подойдя к входной двери, Мэтью выглянул, чтобы посмотреть на медную табличку. — Комната номер 510, сможешь запомнить? — Конечно, герой никогда не забывает! Я буду через двадцать минут, так что отдохни хорошенько, братишка. — Хорошо, Ал. Мэтью вернулся, закрыл дверь и направился назад к кровати, на которой лежал Иван. Канада осторожно сел на краешек матраса и освежил полотенце на лбу России. — Ты не сказал обо мне. Мэтью пожал плечами. — Я не думаю, что ты хочешь, чтобы кто-то узнал. Кроме того, Альфред будет только зубоскалить по этому поводу. — Да, поэтому молчи. Мысленно закатив глаза, Мэтью встал, прошел в ванную в третий раз и вернулся со стаканом воды. — Тебе нужно попить. Иван сумел приподняться, опираясь на локоть, взял стакан и осушил его одним глотком. — Я бы предпочел водку. — Вряд ли она поможет тебе поправиться. — Это русская вода. — Только никакая это не вода. – Мэтью сдержал смех, быстро сошедший на нет под мрачным взглядом Ивана. – Désole. Свирепый взгляд сменился удивленным. — Это французский? — Д-да, я был колонией Франсиса. Это мой второй язык. Иван окинул его взглядом, обращая внимание на светлые, слегка вьющиеся волосы, бледный цвет лица и фиолетово-голубые глаза. — Ты кто? Удивленно моргнув, Мэтью смотрел на мужчину, о котором заботился последний час. Русский говорил с ним ещё днём, просил его записи и уже забыл его? Проглотив раздражение, Мэтью сказал спокойно: — Я – Канада. Мэтью Уильямс. Несколько секунд прошли в тишине. Кумаджиро поднял голову и посмотрел на них со своего места в ногах кровати, где свернулся клубочком. — Кто? Напускное спокойствие ушло, и Мэтью застонал от бессилия. — Канада! Ка-на-да! — О! Товарищ Матвей, да! Потирая рукой тяжелую голову, Мэтью задумался, где закопать тело, если он всё-таки потеряет терпение. L’Angleterre (Фр) – Англия Mon Chéri (Фр) – мой дорогой Pére (Фр) – отец Ni Hao (Кит) – здравствуйте Zai Jian (Кит) – до свидания Désolé (Фр) — извини