Как испортить себе лето? Влюбиться в июле.
Всего за месяц жизнь может кардинально изменится, приобретая неожиданные для нас самих обороты. Хотя человек, как существо примитивное, не любит перемены. Это заставляет его выходить из зоны комфорта, пробовать себя в новых условиях и образах. Неприятно, да? Но парадокс заключается в том, что только выходя за рамки старого и дозволенного, есть шанс найти себя. Временных рамок нет, можно начать когда угодно. Через год, месяц, неделю, завтра… Ты можешь поменяться, а можешь стать тем, кем был ранее — правил ещё никто не придумал. Из хорошего можно стать плохим, но лучше, конечно, наоборот. Сейчас настало время моих перемен. Боясь оступиться и принять неверное решение, я долго тянула, выкидывая с головы даже мысли про запечатление. Если бы эти чёртовы квилеты с бьющим в голову тестостероном не напоминали мне ежесекундно про их волчью влюблённость, и напрягаться не из-за чего. Но они напоминали. Больше всего доставалось от Сета. Эти милые глазки, уставившиеся с мольбой на меня, просто не оставляли выбора. Всё что я могла, это обречённо кивнуть, соглашаясь быть друзьями. Клируотера обрадовал тот факт, что я больше не буду избегать его, как делала на протяжении недели, так что, с чувством выполненного долга, он ушёл домой. Но возвращался. Слишком часто. С Полом ситуация складывалась по-другому. Вариант «остаться друзьями» он явно отметал, так-как намёки, брошенные в мою сторону, невинные прикосновения и «случайные» столкновения твердили об обратном. Трудно признавать, но его действия находили отголосок в моей душе. Откровенно говоря, я сходила с ума, глядя на тонкие длинные пальцы Лэйхота, на мускулистую грудь и точеный торс. И я была бы не собой, если бы не списала это на тягу, созданную запечатлением. Сэм стал спокойнее. Его явно радовало, что я быстро иду на поправку, парни не грызутся при каждой встрече, в резервации тишь да гладь. Всё это неумолимо вело к одному важному предстоящему событию, о котором знал лишь малый круг лиц — предложение. Я успела познакомиться с девушками (и не совсем), которых также тронуло запечатление. Милая Ким, красотка Ренесми, мелкая Клэр — все они по-своему замечательные, но и не без изъянов. Ким слишком тихая, не может дать отпор наглому Джареду. Ренесми полна тайн для меня. И как не пытайся, у меня не получилось разгадать хотя бы часть их во время посиделок. Клэр просто отдельная история. Славный ребёнок, но ситуация с волчьей влюблённостью выбивает воздух. Неужели можно поддавать всем этим страстям такую малышку? К счастью, никаких развратных вещей за Квилом я не заметила, только искреннюю заботу и всепоглощающую любовь. Тогда-то и поняла слова квилетов о «готов стать кем хочешь». Сейчас Квил мог себе позволить быть для Клэр только старшим братом. Это он и делал. А что касается меня… Я бы хотела рассказать что-то интересное и о себе, но, кроме как выбрать с Сэмом кольцо, я не делала ничего полезного. Лежала на кровати, помогая салу завязаться на боках, читала книги, найденные в шкафу Сэма, упражнялась в кулинарии. Короче говоря, максимально занимала себя всякой ерундой, избегая жителей резервации и их дурацких бесед, которые не привели ещё ни к чему хорошему. Сами понимаете, я не могу вечно прятаться под одеялом, сегодня мне придётся выйти в свет, так-как именно на первое июля было запланировано предложение руки и сердца для Эмили. — Холли, деревья украшены? — Эмбри носился рядом, как ошпаренный. Именно нам двоим Адли доверил подготовку романтического места. Мне как самой не болтающей (иронично), а Эмбри как самому ответственному. — А ты не видишь? — занимаясь этим уже битый час, я успела устать. Под ответственным руководством педантичного Колла я схожу с ума. Каждый листочек должен выглядеть идеально, травинки не имеют права быть разной длины, а ветер так вообще пусть дует только на юг. Идиот. — Проверь всё ли стоит на столе, — бегло кидает мне через плечо. — Всё, — отвечаю, даже не смотря на злосчастный стол, и так знаю, что там хватает всего. — Сколько времени у нас осталось? — Твою мать, Эмбри, у тебя ведь есть телефон! — в сердцах кричу, но всё же смотрю на циферблат. — Час. Да, мы ещё час ходили вокруг да около, проверяя, кажется, даже влажность грунта. Никогда бы не подумала, что Эмбри Колл может быть до того придирчив к чему-то. Он аргументировал это тем, что: «будь я на месте Сэма, мне бы хотелось, чтобы всё было идеально». Даже мило. Вся злость на парня улетучилась, и мы мирно отправились пить кофе в термосе, припрятанный им же за кучей коробок от гирлянд. — Холли, расскажи мне что происходит у тебя с запечатлением? — он будто специально не называет ничьего имени, ожидая этого от меня. — Сет пытается дружить, а Пол не перестаёт переводить всё на другой уровень. Ненужный мне уровень. — Дамочка, пора уже решаться на что-то, — Колл потрепал моё плечо, но в его глазах я видела осуждение. Будь он даже самым моим лучшим другом, всё равно остался бы на стороне братьев. Они одна стая, одна семья. А я в данный момент камень преткновения в их дружбе. — Что ты хочешь услышать? Что мне явно небезразличен Пол? — утыкаюсь взглядом в камень, омываемый морской водой, только бы не ловить больше на себе его глаза. — Или что я так же не могу отказаться от Сета? — Водя их за нос, ты не облегчаешь им жизнь. И ведь он прав. Жить в неведении хреново. Но принимать важные решения страшно. Ты боишься оступиться, зная, что вернуться на прежнюю развилку на этом пути почти невозможно. Я всегда сторонилась такого, очень боясь оплошать. — И что дальше делать? — гораздо легче предоставить кому-то сделать твой выбор. Чтобы не быть виноватым, если вдруг не получится. Можно будет винить кого-то другого, в конце концов. Глупые люди. — Реши наконец для себя чего или кого ты хочешь. Разложи всё по полочкам в голове. И дай парням знать о своих чувствах. Мучается вся стая от твоей нерешительности, — грубо кинул Эмбри, после чего снова осуждающий взгляд, и быстрым шагом он ушёл от меня, оставив одну восседать на камне.***
Дома всё тоже было украшено в лучших традициях романтических фильмов: свечи, лепестки, музыка, приглушённый свет, и, конечно, уединение. Мне пришлось искать себе другую ночлежку. На ум приходили только Сет, который готов на всё для меня, Пол, которого в принципе тоже не нужно долго убеждать, и Эмбри. С остальными членами стаи я особо не общалась, так что и напрашиваться к ним не хотелось. Из оставшихся: Эмбри зол на меня, Полу бьют гормоны в мозг. — Сет, могу ли я сегодня остаться у тебя? Нет, бред… — бормотала я себе под нос, расхаживая вокруг дома Клируотеров. — Не найдётся ли в твоём доме пустующая кровать? Глупости. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я, полна решимости (нет), постучала в дверь небольшого дома. Тихо. Даже половицы не скрипнули под весом Сета, бегущего мне навстречу. Потому что он не бежал. Дома никого не было. Прождав на крыльце ещё минут сорок, сосчитав всех птиц, составивших мне компанию, я решила, что пора уходить и искать новое пристанище. Эмбри я встретила совсем недалеко отсюда, всё ещё в плохом настроении. — Сет и Леа на дежурстве и вернутся не скоро, настоятельно рекомендую идти домой, — бросил он через плечо. — Я не могу идти домой, — кричу вдогонку, и он таки оборачивается. Взгляд его смягчается, и даже напряжение в теле исчезает. — Прости, но я тебя тоже приютить не смогу сегодня. Думаю, что Пол не сможет отказать, — игриво подметил парень. Ко мне вернулся тот милый, добрый Эмбри, который не ненавидит меня за то, что я встала между его братьями. — У тебя будет отличная возможность прояснить ситуацию. Вот чего он хотел. Подвести меня к решению. Что ж, наверное тянуть дальше некуда. День подходил к своему логическому завершению. Очередные двадцать четыре часа жизни прошли. Бывают дни полные событий и эмоций, которые и являются смыслом нашей жизни. Мы постоянно вспоминаем их, хотим таких же, если не лучше. А бывают дни отчаяния и грусти, без которых жизнь точно так же невозможна. Ведь не будь их, крутые истории меркли бы, так и не став крутыми. Не будь их, мы бы не ценили важности момента, способного выбить из лёгких весь воздух, заплакать или вовсе решиться на безрассудные вещи. Сегодня был именно тот серый день, не сумевший отличиться от себе подобных. Я думала, что он такой. Но Пол всё испортил. Или не испортил? — Конечно ты можешь остаться у меня, — парень тут же пропустил меня в дом, утаскивая подальше от назойливого дождя. Махровое полотенце легло на мои плечи вместе с тяжёлой рукой Пола. — Это не накладно? — Я давно живу один, так что смущать ты можешь только меня, — губы растянулись в загадочной улыбке, в то время как парень помогал мне стянуть с себя промокшие вещи. — Но ты меня не смущаешь. Скорее наоборот. Мы прошли внутрь дома, и тепло тут же окутало меня. Возможно дело в горячем квилете, который всё так же продолжал прижимать меня к себе, но я была склонна верить, что разница температуры в помещении и на улице слишком велика. — Я сделаю тебе чай, — он подтолкнул меня в сторону дивана, пихнув в руки безразмерные футболку и шорты. Этот дом был просто королевством срача. Кажется, ни одна вещь не лежала на своём месте. У них его попросту не было. Везде были бумажки: обычные листы бумаги, обёртки от конфет, замороженной еды, пустые бутылки. С трудом найдя в этой темноте ванную, я переоделась в мужские вещи, кое-как затягивая шнурки на шортах, чтобы они не слетали, и подвязала футболку, делая её удобнее. Он так легко принял меня. Даже не спросил почему я пришла и надолго ли. Просто пустил к себе, не беспокоясь обо всём остальном. Мимолётный взгляд в зеркало показал насколько сильно спутались волосы от ветра, потёк макияж, губы так вообще, кажется, посинели от холода. Не помешало бы привести себя в порядок. Сначала я просто хотела помыть голову, но потом решила воспользоваться гостеприимством Пола и залезть под душ. Стоя под горячими водяными струями мне казалось, что я отдаюсь под их власть. Даже кровь циркулирует вместе с ними. И создаётся впечатление, будто вода живая. Опасная и дикая, она сама решает лишить жизни или дать её. А люди сумели приручить её. Превозмочь над одной из непобедимых природных стихий. Это даёт надежду на то, что я тоже смогу приручить импритинг. Выйти за рамки, которые он строит, и спасти нас. Дать свободу Полу и Сету. И мне. — Рыжая, твой чай стынет, — громкий стук оторвал меня от мыслей и того уюта, что создавали горячие струи. Махровое полотенце, которое я нашла в тумбочке так мягко обволакивало тело, что невольно глаза закрылись и я подумала, что засыпаю. Быстро натянув одежду обратно, я вышла к Лэйхоту, встречая того сразу у двери с подносом горячего чая и какого-то печенья. — Ты слишком заботлив, — не смогла не подметить, выхватывая кружку у парня. Некоторые убеждены, что судьба та ещё штучка, и человек не столь могущественен, чтобы управлять ею. Мол, каждому предначертаны свои годы и события, и как не меняй свои решения, всё придёт именно к тому, что нам уготовано. Я всегда яро это отрицала. Именно мы сами строим свою жизнь. Реши я, когда-то пойти в магазин другой дорогой, на меня бы не напали парни. Или если б я задержалась у стеллажа с мороженым подольше, выбирая какое же лучше. Не пойди я тогда кататься на велосипеде, на меня бы не напал вампир, и, возможно, я не узнала бы о скрытом от людей сверхъестественном мире. Все эти вещи произошли только потому, что я приняла решение, которое подвело к тому, чтобы они произошли. Исход сегодняшнего дня я тоже предопределила сама. А злосчастная погода лишь подтолкнула нас. — Чёрт, милая, твоя температура должна быть ниже моей, — отшучивался Пол, глядя на термометр. Он сидел у моей кровати, укутывая в очередное одеяло, пока меня морозило от простуды. Половина четвёртого утра. Полчаса назад я пришла к нему в комнату, ссылаясь на ужасный озноб, который не позволял уснуть уже битый час. При лунном свете глаза Лэйхота казались темнее ночи, а в те моменты, когда он исподлобья смотрел в мою сторону, окрашивались в лёгкие шоколадные оттенки. Словно наполнялись заботой. — Я поищу тебе лекарство, — лёгкое прикосновение руки ко лбу, Пол исчез, будто его тут и не было. Только терпкий запах парня от подушки напоминал, что сейчас я лежу в его комнате. Маленькой, но такой просторной, с через чур большой кроватью. И чёрными простынями. Невероятно крутыми, пахнущими Лэйхотом, чёрными простынями. Его комната казалась самым привлекательным помещением из всех в этом доме. Тут было убрано, всё красиво обставлено. Наверное, он бывал тут нечасто — только спал. Потому что это самая удобная мебель, к которой я прикасалась, и не спать на ней — преступление. Он вернулся, держа в руках огромную кружку и целую коробку с лекарствами. Мы перерыли всю её, и нашли один небольшой пакетик с растворимым жаропонижающим, которое Пол влил в ту самую кружку. Он держал мою голову, когда я пила этот напиток. Помогал улечься поудобнее, подсовывая под меня одеяла, чтобы тепло не исчезало. Он несколько раз мерил мне температуру, сидя на соседнем кресле около полутора часов. И как только он хотел уйти, думая, что я сладко сплю… — Пол, останься, — сквозь кашель прозвучало в тишине комнаты. Замер, ожидая подвоха, а через несколько секунд уже стоял рядом. Дёрнулся к креслу, собираясь вернуться на прежнее место, но я снова окликнула его, указывая в этот раз на место возле меня. — Останься со мной. — Разве не ты хотела быть подальше от меня, от Сета? — зачем он это говорит сейчас? — Я не могу вечно бежать от запечатления. Отодвигает одеяла, ложась рядом, но соблюдает дистанцию. Неужто это правда тот Пол, которого я знаю? Где та пошлость и ехидство? — Я тоже бежал от этого, — в голосе сквозит сожаление. — И это привело к тому, что мы чуть не потеряли тебя. Я настолько рьяно переживал о том, что стану твоим псом… Абсолютно забыл обо всём на свете. Расстояние между нами стремительно сокращалось, по мере того, как Пол придвигался ко мне. Секунды тянулись как часы. Сильная рука обхватила меня за талию, перемещая на плечо. Рядом с Полом воздух был в разы теплее, чем под горстью одеял. Сердце бешено колотилось в груди, а в животе такое дурное чувство, будто съел что-то не то. Знаете, когда желудок дико ноет, а пальцы выкручивает. Хотелось бы верить, что это простуда так действует на меня, но в глубине души я знала, что это совсем другой недуг. — Ты очень тёплый, — начало сильнее морозить, зуб на зуб не попадал от дрожи, на что Лэйхот только крепче обхватил меня. — Ты вообще-то тоже, — вторая рука парня ложится на мою щеку, мягко поглаживая её. Дрожь лишь усиливалась. Лэйхот, ты совсем не помогаешь мне. — Что мне делать? — снова нарушаю тишину, в то время как Пол уже почти уснул, судя по равномерному дыханию. — А что ты хочешь? — Мне не нравится становится между вами. — Милая, — рукой удерживает мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, — пока ты жива, пока есть импритинг, мы будем разделены, так-как волчья сущность заставляет нас бороться за тебя. — Как я могу выбирать кого-то? — Действуй так, как тебе прикажет твоё сердце, — как легко это звучит из его уст, а на деле в разы сложнее. — Импритинг — не просто любовь или сексуальное влечение. Главная его задача — осчастливить наречённую. Мы сможем принять любой твой выбор. Это обнадёживает. — Я, наверное, уже решила, — снова этот взгляд, но только глаза всё такие же тёмные. Это совсем не нежность или забота. Что-то, чего я ещё не видела в Поле. Он с каждой секундой неумолимо приближался, я упиралась руками ему в грудь, но не могла оттолкнуть. Не потому что он не давал, а потому что я не смогла. — Что ты решила? — Мне тепло рядом с тобой, спокойно, безопасно, всё становится на свои места, будто так и должно быть. Бывает человек так рад, что ему хочется кричать об этом на весь мир. Моя радость тихая, та, что подавляет мои внутренние ураганы, заставляет улыбаться душу и сердце. — А Сет? — Кажется, будто запечатление сводит меня с ума, заставляя ощущать чувства к вам обоим. Так быть не должно, человек может искренне любить лишь одного, разве нет? — на глаза наворачивались слёзы. Мне было тяжело выплеснуть всё это кому-либо. Полу тем более. Я слишком сильно боялась его реакции. Того, что он не захочет даже слушать меня. — Да, Холли, природа видимо решила пошутить с нами злую шутку, — огорчённо кивает Лэйхот, когда между нами остаются считанные сантиметры. Я могу чувствовать, как он опаляет меня своим дыханием. Я практически ощущаю его губы своей кожей. — Я влюблена в тебя. Было страшно, морозно и совсем не одиноко. Июль всегда казался мне неправильным. Что-то жаркое, необузданное скрывал в себе этот месяц.